Настроение сейчас - Сочинительное ))))

Случилась эта история немногим больше года тому назад. Начало ей было положено самое банальное, с сотнями парней такое случалось до меня, и с не одной тысячей ещё приключится. После расставания с очередной пассией, кстати сказать, на её счёт я имел планы, весьма, серьёзного характера, я успешно зарегистрировался сразу на ПЯТИ сайтах знакомств. Стараясь быть неординарным при заполнении предложенной сайтом анкеты, я лихо указывал знания то португальского, то иврита, то ссылался на древние рода, корнями своими уходившие в средневековую Румынию. Вообще, делал тоже, что и рыбак, пришедший на реку. Я обильно подкармливал блуждающих в сети девушек информацией о неординарности и достоинствах своего организма. Закидывал удочки на предмет их намерений и осторожно обходил водовороты именуемые «созданием семьи». Не стоит путать рыбалку с охотой! Обильно сдобрив, и без того приносящую плоды анкету, своими лучшими фото я занялся исключительно кастингом. Когда всё это начиналось, я понятия не имел, сколько девушек в России недополучает элементарного мужского тепла. Когда же, погрузившись с головой в жизнь сайтов-сводников, я осознал масштабность проблемы, мне стало страшно за своё здоровье. Да и времени на фильтрацию гостей, надо заметить, уходило немало. Но я чётко сформулировал для себя цель, и теперь, как мне казалось, успешно шел, да что там, нёсся ей навстречу. И вот я увидел её. Незамедлительно «заигнорив», так и не дождавшихся ответа конкурсанток, я сконцентрировал на ней всё своё обаяние и интеллект. Я помнил мамины уроки выживания: «Чем глубже внутренний мир мужчины, тем легче и охотней падает в него женщина». И тут я просто разверзся. Этакий Везувий мужских добродетелей. Мы часами переписывались в Аське, обрушивая друг на друга потоки комплементов, позже перешедших в бархатный «вирт». Потом состоялось первое разоблачение, в теперь уже нашем шоу иллюзионистов, и я услышал её голос. Мои родственники и друзья окончательно лишились возможности найти меня при помощи средств связи. Вечно занятый телефон и отключенный мобильный, вот их расплата за мой успех. Я крутил роман, которого искал, и который поначалу показался мне ненаписанной сказкой братьев Гримм. Я испытывал, как выяснилось позже, иллюзию желаемого счастья. Но это не могло длиться долго, как впрочем, любой обман, даже если он выдуман самим собой.
Спустя неделю последовало наше первое свидание. Всё проходило по классическим канонам этикета и внимания к противоположному полу. Мне, надо заметить, понравилось всё, и даже её поспешный уход не омрачил впечатления. Наши встречи не носили регулярный характер, и потому встречались мы, где и когда получится. Но одна отличительная черта, проходила через наши отношения «тонкой красной линией». Поначалу я долго не замечал её. Потом не хотел замечать. Однако, та нервозность, с которой она приезжала на место очередной встречи, никак не вязалась с её словами о свободном графике работы и совершенно одиноких буднях. Именно эта деталь натолкнула меня на определённые размышления. Да будь ты трижды занята, всё равно находила бы больше свободного времени на общение с человеком, которому симпатизируешь. Напряжение в наших отношениях росло. Причём оно возникало не между нами, а просачивалось откуда - то снаружи. Даже в моменты близости, она не теряла контроль над ситуацией. Всегда знала, сколько в данный момент времени, блокировала телефонные звонки в зародышном состоянии, и мило улыбаясь, мгновенно прощалась, сославшись на совершенно нелепую, с моей точки зрения, причину. Так не могло продолжаться вечно, хотя то, что отношения наши просуществовали почти пять месяцев, было уже из области очевидно-невероятного.
Как-то раз, когда я сидел в уютном итальянском ресторане, ожидая появление своей «безумно занятой» пассии, я дождался её в сопровождении мужчины. Высокий, худощавый, он буквально втащил её за руку в зал и задал вопрос скорее всем присутствующим, нежели ей.
-Покажи мне, кто из них этот урод?
Вот тут я мог позволить себе не согласиться, но выдержка в совокупности с инстинктом самосохранения помогли легко согласиться с его утверждением. Не знаю, какой ход развития приняла бы ситуация, и каков был её финал, но мне она не предвещала ничего путного. Ведь, как говорил герой фильма «Брат» сила в правде, а вот чего у меня на тот момент не было, так это именно её, правды. Я смотрел на чужую жену обманутого мужа и понимал, что я в этой драме сыграл двойную роль. Ложь ликовала.
Меня спас телефонный звонок. Звонил брат. Я тут же воспользовался шансом, потому как второго не предвиделось. Моментально переключив внимание посетителей с вошедшей, в явном конфликте пары, на себя, я изобразил трагедию, требующую моего немедленного вмешательства. Выкрикивая какие-то фразы, сейчас я смутно помню их суть, я устремился из-за своего столика в проход и намеренно толкнул плечом супруга моей, уже бывшей подруги. Не знаю как, но мне удалось Читать далее...

