Соня родилась 23 апреля, в Пасху и День Национальной Независимости Турции. Вообще, срок был 15 мая, но фактически первые признаки того, что этот день для нас совсем не подходит появились в ночь на 21 апреля. Приехав от сестры, постирав белье, оставшееся в нашей машинке на момент отключения воды и помывшись, ночью я почувствовала, что мой живот как-то одеревянел. Весь день я еще проскакала по городу, была на работе, а после обеда, поняв, что все это не проходит, пошла в консультацию. Моя врачица известная паникерша, выслушав и осмотрев меня, выпучив глазки, приказала срочно ехать в больницу. Андрей был на работе, поэтому сама за рулем, я туда и отправилась, предварительно немного поплакав, поскольку выписалась оттуда только за 5 дней до этого. На следующий день все было хорошо, под воздействием уколов деревянность прошла и доктор велела нам выбрать день для родов где-нибудь в начала мая, мы с Андреем остановились на 2 числе. Да не тут-то было, в воскресенье, 23 апреля, все повторилось. Весь день у меня было масса посетителей – мама с папой, Ольга со своим семейством, подружка, привезли кучу куличей и яиц. После обеда меня осмотрели и врач сказала сакраментальную фразу: «Видимо, сегодня мы будем заканчивать». Я была в шоке, я даже не успела доходить 1 дня до 37 недель. В 4 часа я убежала домой, помылась и собралась, внутренне уже настроившись рожать сегодня, дежурили заведующая роддомом и единственный анестезиолог, способный на эпидуральную анестезию, а следующий день был понедельник и мне не хотелось, чтобы моя дочь пела песню, что, видно, в понедельник, ее мама родила. Часов в 8 снова посмотрели меня и дали добро. Тут все медсестры, до этого в кухне резавшие продукты на окрошку по случаю пасхи, страшно забегали, я не успевала ходить из одного места в другое, постоянно куда-то посылали и требовали немедленно собирать вещи. Собравшись с горем пополам, подняли наверх, дали всего 2 секунды позвонить Андрею, который до того момента и не ведал, что именно сегодня станет папой. Думала взять телефон с собой, но из одежды на мне оставили только шапочку и бахилы, по глупости спросила про линзы, тут они меня и лишили зрения, не разрешив ни линзы, ни очки.
В операционной была куча народа, сразу стали колоть всяческие уколы и тут стало страшно по-настоящему, боялась, что анестезия на меня не подействует, но подействовала как миленькая, живот и ножки стали не мои и все началось. Через некоторое время, достаточно быстро, раздался крик нашей Сони, кричала громко и долго, все удивлялись, что такая маленькая, а такая громогласная. Я на тот момент и не знала, что она действительно маленькая – 2510 гр. и 47 см. Я решилась на эту анестезию, в большей мере из-за того, чтобы сразу увидеть ребенка, а ее протащили мимо на бешеной скорости и, не дав мне очки, и потом еще нахально спросили, видела ли я ее. Тут уже я развыступалась и, где-то через час ее принесли мне уже в реанимацию. Была бы я не резус-отрицательная, так дали бы и покормить, а так я не только была лишена возможности сама ее родить, так и первого кормления не было. Момент первого свидания с Сонькой до сих пор отпечатан в памяти, она была в каком-то одеяле, без шапки, посмотрела прямо на меня и глаза такие ясные-ясные, ничего красивее в жизни и не бывает. Правда, побыла она со мной ровно минуту и опять унесли, теперь уже на 2 дня. В реанимации было хорошо, там я лежала одна, как королева, а весь персонал отделения бесконечно за мной ухаживал.
На вторые сутки, учитывая, что нужна была палата, из реанимации меня попросили, и я переехала в палату. Она была чудесная, вся в зайчиках и собачках, с телевизором, микроволновкой, холодильником и другими удобствами, пообещали принести ребенка кормить, но активная медсестра как раз во время кормлении решила поставить мне капельницу и ребенка я опять не увидела. Потом стали носить ее постоянно, она была такая хорошенькая, чистенькая, в пеленочках, единственная проблема была в кормлениях. Соня уже тогда полюбила есть, а ни она, ни я толком еще этому не научились, поэтому мучений было много, плакали обе. Я с дикой завистью смотрела на свою соседку с огромной грудью и бешеным количеством молока. Моя крошка спасалась только бутылочкой. Мои мама и Оля, граждане пробивные, увидели Соню еще в роддоме, хотя такая услуга там только для пап. Маму просто забыли выгнать и на момент кормления она осталась в палате, а Олю пытались изгнать, но не помогло. Мама сказала, что похожа она на меня, мне тогда тоже так казалось, сейчас, конечно, на сходство я уже не претендую.
Выписали нас 1 мая, гордый папа, бабушки и дедушка забрали нас домой, когда при выдаче Соню развернули на предмет наличия ножек-ручек и всего остального, зрелище была ужасное, она была такая малюсенькая и ножки-ручки ужасно тонкие. А глазищи огромные и она смотрела на нас. Первый месяц теперь уже почти не помню, помню только дикое желание спать, не прошедшее, впрочем, до сих пор и бесконечные кормления, дочь моя в еде себе отказывать никак не хотела, ели мы постоянно,
Читать далее...