Долгожданная для многих третья часть. Пользуясь случаем, хочу внести коррективы (под воздействием общественности), и заметить, что во 2 части о предмете одежды Бекки следует читать не "трусики", а "панталоны" ;) ((редактировано): кстати, мне совершенно наплевать, решали ли тогда в США уравнения ;) Можете слово "уравнения" по ходу чтения 3 части заменять словом "задача".) Что же касается утверждений, будто быстро освободить от панталон нужное место невозможно, отвечаю: не знаю, как, но мистеру Дженкинсу это удавалось, причем со скоростью весьма большой! Как он это делал, осталось тайной, однако разложенные у него на коленях школьницы и школьники и пикнуть не успевали, как оказывались уже с обнажённой задницей, дрожащей в ожидании грозной руки. Бекки, впрочем, сегодня этот момент уже пережила; тем не менее, каждый раз, когда учитель проходил мимо неё, девочка вздрагивала.


"Это совсем не так, как я представляла себе", - думала Бекки. - "Ах, какая же я глупая девочка! Зачем только я написала Тому эту записку? Нет, сегодня действительно я виновата во всём этом, и я заслужила ту трёпку, что задал мне Дженкинс, так мне и надо, мало мне ещё досталось, что за мысли у меня в голове, ах, я дрянная, гадкая девчонка!.."
Так про себя ругалась Бекки, а пока мысли её были заняты этим делом, урок продолжался. Но слов мистера Дженкинса Бекки не слышала - она сидела, подпирая голову ладошкой, и никак не могла придумать, что же ей делать дальше. Вдобавок злополучная записка всё ещё лежала в столе учителя, и девочка так и не знала, каков был последний ответ Тома.
Мистер Дженкинс постучал по её парте указкой. Он понимал, конечно, переживания ученицы, которую ещё ни разу в жизни не наказывали. И решил школить её, не теряя времени даром.
- Мисс Тэтчер, о чём Вы думаете?
Бекки вздрогнула и боязливо подняла глаза.
- Ни о чём, мистер Дженкинс! - быстро произнесла девочка, не задумавшись над словами.
- Вот как? Ни о чём? А должны думать об уравнениях, мисс Тэтчер, - насмешливо протянул мужчина. - Я ведь говорил, что будет, если Вы будете отвлекаться на уроке?
Бекки знала, что будет, и весь класс тоже знал, что будет, когда у мистера Дженкинса проявлялись в голосе такие насмешливые нотки. Сейчас он вызовет её к доске... возьмёт в руки линейку... и всё время, пока ученица будет решать задание, будет помахивать своей линейкой в дюйме от плеч или ягодиц несчастной. Если школьники надолго задумывались у доски, Дженкинс прикладывал линейку к их задам, и похлопывал, приговаривая: "подумай, подумай хорошенько", чем сбивал ещё больше. Впрочем, справедливости ради, надо отметить, что некоторые ученики, наоборот, чувствуя близость линейки, вспоминали правила и решали примеры куда лучше, чем сидя за партой. Но чаще дело заканчивалось дюжиной ударов и приказанием "остаться после уроков".
- Ребекка Тэтчер, решите-ка нам это уравнение.
Бекки глянула на доску, и в глазах у неё помутнело. Она не знала, как его решать, потому что всё прослушала.
- Ну же, идите к доске, - голос учителя стал строже.
- Я... мистер Дженкинс... простите... я...
- Что?!
- Я не смогу его решить, мистер Дженкинс! - отчаянно выпалила Бекки.
Кто-то хихикнул, кто-то удивлённо хмыкнул. Что-то не то творилось с отличницей и пай-девочкой, и сегодня, кажется, ей придётся получить вторую порку за день.
Дженкинс уже отошёл от стола Бекки, и уселся за свой. Из ящика он достал длинную линейку, похлопал ей по ладони и упёр краем в стол.
- К доске.
Бекки шла как на казнь, теперь она уже ругала себя не за те мысли, которые стали причиной её первой порки, а за то, что ругала себя за эти мысли сейчас... В этих запутанных причинах никто не смог бы разобраться, кроме неё; но уравнение на доске оказалось куда запутанней. Девочка взяла в руки мел.
- Итак?
Бекки постаралась вспомнить всё, что она знала. Дженкинс следил краем глаза и периодически постукивал линейкой по столу, но ничего не говорил. Наконец ученица перестала писать и отошла в сторону.
- Неправильно.
- Почему?.. ведь позавчера Вы показали нам этот способ, мистер Дженкинс!!
- Неправильно. Потому что. Этот способ. Не подходит для такого уравнения. Об этом я рассказывал. В то время. Когда Вы, мисс Тэтчер (учитель сделал насмешливую паузу), "ни о чём" не думали.
Бекки понуро опустила голову, пальцы, в которых был мел, задрожали.
- Повернитесь-ка лицом к доске, мисс, и вытяните руки по бокам.
Девочка всхлипнула. Тихо-тихо - потому что нельзя было показать всему классу, который и так над ней злорадствовал сейчас, что Ребекка Тэтчер боится заслуженного наказания. В памяти её всплыл образ Тома, когда он, напустив на себя самый беспечный вид, подходил к стене или склонялся над столом мистера Дженкинса, чтобы получить свою порцию линейки или трости. Она вздохнула и отвернулась к доске.
Учитель примерился, размахнулся и ударил линейкой по выпуклой попке Бекки. Девочка покачнулась и вскрикнула. Следующий удар она постаралась принять молча, и это ей почти удалось, но новая боль полосой охватила ягодицы, и Читать далее...