Передо мной, шумел людским потоком проспект Славы. Машины ритмично вздрагивали и одновременно продвигались на несколько метров вперёд. Пробки. Одна большая суета пережёвывала красивейший город. Никто не смог избежать дыхания приближающегося Апокалипсиса. Но никто и не замечал его приближения. Сталкиваясь на улице, борясь за место в вагоне глубоко под землёй, простаивая в дорожной пробке, люди отказывались менять своё видение. Они не хотели знать о том, что готовит им скорое будущее. Так было удобней. Просто гнаться за счастьем, за деньгами, за горящими путёвками. Так было гораздо проще. Придумать себе тысячу оправданий, загадать смысл жизни в процветании успешных детей. И проспект шумел, солнце поднималось над крышами высоток, тысячи судеб преуспевали на пути к погибели, облетала последняя листва, и тихо пел саксофон.
Я смотрел на всё это через грязное окно своей машины и сожалел лишь о том, что мне приходится покидать этот город. Покидать спешно, не простившись с его улочками, мостами, набережными. Но мысль, что я делаю это не столько по своей воле, сколько по Его изволению, давала мне силы и надежду, заряжала интересом к своему будущему и страстью к борьбе. А ещё я испытывал страх и трепет. Мне, уже в который раз, приходилось открывать глаза на то, что я упорно пытался скрыть от своего сердца. Я вновь испытывал необходимость брать себя в руки и тащить сотни километров, назад, в прошлое, туда, где оступился. И осознавая необходимость своего поступка, я мысленно прощался с северной Венецией через грязное стекло моей машины. Людской поток нес свои воды, гул издаваемый жизнью не утихал. И только маленькая девочка, крепко сжимая ручкой мамину ладонь, запрокинув к небесам личико, шла и улыбалась.

Мы шли по белому полю. Только я и она. Босая, в льняной рубахе доходившей ей до щиколоток, она смело ступала на замерзшую грязь и тонкий, острый, как бритва лёд, покрывавший лужицы. Вскоре, она стала оставлять от своих ног багряные следы на снегу. Уверенность её шага, та целеустремленность, с которой она шла к дубовой колоде, стоящей посереди белого поля, приводили меня в отчаяние. Я уже не силился понять происходящее. Откуда взялась эта девушка, кто осудил её и за какое преступление? И главное, где она взяла то мужество, с которым посмотрела в глаза своей смерти? Что за неведомый источник питал её сердце, не оставляя в нем места страху и боли? Кто и какую тайну открыл ей, что она ведет меня на место своей казни? Ведёт широким, уверенным шагом. Ведет по следу своей крови, исполненная спокойствия, и как мне показалось, сострадания ко мне. «Господи, а кто кого ведёт?» В голове проносились неясные фразы, голоса, чей-то смех и плач. «Если будут грехи Ваши, как багряное, - как снег убелю…» Я вздрогнул. Пот давно залил мне глаза, и теперь тонкими струйками сбегал по рукам на землю. Я стянул свободной рукой колпак и отбросил его прочь. Он упал на землю, и в тот же миг снег стал опускаться на него. Он падал и падал на колпак цвета крови, пока тот не скрылся под белой пеленой. Я обернулся. Ничего. Ни её следов, ни здания тюрьмы из серого камня, ни даже горизонта. Всё бело и ничего вокруг. Только я и она, да плаха перед ней.
Всё прошло. Страх, сомнения, отчаяние, боль, совершенно всё. Я стоял перед молодой девушкой, из глаз которой на меня лился поток любви и прощения. А из глаз моих текли безмолвные слёзы. Всё ненужное исчезло, уступив место истине. Пониманию великой тайны, разгадать которую я силился час тому назад. Я выпустил из руки топор, и он гулко ударился об землю. Шаги давались мне необычайно легко. Я не чувствовал своего тела. Казалось, что стоит мне оттолкнуться от земли, я взлечу в небо. Воспарю в него навсегда. Необыкновенная лёгкость бытия в свете открывшейся истины настигла меня. Невозможно избежать смерти, точно так же, как невозможно, порой, приблизить её. По моим щекам продолжал сбегать соленый поток раскаяния. Грудь вздрагивала в такт сбитому дыханию. Руки повисли вдоль тела, которое теперь представлялось мне совсем не большим и уж тем более не способным на зло. Осознание злодеяний, свершённых мной, непомерным грузом ложились на моё сердце. Но река слёз не могла смыть с меня и сотой доли грехов, в которых я был обличён. В тот миг, больше всего мне хотелось упасть бездыханным к её ногам. Но мы продолжали стоять друг против друга. Она, такая свободная от всего, что только может придумать человеческий разум, и я- бывший слуга смерти, в кандалах раскаяния. Вдвоём, скрытые от целого мира белой пеленой повисшего в воздухе снега. Восхитительно и ужасно одновременно. Мне было безумно тяжело на сердце и горько в душе, но вместе с тем я ликовал, ибо понимал, такова цена расплаты. Именно столько стоит раскаяние и пришедшее покаяние. Наконец, я перевёл дыхание, вобрал полную грудь морозного воздуха. Мне показалось, что он пахнет яблоками. Я ещё никогда не вдыхал такого сладкого воздуха, воздуха свободы. И как мне могло прийти в голову, что она хоть миг была моей пленницей, а я её палачом.
-Ты… ты Любовь? – спросил я.
- Да. Я любовь. Я та, которая «долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадутеся истине, всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит, никогда не перестаёт».
Она подошла и положила руки на мои плечи. Её ладони были мягкими и тёплыми. Несильно, но властно она надавила, и я опустился перед ней на колени. Я почти не дышал, боясь пропустить хоть слово из сказанного ею.
- Ты понимаешь, кого ты хотел убить? Ты знаешь, на чьё творение поднял руку? Да не помянет тебе Господь грехов юности твоей…
Я поднял на неё глаза. Она смотрела на меня, и легкая улыбка играла в уголках её потрясающе красивых губ. Я только сейчас заметил, как она прекрасна. Совершенство, как все созданное Господом. Как и я. Возгордившийся, осуетившийся умом и закрывший сердце своё от Его очей.
Снег вновь продолжил свой недолгий путь на землю и покрывал мою голову, плечи, руки. Я стоял на коленях… Один, посреди заснеженного поля, возле плахи, к которой привел свою Любовь. Привёл, чтобы обезглавить её. Привёл в надежде убить ту, которая «никогда не перестаёт». Стоял и молил о прощении. А снег всё падал и падал, пока сумерки не поглотили мою одинокую фигуру. И наступила ночь…

