отныне вместе с редкими выбросами особо просящихся в блог мыслей моих и коротких цитат и т.п. будут также длинные цитаты из разных произведений, что меня нашли сами. на несколько абзацев. все - исключительно для собственной "медитации" и все касающееся того, что близко. никаких объективно стоящих и маст рид вещей тут нет.

Однажды вы опускаете руки, смиряетесь, и все даже посреди хаоса сменяет
одно  другое с неумолимой определенностью. С самого начала  не было  ничего,
кроме хаоса, а хаос был  жидкостью, обволакивавшей меня, в  которой я  дышал
жабрами. В непрозрачных нижних слоях, там, где лился ровный лунный свет, все
было гладким и плодородным; выше  начинались дрязги и шум. Во всем  я быстро
находил противоречие,  противоположность, а между настоящим и вымышленным --
скрытую насмешку, парадокс. Я сам себе был худший враг. Чего бы я ни пожелал
-- мне все давалось.  И даже ребенком, когда  я ни в  чем не  знал нужды,  я
хотел умереть: хотел  капитулировать, поскольку  не видел смысла в борьбе. Я
понимал, что,  продолжая то  существование, о котором я не просил, ничего не
докажешь, не подтвердишь, не прибавишь  и не убавишь.  Все вокруг  меня были
или  неудачниками  или, в  лучшем  случае,  посмешищами. В  особенности  те,
преуспевающие.   Преуспевающие  нагоняли   на  меня   смертельную  скуку.  Я
сочувствовал промахам, но не сочувствие  сделало меня таким.  Это было чисто
отрицательное  качество,  слабость,   расцветавшая  при  виде  человеческого
несчастья.  Я никогда никому не помогал в расчете совершить доброе дело -- я
помогал, потому что просто не умел поступать иначе. Желание изменить порядок
вещей  казалось  мне тщетным:  я  убедился,  что ничего  не переделаешь,  не
изменив душу,  а  кто  способен  изменить  души людские? От случая  к случаю
изменяли  друзья, от чего хотелось блевать. В Боге я нуждался не больше, чем
Он во  мне, и,  попадись Он мне, часто говаривал я,  я встретил бы Его очень
хладнокровно и плюнул бы Ему в морду.
     Самое  досадное то, что люди принимали меня, как правило,  за хорошего,
честного, доброго, образцового и даже надежного  человека. Может быть, я и обладал этими качествами, но, если
так, то лишь потому, что был ко всему безразличен: я мог позволить себе быть
хорошим, честным, добрым, надежным и так далее, поскольку не знал зависти. Я
никогда не становился жертвой зависти. Никогда не завидовал никому и ничему.
Напротив, я всегда жалел всех и вся.
     С самого начала  я,  должно быть,  приучил  себя не слишком поддаваться
желаниям. С  самого начала я ни от кого не зависел, но это был обман. Я ни в
ком  не  нуждался, ибо хотел быть свободным, свободным  поступать  так,  как
заблагорассудится моим  прихотям. Когда  от  меня чего-нибудь требовали  или
ждали -- я упирался. Так проявлялась моя независимость. Иными словами, я был
испорчен изначально. Как будто мать  вскормила меня ядом, и то, что она рано
отняла меня от груди, меня не  спасло  -- от яда я  не очистился. Даже когда
она отняла меня от груди, я проявил полное безразличие. Многие дети выражают
или  по  крайней  мере  изображают  протест,  а  мне  было  хоть  бы  что. Я
философствовал с ползунков.  Из  принципа настраивал себя против  жизни.  Из
какого же принципа? Из принципа тщетности. Все вокруг боролись. Я же никогда
и не  пытался.  А  если создавал такую  видимость, то лишь для  того,  чтобы
кому-нибудь угодить, но  в  глубине  души и  не думал рыпаться. Если  вы мне
растолкуете почему -- я отвергну ваши объяснения, поскольку рожден упрямцем,
и  это  неизбывно.  Позже,  повзрослев, я узнал, что  меня  чертовски  долго
вытягивали из утробы. Прекрасно  понимаю.  Зачем шевелиться? Зачем  покидать
замечательное теплое  место, уютное  гнездышко, где все дается  даром? Самое
раннее воспоминание  --  это  стужа,  снег,  наледи на  водосточных  трубах,
морозные узоры на  стекле, холод влажных зеленоватых стен кухни. Почему люди
селятся  в  непотребных  климатических   зонах,  которые  ошибочно   именуют
умеренными? Потому что они -- прирожденные идиоты,  бездельники и  трусы. До
десяти лет я не представлял себе, что где-то есть "теплые" страны, в которых
не  надо ни трудиться в поте лица, ни  дрожать и делать вид, что это бодрит.
Всюду,  где холодно,  люди  трудятся до  изнеможения, а,  произведя на  свет
потомство, проповедуют  подрастающему поколению евангелие труда, которое, по
сути, не что иное, как доктрина инерции. Мои домашние  -- народец совершенно
нордического толка, то есть --  народ  идиотов.  Они с радостью хватались за
любую  когда-либо   высказанную  ошибочную  идею.  В   том  числе   --  идею
чистоплотности,   не  говоря  уж  о  доктрине  добродетели.  Они  болезненно
чистоплотны. Но изнутри  -- воняют.  Они ни разу не открыли дверь, ведущую к
душе, и никогда не мечтали о безрассудном прыжке в потаенное. После обеда -- проворно мыли посуду  и
убирали в буфет; прочитанную газету 