Уже выйдя из дома, Девочка стала придумывать себе оправдания и поблажки. "Ну вот если я зайду, а ещё ничего не начнётся - то буду считать, что я не опоздала, и ничего не скажу. Или если я опоздаю меньше, чем на пять минут, то это не считается... Ну ведь на немножко совсем!" совсем-совсем-совсем... а по спине прокатывался холодок, и внутри поднималась дрожь. А на следующий день и опаздывать смысла не было, и всё было плохо-плохо, и, только выйдя из дома, Девочка вернулась обратно. И теперь - теперь Девочка улыбалась, несмотря на всё, что будет (а будет - ОЙ!), думала, как же опять придётся говорить об этом, вспоминала Его обещания и ждала, ежесекундно выдыхая робость.

Добро пожаловать, NECROFAGUS!

Обложка книги
[330x441]

Начинаю публикацию любимых детских книжек, сыгравших свою роль в становлении моей тематичности! ;) Первое, что в шкафу попалось под руку -

В. Ян.
Никита и Микитка
Предыстория: боярского сынка Никиту велено было доставить в Москву, где царь приказал боярских детей грамоте обучать. Дворовый его Микитка поехал с ним.

НИКИТА ПРИСТУПАЕТ К ТРУДНОМУ ДЕЛУ
Вечер княжич Никита просидел в горнице Марьи Григорьевны, слушал песни и сказки сенных девушек, ел блины и пироги и не помнил, как его уложили спать на лавке.
Однако утром Никите не пришлось спать сколько взду¬мается, как он привык в родной усадьбе. Дядька Филатыч растолкал его:
— Борис Фёдорович к себе требуют! Подымайся! Сейчас!
— Ой, не пойду! — промычал Никита.— Спать охота! Филатыч не уговаривал мальчика, как обычно, а встряхнул его и нарочито страшным голосом прохрипел:
— Ты оставь свои потягушеньки! Ты теперь в избе у царского опричника Бориса Фёдоровича Годунова! Тут шутить не любят и с тобой возиться не станут. Коли Борис Фёдорович приказал, так сейчас же беги явиться перед его светлые очи!
У Никиты сон разом прошёл, и он без споров позволил Филатычу одеть его, умыть холодной водой над деревянной лоханью и расчесать волосы гребнем из рыбьего зуба. Затем Филатыч быстро повёл мальчика по лесенкам и крытым переходам в другую, смежную избу.Читать далее...

Девочке хочется спать и не хочется,
Ласковых рук опять не предвидится,
Ну и плевать, хоть и можно обидеться,
Лезвие точится, точится, точится.
А я не гот, мне резать вены в лом,
А я сижу
За рабочим столом.
А я не буду
На кухне мыть посуду.
Я хочу спать, спать, спать.
На коврике рядом.
А скажут не спать -
Не буду, не надо.
Всё равно взошло солнце,
А кто-то меня утешает,
Спрашивает, беседует,
А я, может, уже еду я...
Ах, неправда,
Я сижу за столом, тут.
Слева мозги ебут,
Справа целуют.
Между прочим, холодно -
Пора под одеяло.
Чтоб не упасть в грязь лицом,
будильник на семь.
Днём буду зевать, отворачиваясь,
Делать вид, что мне пофиг.
смешно - даже не устала;
Только пальцы не гнутся,
Да застыли
Мысли
когда-то они были. были. были.
Спокойной ночи.
Четыре ноль одна.

