Есть у быдла (навязло в зубах, это правда, но более ёмкого слова не подберу) одна очевидная особенность - они не могут находится в тишине. Необходимо постоянно/с краткими перерывами на сон: чтобы ящик молотил неважночто - слушать музыку вовседецибелы на колонках с плохо=отрегулированными басами - разговаривать с подвзвизгом на повышенных тонах - ржатьбезостановочно - чихать/харкать/срыгивать во всеуслышание - заводить свой надсадныйдрандулет и буксовать=оглашая окрестности рёвом мотора в 1/2ночь+
Интересоваться только шмотками-жрать и оставлять ошмётки пищи в раковине-складывать грязное бельё за стиральной машиной и забывать о нём+
Какие ещё нужны тут руководства к действию=доктрины, их вон Летов уже давно сформулировал:
1.Убивать
2.Убивать
3.Убивать
Прореживать как взошедшую морковь. Или помещать в специализированные заведения, где из этого порожняка делали бы людей. Применяя, скажем, методы вроде описанных в "Заводном апельсине".

Знаю-знаю, что это всё уже сто раз сказано.

Не соглашусь с ними. Не то чтобы Счастье аморально, скорее имморально, оно вообще никак не относится к морали, эти явления существуют в несоприкасающихся плоскостях.

В замечательно самодостаточной местности я живу: поблизости поликлиника, больница, институт геронтологии, хоспис, церковь, кладбище. Можно не отходя далеко от дома жить и умереть, притом под бдительным оком специалистов. Давеча зашла в эту самую церковь, особенного благоговения не ощутила - тесно, по-домашнему, натоплено, людно. Несурово. Привыкла к просторным мрачным северным храмам. В Петербурге довелось жить на проезде Александровской фирмы в старообрядческом "странноприимном" доме. Мне было дозволено не носить платка вне храма, статус "оглашённой" к этому не принуждал. Спала одна в дальней комнате на деревянных полатях во всю стену, где могло бы уместиться человек, наверное, тридцать. Засыпая, разглядывала карты библейской Иудеи на стенах. В окошко глядело кладбище. Штудировала "Поморские ответы" в Древлехранилище Пушкинского Дома. Обедала в столовой Академии Наук. Реальность тогда слабо меня волновала.

Обритая голова во все времена указывала, как правило, на привилегированный либо наоброт весьма унизительный статус. Человек, череп которого я брила, походил то на прозелита экзотической секты, то на каторжанина. Сидел в ванной абсолютно безучастный. Стало не по себе, будто совершаю над ним что-то значимое, непоправимое и даже недозволенное. К тому же за два дня до я надела на его шею чернёный дореформенный крест. Прихотливый ряд ассоциаций закончился темноволосой головой Иоанна Богослова на блюде - иконописное изображение, давеча поразившее меня.

Будучи в новгородской Софии впервые заметила в стенных нишах скамьи. Наследие, скажем так, атеистического детства - до сих пор, находясь в цекви боишься не так повернуться, не то сделать.. В этот раз почему-то пришло в голову, что, видимо, нельзя поворачиваться спиной к алтарю. Хотя это скорее всего глупость.

Пьянство - это тоже сублимация. И хорошо если коллективная.

В N. всё по-прежнему - много мороза, колоколов и перспективы, незастроенного пространства. Временами мутит от кислорода. Квартирный вопрос только и там всех испортил.
Здесь всё по-прежнему - круглосуточная пытка шумами и теснотой.

По продолжительности жизни уроженец информационной эпохи лет через 150 сравняется с каким-нибудь палеоантропом. В среднем лет 30-35, а то и меньше. Особенно отчётливо это понимаешь, когда у дверей собственной квартиры голову вдруг сжимают апоплексические тиски и кровь идёт носом.

Давно когда-то прочитала об интересном опыте /возможно, это общеизвестный факт, но я слышала о нём только один раз. А может, выдумки жёлтой прессы/. Так или иначе - решили определить вес души. Для этого взвесили человека перед смертью и сразу после смерти. Путём вычитания получили вес души.
Ну и что? Определили /предположим, что это так/ самый незначительный параметр этой субстанции. И стоило это чистое познание того, чтобы таскать умирающего/умершего с весов на весы?

Настроение сейчас - Сегодня в город N.

Отказавшись от прямой или косвенной роли убийцы, оказываешься на обочине. Историю будут вершить другие. Вершить историю... Давайте признаемся честно - мало кого из нас волнует будущее за пределами жизни, скажем, наших внуков. Ну правнуков. Т.е. тех потомков, которых мы знали лично, любили, держали на руках. Кого искренне интересует, что произойдёт лет через двести с его гипотетическими прапра..., которые, может, и не родятся? Вершить историю? Претендовать бы хоть на статус человека, да и это, м.б., слишком смелое притязание.