Читать далее...

тело постепенно тяжелело, будто расслабляясь и расплываясь по поверхности мягкого, но довольно плотного матраса. в мышцах сохранялось при этом напряжение, однако не то, которое можно подчинить сознательному мозговому управлению. чем-то напомнило самолет, когда он сперва заводится и гудит, а потом медленно с точки зрения тех, кто внутри и невероятно быстро в реальности поднимается вверх. а после также приземляется. но между этим - сон. точнее одна зарисовка.
Я - какой-то странный упоротый замкнутый творец на вид вроде Сида Баррета, точнее какая-то помесь его и меня. и вот я сижу за столом на кухне "починяю примус" какой-то, то ли струны на гитару натягиваю, то ли складываю коллаж... и тут приходит как к себе домой какой-то активный тип, вроде как "успешный музыкант", и вроде как это мой друг и начинает рассказывать о том как у него концерт прошел, что-то про альбом... ну а я его слушаю и своим делом занимаюсь. и такое чувство будто так все и должно быть. но при этом мы считаем друг друга придурками в том смысле, что я там считаю бредом его суету, а он - мою инертность.

я в ночи нащелкала мышкой

мир, куда всегда возвращаюсь

где не ищут единомышленников

и ни с кем не общаются

мы все гости друг друга -не более

но зашедшим даже на чай

принято - лучшее доставать из буфета

жаль в наличии боль и печаль

и ни одной конфеты

Пожалуй одним из самых загадочных чувств в человеке, является чувство собственного одиночества. Мы рождаемся на земле, с самого детства живем в кругу внимания и заботы родителей, затем идем в садик и так живем в кругу других детей, затем идем в школу, затем в институт…И всегда, где бы мы не находились, всегда, в глубине души…каждый человек на Земле, временами, да и испытывает ощущение одиночества. В процессе жизни человеку никто не говорит об одиночестве, никто не учит его ему, никто не дает даже малейшего повода, чтобы человек стал одиноким. И, наоборот, вся наша материальная и общественная жизнь учит быть человека в обществе, в кругу других людей. Тогда в чем же дело? Если тот Мир, в который попадает человек, в котором он растет и развивается не дает ему повода для одиночества… То почему каждый из нас, где-то глубоко внутри чувствует его!? И ведь страх одиночества связан именно с этим внутренним ощущением неполноценности. Человек как бы чувствует, что чего-то не хватает, что есть что-то такое, что ему нужно достичь и добиться. И он пускается на поиски этого нечто, по чему он тоскует и что так сильно вызывает внутри него ощущение одиночества.

Ведь что такое чувство одиночества. Оно присутствует лишь тогда, когда человек ощущает внутри себя какую-то неполноценность, он ощущает оторванность от чего-то или от кого-то…И он всю жизнь ищет Это, то что ему не хватает, для того, чтобы не ощущать себя одиноким. Он ищет Это в материальных предметах, в вещах, во внешних ценностях. Он ищет Это в другом человеке, пытается заполнить это одиночество любовью к другому человеку. И эта игра может продолжаться на протяжении долгих жизней. Затем, набравшись достаточного опыта в этой области, он осознает, что это Одиночество не возможно утолить находясь с другим человеком….его невозможно утолить любовью к другому человеку, чувствами и мыслями о другом. Затем человек может податься на путь духовного становления и попытаться утолить чувство одиночества с помощью бога и религии. И он сможет это сделать на определенный промежуток времени, который может длиться на протяжении многих его жизней. Но все попытки будут тщетны… Любой поиск Того, Что вызывает в человеке чувство Одиночества бессмысленен!!...

