«Истоpия любит геpоев, истоpия ждет тебя.
За каждым yглом с веpным сpедством от всех неудач"
Янка
Я лежу на подоконнике по локоть в обертках конфет и олицетворяю собой бренность всего сущего. Я слежу за тающими на ресницах снежинками, смотрю, как они превращают весь мир в набор расплывающихся пятен.
Подводя итоги уходящего года: ничего не изменилось. Ты по-прежнему танцуешь свой древний танец, больше похожий на припадок эпилепсии, и создаешь его ритмом весь ебАный мой мир.
Для справки: Шива, ты хреновый танцор.
А еще вся твоя/моя свита: все эти десятирукие, пятиголовые чудовища, что сморкаются в мои полотенца и звонят по ночам в двери твоим соседям…
У них в Библии и студенческом гербарий из листьев Древа Познания. Они благовонят через пипетки и выращивают на окне гавайские розы. Я, конечно, ничем не лучше, просто я, «начитавшись», не иду на работу в детскую библиотеку.
Кстати о классике: в любом говнорассказе должен быть элемент драматизма – через четыре часа новый год.
Я, кстати, уже выбрала тебе подарок. Заказала в мажорной оптике очки с тремя линзами – наслаждайся, мой любимый грозный близорукий бог. Теперь ты не будешь стряхивать пепел в мой кофе и, наконец-то, увидишь своим мудрым третьим глазом, что эта волосатая дура не предел совершенства.
А пока сиди, маленький маха-сидху, белый в своем темном царстве, размышляя над природой Вишну и развивая таланты, можешь даже чесать своей третьей рукой огрубевшую пятку, ибо ни на что, кроме саморефлексии, ты не способен.
Делаю ручкой лотос и иду вышивать крестиком.
С наилучшими, Мокша
P.S. Ты, конечно, бог разрушения, но согласись, это не повод устраивать бардак в моей квартире и голове.
"Толпа орет одной большой глоткой, но ест тысячью ртов".(с)
Серые, серые дома. Безликие тяжелые здания. Плеши снега в пожухлой траве. Методично втаптываемые в слякоть листья. Даже шмотки в витринах гламурных магазинов и те выдержаны в серо-черной гамме. А помнишь, как-то в конце лета мы гуляли здесь в поисках подходящей рубашки, и небо, хочется верить, было голубое?
Универ – особо безрадостная громадина с душком отчаяния. Единственное, чему в нем учат – будь, как все, стань муравьем, неси свой крест на свою Голгофу и там, будь добр, повешайся на нем самостоятельно, ибо в стране нехватка гвоздей и специалистов. Никому не хочется марать о тебя руки. К тому же курс пожизненной социализации научит тебя: что и как.
- Надо пойти сдать Кафку.
- Кафка уже давно сдался.
Все мы постепенно сдаемся. У меня осталась последняя сигарета и мелочь на проезд. Похоже, я тоже долго не продержусь.
Грязное небо в клетке проводов троллейбусов и прочих электрических лоховозов. Бегбедер пишет о трагедии во Всемирном Торговом Центре 11 сентября. А чем лучше этот дребезжащий автобус, что везет меня в сталинское общежитие с потолками в четыре метра и трешевыми душами? Ни там, ни тут невозможно ничего сделать. Почему мучительная смерть превращает дерьмочеловека чуть ни в Святого, а дерьмовая жизнь не превращает его даже в Великомученика? Я хочу тыкать в нос всем и каждому государственным удостоверение Великомученика при первой же попытки залезть непрошенным в мою жизнь. Начиная с кондукторов и понятых Иеговы.
Хочется заорать и повести себя заведомо глупо, как герой «Придурков». Но вместо этого я снова утыкаюсь в книгу. Честно, я не понимаю,какого черта я здесь делаю.
«Я слышал, что мир прекрасен», - сказал слепой.
«Кажется», - ответил зрячий.(с)
Слышишь, я не знаю, кому это все нужно.
Мы все такие холодные и непреступные, аля господин Санзо. Откармливаем свою самость, как свинью на убой. Леем и взращиваем свой эгоизм, куря на подоконнике по пачки сигарет в час – мягкотелые комнатные фикусы. Мы способны еще хоть на что-то, кроме как поливать грязью этот мир и всех его контуженых обитателей?
- Ты что опять накуренная? Завтра контрольная – учи давай.
- Зачем?! Зачем, если я все равно умру? Если меня все равно нет?
