[450x338]
Разорванные письма летали в вихре сквозняка. Всё по-старому обряду разлеталось по осколкам. Я стоял у окна. Скоро станет снова холодно и тогда можно будет тонуть в холоде улиц. На подоконнике стояла бутылка женьшеневой настойки.
- будешь пить со мной?
- да. а когда женьшень отмирает?
- осенью. а корни остаются.
- я знаю, Человек-корень.
- я устроился на работу - специалист по-белому.
- не сезон для кленотрясов. приступишь, когда выпадет снег?
- да. зачем ты разорвала мои письма?
- мне показалось, что ты имел ввиду разорвать твои письма, когда поставил эту песню.
В тишине ночных улиц тускнела Триумфальная арка. Мой паспорт лежит около сердца и он всегда теплый.
- о! вставь тогда смайлик сердца!
- о, боже! уйди, змей-искуситель!
Хлопнувшая дверь тормошит остатки писем на полу, с потолка капало туманом.

- Я приняла снотворное.
- что?
- я выпила молоко и начинаю засыпать. почему ты так часто переспрашиваешь?
- потому что ты говоришь о себе. Я не успеваю переключиться с себя.

[363x500]
- Твои мыслительные процессы забьют в совокупность деталей и связей между ними.
- А это больно?
- Ну конечно, мой дорогой, это больно. Это как смотреться в зеркало и видеть, что изображение делает что-то свое и ты не можешь им управлять. Или когда заснешь в кресле, и видишь себя во сне, но думаешь, что не спишь и пытаешься поднять руку и ударить себя по щеке, чтобы проснуться. Но не можешь. А кажется, что вот чуть-чуть двинулась рука. Иллюзии, мой дорогой. Иллюзии рожденные твоими степенями свободы.
- Но какое мне до этого дело?
- Тебе же виднее. А хочешь расскажу сказку про камень и компьютер?
- давай.
- у компьютера с архитектурой Фон Неймана(), ну, где-то 4 степени свободы, то есть он может решить 4-х мерную задачу. А вот, когда ты собираешься поднять и бросить камень, то ты решаешь 38-мерную задачу. *открывает книгу и задушевным голосом начинает читать* "Плечевой сустав имеет 3 степени свободы, локтевой сустав - 4 степени свободы, кистевой сустав имеет 2 степени свободы. Итого (3 х 4 х 2) = 24 степени свободы. Кисть руки также очень сложна, она имеет 14 суставов с одной и двумя степенями свободы. В итоге получим механическую систему огромной сложности с более чем 38 степенями свободы, по каждой степени свободы должен работать свой нелинейный привод (своя мышца). Получается, что мы, не задумываясь, легко решаем 38-мерные нелинейные динамические задачи...." Эй, очнись! О, боже, врача, врача!

[300x279]
Оловянные солдаты натыкались на ограждения, на свинцовые завесы и падали. Из них текли капли воска, раскаленного от нервного ожидания новой атаки. Воск таял, соприкасаясь с воздухом. Химическая реакция распространялась по воронкам и шелестела. Если не успеешь одеть резиновый противогаз, то твои легкие наполнятся воском и ты не сможешь дальше нервно ждать нападения. Если повезет, то после контратаки можно урвать у французов консервы - трофеи. А что там впереди? А, это окончание войны. Все шло без перемен, а потом наступил конец.
- Да нет, был заключен мирный договор!
- наступил конец.
- почему же?
- потому что наступил и вокруг все стало плоским от подошв конца.

«Эта книга не является ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении, которое погубила первая мировая война, о тех, кто стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов.»

Твои слова на вкус, как миндаль, черный кофе, бумага с каракулями и что-то еще, что я тебе писал. И ты думаешь, что я с тобой общаюсь из-за другого человека, чтобы понять этого человека лучше. Не то.
Я общаюсь, чтобы лучше понимать тебя или себя в конце концов.

