В колонках играет - Armin Van Buuren_asot
Настроение сейчас - ОТЛИЧНОЕ

В глухом пространстве широкого зала
Зажатый свет в кромешной тьме
Стал меньше, и его почти не стало,
Я остался с ним наедине.

Он отвечал на все мои вопросы,
Я чутко вслушивался в его речи,
Слова его, как гул многоголосый,
Стремительным потоком шли навстречу.

Лежал он ровно на плите гранита,
Лежал он мёртво неподвижен, но менялся;
Весь пол вокруг пошарпанный, избитый:
Без вопрошающих тот свет не оставался.

И вдруг он задал мне вопрос обычный,
Зачем пришёл к нему я в этот вечер,
Мой голос стал какой-то непривычный,
Животный, но никак не человечий.

Однако, я ответил чётко, что не знаю,
А собеседник мой молчал, не говоря ни слова,
И тут подумал я, что время зря теряю:
Ведь не нашёл причины для визита я такого.

Но я остался, будто я прикован к полу:
Его молчанье стало для меня загадкой.
Я точно знал, что он живей живого -
Возможно, он обижен; я полез в карман украдкой...

Когда свет был пронзён струёй тумана,
Безмолвен оставался он, как прежде,
Зато в тумане проявились его мысли странные,
Он оправдал мою надежду...

Но растворившись вмиг с туманом сигареты,
Меня покинула со светом связь.
Я выпустил ещё дым, лёгкими прогретый,
А свет всё мельтешил, как будто торопясь.

Я начал понимать, что возле фильтра
Пламя сигареты тлеет на загадочном ветру,
Клубы тяжёлой, многолетней пыли
Как смерчи, кружатся на мраморном полу,

Но здесь откуда этот ветер взялся?..
Мне кажется, что стало чуточку светлее...
Оконных рам вдруг грохот в воздухе раздался,
А я, глаза зажмурив, резко рухнул на колени.

Меня окутало теплом любви и ветром счастья,
НО они были не мои и как-то далеки...
Когда открыл глаза, я встретился с напастью:
Я вдруг ослеп, я ничего не видел впереди...

Мгновенно выйдя из себя, из транса,
Почувствовав, что мне намного стало легче жить,
Я всёже помнил этот лучик в тёмном царстве,
Который в случае обиды меня мог легко сгубить.

В колонках играет - Armin Van Buuren_asot
Настроение сейчас - ОТЛИЧНОЕ

Я не могу ни есть, ни спать,
Я здесь со всеми и ни с кем,
Не могу я взять и перестать
Мечтать и размышлять о ней.

Мне говорить об этом трудно,
Ещё трудней в себе держать,
Но всё так сложно, всё так бурно...
Наверно, проще написать.

Зачем я трачу свои нервы,
Погрязнув в укореньях, муках?
Средь суеты денской, наверно,
Я это делаю от скуки?

Я не любил уже давно.
Ты скажешь:"Легче так", - пойми,
Мне не хватало, всё равно,
Рассветов, поцелуев, ссор - любви.

Я получил своё сполна,
Я получил немного больше,
Не то, что я хотел сперва.

Любовь, как лезвие по коже,
Скользила по моей душе,
В рубцы вливая краски-яды,
Выделывая в них клише
Хмельной, терзающей отрады.

Я принимал всё без вопросов:
Её движения, повороты,
Как наркоман скучал по дозе
Всеубивающей свободы.

Всё было б проще, если б я
Ложил свой глаз на ту особу,
Что полюбила бы меня.
Под этим синим небосводом
Готовая со мной бродить,
Улавливая настроения, взгляды,
Внимая всё, что я ей стану говорить;
Готовая и в дождь и в снегопады,
Не морщась, радоваться мигу,
Который появляется раз в век,
Когда напротив с ней стоит в обнимку
Любимый, дорогой ей человек.

Но почему опять не с той,
Ну почему на те же грабли
Я наступаю не впервой?
Наверное, умней не стал я...