Я очень люблю свою работу. Смысл её заключается в приведении приговоров в исполнение. Я работаю палачом. Делаю это так давно, что уже не помню лицо первой жертвы, её глаза. Хотя их принято называть осужденными, для меня это ничего не меняет. Все они жертвы, отданные мне законом. И я хорошо справляюсь со своей работой. Я люблю её.
Я положил в стакан с мутной заваркой три ложечки сахара, помедлил и добавил ещё одну. Все не так. Даже вечерний чай был не таким. Завтрашняя казнь уже сегодня не давала мне покоя. Это происходило со мной впервые. Наоборот, вечер накануне «работы» я проводил в приподнятом состоянии духа смешанного с лёгким нетерпением. Я не терял аппетита, и уж тем более не терзался невесть откуда взявшимися вопросами. Нет, сегодня всё было не так. И это не столько интересовало меня, сколько пугало. Пустота, образовавшаяся в мыслях, чёрным саваном скрывала от меня грядущий день. Наконец, не выпив и половины наведенного чая, я отправился спать. Старый диван неохотно заскрипел, но всё же принял меня в своё лоно. Одеяло сразу показалось мне враждебно колючим, а подушка немилосердно жёсткой. В липком полумраке комнаты, той самой, где я прожил не один десяток лет, мне виделось какое-то движение. Временами я вообще терял координацию, не понимая, где располагается окно, а где дверь. Мышцы на руках периодично напрягались, и лишая возможности заснуть, возвращали меня в полузабытьё, в грязный сумрак моей комнаты. А в голове кружилась странная карусель из обрывков минувших лет. Нет, сегодня всё шло не так. И ничего хорошего предвещать это не могло. Кроме одного, завтра я должен убить человека.
Это была самая длинная ночь в моей жизни. Проснулся я на рассвете, совершенно измученный и разбитый. Голова моя уподобилась пушечному ядру и причиняла мне нестерпимую боль. Мышцы ныли тупой болью, словно я был, жестоко избиваем всю минувшую ночь. Свет, спасительный свет наступившего утра просачивался сквозь грязные занавески и скудными крохами проникал в комнату. Я сел на диване. Лишённый способности думать, я как бы со стороны наблюдал за происходящим, уступая место в своём сердце растущему страху. Стрелки на часах встретились между цифрами пять и шесть. Наступил рассвет третьего дня второго месяца весны. Но это утро не было похоже, ни на одно из тех, когда меня ожидала «работа». Я нашел в себе силы подняться и старческой походкой, а именно такой она мне представлялась, пошаркал в кухню. Залпом допил холодные пол стакана вечернего чая и пустил в раковину струю ледяной воды. Раз за разом, поливая на лицо воду, я словно возвращал в своё разбитое тело крупицы жизни. Когда с умыванием было законченно, небо уже приняло свой нормальный цвет, и теперь роняло на землю мелкий снежок.
Я стоял во внутреннем дворе и ждал. Снег уже успел убелить грязь схваченную легким заморозком, и теперь просто кружился в воздухе. Я ждал, когда мне выведут «рабочий материал». Отношение, с которым я относился к живым, пока ещё живым людям, не пугало меня. Но наоборот, позволь я себе размышлять об их судьбах, допусти я в своё сердце хоть крупицу их боли и переживаний, мне тут же придёт конец. Моя жизнь, как палача будет кончена. Я понимал это, и не позволял личному вмешиваться в мою работу. Как, впрочем, и в жизнь.
Наконец её вывели, и конвоир, махнув мне рукой в знак делегирования полномочий, просто развернулся и скрылся в сером каменном помещении. Я так и остался стоять, покрываемый падающим снегом и её спокойным, таким любящим взглядом. И всё было бы ничего, если б я не был здоровым мужиком в сером, запачканном бурыми пятнами высохшей крови, балахоне, с ярко красным колпаком на голове, да огромным топором в руках. Но она смотрела на меня, точно перед ней маленький ребёнок с игрушкой в руке и намазанными зелёнкой коленями. Она могла видеть только мои руки и глаза в прорезях колпака, но и этого было слишком, слишком много для её взгляда. Я чувствовал себя совершенно нагим. И страх, тот страх, который обычно испытывают в эту минуту те, кто стоят против меня, перекинулся в моё сердце. Я стоял и боялся. Боялся вполне зримо и очевидно для своей жертвы. И тут случилось что-то совсем выходящее за рамки моего понимания. Она подошла ко мне почти вплотную, при этом я не мог даже сдвинуться, сделать шаг прочь от неё, и, заглянув мне в глаза, сказала: Пошли, делай свою работу.