Это цитата сообщения Под_Наркозом Оригинальное сообщение

я девочка домашняя

Домашняя девочка… Послушная и честная
Как добрая собачка-не лает на гостей.
Глаза - всегда печальные…и личико прелестное…
Про жизнь узнать пытается из сводки новостей.

Домой приходит вовремя. Не зла и не завистлива.
Танцует в своей комнате и любит группу Сплин.
Жует жвачку мятную и совершенно искренне
Желает радости всем тем, кто в этот час один.

В стране Эсмеральды Воспитателями становились не просто так - каждый Наставник проходил долгий курс обучения почти с рождения. Каждый из них знал всё о детях - как говорить с малышом и подростком, как успокоить, когда режутся зубки, как не подпустить ребёнка к злой собаке, как рассказывать сказки о драконах, и как учить грамматике и арифметике. Каждый из Наставников мог защитить своего опекаемого, приласкать и утешить, если на глазах ребёнка появлялись слёзки, но и наказать, когда требовалось... А перед тем, как получить разрешение на работу, молодой воспитатель должен был получить символ своей "профессиональной компетентности" - пояс из змеиной кожи. Змея, символ мудрости, и ремень - символ опекунской власти. Этот пояс всегда носил Воспитатель, пользуясь им как средством наказания только в крайних случаях. Сейчас, глядя на распластанную девушку, обессилевшую от хлёстких ударов огненной травы, Воспитатель медленно расстегнул свой пояс, и взмахнул им в воздухе. Тяжелые чешуйки встрепенулись, Воспитатель проверил, чтобы они лежали гладко при ударе - если при потяге чешуйки топорщились, они легко могли порезать кожу. Сейчас они легко скользнули, когда ремень приложился к спине девушки. Воспитатель замахнулся и сильно ударил.
Стегая, он чувстовал, как под ударами страдает Эсмеральда, но продолжал. Девушка не смела просить о пощаде, хотя сама почти обезумела от боли. Однако что-то держало её... Слёзы лились ручьём, и руки крепко сжимались, чтоб не упасть с "кобылы".
Исполосовав спину девушки, Воспитатель остановился.
Перед глазами его вставала картина битвы со змеёй - огромная страшная пасть, раздвоенный язык и зубы, коснувшись которых, умираешь за полчаса... Змею нужно было сделать послушной. Он сделал.
- Эсмеральда, девочка моя, ты поняла всё?
Эсмеральда, не поднимая головы, ответила тихо: "Да".
- Тогда крепись. Осталось совсем немного. Ты должна через это пройти. Спускайся.
Девушка сползла с бревна, и осталась стоять, опустив голову. Спина её была красной, с отчётливыми вспухшими полосами от ремня. Ладони, бёдра её тоже были покрасневшими от Огненной Травы. Воспитатель взял последний пучок из корзины и подошёл к Эсмеральде.
- Ты должна нагнуться.
Эсмеральда повиновалась. Она была словно бы в трансе.
Воспитатель раздвинул рукой бёдра девушки и просунул пучок травы чуть выше колен.
- Сожми ноги. Не выпускай.
Эсмеральда медлила, сделать это движение сейчас казалось невозможным...нереальным...страшным...страшным...СТРАШНЫМ!!!
Ноги сжались. По телу девушки пронеслась дрожь, будто удар молнией.
Мужчина вновь взмахнул своим поясом, и приложился к ягодицам. Удары заставляли девушку кричать и вздрагивать, из последних сил она выстояла.
Семь последних ударов досталось Эсмеральде, семь рубцов появились на её ягодицах, горевших, как огонь, пламя которого снизу разжигалось ещё и Огненной Травой.
Наконец всё кончилось. Воспитатель забрал пучок травы, надел обратно пояс, укутал девушку плащом и медленно повёл обратно в дом.
Укладывая девушку в постель, гувернёр достал из складок плаща маленькую коробочку. В ней лежал чёрно-золотой браслет. Надев его на руку девушке, Воспитатель сказал: "Этот браслет оградит тебя от греха, посмотрев на него - вспомни сегодняшний вечер. А теперь спи".
Всю ночь Эсмеральда страдала от жара, наутро она сказалась больной и не вышла к завтраку. К обеду она вышла в длинных белых перчатках, чтобы скрыть покрасневшую кожу и царапины на руках. Несколько дней всё тело Эсмеральды саднило, спала она плохо, но вскоре молодой организм стал поправляться. Через пару недель рубцы зажили, и о пережитом напоминал только браслет на запястье.