Чтобы понять суть нашего чувства Одиночества…Нужно понять суть того, откуда человек пришел, то от Кого был оторван. Все наше Бытие – Едино. Бог это то, что есть, то что сотворено… Сознание Бога распространяется за пределы всех сознаний, оно включает сознания всех живых и неживых существ… И именно Бог был началом человека, был его Матерью, Творцом, Источником. Сознание человека в начале своего существования было отделено от Сознания Бога, как капля отделяется от Океана… И в отделенном виде это сознание пускается в путешествие…чтобы рано или поздно вернуться обратно домой, к Источнику своего сотворения. Когда-то давно…, сознание каждого из нас было Там, было с Ним…с Божественным сознанием, оно было сознанием Абсолюта…Мы были Всем и после нашего обособления стали Ничем… Когда Вселенский разум рождает из себя миллиарды Душ, он в каждой из них оставляет память о себе! И эта память – это милость Бога каждому из нас! Это забота Вселенной о каждом из нас….Она позаботилась о том, что бы мы всегда знали кду идти, когда будем сходить с Пути, когда будем блуждать и забываться. И эта память о Боге, она проявлена в нас как Одиночество и Тоска о нем! И единственный способ утолить его, это снова вернуться домой, снова растворить все свои границы и слиться с Океаном Сознания. (с)

а тут вот на днях случайно из радиоприемника залетело в уши

You know that it would be untrue You know that I would be a liar If I was to say to you Girl, we couldn't get much higher Come on baby, light my fire Come on baby, light my fire Try to set the night on fire The time to hesitate is through No time to wallow in the mire Try now we can only lose And our love become a funeral pyre Come on baby, light my fire Come on baby, light my fire Try to set the night on fire, yeah The time to hesitate is through No time to wallow in the mire Try now we can only lose And our love become a funeral pyre Come on baby, light my fire Come on baby, light my fire Try to set the night on fire You know that it would be untrue You know that I would be a liar If I was to say to you Girl, we couldn't get much higher Come on baby, light my fire Come on baby, light my fire Try to set the night on fire Try to set the night on fire Try to set the night on fire Try to set the night on fire

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.
Не сплю.
Не рвусь
ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,
Ни к кораблю.

Не чувствую, как в этих стенах жарко,
Как зелено в саду.
Давно желанного и жданного подарка
Не жду.

Не радует ни утро, ни трамвая
Звенящий бег.
Живу, не видя дня, позабывая
Число и век.

На, кажется, надрезанном канате
Я - маленький плясун.
Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик
Двух темных лун.

 

М.Ц.

Я видел лучшие умы своего поколения, разрушенные безумием, оголившимися в
припадочном голоде,
бредущими сквозь негритянские улицы на рассвете в поисках крепкого ширева,
ангелоголовые хипстеры, сжигающие себя ради райского соединения со звездным
динамо в механизмах ночи,
которые, в лишениях и лохмотьях, пустоглазы и возвышенны, сидя, курили в
надприродной темноте холодноводных квартир, плывущих над вершинами
городов в созерцании джаза,
которые обнажили свой мозг Небесам под Эль и видели ангелов Мухаммеда
выстроившимися на освещенных крышах многоэтажек,
которые проходили университеты с расширенными и холодными глазами в
галлюцинациях о трагедии Арканзаса и сиянии Блейка среди разработчиков
оружия,
которых исключили из академий за сход с ума и роспись окон черепа
неприличными одами,
которые сжались в комок в ощетинившихся комнатах в нижнем белье,
сжигая деньги в мусорных баках и слыша Страх за стеной,
которым на обратном пути из Ларедо с пакетищем марихуаны наподдали по бороде
в паху,
которые глотали огонь в раскрашенных гостиницах, или пили скипидар на
Райской Аллее, или в чистилище держали тела свои из ночи в ночь,
с мечтами, с наркотой, с кошмарными пробуждениями, алкоголем и членом и
неистощимыми яйцами,
несравненно слепые улицы дрожащего облака и молний в мозгу в прыжке к
полюсам – Канада и Патерсон – освещающих весь обездвиженный мир
межвременья,
Пейотовые единения гостиных, рассветы зеленых деревьев на кладбище,
винное опьянение над крышами, солнце и луна и дрожь деревьев в
гулкие зимние рассветы Бруклина, витийствования помойки и благородный
блеск блаженного ума;
которые приковали себя в метро для бесконечного проезда от Батареи в святой
Бронкс на бензендрине, пока шум колес и дети не вынесут их наружу, в
судорогах, с ободранными ртами, разбитыми и мрачными мозгами,
высушенными сиянием в сером свете Зоопарка,
которые всю ночь тонули в подводном свете у Бикфорда, выплывали и
просиживали дни над выдохшимся пивом в разоренном Фугази,
слыша трубный глас из термоядерной коробки музыкального автомата,
которые беспрерывно семьдесят часов говорили от конторы до своей конуры
до кабака до Бельвью до музея до Бруклинского Моста,
потерянный батальон платонических собеседников, прыгающих на остановки
с пожарных лестниц с подоконников с Эмпайр Стейтс Билдинг с луны,
болботающие кричащие блюющие шепчущие факты и воспоминания и анекдоты
и удары под глаз и шоки больниц и тюрем и войн,
весь разум извергнут восстановлением памяти в семь дней и ночей с блеском
в глазах и брошенным на мостовую мясом для синагоги,
которые исчезли в никуда в дзенском Нью Джерси, оставив след двусмысленных
открыток из зала в Атлантик-сити,
страдая от восточной жары и боли в костях, заработанной в Танжере, и китайских
мигреней и наркотических ломок в унылых меблирашках Ньюарка,
которые снова и снова ходили по вокзальной площади в полночь, не зная, куда
идти, и уходили, не оставляя нигде разбитых сердец,
которые жгли сигареты в товарных вагонах товарных вагонах товарных вагонах,
несущихся сквозь снег навстречу одиноким фермам в патриархальной ночи,
которые изучали Плотина По Сан Хуана де Ла Круса телепатию бибоп Каббалу,
потому что космос инстинктивно дрожал у их ног в Канзасе,
которые одиноко бродили по улицам Айдахо в поисках призрачных индейских
ангелов, которые и были призрачными индейскими ангелами,
которые думали, что просто сошли с ума, когда Балтимор мерцал в
сверхъестественном экстазе,
которые прыгали в лимузины с Китайцем из Оклахомы, поддавшись действию
зимнего полуночного дождя в уличном свете маленького городка,
которые слонялись по Хьюстону, голодные и одинокие, в поисках джаза, секса или
супа, и следовали за блистательным испанцем, чтобы поговорить об
Америке и Вечности, безнадежная задача, и затем отплывали в Африку,
которые исчезали в вулканах Мексики, не оставив за собой ничего, кроме тени
рабочих роб, лавы и пепла поэзии, рассыпанного в камине в Чикаго,
которые появлялись на Западном Побережье, расследуя дела ФБР, с бородами,
в шортах, с огромными пацифистскими глазами, сексуально загорелые,
раздающие непостижимые листовки,
которые выжигали сигаретами дыры в руках, протестуя против наркотического
табачного дурмана Капитализма,
которые разбрасывали сверхкоммунистические памфлеты в Юнион Сквер,
плача и раздеваясь, когда сирены Лос-Аламоса заглушали их своим
плачущим воем, и плакали у Стены, и паром у Стейтен Айленд тоже выл,
которые ломались, не выдержав, в слезах, в белых Читать далее...