Привет всем кто меня не знает и ОСОБЫЙ респект, кто ещё помнит!!! Нат, тебе персональное чувство ))) Просто хочу оговориться, что писать буду исключительно рассказики и, такие вот, зарисовки. Моих будней, мыслей и очерков о времяпровождении больше не будет. Да, и собственно кому они интересны.... Удачи и храни Вас Господь.

Настроение сейчас - Сердце давит...

В неясный круг, отбрасываемого фонарным столбом света, вошла тёмная мужская фигура. Молодой мужчина шёл неспешно, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Зажатая в его руке, недопитая бутылка коньяка, вполне логично объясняла особенность походки. Мужчина был пьян. Промокший и одинокий, он не вызывал тех чувств, что обычно возникают при виде пьяных людей мужской принадлежности. Скорее интерес и сочувствие. При всей банальности ситуации, одежда его была безупречна, за малым исключением того, что насквозь промокла, а начищенные туфли, не успев покрыться слоем дорожной грязи, продолжали отражать тусклый свет фонарей. Незнакомец шёл навстречу девушке, но по другой стороне моста. Эти две, вполне состоявшиеся личности, такие значимые при дневном свете, и не только для себя любимых, встретились безлунной ночью на старом мосту, ровно в половине второго. Именно в этот час выходят на поиски второй половины одинокие люди. И здесь всё гораздо сложнее, чем в дневные часы. За победу над противником награда секс, за победу над собой чувства.
Они сделали этот шаг одновременно. Шаг, изменивший траекторию их жизни. Он направился к ней, она в его сторону. Он не глуп, и потому осознавая своё состояние, прекрасно понимал, как велики его шансы, остаться непонятым. Она же, лишь отчасти сомневалась в непристойности его намерений. Но свои шаги они все, же сделали, и случилось это ровно на середине моста. Поступают ли так психически здоровые люди? Не знаю. Но смею предположить, что выше упомянутые не находят радости, а тем более необходимости в подобных прогулках.
Он остановился в двух шагах от неё. Выждал паузу. И убедившись, что девушка не намерена призывать безумным визгом спящий город к спасению своей персоны, сделал ещё один шаг навстречу к ней. Он уловил сомнение во взгляде стоящей рядом с ним незнакомки и протянул ей бутылку с коньяком.
-Хотите?
-А я думала, что вы так и не предложите,- спокойно произнесла она.
-Возьмите, очень помогает дожить до утра…..
Девушка не дала ему закончить, протянула руку и взяла бутылку. Ловко скрутила с «башки» пробку.
-Спасибо. Я знаю, что такое коньяк и как он работает.
Она приложила горлышко к губам и запрокинула голову. Бутылка опустела.
-Девушка, Вы только не подумайте…
-Мужчина, если бы я хоть раз сегодня прибегла к мыслительному процессу, то мы не стояли тут с вами и не распивали коньяк. Неужели это не ясно? Вы один?
-Да. Как, впрочем, и Вы. Это не то место и время, где позволено встречаться не одиноким людям. Именно поэтому мы стоим здесь и пьём, извиняюсь, допили коньяк.
Она посмотрела в его лицо. Нормальный мужик. Добрые глаза. Легкая неухоженность в образе, но не более той, что присуща одиноким мужчинам. Отсутствие женских губ накладывает свой отпечаток.
-А пойдёмте гулять вместе?
Он удивился своему голосу, ведь это именно он задал вопрос красивой незнакомке.
-Вы лишь на мгновенье опередили меня.
Она улыбнулась. Как-то тепло, по-домашнему.
- С удовольствием…
И они не договариваясь, одновременно двинулись в ту сторону, откуда пришёл Он. Не нужно женщине впускать в своё прошлое новые отношения, они оба знали эту прописную истину и потому пошли дальше, ведь до рассвета было ещё достаточно времени…