Как могут выгнать из несуществующего универа несуществующего студента? Куда обратиться с этой шизофренией?
- Доктор, доктор, мне кажется, мы существуем!
Мы дерем горло: «Любви нет», но все поголовно страдаем нарциссизмом. Это как радиация. Это еще более эффективно в плане убийства.
«Возлюби ближнего своего, как самого себя», - лечил Христос. У нас перманентный стояк на самих себя, мы чуть ли не кончаем от одного только факта нашего существования.
И это мы-то интересуемся буддизмом?
- Труднее всего избавиться от себя.
- Потому что нас нет.
Жуткий приступ отвращения к себе и миру в целом. Все, что здесь написано банально, но наболело, вымучено и уже приготовилось разорвать меня на атомы, чтобы впоследствии превратить в толстую стервозную домохозяйку с неоконченным высшем, мерзкими бигудями, стоптанными тапочками и детьми-долбаебами. Я готовлюсь стать овощем!
Мы нарочно прячем свои чувства.
- Я люблю только свою кошку.
- А я не знаю, способна ли я любить вообще.
Каждый забыл, что-то очень важное. Возможно, то, что мы смертны. Всему приходит конец.
- Должен же быть выход?
- Да курил я все твои выходы!
Какая-то женщина в моей ванной режет руки и рисует на стенах. Это не я. Честно.
Шакьямуни воскликнул: «Какой смысл и какая польза от юности, если все завершается столь печально?». Меня полосонуло этими словами. «Собственное бессилие так же опасно, как чужое насилие».
Я не знаю, кому все это нужно.
«Пять условий для одинокой птицы:
Первое: до высшей точки она долетает
Второе: по компании она не страдает,
даже таких птиц, как она
Третье: клюв ее направлен в небо
Четвертое: у нее нет определенной окраски
Пятое: и поет она очень тихо»
Сан Хуан де ла Крус
«Беседы о свете и любви»
Ну вот, как-то и Акварелями поняла, что такое Big Bang. Вселенная постоянно расширяется, Акварелями тупо засыпает совершенно без сил.
А на утро так хочется сдохнуть. Все тело болит, как будто оно лично гнало фрицев до Берлина. В голове бродят электрические импульсы и вчерашнее вино. Если открыть глаза – еще и укачивает. Теперь главное: что первостепенно - почистить зубы или покурить?
Несу товарищу кофе, полотенце и сигареты в ванную. Нет, я не добрая. Просто всерьез надеюсь на улучшение кармы. А еще в универ…
А на улице падает снег! Огромными белыми хлопьями! Прямо на деревья, асфальт, прохожих, в грязь. Падает на мои обветренные губы и..- я улыбаюсь. Дома ждет дружелюбная теплая ванна, и я преисполнена надеждой сказать ей: «здравствуй!».
И это не грязно, we are always separated.
- Ты не считаешь себя красивой, потому что я не дарю тебе каждое утро цветы?
- Ты думаешь, наивный чукотский мальчик, что цветы дарят только красивым девушкам?
Иду по битым стеклам
Линии огня.
Отженись от меня,
Брат никотин.
(с)БГ
Я стою в дверях. В первый раз в жизни я не знаю, что сказать. Не то какая-то очень материнская любовь, толи просто секс. Делаю неопределенный жест рукой( я не хочу никого обидеть) и – я уже за дверью. Вот оно пресловутое счастье? Как горький шоколад, съешь много - сразу тошнит. Я даже боюсь поцеловать его на прощание, я дико боюсь сказать ему что-нибудь ласковое. Дрожь, больное горло и тиски на висках. Холодно…
Общая заебанность организма.
А дома мама еще сильнее закручивает гайки.
Мама, мама, ну куда мне выходить замуж?! Мама, мама, ты лучше накрой свою глупую непутевую дочь теплым одеялом, сделай ее молоко с медом на ночь и почитай вслух сказки Андерсена, пока эта наглая сволочь не уснет. ( Особенно ту, где маленькая девочка продавала на Святое Рождество спички добрым людям и замерзла к чертям собачим.) Мама, погладь меня по голове своими нежными руками. Мне грустно смотреть на свои детские фотографии. Я никогда не хотела вырастать, мама! Мама, теперь меня пугают совсем другие монстры. Например, глухо дребезжащий холодильник, с которым я как-то поговорила о вечном под DXM’ом и теперь не хочу иметь ничего общего. И конечно, самый страшный бука появляется иногда в зеркале. Мама, он смотрит на меня! Мама, я начала догадываться, кто он и чего от меня хочет.