Ну почему опять не той
Я посвящаю своё время?
Под одеяло с головой
Закутываюсь?

Будто бремя
Не мог я выбрать для себя
Полегче, но не знаю что,
Неважно...надоела вся
Моя любовь: она - ничто

Она, как воздух, пустота
Неосязаема, спокойна, вечна,
Она, как вера, нелегка
И, как пространство, бесконечна.

И эта повесть не печальнее всех на свете,
В ней нет вражды семейств,
Той кровной мести,
Что так обыденно для современных песен.
А гласит эта повесть о том…
А впрочем, решите сами вы о чём!




Девчонка с парнем год дружили
И дружбою своею у краткой дорожили,
Но наступил тот миг, когда
Как фильме разбиваются сердца.
И каждый, сидя дома в тишине,
Поплакал горько о судьбе.
Но не о каждом речь пойдёт,
А о той девчонке, что рассказ ведёт.
Мятежный дух её, стремясь к победам,
Всё воевал за чувства, за любовь,
За сладкие утехи,
За мира грёзы,
За счастья слёзы
Но всё те же беды…
Она, храня в сердечке место,
Увидела его, ей стало интересно…
Любви в девчонке было море.
Да что там море! Целый океан!
И так, приобножив свой хрупкий стан,
Она ходила с ним на встречи,
Искала руки, губы, речи…
И всё ведь было же сполна,
То чувство, что тревожит душу,
Что не даёт спокойно слушать.
Прошла неделька, две, ну а потом,
Не видя ничего кругом,
Она попалась в сети вора,
Что так ужасен будто свора!
И был тем вором, тот самый наш герой
Ради которого так много тянуло сделать дел порой.
Он оказался просто бабник,
Который мучает людей,
Все ему верят, любят, чтут,
А он лишь только для блядей!
Ох да… но повесть не о нём,
Продолжим дальше с вами,
А дальше та девчонка,
Дух которой казалось не сломить,
Всё плакала и ходила робко
И вновь боялась полюбить…
Спустя немного времени, она решила для себя:
-А что я как дитя?
Ведь я умна, стройна, красива.
И буду плакать я ШУТЯ!
И стану куклой я игривой
Для всех улыбчивой, смешливой!
И в самом деле получалось,
Девчонка шла и не стеснялась,
Что там внутри осколки,
Что колют, режут, как иголки!
Дак всё бы дальше хорошо,
Но что-то мучает ещё…
Она остановилась, огляделась,
И где-то далеко зарделась
Искорка мечты, несбывшейся когда-то…
Но снова пропасть перед ней,
А пропасть из чего?
Из тупых, обыденных людей!
Одна – мила, умна, красива
Но что за чёрт! Последней сплетницей прослыла.
Вторая – опять до ужаса красива,
Умна, добра, смешлива,
Но и в любви она всё так игрива…
Пока та искра, что дала надежду
Строила планы, обдумывала прежнее,
Та девчонка играла, но не как прежде.
Теперь она та же всё кукла,
Всё в той же одежде,
Но чувства теперь и её глаз касаются,
Наступает ночь, и она покоряется…
Отчаянью грёз и надежд,
Обещаниям слов и побед…
Сначала смеясь, потом плача,
Сначала смутясь, потом пряча…
Тем самым и ночь ей подругою стала,
А утро опять образ куклы вещало…
Прожив так до поры и до времени.
Она дождалась той искры ободрения,
Она ту искру, Как котёнка лелеяла
От обид и от глупостей
От дождей и от ветра, что тучи гонит…
И тот огонёк уже и не искорка,
И то пламя об огоньке уже и не помнит…





Вот и конец этой песенке,
Вам уж судить по известному,
Могу лишь одно я добавить,
Девчонка та всё так же сияет…

 Feel For You
(Я Сочувствую Тебе)