Милый, подай, пожалуйста, мои сигареты, они у окна на столике,- она потянулась на широкой кровати застеленной шёлковым бельём, отчего её молодое и красивое тело приобрело абсолютно совершенное очертание. Он мгновение помедлил, пытаясь сориентироваться в незнакомой квартире, куда попал пару часов тому назад в сопровождении своей спутницы. А ещё он подумал, как здорово порой пройти путь от пьяного незнакомца до милого за каких-то несколько часов. Случалось, что на это у него уходил не один год. Но ведь все люди разные и не все гуляют дождливыми ночами по городу в сопровождении столь необычных спутников. Он протянул ей маленькую пачку, больше напоминавшую флакончик из-под духов и серебряную зажигалку. На полу возле кровати уже стояли два бокала с коньяком. Нарезать лимоны с шоколадом, у него не было времени. Страсть и пустота, которую оба так страстно жаждали утолить, взяли верх над всем человеческим, над обычаями и традициями. Над культурой пития, в конце концов. Они жадно обжигали губы спиртным, а потом тушили этот пожар поцелуями. Он даже не знал её имя, не знал его до сих пор. Но в перевес этому, он стал милым и в благодарность за принесённые сигареты, она впилась в его губы долгим, страстным поцелуем.

Настроение сейчас - Больно....

Машину качнуло. Я вздрогнул и вывалился из чёрного мешка сна. В машине было жутко холодно, и я очень замерз. Снег с дождем все еще продолжал заливать окна, барабанить по крыше и искриться в свете натриевых фонарей. Как же здорово, что теперь все стоянки и развязки на федеральных трассах освещены именно таким, золотым светом. Светом, который видно издалека и который согревает душу, хотя бы виртуально. В полумраке я сел на заднем сидении, которое только что служило мне диваном. Пусть маленьким, но принимающим меня безотказно и безмолвно. В снег и в дождь, не задавая ни единого вопроса. Диванчик этот уже давно понял, что я болен, болен серьезно. Мое бегство от своей судьбы проходило у него перед глазами. Хотя в отсутствие таковых, он просто знал этот печальный факт. И потому каждый раз, когда мне случалось оказаться ночью вдали от крова, он служил мне свою службу. Я нашарил один туфель и безуспешно пытался отыскать второй. Каким-то образом я затолкал его под переднее пассажирское сидение и теперь, что бы достать его оттуда мне потребовалось немало времени. Замерзшие пальцы слушались плохо, да и сознание ко мне вернулось лишь отчасти. Я слишком устал чтоб продолжать вести машину под ночным снегопадом, и в тоже время взявшийся за меня озноб просто не оставил возможности для нормального сна.
Мимо прогудела очередная фура и машину снова сильно качнуло. Я закончил завязывать шнурки. Вытащив из кармашка баночку с энергетиком, я стал выбираться на улицу. Мерзкая погода ударила по лицу холодной оплеухой. Посмотрел на часы, было начало шестого. Я запрокинул назад голову, подставив непогоде лицо. Секундой позже по щекам потекли потоки воды и талого снега. Дремавшее сознание внезапно обожгло, и из легких вырвался легкий свист. Я прищурился, играя зрением с пронизавшими воздух золотыми нитями. Мысли стали набирать пугающий темп и кровь, горячая кровь прилила к щекам. Я открыл баночку с тонизирующей дрянью и опрокинул в себя содержимое. Я снова готов. Я должен продолжать свой путь. Как же это нелепо, убегать от счастья как можно дальше, чтоб потом пытаться вернуться к нему. Причем в более короткий срок. Пока мне удавалось поддерживать необходимую скорость. Но я знал, да что там знал, я уже начал чувствовать, как приближается та черта, за которой я упаду. Пальцы пробежали по ручкам и замахали щетки стеклоочистителей, вспыхнул ближний свет, замерцала клавиша отопителя заднего стекла, и еще много чего ожило в автомобиле только потому, что я этого захотел. Почему бы мне не захотеть сделать себя счастливым? Этот вопрос, адресованный самому к себе, вызвал у меня улыбку, и машина резко рванулась в ночь, оставляя за собой золотой свет фонарей. Такой теплый и уютный, такой лживый и безразличный свет. Я всматривался в грязную ночь, в красные огоньки едущей впереди машины, точно это были глаза монстра. Глаза, светящиеся глубоким огнём возмездия за совершённые грехи. Я смотрел в них и следовал за ними, точно и неуклонно. Усталость висла на моих руках, сон сыпал песок в глаза, а я продолжал рассекать пелену дождя и снега. Продолжал делать то, что умею делать, пожалуй, лучше всего. Периодически память выхватывала меня из-за кожаного спортивного руля моей машины и уносила прочь. В те далёкие дни, когда я считал себя счастливейшим из мужчин, и наоборот, когда был, терзаем разлуками и обречён на бесконечное одиночество. Швыряла то на заснеженные, бескрайние просторы крайнего севера, туда, где ледяной ветер подобно миллиардам маленьких бритв рассекает кожу и душу, где волна восхищения и трепета накрывает сознание от красоты северного сияния. То погружала в теплый, солёный прибой ночного моря, наполняя воздух ароматом степных трав и звуками крымской ночи. Но все мои воспоминания и переживания жили неотъемлемо от её образа. Её глаза и голос присутствовали в каждом фрагменте, в каждом пазле моей безумной жизни. Я крепко, насколько позволяла усталость, сжимал отполированную кожу руля. Мысли мелькали вместе с дорожными указателями, спящими деревнями и ярко освещенными станциями АЗС. Я делал то, что должен был делать и мучился одним единственным вопросом, ответ на который я так боялся себе дать.
За лобовым окном родилось ещё одно грязное и ненужное утро. Я выключил фары. Небольшие города стали попадаться всё чаще и чаще. Люди, точно пингвины, сбившись в стайки, стояли на остановках. Заспанные, хмурые, кутаясь в свои плащи, они как нельзя лучше отражали пришедшее в их город осеннее утро. Осень опять завладела сердцами и парками, бульварами и деревнями, городами и проспектами. Без боя вошла она во дворы, расставила часовых возле парадных, заглянула в окна. Повисла белой пеленой тумана над дорогами, рассыпала по аллеям янтарь облетевшей листвы. Прихватила утренними заморозками яблоки в опустевших садах. Ничего. Ни слов, ни тепла, ни надежды. Полная и безоговорочная капитуляция лета. И все мы её пленники. Замерзшие, промокшие и одинокие в этом осеннем безразличии. Облетевшие Читать далее...