Моя крохотная квартирка, больше не приют растаманским компаниям, а скорее нора Белого Кролика. Я теперь там не то что бы живу, скорее иногда отсыпаюсь.
Старый друг, позвони мне, как раньше, в пол третьего и расскажи о том, что прослушал новый альбом «Muse» и вчера была оффигительная репетиция, а не о том, что вырубил сальвию 20Х и надо бы где-то словиться. Приходи ко мне ночью, посидим на лестничной клетке. Пусть от тебя пахнет зеленым чаем, дождем и сигаретами. Я положу тебе голову на колени, а ты спой мне что-нибудь тихо. Просто, чтобы я знала: МЫ все еще существуем.
Прочие сволочи, препода вы универские, отстаньте от меня со своей аттестацией и другими сатанинскими грамотами! Вы - просто плод пятилетнего BadTrip’а.! При встрече так и скажу вам. Я нацистский преступник, я скрываюсь. Мне нельзя в универ.
Оказывается, чтобы прожигать свою жизнь, необязательно эмигрировать с птицами в Питер. Меня и в занюхоном городе N.. поглотила осень. Окончательно и бесповоротно. Нет никакого буддистского монастыря.
- Генерал, в вашем лагере пораженческое настроение.
- Просто у меня остался последний солдатик, да и тот оловянный и ебнытый на всю голову.
Картинка. Как будто кто-то провел грязной кистью по влажному листу. Старый совковый автобус с окнами грязными и бессмысленными, как немецкое порно, брезгливое небо цвета мокрого асфальта аля « Последний привет люфтваффе» и плотные тени пассажиров, что давят на персонажа не столько своей массой, как самим фактом своего наличия.
- Я не хочу, чтобы вы здесь были,- шепчет персонаж обреченно в чье-то потертое пальто и выходит на следующей остановки. Пальто не отвечает. Оно умерло, если верить запаху.
Статика. Картинка. Вечный мир. Одна вспышка фотоаппарата. Даже листья замерли в воздухе. Даже капли замерли.
- Разве существуют другие времена года, кроме осени?- внезапно ловит себя на мысли персонаж. Он задумчиво смотрит себе под ноги и идет по лужам домой.
Он совсем не герой, и тем более не главный. Он один из тех неприметных, у которых обязательно не все хорошо с девушкой и где-то в третьей сцене просят закурить. Просто персонаж, созданный лишь для того, чтобы появиться в экране на три минуты в нужный момент и поддержать главного героя. Просто второстепенен.
Он придет домой на тех кусках пленки, которые никогда не покажут зрителю. Он снимет длинный полосатый шарф, погладит кошку и примет слишком большую дозу кофе, так что опять не уснет ночью. Он проживет ее всю на подоконнике с сигаретами и томиком немецкой прозы. Он проживет ее всю в чудесном удивлении оттого, что он знает нечто особое про осень. Самую главную ее тайну.
- Просто забудь об этом,- шумят мертвые листья.
Поздно. Он уже снова в своей тарелке. Теперь он, кажется, знает, о чем этот старый фильм.
№116 Когда после пламени тихая усталость и сигаретный дым.
Когда ты дойдешь до черты. Что ты вспомнишь?
Тихую гавань. Такие ленивые беззаботные часы. Когда солнце немного пригревает из-за окна. Лучи падают так, что видно пыль, которую мы гоняем по комнате. Пыль танцует, а мы горим, закатив глаза. Кажется, что все далеко, все проблемы и люди вокруг. Единственное напоминание о прочем мире – ворчливое радио на кухне. Потом, ты лежишь на спине и мотаешь ногами, а я ухожу сделать чай. Наверное, так и должно быть - мы сидим голышом и греем друг друга своими телами,затухающими в своей нежности. А весь мир… он где-то там, слышит – «Абонент сейчас недоступен»…
Такие тихие и теплые часы…
И все же…. Когда ты дойдешь до черты. Что ты вспомнишь?
однажды утром ты проснешься и поймешь, что всё закончилось,
ты сядешь на кровать, обнимешь коленки ладонями
и станет холодно
потом ты встанешь и пойдешь босиком на кухню
нальешь себе кофе и выкуришь сигарету
и всё будет так же,
и небо в окне, и лестница в подъезде
и мир не перевернется
Синдром непоправимого счастья. Дешевый кофе в бумажном стаканчике, вечные сигареты на учебнике немецкого языка. Дождь шел который день. Каблуки бронепешеходов методично втаптывали последние желтые листья в грязь.