Да здравствует эгоизм! *Чёкается бутылкой молока с бутылкой молока Андалузской собаки*

Пустая сцена, на обрыве яма. [239x301]Темнота начнет поглощать покашливания, зудящие мобильные телефоны. На сцене стол, на столе 3 человека. Над ними вентиляторы и зеркало, в нем видны 3 человека сверху. Странная игра света и получается, что в зеркале видна тень крутящихся мельниц.
3 человека - кельнеры. Это кафе. Забытое во время антракта между войнами или пойманное в цепкую хватку войны. Зал ожидания для женщин. Их много. Они носят пальто и шляпки, в руках чемоданы.
Кельнеры изящно летают над полом, принимают заказы. Кофе и сигареты.
Каждая женщина готова рассказать свою историю. Она и расскажет. Под голос Марлен Дитрих. Первая женщина начнет танцевать, ее жесты и движения не для нас. Но мы все понимаем. Расставание с мужчиной. Другие дадут дорассказать, у каждой женщины своя история. Всем достанется. Времени до конца еще много.
Слова сплетаются из разных языков. Немецкий, английский, французский, иврит.
[но только зачем хлопать после каждой истории? Ау!] после первого танца пропала таинственность и ощущение, [235x305]что тебе разрешено подсмотреть чужую жизнь.Театральные зеваки выдали себя и актером ничего не остается, как смотреть в зал, каждый раз, когда музыка еще не началась. Они рассказывали не для себя, они не были в этой истории. Они рассказывали для партера, бельэтажа и балкона. Да и для лож тоже.
Ревела сирена. Женщины сбегали смотреть. На лицах явно показывали тревогу. Что налет? Бежать в бомбоубежище? Девочка сзади громким шепотом поинтересуется у всего зала, что же происходит!? Девочка, это война. Вот что единственное я могу тебе объяснить.
Женщины хотят, чтобы их выслушали. Но я их не полюблю. Их как-будто нет. Они только порождение песен Дитрих. Тени ее голоса. Только ее можно полюбить после этих историй.
И даже девушка в военной форме резкими движениями рассекавшая воздух сцены, бережно положив пальто на сцену, вызвала бурю аплодисментов, но не смогла стать индивидуальностью в песне Дитрих.
Мы[я, она, может все] сможем полюбить только Дитрих.
И даже если бы в конце всех разнесло снарядом, я бы не почуствовал бы этого. Как можно полюбить тени, летающие возле костра жизни?
Теперь пойду искать ее песни.

В моем 7-9 лет мы жили в однокомнатной квартире. Большая комната, напротив стены с окном было небольшое углубление. Оно было отгорожено от остальной части серо-бежевыми шторами. Внутри этого пространства с трех сторон стояли до потолка книжные полки и все остальное место занимала кровать. Я там жил. Ночью меня пугали обложки книг, а днем я возил на лифте (пакет из под сока) своих маленьких друзей - тараканов. Иногда они застревали и умирали с голоду, но я не огорчался. Их был миллион и еще один таракан. Дружная семья

- Приходи ко мне.
- нет. кто же меня отпустит.
- я тебя отпущу.
- ты меня можешь отпустить только от себя домой.

-А женьшеневая настойка вкусная?
- не знаю. Но Андалузские Собаки пьют ее , не закусывая.

Он спал.
Его комната была размером с его кровать. Нельзя было ступить на пол, пол был кроватью. Зато потолок был высокий. Он тянулся, как туннель, куда падала Алиса. На одной стене была привинчена лестница. Когда ему нужно было что-то достать, он лез по ней.
Его звали Человек-Корень. Наверное, ему не повезло с именем. Он так думал по крайне мере.
С другой стороны была дверь в коридор. Он был ровно в 4 шага длиной. Напротив дверь в уборную. И там был такой же длинный потолок. Позволю себе сказать, что он все-таки был длинным. В то время часто дома вращались и потолок мог оказаться внизу или сбоку. Но это не важно. Главное, как Человек-Корень выходил на улицу. У него была своя дверь, он называл ее "Третьей дверью". По аналогии с третьим глазом, да ведь?) Сегодня Человек-Корень брел по снежной тайге к камням-великанам. "Нева, великолепный вид", - пробормотал Человек-Корень первому встречному камню-великану. Прислонившись ухом к холодному рту камня человек-корень настроился ждать ответ...