Пока Эсмеральда ждала, она всё время сидела, прижав руки к коленям, и почти не смела пошевелиться. о том, чтобы повторить своё занятие, она больше и подумать не могла. Через некоторое время дверь отворилась. Воспитатель вошёл с большой корзиной, накрытой полотном, и позвал девушку. Словно в ступоре, Эсмеральда поднялась. Она знала, куда они пойдут теперь - в Дом Наказаний.
Это строение появилось во дворе благодаря богатому прадеду Эсмеральды - он заложил в семье традиции воспитания, ибо в доме его было шестнадцать детей, поэтому слышать постоянные визги проказников под розгой, которую не жалели, было совершенно невозможно. Хоть кому-то из такой оравы непременно доставалось, вот и пришлось уставшему от шума землевладельцу приказать построить Дом Наказаний. Он находился в отдалении, имел толстые стены, чулан для хранения розог, и четыре комнаты - как раз столько, сколько нужно, чтобы расставить по углам шестнадцать провинившихся наследников. В то далёкое время пятеро воспитателей и нянек следили за юной толпой, а сейчас же один седой гувернёр справлялся с Эсмеральдой и её двенадцатилетней сестрой. Брат Эсмеральды в свои юные годы немало провёл времени в Доме Наказаний, но сейчас ему было 23, и жил он с молодой женой в западной части отцовских владений.
Гувернёр отворил дверь Дома и провёл Эсмеральду в одну из комнат. Здесь стояло приспособление для экзекуции - деревянная "кобыла", сверху обитая кожей. Редко когда Эсмеральде доводилось лежать на ней, но всегда в эти дни приходилось плакать и кричать, вынося наказание. Девушка знала, что нужно делать, поэтому, отвернувшись, стала раздеваться, и, оставшись полностью нагой, прошептала: "Я готова".
Прохлада каменного дома обступила и окутала со всех сторон, и девушка слегка задрожала...
- Залезай, и садись верхом, - отозвался воспитатель. Он сдёрнул покрывало с корзины. Она была полна Огненной Травы.
Огненная Трава, невысокая, сплошь усеяна была хрупкими шипиками. Зубчатые листья выделяли жгучий сок, который щипал и обжигал при прикосновении - оттого-то её и прозвали Огненной. Босиком избегали ходить по зарослям этой травы, да и трогали только в перчатках. Кожаные перчатки были сейчас и на руках воспитателя. Он выбрал пучок из корзины, подровнял, и подошёл к Эсмеральде, оседлавшей широкую "кобылу".
- Обопрись руками и привстань! - голос обычно заботливого мужчины звучал теперь жёстко. Эсмеральда повиновалась. Гувернёр просунул пучок Огненной Травы между бревном и Эсмеральдой, листья задели нежную кожу, и девушка вскрикнула. Воспитатель приказал ей опуститься. С ужасом юная дева подчинилась, и оказалась сидящей на жгучей охапке. Сотни иголочек вонзились в тонкую белую кожу внутренней поверхности бёдер, в ягодицы, а самое страшное - прямо между ног, там, где ещё недавно играли пальцы Эсмеральды. Она закричала и дёрнулась; рука в кожаной перчатке удержала её.
- Вытяни руки вперёд, свои руки, которыми ты предавалась пороку! Вытяни и держи их, не смей никогда опускать! - голос стал просто пугающим. Эсмеральда ни разу не слышала таких ноток в голосе воспитателя, и ей показалось, будто кто-то вселился в него.
Тем временем со стены был снят кожаный ремень, и удары посыпались на ладони, подставленные девушкой. Снизу неимоверно жгла Огненная Трава, сверху ладони горели от тяжёлого ремня. Эсмеральда закинула голову к небу, но увидела лишь каменный потолок.
Руки терпеть больше не могли; Эсмеральда отдёрнула их. Тут же ремень опустился на бёдра, проведя несколько алых, быстро темнеющих полос, Эсмеральда заёрзала и получила ещё несколько уколов иголок Огненной Травы... Воспитатель рывком выдернул старый пучок, и просунул новый, отчего девушка забилась вновь.
- Руки! Пока твои пальцы не будут знать, что вот сюда им дорога заказана! - несколько сильных ударов опустились на лобок девушки, которая откровенно кричала. Но, тем не менее, она собралась с духом, и вытянула руки, закусив губу от боли, и глотая стекающие горькие слёзы. Вместо ремня на ладони опустился пучок травы, крик сорвался с губ. Скоро жгучие листья прогулялись по рукам от ладони до локтя, по бёдрам, плечам и спине, Эсмеральда едва держалась, заходясь от криков, слёзы лились рекой, а жестокие стебли и листья продолжали жалить кожу.
В корзине осталось совсем немного жгучей травы. Воспитатель наконец-то разрешил Эсмеральде лечь, и она опустилась, прижавшись к кожаной поверхности мокрой щекой. Девушка почти беспрерывно всхлипывала, и казалось - живого места нет на её теле. Однако седой гувернёр считал по-другому. Он отвернулся. "Ах, бедное дитя, она и не знает, как трудно мне это делать! Но не зря мои предки и наставники передавали свои тайны мне - я должен довести дело до конца".