Король умер! Да здравствует король!
Sich ohne Widerstand ergeben!- хрипло сказал полковник.
И мы все побросали оружие и недокуренные сигареты
И добровольно повылезали из окопов
И пошли по рукам к людям
В надежде познать любовь и счастье…
На кухне курили люди. Совершенно чужие и абсолютно далекие. Я затаилась в дальней комнате клубком на диване. Я затаилась и слушала китайское радио. Я ждала особого сигнала.
"She might let you out to fly
In the circles around the room
But it's always night
And there is no moon
And you wonder if you are alive
And you're not sure if you want to be"(c)
Bright eyes
Ниже голову, тише песню…
- Видишь камень?
- Вижу песню…
- Слышишь капает? Нечем пить…
Помнишь, я был?
- Как забыть?
- Пей тепло, вот моя рана.
Уже не поздно… еще не рано.
Пей оттуда… все равно…
Пей, мой друг, мое тепло…(лепа)
Люди уходят. Что остается? Корявый слепок чужого сознания, застывший в момент прекращения общения и погребенный где-то в завалах собственной головы за ненадобностью.
Я так многих уже отпустила, что боюсь, что и где-то себя прошляпила. Это не больно и не страшно. Это обманчивое ощущение пустоты. Во мне копают норы.
- Мне больше нечего сказать.
- Как хочешь.
Какая деликатность, она же политика! Можно было просто сказать: « Я не хочу продолжать наше общение».
Another mole. Just left behind.
Честность - удел не только пофигистов. Просто у них все однозначно.
Честность – это мой новый эксперимент над белыми мышами. Буду сидеть у их клетки в позе лотоса и каждые 30 секунд повторять, что они смертны.
Может, это недоработка Министерства образования, может быть, это я сама себя обманываю. Я хочу пить твой кофе, жарить тебе яичницу, смотреть, как ты тупишь по утрам и с каждым новым рассветом взрослеешь.
Да. Да. Да. Я просто слезливо-сопливая розовая баба. Вычеркните меня из списка друзей! Занесите в игнор! Показывайте на улице пальцем! Мне все равно! Потому что все, на самом деле, не имеет никакого смысла! И для самых одаренных: на самом деле, никакого на самом деле нет.
- Not right Jack, - говорит внутренний голос.
- А не пошел бы ты?! – шепчу какой-то тетке в плечо в переполненном автобусе.
Я среднестатистический представитель среднестатистического быдла. Ничем не лучше, ничем не хуже. Я старенький носовой платочек, одноразовый и чудом выживший в этом мире потребителей. Оптимальный закон потребления – три кита, на которых мы все живем: « Больше! Лучше! Дальше!». Святая троица консюмеров, миф о золотом яблоке.
Вот и идите от меня по проторенной дорожке под теми же лозунгами: БОльшими количествами! С лучшей скоростью! И как можно дальше!
Последняя просьба: не оглядывайтесь.
.Just left behind. А уже потом мне будет жаль до самых поджилок и неоправданного милосердия. Рыжий Гудвин был прав: мы слишком много себе придумываем. Знакомый Гудвин был прав: самые невыносимые ситуации - когда мы не можем ничего изменить.
Л Ю Б О В Ь
Любовь -
не страсть,
не привязанность,
не отношение и
не обязанность,
Любовь - это тебя Цветение,
в Блаженстве
Жизни Происхождение.
страсть в Любви
делает жизнь адом,
привязанность - тюрьмой,
осадой, привычек градом.
Любовь без страсти -
рай,
чистота,
невинность,
в привязанности Любовь - повинность.
Любовь - это двери,
с одной стороны страданье,
закрепощенье, потаканье,
с другой - радость, блаженство,
освобожденье.
то, что снаружи в любви - пристрастие,
секс, вожделенье,
внутри - таинство Любви,
Себя Бог Любовь - Глаза
на мир такой,
каким он есть.
Любовь - это полет,
в котором невозможно сесть,
это паденье вместе с жизнью
ЕдинствОМмм..,
с ней осуществляясь,
собой песней проливаясь.
Любовь - это оргазм,
где вы, в потоке
с Существованьем
сливаясь,
находите свои Истоки
в Боге Богом растворяясь.