как человек, раньше бегающий быстрее всех, когда получает травму заново учится ходить, также порой полезно заново учиться существовать, когда плохо получается жить

Я Глубоко Чувствовал. Так глубоко, что потом мне стало не менее Глубоко Наплевать. А потом я снова стал Глубоко Чувствовать.

Вероятно поэтому все, что мне удается ощутить это то, что я по уши в собственных слюнях.

садимся у окна с унылым видом. или наоборот, слишком радостным для нас.

отключаем батареи. ноги - в угги или сползающие мохеровые носки. сами кутаемся в плед.

на стол кладем пачку сигарет, картонный стакан с горячим кофе, телефон с неотвеченным вызовом, желательно еще со вчера.

пару лучших фоток старой любви. душераздирающую музыку в наушниках.

и наконец НАЧИНАЕМ ОТЧАЯННО АНГСТИТЬ!!!

 

[показать]

all in all it's just another mem on the wall

жизнь и без него психоделична весьма. то, что казалось бы, на расстоянии вытянутой руки, уплывает -  стоит приблизиться.

http://pozitiv-news.ru/mir/samyie-interesnyie-fotografii-ulichnogo-art-a-2010.html

факты жизни неоспоримы

я существую в феминном теле

и ничего с этим не поделать

куча проблем, в том числе в постели

парень, что ходит за мной тенью

он мне казался таким невинным

корни пустил и пророс растением

по стеблям вен длинным

How to Make a Girl Look Like a Boy

edits by:Hannah, Difu Wu, Davjohn, Sruti_star (see all)

Читать далее...

пространство между двумя становится плотнее, когда сокращается до 5 сантиметров. оно наполнено одним дыханием, желанием, наблюдением за бегом зрачков напротив. он проводит пальцами по рельефам загорелого тела, похожим на его собственные, но будто слепленные из другого материала. хочется ощупать их, чтобы понять как там с другой стороны... кожа будто наэлектризована и ловит малейшие сигналы.

как два зверя, встретившись, принюхиваются друг к другу, они какое-то время ходят по кругу, то сокращая, то увеличивая дистанцию. и в один момент, всегда хотелось знать чем он определяется, магнит срабатывает, включается какой-то механизм, когда тела действуют в едином ритме.

этот момент многое решает, он зачеркивает и делает ненужными все тонны слов, взглядов и поступков, которыми до и после они перебрасываются. он лечит любые раны, он дает смысл тем, кому он нужен или дает раствориться в отсутствии смысла тем, кому так комфортнее.