В колонках играет - Антонов Ю.
Настроение сейчас - Радуюсь)))

Когда-то, давным-давно, мы были юными и очень глупыми. С тех безумно без-башенных лет изменилось масса всего, а уж времени утекло... Мы стали взрослыми, заработали и умудрились потратить не пойми куда, кучу денег, женились, развелись, выплатили вторую кучу денег в виде алиментов))), потерялись и снова нашлись. Андрей, ты даже не можешь представить в своей умной башке, как я рад. Ты, блин, нашёлся!!!! Майдла, ты красавец, и я то же хочу быть таким. Респект и уважуха тебе. Люди, это редкий мужчина, перед которым я чувствую себе весьма недалеким индивидом))). УРА!!! Andy_Dragon - мой старый и крепкий друг!!!

В колонках играет - Tell my why.
Настроение сейчас - Раскарячился (мозг)))

Это я прочел через ТРИ минуты после поднятия пальчика. Читаю и столько чувств путается))) Текст сопровождения привожу ниже....-

"Девятнадцать... в этом определенно что-то есть... :))))))) Я таки ставлю тебе симпу, причем первую от себя после инкубационного периода, а так хотелось поставить ее сразу же... ;)))) P.S. Охереть какой Днев!!!"

Очень приятно, противоречиво и крайне интригующе. Хочу пообщаться с тобой..... Просьба, пиши в личку!

В колонках играет - директор трындит)))
Настроение сейчас - усталость...

Это в смысле на помощь!!! Наверное усталость накопилась в организме в таких количествах, что неминуемо рвется наружу производственными косяками ))) Вчера напортачили кроме меня пожалуй все. Сегодня я ! Да еще в каком объёме....! Блин. Надо отдыхать. Срочно что-то предпринять .... выспаться что-ли? Не знаю. Хочу на море. Но вот, чтоб туда попасть нужно немерено поработать, хотя бы пару месяцев... Блин.

В колонках играет - на работе.
Настроение сейчас - Нормуль.

Ну, вот. Это случилось. Я конечно не верю, что это было неизбежно, но виноват САМ и профессионализм к случившемуся отношения не имеет. Короче, я разбил свою машину. Мне стыдно и неловко...... Не более. Будем делаться. Приговор я ещё не знаю, но предполагаю, что не дёшево. Будьте аккуратнее. Всем удачи. (а улыбка в душе не пропала))))

В колонках играет - Sting
Настроение сейчас - Трепет....меня.

" А ты постой, подожди, покури"- так я говорю всем кто "не едет", кто лишний на дороге, кто тупо лох.... Не знаю, что я сделаю с тем, кто окажется на моём пути (в жизни или на дороге), кто проигнорит красный свет, опущенный шлагбаум или просто мой преоретет. Если выживу-убью. Еду домой и вот тебе. Люди, не ставьте себя выше других, не возноситесь над остальными. Мы не хуже Вас!!! Давайте блюсти, если не правила, то хотя бы понятия. Я хочу быть уверен, что впереди никого нет даже если это не очевидно, а просто предписанно знаками. Больше любви друг к другу. Пожалуйста. Не надо приносить горе в семьи. Любовь бывает слишком короткой для одной жизни, а вот жизни может оказаться слишком мало даже для одной любви......