Она: Ты был моей первой любовью.
Земля, что плывет подо мной.
Запах спальни, сияющая красота,
Сдержанная дрожь, посланный рай.
Я снег на твоих губах,
Морозящий вкус, серебристый глоток,
Я дыханье в твоих волосах.
Бесконечный кошмар, логово дьявола.
Только так много раз
Я могу сказать, что тоскую по тебе.
Лилия в терновнике,
Дичь среди волков;
Однажды, я вскормлю змею,
Выпью ее яд, останусь на страже,
Со временем вся боль завянет.
Я перейду вброд через твою память.
Он: Едва холодна в могиле,
Едва тепла в моей постели,
Сегодня соглашаясь на ничью.
Девочка-марионетка, веревки, что тобой управляют, в моих руках
Она: Это для тебя, для тебя
Только для тебя.
Просто отдайся этому и больше не думай о том никогда
Я сочувствую тебе.

Я ненавижу все вокруг,
Люблю твой взгляд, когда он нежный.
Ведь ты давно не просто друг,
И взрыв страстей стал неизбежным.

Я ненавижу близких мне
Людей, которых я любила.
«-Спасибо!» - прокричу тебе,
Опять тебя за все простила.

Я ненавижу разговор…
Люблю с тобой вдвоем остаться.
Но ждет опять меня позор,
Ведь ты мечтаешь поругаться.

Я НЕНАВИЖУ И ЛЮБЛЮ.
Опять с душой своей сражаться.
Я этой ночью не усну,
Нам нужно скоро расставаться.

Я ненавижу этот год
И время, что бежит куда-то.
Скажи, зачем небесный свод?
Я не нужна тебе, ведь, правда?

Я ненавижу свою боль,
Которая давно со мною.
Играла ли какую роль
В твоей судьбе? Я слез не скрою.

Я НЕНАВИЖУ И ЛЮБЛЮ
Тебя и все, что было с нами.
Скажи! прошу! я все пойму!
«-Я было ль что-то?» «-Я не знаю»

Минута слабости


Сейчас так хочется поговорить,
Всё рассказать тебе, поплакать.
Сейчас мне хочется - любить.
А слёзы будут капать, капать.
Сейчас хочу я убежать,
Ни зги не видеть и не слышать.
Тебя бы за руку держать
И только вдох наш слышать, слышать...
А ты чего-то всё молчишь,
И веки тихо прикрываешь.
Чего ты ждёшь, чего стоишь?
Про всё забыл и забываешь?
Мою любовь ты растоптал и топчешь.
Ты на меня кричишь и обижаешь.
И что задумал, чего ты хочешь?
Любовь ломаешь, не уважаешь.
Мне просто больно и обидно
И так мне холодно и пусто.
И никого не слышно и не видно.
Сейчас мне просто грустно,
Просто грустно...

СМЫЧОК И СТРУНЫ

Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых...
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.

"О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?"
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.

"Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?.."
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось...
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил
До утра свеч... И струны пели...
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.

Моя любимая погода,
Вечер,
Рискую заболеть.

Фанера ставшая дорогой,
Свечи,
Мелодия запеть.

Прекрасно всё без исключенья,
Бросишь?
Всё брошу, а зачем?

Всё ради одного мгновенья,
Спросишь?
Отвечу, а затем

Пойду куплю цветы герберы,
Ночью
Я буду под окном,

Плевать хотел в словах на меры,
Очи,
Охваченные сном.

В твоих же путаюсь не смело,
Вижу,
Как бархат на свету.

Часами думал то и дело,
Ближе,
Не видел красоту.

Там что-то есть, не понимаю,
Даже,
Дрожу хоть заколён,

Мне друг, с улыбкою вздыхая,
Скажет,
Ты, вроде бы, влюблён.

Из-за каждого угла
Пахнет серой неприятно,
Там голодные глаза,
Дед, одетый неопрятно.

Поздоровается, встав,
Скажет что-нибудь загадкой,
Посмеётся он, упав,
Взглянет быстрою украдкой.