Эсмеральда прикрыла глаза, и облизнула губы. Пальцы её были мокрыми - такими же мокрыми, как и всё, что находилось у неё между ног, потому что именно там пальцы и побывали. На мягкой кровати, откинувшись, юная девушка впервые ласкала себя, глубоко дыша, и время от времени издавала стоны наслаждения. Ноги Эсмеральды были широко раздвинуты, юбки задраны, и белые бёдра двигались в такт прикосновениям пальцев.
-Эсмеральда!!!
Дверь открылась, Эсмеральда запуталась в юбках, пытаясь прикрыться, и перевернулась на бок. На пороге стоял её гувернёр, и сейчас он просто кипел от возмущения.
- Что это ты делала перед тем, как я пришёл, а?! - он шагнул к девушке и схватил её за руку. От опытного взгляда не ускользнули ни поблёскивающие пальцы, ни мятое платье, да и в воздухе комнаты витал запах греха. Рывком мужчина перевернул девчонку и задрал подол. Рука его бесцеремонно проникла между ног, и одного прикосновения хватило, чтоб почувствовать - Эсмеральда трогала себя ТАМ! Как она посмела, девчонка?!
"Девчонка" тем временем отчаянно отбивалась, стараясь, тем не менее, не кричать - в доме почти все уже легли спать.
- Ай, господин воспитатель, отпустите меня!! Как Вы смеете! - возмущалась, извиваясь, Эсмеральда.
- Как ТЫ посмела сотворить этот грех?! Что теперь делать с тобою?! Позор, позор моей седой голове, что я не уберёг твою душу! Я растил тебя с пяти лет, Эсмеральда!!!
Эсмеральда, услышав эти слова, поникла. Её седой товарищ и вправду был вместе с нею одиннадцать лет, воспитывая и утешая, наставляя и оберегая. Словам его Эсмеральда привыкла верить, а теперь он говорит - то, что она сотворила - страшный грех! Возможно, её теперь сожгут на костре... О ужас! Эсмеральда перестала сопротивляться.
Воспитатель дёрнул юбку вниз, прикрыв голое тело, и сел, глубоко задумавшись. На лице его отражалась печаль. Эсмеральда тоже перевернулась и села на кровати.
- Меня...меня...меня теперь сожгут на костре?... - испуганно спросила она.
Как ни горько было старому слуге, но сейчас он рассмеялся.
- Нет...нет, девочка, что ты... - Воспитатель прижал Эсмеральду к себе и погладил по плечам. - Тебя не сожгут. Но что-то нужно решить. Нужно решить, что теперь делать с твоим телом. Ведь ты понимаешь, что твой проступок - очень серьёзный проступок.
Эсмеральда знала, что тело человека всегда отвечает за проступки и грехи - болезнями или смертью, а чтобы этого не случилось, нужно добровольно принять на себя другое наказание.
Другое.
Наказание.
Эсмеральда знала, что иногда этим другим наказанием может быть отшлёпывание ночной туфлёй, если проступок был мелким, или порка линейкой, если это касалось невыученных уроков. И даже когда это были розги, без счёту расходовавшиеся старым воспитателем, Эсмеральда всё равно знала, что пылающая задница спасает её душу от огня в аду.
И теперь, она знала, её тело вновь ответит за то, что она не удержалась, и в первый раз предалась недозволенному удовольствию.
Поэтому Эсмеральда укрепилась духом, оторвалась от тёплой мужской руки, и прошептала:
- Моё тело должно испытать боль, чтобы спасти мою душу...
Старый воспитатель поднял свою убелённую сединами голову, и грустно ответил:
- Да, девочка, ты права... Собирайся с силами, и жди меня здесь, а я пока всё подготовлю. Твоё наказание будет жестоким.
Эсмеральда вздохнула.

Mortemanes, добро пожаловать.