[699x419]

В колонках играет - Стинг.
Настроение сейчас - Приятно.

Я очень доволен. Родители подарили мне на днюху клёвый цифровик..... Теперь ползаю по саду и снимаю цветочки. Не это ли есть старость???))))))))))

[664x699]

В колонках играет - .................
Настроение сейчас - ??????????

Вот сижу и думаю, как хорошо, что безумие под названием Д.Р. закончилось. Всем нашедшим теплые слова в мой адрес огромное спасибо..... Приятно реально. Но вот над чем сижу и парюсь: "А не кликнуть ли мне мышкой и не стереть свой дневник к чёртовой матери?"................Если я так решу Вы узнаете об этом первыми.....

В колонках играет - ничооооооо))))
Настроение сейчас - Классссссссссс)))))

Ну, вот. Наступило 7 мая. Попов изобрёл радио и его работники принялись отмечать этот день...)))) А 29 лет назад, у 23-х летней красавицы Леночки начались схватки. Мишель (так она звала своего любимого мужа) подсуетился и Лену доставили в больницу.............................. Прошло 29 лет. Я сижу и пишу эту муть, а моя (такая же замечательная и любимая) мама Лена спит вместе со своим Мешелем в соседней спальне. Я очень люблю своих родителей и величайшее им уважение, за то, что родили, воспитали, вложили и оптустили в жизнь человеком. Который уже сам сделал себя мужчиной. Спасибо Вам, родители. А мне, тем не менее, стукнуло 29 лет. (Честно? Ни хрена не ощущаю)))))

[700x525]

В колонках играет - Sting.
Настроение сейчас - ххххххххххххня

Жизнь…. Как-будто собираешь один огромный пазл. Всю свою жизнь, день за днём складываешь цветные и черно-белые кусочки, а получается ,что складываешь жизнь. Вот только комбинаций миллион, а конец всегда одинаков. Для всех без исключения - собранный пазл, прожитая жизнь и смерть. Всегда одноликая и неминуемая. А картинка остаётся, как результат, как главный жизненный труд. На ней будет всё. Каждый наш день. Встречи и расставания. Радость и слёзы. Победы и поражения. Для кого-то целью становится та картинка, которую он оставит после своего ухода;для кого-то важен сам процесс складывания прожитых дней.Нам кажется, что мы властелины своих судеб и то, насколько устремленно и самоотверженно будем складывать свои пазлы отразится на конечном результате. Но весь фокус в том, что каждому выдана только его, одна единственная коробочка с фигурками, и результат будет тоже один единственный. Последняя картинка, та самая, что пронесётся у каждого перед глазами, уже готова. Она невидима. Нам невидима. И мы целую жизнь складываем свой главный пазл, жалкие и обманутые сами собой, заполняем пустоту, которая и пустотой-то не является. Но у нас есть цель. А как же без неё ?! Легко. Эпилог на каждую жизнь готов ещё в начале этой самой жизни. И другой картинки в конце не будет. Как бы нам не хотелось. И какую бы цель мы не ставили перед собой, к каким бы высотам не устремляли полный решимости взор, ничего не изменится в той последней картинке. Потому, что она уже есть. Мы, конечно же, можем тасовать пёструю массу дней, представляя, как вершим свою судьбу…..Но так приятно быть обманутым самим собой. Ведь ни один «творец своей судьбы» не сможет дать ответ на самый простой вопрос: «Сколько в твоей коробочке дней? Из скольких пазл состоит твоя жизнь?» Но обманываться сладко, ведь так невообразимо трудно поверить и принять, что каждый из нас имеет свою историю, которая была написана без нашего участия. А мы лишь читаем её. Мы не редакторы и не верстальщики, мы персонажи книги жизней. Книги, которую предстоит прочитать каждому из нас. Прочитать и прожить…

В колонках играет - Ангелы поют.....
Настроение сейчас - Покаяние......

…И сказал Господь Бог: Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему.
Бог, кому-то не хорошо без меня. Я не хочу, чтобы кто-то страдал без меня. Хочу, чтобы ей(ему) было хорошо, по слову твоему. Ангелы небесные, исполняйте Слово Божие. Найдите человека, которому плохо без меня, где бы она(он) ни была(л), и приведите её(его) ко мне, во имя Иисуса Христа.
Поднимись ветер с севера и пронесись с юга, полей на сад мой,- и польются ароматы его. Пусть придет возлюбленная моя в сад свой и вкушает сладкие плоды его.
Ангелы небесные найдите и направьте мне ту(того), которую(которого) Бог мне приготовил……….
Во имя Иисуса Христа. Аминь.

[700x560]

Сижу, пролистываю альбомы. Много фоток. Люди, даты. Праздники и отдых. Много всего было. Но это не вся жизнь. Надеюсь, что только половина. Хочу увидеть одну фотку. Хочу видеть на ней счастливые глаза. Не погасшие от безнадежной глупости и лицемерия. Обиженные трусостью и ложью. Хочу посмотреть в полные счастья глаза, свои глаза, и улыбнуться. Не оставь меня Господь. И я их увижу.....................