На картонку положив
Вилки, ложки и газету,
Лишь консервы разложив,
Дед вспомянет кого нету.

И припомнит о сынке,
Скажет, резво наливая:
"Деревянном на коньке
Был сынишка Будулаем,
Отсидев за ничего,
В дом вернулся оборванец,
Но убили ни за что,
Посчитав, что сын кавказец"

Мы доели наш банкет,
Дед поникший, допивая,
Поклонился за обед,
Землю чуть не доставая:
"Непорядочно когда,
Сына дедушка хоронит.
Поседев отец сперва,
Гордость, отрока догонит"

Это было. И будет. Тягучий закат,
Предрассветные росы, как бисер на платье,
А меж ними - желанная вечность объятий,
Утопившая разум шальная река.

Стоны? Крики? Нет, шепота призрачный шелк
Лег на плечи, согрев угольками признаний,
А мозаика слов, сочиненная нами,
Рассыпалась дождем - тем, что в полночь ушел...

Рядом. Близко. И волосу не проскользнуть.
Невозможно вдохнуть, но и выдохнуть - тоже,
Только волны тепла пробегают по коже...
Мы скупы, но лелеем, как счастье, вину.

Проведу кистью губ по тугому холсту
Напряженного тела, рисуя рай... Хочешь?
За мечтой, растворившейся в мареве ночи,
Потянулась рука, но нашла... пустоту.

Только сон? Так зачем открывались глаза?
На окне паруса занавесок повисли,
Без тебя, как без ветра, лишенные жизни.
Не терял, значит, приобретений не знал?

Пусть. Но джокер найдется в колоде Судьбы.
Я хочу, просыпаясь и летом, и в стужу,
Видеть твой силуэт в нежном облаке кружев...
Это - будет. Однажды. Не может не быть!

(с)Вероника Иванова

Hе проси меня петь о любви
В эту ночь у костра,
Hе проси называть имена -
Ты же понял все сам.
Hе сули за балладу неспетую
Горсть серебра -
Все равно эту тайну я,
Странник, тебе не отдам.

Слышишь - сказка лучом
По скалистым скользит берегам,
И Судьба затаилась,
Растерянно нить теребя.
Лишь холодные волны
Все также бросались к ногам,
Только белые чайки
Hосились, о чем-то скорбя.

Менестреля крылатое сердце
Легко поразить,
И метался в лучистых глазах
Сумасшедший огонь.
Он стоял
Без надежды ее полюбить,
Бесполезный клинок
По превычке сжимала ладонь.

И была их любовь
Словно пламя костра не ветру,
Что погаснет на утро
Под мелким осенним дождем.
Пусть когда-нибудь в песне счастливой
Поэты соврут,
Hо я знаю - лишь день, только день
Они были вдвоем.

А с рассветом их вновь развело
Перекрестье путей.
Он ушел, а ее через год
Забрала к себе смерть.
Как сказать - может, он даже
Помнил о ней,
Но о смерти ее даже я
Hе смогу ему спеть.

А на сердце осталась туманом
Глухая тоска,
Только время поможет
Потерю и боль пережить.
Hе узнать не кому
Как я мертвую нес на руках,
Потому, что об этом я песню
Hе смею сложить.

Hе проси меня петь о любви
В эту ночь у костра,
Hе проси называть имена -
Ты же понял все сам.
Hе сули за балладу неспетую
Горсть серебра -
Все равно эту тайну я,
Странник, тебе не отдам.

Мир обманул,
Но не успел сменить все маски;
Мне в грудь воткнул
Копьё, пронзив комок той ласки,

Что накопить
За пару лет смогла. Немного…
Пора забыть,
Как добивалась её долго…

Что ж … Показать
Ту боль, которой я стеснялась?..
Убить? Порвать!
На части. Разочаровалась…

Никто не знал…
Я продолжаю улыбаться.
Ты ж доказал:
Не разучилась ошибаться.