...и дождь пойдёт.
Честное слово.
А причин плакать и вовсе нет - ну с чего Девочка взяла себе в голову, что Он захочет подарить ей ласки немножко, и что позволит ей получить своё желание? Он не обещал - не обещал... а Девочка надеется, надеется...
Просить - редко умеет.
Не умела.
Не просила.
Боялась, держалась.
Расслабилась.
А вдруг?
А праздник?
А может быть?
Не бывает "может быть" - ты что, не знаешь - "может быть" значит "Нет!"
Или ты берёшь то, что тебе нужно, не спрашивая.
Или ты просишь, чуть-чуть надеясь...
Или даже будучи _почти_ уверена...
Но тогда ты этого не получишь.
А получишь - в лучшем случае ремня за своё поведение, за несдержанность, за искренность. Но ведь Ему нравится... Не слепая ведь - нравится ;) нравятся такие поводы... И тебе нравится, Девочка!
Хотя стыдно.
Стыдно.
Стыдно.
Грустно.
Слезинки - не под розгой рождаются, а под взглядом. Не от хлыста, а от слов. Как рождаются, так и уходят - что хочешь с ними делай - убирай - Ему не нравится. Не уберёшь - ляжешь попой кверху! Вот тогда они будут оправданы...
А руки его тёплые-тёплые, жёсткие и мягкие одновременно, и контролируют каждый миллиметр движения, и доводят тело до исступления, когда Он этого захочет. Девочка раньше настораживалась и избегала прикосновений, а сейчас готова просить на коленях, да нельзя; пока она ещё неловко обращает просьбу в шутку, но в следующий раз - дрожа, но не опуская глаз (пусть дерзость, пусть...) - ПОЖАЛУЙСТА!!!
В его глазах будет удовлетворение, но страшно будет посмотреть, что ещё - Да или Нет? /"Но ты ведь знаешь, как я этого хочу..."/
Девочка ещё ни разу не целовала его пальцев. И даже его плеть. Она только знает - от его ладони она будет мурлыкать, как кошка, и дрожать, как жалкая собака у его ног, но будет стараться оставаться Девочкой - потому что так лучше.

Добро пожаловать, Lana75 & Lord_Wrathgotkh

Благодаря Magamba, у меня теперь есть аватарка))) Правда, на милую Девочка_с_ремешком дама на картинке отнюдь не похожа; но на меня - пожалуй... ;)