- Со мной моя нежность, да что с ней делать, - задумчиво произнес голос в полной темноте. Она вздрогнула от странной глубины звучания голоса. Как-будто голос был везде. Они сидели в кафе без освещения, в полной темноте. Слепые официанты скользили мимо них и ставили на стол блюда красного меню.
- Как думаешь, если я тебе начну объяснять сейчас на языке немых мои мысли, ты почувствуешь вибрации движений?
"Да, я бы хотела", - молчала она, стараясь понять, когда вновь появится официант.
Они скользили все глубже в туннель звучания его голоса. Он заполнял кафе, темноту, переставая быть голосом и становясь музыкой. Музыкой контрабаса. музыкой рева контрабаса.

Открыв глаза, ищу на ощупь свое сердцебиение. Ощущаю присутствие людей.
- Не шевелитесь! - мужской голос кричит над самым ухом.
- Но мне нужно, простите меня, - мой тихий голос не проникает через купол комнаты.
- Вам нельзя, у вас нет сердца, - настороженный голос женщины пытается проникнуть в мой мозг и успокоить словами.
Встаю, глаза еще не проснулись. "Глаза, пора вставать", - говорю глазам. "Ну, еще минуточку, там такой яркий свет", - отвечает левый глаз. "Бред, мои глаза ленивы", - думаю и ладонью веду от кожи живота и все выше, выше.
Я думал, что и правда сердца нет.
Но оно есть. Просто маленькое.
А они его не слышали.
- Сердце на месте, простите, но вы врете, -я улыбаюсь и иду к двери.
- Все дело в том, что ваше сердце не слышит волн города, вам нельзя за купол, - тихо шепчет мужчина.
- Мне можно. Мне Ремарк разрешил, - подмигиваю мужчине и распахиваю свет своим глазам.
А там...
Там люди с закрытыми глазами и с вытянутыми руками натыкались друг на друга. На их спинах были приколоты таблички. "Нет печени", "Нет Левого глаза", "Нет волос".
Я подумал, что они же не видят табличек друг друга, зачем они нужны.
Но они видят. Просто чуть-чуть.
Потому что два человека стояли обнявшись и плакали, пытаясь снять друг с друга таблички. Они все больше запутывались.
Я оглянулся - купол пропал.
Перед мной лежит табличка и маркер.
Улыбнувшись, я рисую море черным карандашом. Когда кончатся чернила, я закончу море и сделаю хоть одно доброе дело. Я закончу море.

[477x600]
Два человека сидели на скамейке, мягкий свет от зелёных ламп освещал коридор пешеходной улицы. Он сидел, запрокинув голову назад и чуть в бок. Она смотрела перед собой.
- Скажи, ты ощущаешь себя счастливым?
Он повернул голову в её сторону.
- Нет.
И повысив голос, выпалил:
- Да я вообще не хочу быть счастливым. Меня вполне устраивает моя кислая мина. Тем более, у меня от счастья быстро устают уголки губ.
Она продолжала смотреть перед собой. В её голове играла музыка. Воображаемые тонкие пальцы бегали по клавишам фано. Музыка была плавной и меланхоличной.
Он продолжал сидеть, запрокинув голову назад и чуть в бок. В его голове тоже играла музыка. Кажется, это были раскаты грома или, может, шелест шагов по пешеходной улице. Музыка была еле слышна.
Когда погас последний зелёный фонарь, он уснул.
Она встала и растворилась в густом холоде питерской осени.