Любовь есть место встречи,
Медитация
синтез Целого и части,
где происходит
трансформация
ума в Сознанье
рождается
Одно -
Существованье.
Любовь - это риск, опасность,
по-настоящему любить -
не быть,
в Любви дороги нет.
движенье происходит
в абсолютной темноте,
как корни дерева,
что в землю углубляясь,
находят влагу,
чтобы цвести
Теперь
Везде.
а Осуществленье.
Секс. Простое повторение половых актов. Как только он наскучит, исчезает чувство благодарности к партнеру. Появляется враждебность, как будто он вас обманул. После каждого акта оргазма человек чувствует себя иссушенным, опустошенным, угнетенным. Он сожалеет. Он думает о том, как избежать подобной практики в будущем. Наверное, это оттого, что человек желает чего-то еще, а не просто физического удовлетворения.
Секс может быть очень глубоким удовлетворением, он по многим причинам может отбросить обратно к целостности, к естественному, истинному бытию. Эти причины следует понять. Прежде всего, половой акт является актом тотальным. Человек избавляется от ума, от уравновешенности. Вот почему люди так боятся секса. Человек отождествляет себя с умом, а секс является актом не-ума. Человек теряет голову; во время полового акта головы у него нет. Нет никаких рассуждений, никаких умственных процессов. А если какие-нибудь умственные процессы все-таки остаются, то половой акт не является истинным, настоящим. Тогда нет никакого оргазма, никакого удовлетворения. Тогда сам по себе половой акт становится чем-то локальным, некоторой функцией мозга, то есть тем, чем он всегда и является.
Сублимация секса – не есть сколько-нибудь достойный вариант. Необходимо пронять как секс, так и партнера. Не стремиться к тупому оргазму( читай здесь: кинуть пару палок), но стремиться к единению.
Чем больше человек будет подавлять секс, тем более связанным им он будет. Степень вашего приятия – это степень вашего освобождения
К черту мерзкому и вонючему все эти пытки-попытки и оговорочки по Фрейду, я спокойна, как 40000 самураев и одно попугайское крылышко, только немного истерически хихикаю и бьюсь головой о стену. Однако это скорее всего просто приступ временного идиотизма…
Аттракцион невиданной глупости.
- Поздравь меня. Я самый тупой бездарный неудачник на свете!
- Много на себя берешь. Знаешь, глупые люди, они блаженные, как правило, и всем довольны. Ты счастливой не выглядишь.
Ага, еще бы. Но это временное. Сделаю передышку длиной в сигарету и начну улыбаться от уха до уха. Быть удобным и приятным в обращение – высшее благо повседневности. Позволяет избежать тысячи напрягов. Позволяет не подпускать к себе близко. У МЕНЯ ВСЕ ХОРОШО. И идите НАХУЙ служители сект, тетки с авоськами в трамваях, врачи скорой помощи, психоаналитики, друзья-знакомые и иже с ними! Я буду улыбаться. Это залог моей безопасности.
Колесо, ебать, Сансары. Меня второй раз променяли на красивенькую рыженькую девочку. Самое удивительное, я не хочу делать пластическую операцию или тем более перекрашиваться в рыжий. А вот повестка из Вьетнамской Красной Армии и расстрельная команда за дверью были бы очень кстати.
Больше всего мне понравились маленькие индонезийские древесные черти.
Настроение сейчас - Не кривить душой за деньги
Не хочешь потерять друга - ни с кем его не знакомь
не хочешь потерять друга - никогда о нем не вспоминай
Забавно, очень забавно видеть, как августейшие (читай «некоторые тысячники») разыгрывают басню о слоне и моське.
Как снисходительно бросают зарвавшимся моськам что-то типа "ах, ты мое быдло несчастное, стофрендовое, ну хочешь — "попеарю" ". Совершенно при этом забыв, как выцыганивали этот самый пеар, будучи сами еще двухсотфрендовыми. И уж абсолютно точно забыв, что это самое быдло — и есть их многотысячный удел, и никому другому они просто не нужны.
Я-то думала, просто хороший парень с деньгами.
Но то была Совокупность Всех Обстоятельств.
Встудии А.Лебедева, часто выступающего спонсором кавычек в моих постах, произошел сегодня конец света. В электрическом смысле. И электрики, осознав всю свою важность, вели себя, как обнаглевшее раменское быдло.