Тебя терять
Не страшно. Но настанет время,
Поставишь «пять»
За аксиомы, теоремы…

И Пифагор?!
Да я собаку в этом съела!
А свой укор
Оставь другой! Сверни налево!

В ту часть, в тот край,
Где меня больше не найти.
Не забывай:
Стою на новом я пути.

И старый мост
Сожжён.
Теперь преграда там.
Духовный рост
Мой больше вам не по зубам.

Привыкли вы
К готовому добру от мира.
Нет вам нужды.
Живёте к празднику от пира.

И так всегда!
А вы меня не замечали…
Как я могла?
На миг стать вами?.. Напушали!..

Другая плоть!..
Глупцы! Во мне же кровь другая!
Всего – семь нот.
А для меня звучит восьмая!..

(20.12.2006 17-10)

Мы знаем: время растяжимо,
Оно зависит от того,
Какого рода содержимым
Вы наполняете его.
Бывают у него застои,
А иногда оно течет
Ненагруженное, пустое,
Часов и дней напрасный счет.
Пусть равномерны промежутки,
Что разделяют наши сутки,
Но, положив их на весы,
Находим долгие минутки
И очень краткие часы.

С. Маршак

I

Сыплется песок в часах песочных.
Струйка, право, тоньше волоска.
Над ее мерцаньем худосочным
Масса,
Толща плотного песка.

Я бы счел задачей невозможной
Счет песку, как мелкая пыльца.
Этой струйкой, право же, ничтожной,
Век ему не вытечь до конца.

Он еще пока незыблем явно
За стеклом в футляре и в руке.
Но уже ворончатая ямка
Появилась сверху на песке.

Сыплются песчинки — вот причина,
Льются в бездну нижнего стекла.
Только это вовсе не песчинки,
Глядь-поглядь, минута утекла!

Исчезают, падают мгновенья,
Что бы ты ни делал, все равно.
Жутко — беспрерывного теченья
Никому замедлить не дано.

Ты в кино, на пляже, на охоте,
В шахматы играешь, пиво пьешь,
Спишь и ешь... Они всегда в работе.
Ни одно обратно не вернешь.

Жизнь течет. То лег, а то проснулся.
Пишешь. Любишь. Голоден и сыт.
Чуть забылся, только отвернулся —
Года нет!
Работают часы.

Остановишь? Спрячешь? Черта в стуле!
Плачь не плачь, не сделать ничего.
Бездной вниз часы перевернули
В день и час рожденья твоего.

II

Поезду кажется, что земные пейзажи
Мчатся мимо него,
Скользят за окнами,
Плывут, содрогаются и летят.
Убегают в безвозвратное прошлое,
Так что кустик каждый
Никакими силами не вернешь назад.

Песчинкам в песочных часах представляется,
Что стеклянные стенки
Все время несутся куда-то вверх,
Словно ткется бесконечная нить.
Утекают,
Ускользают,
И никакими силами
Их невозможно остановить.

Нам, на земле живущим, кажется,
Что движется время.
Иногда ползет,
Плетется,
Тянется,
Едва ли не останавливается,
Иногда летит на всех парусах.
В зависимости от того,
Что мы делаем сами,
Мы -
Поезда, идущие через земные пейзажи,
Мы -
Песчинки, сыплющиеся в песочных часах.

(1975)


Владимир Солоухин.

Взрослые,
Знаем, что с нами не просто…
Тысячи
Вам задаём мы вопросов.
Есть ещё,
Может быть, самый серьёзный.
Вы нам ответьте,
Взрослые!
Этот мир
Так интересен и сложен.
Этот мир
Так напряжён и тревожен.
Правда ли
То, что мы даже не сможем,
Стать не успеем
Взрослыми?
Правда ли
То, что на нашей планете
До неба
Вздыбится атомный ветер?
Взрослые,
Мы ваши внуки и дети,
Вы нам ответьте,
Взрослые!
Взрослые,
Вы же такие большие!
В космосе
Столько дорог проложили…
Сделайте так,
Чтобы люди дружили,
Землю спасите,
Взрослые!
.............Роберт Рождественский.........