От щеки расходилось тепло. Закрыв глаза, прикоснувшись к щеке рукой я вижу как между ними возникает синий электрический заряд. Отвел руку в сторону, открыл глаза, в руке кружка какао. Сколько же плиток молочного шоколада утопили для моих вкусовых ощущений.. Оказывается, что замерзаю, хотя шёл быстро, удивительно быстро. Карта в руках, нужный маршрут жёлтыми улицами через мост, через рост, через джаз. Запахло рыбой, за поворотом что-то неинтересное. В руках Ремарк. В сумке чужие диски. Успел.

Есть волшебная страна,
Лишь с Луны она видна.
В той стране среди лесов
Живет эльф - хранитель снов,
Эльф на дудочке играет
Сны, как бабочки летают
Вспомни самый лучший сон
И к тебе вернется он...
Это стихотворение все, что осталось от одного человека. Она много рассказывала. Образы-образы, эльфы, башни, сапфиры. Все это я впитывал. Шел домой и говорил себе:" так и было, да, ты ей дарил сапфиры, вспомни, вспомни". Перестройка мозгов. Промывание. Она столько всего положила в меня, что я только недавно начал понимать, что многое было вымыслом.
И все что от нее осталось это вот это стихотворение.
Даже если я сейчас расскажу об этом, она посмеется и посмотрит на меня своим материнским взглядом. Мы бы здорово посмеялись над этим. А потом закричит ее ребенок, да и муж что-то вдали буркнет. Она извинится, я извинюсь и пойду домой.

А внизу бесятся и корчат мне рожи эти смайлики. Открывая "написать" не могу и строки написать. Так что пишу в блокноте.

- для кого ты пишешь?
- для себя, ясно дело.
- для себя пишут чаще.
- тогда не для себя.
- для кого ты пишешь?

Голоса в моих руках, четыре голоса кричат и тихо шепчут.
4 человека в рваных джинсах истязали себя, вокруг смотрели люди и жевали. Раз! и они вомбаты!
Курт одевал на шею освежитель воздуха. Ирония. Как-будто от него воняло. От всех воняло. А он просто это рассказал.
Зажигаю сигарету, жгу гитару.
ЗАчем вы рвете джинсы? Вы же уже не верите, просто слепо повторяйте.
Сигарета тлеет, соло почти доиграно.
В голове пыль и вечный hammer-on. виу-виу-виу-виу--..........

"Где ложь и где правда,знает только бог. Но если он бог, то не может существовать ни лжи, ни правды. Тогда все - бог. Лживым было бы только то, что вне его. Если же существовало бы что-нибудь вне его или противоположное ему, он был бы только ограниченным богом. А ограниченный бог - не бог. Значит, или все правда, или бога нет. Видишь, как просто."
Ремарк

а мы все о цветочках, да рыбках поем
а кто-то же чувствует глубже материю
рвет по шву, режет по тонкому следу
странно то, что шаги их все тише и тише.

- Ремарка нужно читать осенью, в дождь и в 21 год. Тогда его поймешь.
- А летом?
- Летом он покажется скучным и непонятным.
- а что нужно читать летом?
- летом не нужно читать.
- а что тогда нужно делать летом?
- Есть вишню, купаться, смотреть вокруг и заниматься любовью.
- А осенью?
- Читать Ремарка, фотографировать, есть зефир и заниматься любовью.
- А зимой?
- Пить глинтвейн, есть шарлотку, греть ноги под пледом, смотреть вокруг и заниматься любовью.
- А весной?
- Спать и смотреть вокруг.
- А заниматься любовью?
1. - а чем же еще весной заниматься?
2. - не хватит времени. Слишком много нужно смотреть вокруг.
- Так как тебя называть?
- Зови Майклом Ремаркой.
- А откуда ты?
- Из Флоренции.
- Почему у тебя такая не итальянская фамилия?
- Родители всегда хотели иметь ремарку.
- ясно.
- да, да, ты права.
[448x480]