Невзначай вертя в руках приятно зелёный карандаш, мечтаю о мире вещей.
О том мире, где письма пишут чернилами на тиснёной бумаге, аккуратно запечатывают конверт и опускают в синий ящик. Менеджеры спрашивают, глядя на почти чистый стол: «А где твоё всё? Где творческий беспорядок твой, в конце концов?» Указываю на компьютер: «Там...» День за днём пишем, стуча по клавишам. Я могу набирать текст с закрытыми глазами лёжа на потолке и слушая «Звуки Му». Я не сделаю ошибок! А почерк возвращается к фазе «Таня-пятиклассница».
...О том мире, где берут в руки альбом, чувствуя его вес, и медленно переворачивают мелованные страницы. А там иллюстрации, и ещё этот удивительный запах! «Клик» левой клавишей – рисунок. За пять секунд десять штук мельком прокрутила – считай посмотрела... Тьфу! И подслушанное в метро: «Я вообще не печатаю фотографии. Зачем?» Цифровое поколение!
...О мире, где после фразы «я тебя обнимаю» можно почувствовать нежные и тёплые руки, которые окутывают плечи и спину. В аське так легко пишется: «целую», «плачу», «от смеха падаю»... А можно вообще смайл применить. Сама за собой замечала: ставлю улыбающуюся рожицу, а на лице апатия. И неужели, неужели вправду кому-то нравится виртуальный секс?!
А тут уже начинается следующий круг вопросов: где я, мы правдивые? Вспоминаетс Джулия Лэмберт из Сомерсета Моэма. Сын говорит (не дословно): «Мама, я не понимаю, когда ты настоящая! Ведь даже если ты плачешь, я не знаю, плачешь ли ты на самом деле, или играешь". Ненастоящим становится мир. И вслед за ним -- мы...
Николай Гумилев
Рыцарь счастья
Как в этом мире дышится легко!
Скажите мне, кто жизнью недоволен,
Скажите, кто вздыхает глубоко,
Я каждого счастливым сделать волен.
Пусть он придет, я расскажу ему
Про девушку с зелеными глазами,
Про голубую утреннюю тьму,
Пронзенную лучами и стихами.
Пусть он придет! я должен рассказать,
Я должен рассказать опять и снова,
Как сладко жить, как сладко побеждать
Моря и девушек, врагов и слово.
А если все-таки он не поймет,
Мою прекрасную не примет веру
И будет жаловаться в свой черед
На мировую скорбь, на боль — к барьеру!