БАЛЛАДА О НЕНАВИСТИ И ЛЮБВИ.

I

Метель ревет, как седой исполин,

Вторые сутки не утихая,

Ревет, как пятьсот самолетных турбин,

И нет ей, проклятой, конца и края!



Пляшет огромным белым костром,

Глушит моторы и гасит фары.

В замяти снежной аэродром,

Служебные здания и ангары.



В прокуренной комнате тусклый свет,

Вторые сутки не спит радист.

Он ловит, он слушает треск и свист,

Все ждут напряженно: жив или нет?



Радист кивает: - Пока еще да,

Но боль ему не дает распрямиться.

А он еще шутит: "Мол, вот беда

Левая плоскость моя никуда!

Скорее всего перелом ключицы..."



Где-то буран, ни огня, ни звезды

Над местом аварии самолета.

Лишь снег заметает обломков следы

Да замерзающего пилота.



Ищут тракторы день и ночь,

Да только впустую. До слез обидно.

Разве найти тут, разве помочь -

Руки в полуметре от фар не видно?



А он понимает, а он и не ждет,

Лежа в ложбинке, что станет гробом.

Трактор если даже придет,

То все равно в двух шагах пройдет

И не заметит его под сугробом.



Сейчас любая зазря операция.

И все-таки жизнь покуда слышна.

Слышна ведь его портативная рация

Чудом каким-то, но спасена.



Встать бы, но боль обжигает бок,

Теплой крови полон сапог,

Она, остывая, смерзается в лед,

Снег набивается в нос и рот.



Что перебито? Понять нельзя.

Но только не двинуться, не шагнуть!

Вот и окончен, видать, твой путь!

А где-то сынишка, жена, друзья...



Где-то комната, свет, тепло...

Не надо об этом! В глазах темнеет...

Снегом, наверно, на метр замело.

Тело сонливо деревенеет...



А в шлемофоне звучат слова:

- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -

Тупо кружится голова...

- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..



Мужайся? Да что он, пацан или трус?!

В каких ведь бывал переделках грозных.

- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -

А про себя добавляет: "Боюсь,

Что будет все, кажется, слишком поздно..."



Совсем чугунная голова.

Кончаются в рации батареи.

Их хватит еще на час или два.

Как бревна руки... спина немеет...



- Алло!- это, кажется, генерал.-

Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-

Странно: слова звенят, как кристалл,

Бьются, стучат, как в броню металл,

А в мозг остывший почти не влетают...



Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,

Как мало, наверное, необходимо:

Замерзнув вконец, оказаться в тепле,

Где доброе слово да чай на столе,

Спирта глоток да затяжка дыма...



Опять в шлемофоне шуршит тишина.

Потом сквозь метельное завыванье:

- Алло! Здесь в рубке твоя жена!

Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!



С минуту гуденье тугой волны,

Какие-то шорохи, трески, писки,

И вдруг далекий голос жены,

До боли знакомый, до жути близкий!



- Не знаю, что делать и что сказать.

Милый, ты сам ведь отлично знаешь,

Что, если даже совсем замерзаешь,

Надо выдержать, устоять!



Хорошая, светлая, дорогая!

Ну как объяснить ей в конце концов,

Что он не нарочно же здесь погибает,

Что боль даже слабо вздохнуть мешает

И правде надо смотреть в лицо.



- Послушай! Синоптики дали ответ:

Буран окончится через сутки.

Продержишься? Да?

- К сожалению, нет...

- Как нет? Да ты не в своем рассудке!



Увы, все глуше звучат слова.

Развязка, вот она - как ни тяжко.

Живет еще только одна голова,

А тело - остывшая деревяшка.



А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!