Остаток урока Бекки и Том только переглядывались - Том попытался было передать ещё одну записку, чтобы подбодрить Бекки, но Дженкинс заметил уже когда мальчишка оторвал листок, и сказал, проходя мимо него:
- Иногда бывает, что день сегодняшний может стать похожим на день вчерашний, если мы не извлекаем уроков из прошлого.
Столь недвусмысленный намёк достиг ушей Тома - он не получил до конца занятия ни одного замечания, впрочем, с первым звуком звонка исчез из класса и не появился в нём после обеда.
Класс быстро опустел, и только Бекки в страхе продолжала сидеть за своей партой. Мистер Дженкинс затворил дверь и запер её изнутри, после чего выдвинул из-за стола свой стул и уселся на него.
- Мисс Тэтчер, подойдите ко мне.
Бекки встала и робко приблизилась к учителю. Тот уставился на девочку и продолжал:
- Сегодня на уроке вы не один раз нарушили правила школьного поведения, когда отвлекались, переписываясь с... кем-то. Так, мисс Тэтчер?
- Да, сэр, - тихо отвечала Бекки, потупившись.
- Кроме этого, я уже не один раз замечал, что, разговаривая со старшими, вы держитесь столь непринуждённо, что иногда это переходит в дерзость. Но вам всегда сходило это с рук - ведь вы действительно очень милая юная леди.
- С...спасибо, сэр, - запинаясь, произнесла Бекки, которую всё же слегка согрело то, что Дженкинс назвал её "очень милой юной леди".
- Однако это не даёт вам права заниматься на уроках перепиской, мисс Тэтчер. Если вы и дальше продолжите отвлекаться, то ваши прекрасные отметки станут стремительно ухудшаться, а то, что вы отвлекаетесь уже глубоко, видно из следующего: вы не отреагировали на моё замечание, в то время как даже ваш...эмм... корреспондент внимательно меня слушал.
При этих словах Бекки вспыхнула - Тома Сойера, отъявленного хулигана и пакостника, поставили ей в пример! Никогда в жизни не могла бы она об этом подумать, а уж сам Том - тем более.
- Поэтому, стремясь уберечь вас от ошибок и вновь направить ваше внимание на занятия, я вас накажу.
Каждое слово мистера Дженкинса делало страх девочки ещё сильнее. Она стояла, опустив голову, а по телу прокатывались волны, иногда даже заглушавшие голос мужчины.
- Бекки Тэтчер, вы слушаете, что я говорю?!
- ...да, сэр! - очнулась девочка.
- Тогда почему вы ещё стоите на месте?! Я велел подойти ко мне и перегнуться через мои колени!
- П...п...простите, сэр... я не расслышала... - от волнения девочка даже стала заикаться.
- Ну что ж, я прочищу вам ушки, мисс Тэтчер, надеюсь, что и голову тоже. Итак: подойдите и ложитесь ко мне на колени.
На ватных ногах Бекки подошла ближе, и неумело опустилась животом на коленки мистера Дженкинса. Он тут же умело перехватил и подвинул её, удерживая левой рукой, а правой провёл по ногам девочки, выпрямляя их.
- Не дёргайте ногами, пока я буду вас шлёпать, и не пытайтесь увернуться. Понятно? - Дженкинс закинул юбочку на спину, и, ни секунды не колеблясь, потянул за верхний край трусиков Бекки, спуская их вниз. Девочка от страха даже забыла о том, что ей должно быть стыдно - только мурашки проползли по обнажившейся коже. Учитель приложил ладонь к телу, подержал немножко, давая Бекки привыкнуть к этому ощущению, и шлёпнул, пока несильно. И ещё. И ещё. Потом размахнулся и влепил посильнее, вот тут-то Бекки и взвизгнула. После тяжёлой руки Дженкинса попа краснела, и очень скоро Бекки показалось, что она просто горит... Девочка взвизгивала, но рука сверху удерживала её от дёрганья, а шлепки мерно опускались. С каждым ударом становилось всё больнее, а уйти от ужасной руки было невозможно, и Бекки всхлипывала, всхлипывала и вскрикивала, просила прощения - эти попытки встречались учительским "Да, мисс Тэтчер, как только вы получите свой урок". Поначалу она барахталась и дёргала пару раз ногами - но - "Я вам говорил - не дёргать ногами?" - возмущённо сказал мистер Дженкинс, и выдал ей четыре таких шлепка, что остаток наказания Бекки старательно держалась.
- Мисс Тэтчер, вы усвоили урок?
Ладонь легла на разгорячённые ягодицы.
- Дааааааа, мистер Дженкинс!!!! - провсхлипывала Бекки. В тот момент ей хотелось только встать с коленок учителя и навсегда отделаться от его руки.
- И в чём же он заключается?
- Я не буду больше переписываться на уроке! Я не буду больше отвлекаться!! - Бекки была почти в отчаянии.
- А ещё? - произнёс учитель, и отвесил ещё два шлепка. Девочка вздрагивала.
- Я буду слушать ваши замечания!!! (Рука мистера Дженкинса всё ещё крепко прижимала спину девочки).
- Что ж, хорошо. Надеюсь, замечаний больше не будет. Но теперь вы знаете, что бывает за нарушение школьной дисциплины, и, поверьте, это было не самое строгое наказание. Вставайте.
Дженкинс натянул трусы обратно на покрасневшую попу Бекки, и опустил юбку.
Бекки, всхлипывая, сползла с колен, оправила одежду, и, не в силах поднять глаз на мистера Дженкинса, прижала ладошки к своему заду. "Как же больно это!!! А ведь розгами, наверное, ещё хуже! Бедный Том!" - подумала девочка.
Учитель насмешливо глянул на неё. Стоило бы, конечно, Читать далее...

...замерла в ожидании...
[599x381]

Да простит меня Марк Твен...

