с горечью, с горечью и отвратительным чувством безысходности, и не менее отвратительным чувством планирования несбыточных действий, я шла сегодня домой, по 30-градусной жаре. было так жарко, что я насквозь промокла в своей обтягивающей майке. красивой майке в замечательную полосочку. я прикладывала к груди и шее банку холодной колы, пытаясь немного охладить разгоряченное тело. единственное, о чем я думала в этот момент - сколько хачей посмотрело на меня в ту самую секунду, и как бы мне поправить плохо надетые трусы. от неприличного внимания, тупых взглядов и хамского поведения, мне всегда хочется плакать. я обречена на публичное любование, в котором никогда не было моей заслуги.
я шла и в моей голове рождались гениальные мысли, замечательные строки и настоящая картина.настоящая в смысле времени. я и жалела о том, что не могу сейчас записать свои мысли, а придя домой, весь мой пыл утратится, и я уже попросту не смогу воспроизвести все то, что я могу пережить, пройдясь по улице в 30-градусную жару. вокруг меня всегда 30-градусная жара.
я сразу стала думать о том, что когда я, наконец, распрощаюсь с оставшимися моими комплексами- в духе боязнь того, что кто-то застукает меня, пока я изливаю свою душу на бумагу. с детства мои предки сначала умилялись, когда палили, что я что-то строчу в своем дневнике, врываясь в мою комнату, потом были недовольны, и говорили, что это все бездарные мещанские привычки, и что я лучше бы почитала.
я стала писать все на листках, потом сжигать. потом я все же завела толстую тетрадь и нарисовала там хуй и сиськи. мне стало противно и я бросила ее за какой-то предмет мебели. мне было 8 лет.
через несколько дней ее нашел брат и мама, когда темины ноты упали за тот же предмет мебели. брат кинул в меня тетрадь и рассек мне бровь. в принципе, если бы я не подписала эти рисунки: "писюн и груть" , выплеск отвратительных детских депрессий на листке бумаги, то возможно , никто бы и не догадался, что на них изображено.
мама не ругала меня, но стала пристальнее за мной наблюдать. с тех пор мне вообще не покупали красивые тетради. и толстые тоже.
потом, когда я немного подросла, и мне было уже 12 лет, я сама стала покупать себе ежедневники и дневники, там я писала стихи и рассказы, а еще всякий бред о настоящем и будущем. и все они начинались одинаково, и внутри содержали одинаковые истории из моей жизни, где только менялись имена действующих лиц. тогда предки кричали на меня, что мне нужно читать книги, и теперь уже они сжигали мои тетради.
я стала читать книги. надо заметить, что это был не плохой совет, только он был преподнесен неверно. я прочла всю домашнюю, школьную и районную библиотеку, от стихов агнии барто до исторических архивов. мне все было интересно, и некоторые книги я не хотела отдавать, потому что частенько влюблялась в героев той или иной истории.я хорошо помню тот день, когда бабушка прятала от меня "Лолиту" Набокова, и как потом я нашла ее и сделала для нее обложку, чтобы бабушка думала, что я читаю Тургенева. потом я прочитала тургенева. образ аси и лолиты наложились друг на друга и получилось нечто похожее на меня. только я живая, и скоро я умру от рака.
когда я перестала читать что-либо, кроме современников в духе Франсуазы Саган и Чака Паланика, мои родители сначала стали говорить, что я веду себя, как избалованная девчонка. потом, что я стала вести себя как беспризорница, потом как пту-шница, потом как шлюха. потом они сказали мне, что я мещанка. и что мой брат, который сделал чудо, и путем упорных занятий и усилием воли поступил в консерваторию, просто замечательный ребенок, и, видимо, это они виноваты, что как-то раз недоглядели за мной, и я совсем перестала быть похожей на них - интеллектуалов, аристократов, интеллигентов. все учились на отлично, мать закончила с отличным дипломом, а брат в 9 классе учился на одни пятерки, в то время как я в своем одиннадцатом получила всего 2 пятерки - по физкультуре, на которую не ходила вообще, и мхк.
я - одно сплошное пятно на чистейшей репутации моих родителей. на чистейшей репутации моей бабушки в ее небольшом городе. когда я залетела, в 14 лет, и сказала об этом своей тете, а она на поминках своего собственного отца поделилась этой новостью со всеми многочисленными родственниками, я стала сплошным пятном разврата и деградации на чистейшей репутации моей родни.
теперь я ни с кем не общаюсь из родственников. моя бабушка до сих пор не подходит к моему рабочему столу и никогда не трогает мою сумку, даже если я бросила ее на пол. просто два года бесконечных криков и истерик наконец подействовали. тем более ей самой не хочется увидеть там что-то в духе противозачаточных таблеток или фаллоимитатора.
я сижу в вагоне метро, и чувствую, как ОНИ смотрят на меня. если я открою глаза, их взгляды на секунду еще будут на мне, а потом будут поспешно овтедены в другую стороны. бывают и такие, которые после длительного рассматривания, не отводят взгляд, а нагло переводят его еще ниже. тогда я склонна закричать,
Читать далее...