Держись! Часов через пять рассвет.

Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!

Ну есть ли хоть шанс?

- К сожалению, нет...



Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.

Как трудно последний привет послать!

И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -

Голос резкий, нельзя узнать.

Странно. Что это может значить?



- Поверь, мне горько тебе говорить.

Еще вчера я б от страха скрыла.

Но раз ты сказал, что тебе не дожить,

То лучше, чтоб после себя не корить,

Сказать тебе коротко все, что было.



Знай же, что я дрянная жена

И стою любого худого слова.

Я вот уже год тебе не верна

И вот уже год, как люблю другого!



О, как я страдала, встречая пламя

Твоих горячих восточных глаз. -

Он молча слушал ее рассказ,

Слушал, может, последний раз,

Сухую былинку зажав зубами.



- Вот так целый год я лгала, скрывала,

Но это от страха, а не со зла.

- Скажи мне имя!..-

Она помолчала,

Потом, как ударив, имя сказала,

Лучшего друга его назвала!



Затем добавила торопливо:

- Мы улетаем на днях на юг.

Здесь трудно нам было бы жить счастливо.

Быть может, все это не так красиво,

Но он не совсем уж бесчестный друг.



Он просто не смел бы, не мог, как и я,

Выдержать, встретясь с твоими глазами.

За сына не бойся. Он едет с нами.

Теперь все заново: жизнь и семья.



Прости. Не ко времени эти слова.

Но больше не будет иного времени. Читать далее...

Беги, королевна, оставь короля
Беги сквозь ясную ночь
И пусть под ногами плачет земля
Беги, королевна, прочь

Беги, оберегом извечным твоим
Пусть будет хмельная Луна
Мы веру и верность тебе сохраним
Беги, королевна, одна

Беги, королевна, спасай короля
Прости, что не можем помочь
И пусть под ногами тлеет земля
Беги, королевна, прочь

Беги, королевна, но верность храни
В душе своему королю
Ты, убегая, сквозь слезы шепни:
«Король мой, я вас не люблю...»

Одни называют ее чудачкой
И пальцем на лоб - за спиной, тайком.
Другие - принцессою и гордячкой,
А третьи просто синим чулком.

Птицы и те попарно летают,
Душа стремится к душе живой.
Ребята подруг из кино провожают,
А эта одна убегает домой.

Зимы и весны цепочкой пестрой
Мчатся, бегут за звеном звено...
Подруги, порой невзрачные просто,
Смотришь - замуж вышли давно.

Вокруг твердят ей: - Пора решаться.
Мужчины не будут ведь ждать, учти!
Недолго и в девах вот так остаться!
Дело-то катится к тридцати...

Неужто не нравился даже никто? -
Посмотрит мечтательными глазами:
- Нравиться нравились. Ну и что? -
И удивленно пожмет плечами.

Какой же любви она ждет, какой?
Ей хочется крикнуть: "Любви-звездопада!
Красивой-красивой! Большой-большой!
А если я в жизни не встречу такой,
Тогда мне совсем никакой не надо!"

Если друг твой в словесном споре
Мог обиду тебе нанести,
Это горько, но это не горе,
Ты потом ему все же прости.

В жизни всякое может случиться,
И коль дружба у вас крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не дай ей зазря разбиться.

Если ты с любимою в ссоре,
А тоска по ней горяча,
Это тоже еще не горе,
Не спеши, не руби с плеча.

Пусть не ты явился причиной
Той размолвки и резких слов,
Встань над ссорою, будь мужчиной!
Это все же твоя любовь!

В жизни всякое может случиться,
И коль ваша любовь крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не должен ей дать разбиться.

И чтоб после себя не корить
В том, что сделал кому-то больно,
Лучше добрым на свете быть,
Злого в мире и так довольно.

Но в одном лишь не отступай,
На разрыв иди, на разлуку,
Только подлости не прощай
И предательства не прощай
Никому: ни любимой, ни другу!