- Ребекка Тэтчер, останетесь на большой перемене.
- Да, сэр, - уныло ответила Бекки, сердце которой заныло от неприятного предчувствия. Мистер Дженкинс стал их учителем всего неделю назад, но ученики уже выучили - "Остаться на большой перемене" означало получить взбучку ладонью, ремнём, линейкой или деревянной щёткой. "Хорошо, что не "после уроков", - подумала Бекки, ведь слова "останетесь после уроков" сулили розги, или даже трость, вкупе с долгим стоянием в углу и разбором поведения. Вместо обеда меню, предлагаемое мистером Дженкинсом, отведали почти все ученики, но Бекки, и ещё несколько девочек, и самых-самых послушных мальчиков, пока были лишены этого "удовольствия". А вот вечерняя программа была знакома только двоим, одним из которых, конечно же, был Том Сойер. Дженкинс закатил ему вчера хорошую порку берёзовой розгой.
Это отчасти было причиной необычайно тихого поведения Тома нынешним утром, - по крайней мере, он только три раза плюнул жёваной бумагой из трубочки в затылок Оливера Нолеса, и всего пару раз взглянул на Бекки в соседнем ряду.
Мисс Тэтчер, конечно же, задело такое неуважение к её персоне. "Том, передай мне карандаш!" - произнесла она достаточно громко, чтобы мистер Дженкинс услышал, и, пока Том протягивал огрызок карандаша, сунула записку. На клочке бумаги неровными буквами было выведено:
Ты сегодня даже не смотришь на меня, Том! Что случилось?
Том застрочил ответ и с карандашом передал обратно. "Спасибо, Том", - непринужденно сказала Бекки.
- Бекки Тэтчер!
- Я сказала Тому "спасибо" за карандаш, сэр, - с самым невинным видом произнесла девочка. Мистер Дженкинс кивнул, но нахмурился.
"Ничего не случилось. Просто, у меня сегодня плохое настроение. Не хочу портить его ещё и тебе. Мне уже осточертел этот урок, пожалуй, в обед я сбегу"
"Плохое настроение? Нет уж, Том, чем хитрить, так и скажи - тебе не хочется, чтоб тебя снова высекли! Ведь, говорят, тебе хорошо вчера досталось от Лысого? А если ты сбежишь сегодня после обеда, так завтра уж точно получишь добавки",-съехидничала в ответе Бекки. На этот раз она передала Тому линейку, и учитель снова приметил этот обмен.
"Эту юную леди, пожалуй, пришла пора поучить правилам. Похоже, раньше ей серьёзно не доставалось - ведёт она себя на грани дозволенного, хотя всегда прячется под маской скромницы. Но, надо признать, в грамматике и прочих предметах она недурна", - размышлял мистер Дженкинс, выдвинув ящик своего стола. В столе лежал толстый кожаный ремень, тяжёлая щётка поблёскивала отполированным об зады ленивых и непослушных деревом, а на дне таилась до поры до времени пружинистая трость, словно свернувшаяся перед броском змея.
Том же, прочитав записку Бекки, вспыхнул и разозлился. Где этой девчонке понять, что он сейчас чувствует, её ведь даже ни разу не шлёпали! Он вновь застрочил ответ, передал Бекки, она задумалась и написала несколько фраз, Том написал ответ Бекки, Бекки вновь ответила Тому; на очередной передаче её руку с только что полученной запиской и перехватил Дженкинс.
Рука учителя забрала записку, и две юные души замерли в страхе. Мало того, что они переписывались на уроке - Том писал там о намерении сбежать после обеда, а Бекки назвала мистера Дженкинса Лысым! Хотя на самом деле лысина у него только начинала появляться - учитель был довольно молодым. Тем не менее, он занял место мистера Доббинса, голова которого блестела, как бильярдный шар, и продолжил его традиции не только в строгом воспитании, но и в том, что касалось шевелюры.
Старый учитель непременно развернул бы бумажку, и тогда... даже страшно подумать, что бы тогда было. Но мистер Дженкинс только положил записку в ящик стола, задвинул его, и произнёс:
- Ребекка Тэтчер, останетесь на большой перемене.
Класс оцепенел.

Все женщины это кошки,
А их называют - суки.
А им бы - нежности крошку,
Да целовать твои руки.
А суки, они ведь тоже,
Берутся ласковым словом.
А так придётся, ну что же,
Показывать когти снова.

День Победы - это Великий праздник, наверное, это единственный день, который я так уважаю. Остальные праздники - это просто радость, а это - день, без которого нас бы не было... Те люди, которые забывают об этом и оскверняют память идиотскими выходками, просто глупы... А может быть, кто-то специально старается рассорить нас. Не будем поддаваться!

Поздравляю всех с Днем Победы в Великой Отечественной Войне!!!

Ой, сколько вас у меня стало уже :) Рада всех приветствовать
Девочки - вперед :)
intractable bitchsmile-and-cryStrastb
БоХНе твой мир(очень рада тебя здесь видеть! ;))Обратная сторона Я
Под НаркозомЭНГЕЛЬя разбойница
Но и про мужчин не забудем :)
allegecityratcontasGluk7
kor-fin Magamba Sadismo Sebastian Valmont strelez07 UndergroundZEBR