В колонках играет - Ветер.
Настроение сейчас - Перед бурей.

«Пятый период. Первый этап. Уровень номер два».

Это не сон. Это явь. Очень похоже на игру, но скорее жизнь.

Какое-то время окружающий пейзаж нестабилен. Ландшафт постоянно меняется. Не критично для уровня, но, как следствие изменяется цвет этого мира. Спустя несколько минут лёгкая рябь пробегает перед глазами и уровень стабилизируется. До-загрузка обновлений завершена. Я робко беру её руку в свою. Мой недавний противник, смертельный враг, бой которому я почти проиграл. Но я рискнул всем, и теперь мы вместе. Стоим там, где мне не место, да и ей тоже. По крайней мере, со мной. Стоим, держась за руки. Как-будто и не было этих минут боли, страха и неопределенности. А её и сейчас нет. Просто больше всего на свете я хочу держать её руку. Чувствовать скрываемый страх и сдерживаемую страсть. Она знает все мои чувства. Меня выдали мои глаза. Как всегда. Она поняла все и сразу. Какой же она сильный игрок! Ни чета всем ранее доходившим до моста, до меня. Теперь мы вместе. Мы оба вне алгоритма. Но никто никогда не сможет просто идти по игровому полю второго уровня. Я представляю шок «третьих лиц», узнавших о «Хранителе моста» ведущем за руку Игрока. Вперёд, по каменистому ландшафту, прямо к морю, прочь от оставленного моста. И ещё одного они не смогут понять. «Как это произошло?» Наивные, страсть к жизни может сделать то, что не под силу лучшим стражам уровней. Я просто хотел остаться в живых. Я и сейчас хочу жить. Уже хочу. Мы продолжаем идти вперёд. Но море, такое близкое и желанное не приблизилось, ни на шаг. Я просчитываю ошибку. Она вряд ли. Слишком увлечена игрой наших пальцев. Море. Оно является лишь пространственным дополнением. Оно есть, но лишь, как ближайшая перспектива. Море-это мечта. Так было и будет. Точно, как в жизни. Попасть на его берег означает обрушить главный сервер. А это нам не под силу. И мы продолжаем идти вперёд. К морю с белыми гребнями на волнах. Неосознанно сокращаем время и расстояние до встречи с десантом удаления программных сбоев и системных ошибок. А он будет здесь довольно скоро. . . . .
Неизвестность способна повергнуть человека в депрессию. Надломить в нём стержень решимости и лишить готовности к действию. Но я всё знаю. Я совершенно спокоен. И я счастлив, пока могу отдавать ей тепло своих рук. Впереди возникает нагромождение каменных плит. Растущие из земли глыбы гранита. Много памятников. Очень много. Поодаль от кладбища немые свидетельства страшных боёв. Груды искореженного металла. В прошлом славное оружие славной армии. Среди молчаливых камней и прерванных жизней, никому ненужных подвигов и пролитых слёз, стоит абсолютно уцелевшее орудие. Это пушка. Те, кто сражались за ней, давно преданны земле.А она, как насмешка над горе-стратегами, стоит посреди города мертвых. Немая и грозная. Готовая дарить вечное забвение. Море, всё такое же красивое и такое недоступное, шумит там, где мы увидели его в первый раз. Ветра нет. Воздух как бы замер в ожидании. Я знаю, что это затишье перед бурей. Я чувствую приближающуюся беду. Это будет бой. Для многих последний. Но меня переполняет решимость и торжество. Я готов умереть, но не способен забыть её глаз. Не готов выпустить её руки. Она в восторге. Она счастлива принять бой вместе с "хранителем моста". Это больше, чем мечта любого игрока. Но только она не любой. Не любая. А пока с четырёх сторон света сгущается тьма, мы резко хватаем друг друга за плечи и смотрим в глаза. Эта алхимия голубого и карего, эта безвыходность и тупая надежда, всё это делает нас безумно уязвимыми и бессмертными одновременно. Таким ставят бронзовые памятники. Посмертно. Но мы живы. Пока живы. И наши губы встречаются. Её, сухие и горячие. Я обожаю их. Ещё мгновенье мы боимся друг друга, а потом гибнем в объятиях. Они настолько сильные, что причиняют физическую боль. Это почти прощание перед боем, Танец жизни на острие мира. Но, как он красив, наш первый танец.Начало конца перед старой пушкой. Единственной уцелевшей свидетельницей страшных боёв за любовь. Но кто лучше неё засвидетельствует тот факт, что в этой войне можно выиграть. Или хотя бы остаться в живых. Храни нас Господь, как хранил это орудие. Мы стоим в окружении сгущающейся тьмы. Губы и щёки пылают. Глаза горят в предвкушении бури. Но нас двое. Мы на одной стороне моста. И это уже серьёзно. И очень опасно. . . . . . . .