Пример идеально ровных, доверительных взаимоотношений - "постоялец" мертвецкой и препарирующий его патологоанатом. Наверное, патологоанатомами или, скажем, хирургами не мечтают стать с детства. Пожалуй, они - "святые без Бога", сверхлюди, посягающие на заповедное - проникнуть в тайну смерти, продлить таинство жизни.

Море угадывалось в кромешной ночи, потому что чернота воды=плотнее воздушной тьмы. Хотелось искупаться, но по чьему-то ?зломыслию? с шельфа к поверхности воды поднимались оголённые провода. А коль скоро вода+ является лучшим проводником электричества... Однако, мне удалось без помех проплыть в обе стороны вдоль волнореза с бабуином!, сидящим у меня на закорках. Он сопел/пах шерстью/бормотал что-то.

За завтраком у !отца народов! я и некий монах-расстрига=рассужадает об одиночестве:
так Вы считаете, что монах & заключённый=счастливцы, изъятые наконец! из этого мира & обретшие одиночество? Да монастырь и тюрьма=самые общинные из всех общественных//социальных институтов. Доказательством послужит хотя бы то, что всяческие эпидемии распространяются! прежде всего в тюрьмах и монастырях! Оба этих учреждения суть не последний приют=а лишь залы ожидания...

Я не верю в небрежность Бога. Верю, что он может быть вероломным провокатором или ханжой, но что он зазевался, попустил чему-то произойти без своего одобрения - нет. Одно это неверие и заставляет меня подниматься по утрам.

Только конечное явление может претендовать на статус вечности. Сроки человеческой жизни мудро выверены - лет 80 плюс-минус. За 80 лет нельзя разочароваться во всём. Просто не успеть. Потому и существует категория "вечных ценностей". Даже сейчас в эпоху всесторонней девальвации. Кстати сказать, и сто и двести лет назад современники полагали, что живут в век разложения, в преддверии заката цивилизации. Так что не ново это всё.

Поразительно воздействие токсинов: кажется, все нити экзистенции держишь в руках. И даже знаешь, в какой последовательности за них дёргать.

Аминь.

Этот день вполне мог состояться и без меня. Один человек сказал как-то: сегодня у меня возникла спокойная готовность умереть. Это высказывание было, конечно, связано с определёнными обстоятельствами. А я скажу, что бывают дни, когда эта готовность возикает беспричинно. На первый взгляд. Просто день не имеет знака - ни плюса, ни минуса, разве что знак однообразной бесконечности. Маешься, как в каменном мешке, где нельзя в ни встать, ни лечь в полный рост, можно существовать только сгорбленным. Машинальность и мертвецкое спокойствие. Единственное полезное дело - перенесла развесистый комнатный цветок из захламлённого тёмного угла ближе к окну. Да только, похоже, он уже труп, так что ему всё равно.
В метро рядом со мной встали три кореянки(?). На протяжении шести прогонов одна из них трещала на своём наречии не то что без остановки, а даже без пробелов между словами. Таким звонким голосом, который не заглушался даже грохотом электрички. Глядя на её длинную шею, я думала, как всё же порой красивы эти судебно-медицинские термины - вот "асфексия", например, - очень изящное слово.
/Пожалуй, это не делает мне чести/


Нельзя издавать стоящие книги в карманном фомате и мягкой обложке. Нет, нет и ещё раз нет.

Раз уж невозможно спрыгнуть с этого шарика летающего, мне бы хотелось принять смерть /и чтобы она меня приняла/ в ущелье/каньоне в результате обвала.

Мы стояли в церкви в проходе между скамьями, т.к. больше не нашлось места. Моё внимание привлекли сидящие справа - большеголовый уродец и тонкое маленько существо, ощетиненное голубыми иглами, беспрестанно стрекотавшее клювиком. Уродец обернулся ко мне, помолчал, а затем произнёс: "Это мракон. Если пожелаете, обучу Вас его языку за 20 занятий." Условились о времени первого урока. Район, в котором квартировал странный человечек, пользовался дурной славой. Так что я пригласила с собой Р. На углу квартала стоял растерянный мужчина с букетом цветов. Закрытый зелёный автомобиль /кажется, мусоровоз/ притормозили рядом с ним, выскочили двое, ударили человека по голове и затащили в мусоровоз через длинную щель с заслонкой. Машина тронулась, а через несколько метров вылетела в кювет. Труп был полностью размозжён. Надо думать - попасть в аварию, уже будучи мёртвым. Не знаю даже, как нам удалось донести его до могилы, вырытой наскоро в газоне. Над могилой Р. читал молитву на урду. Никогда не думала, что он знаком с пакистанским наречием.
Наутро я вышла на балкон. С балкона обозревались сразу три высотки /хотя я находилась на Ботаническом саду/, охваченные огнём как и все остальные здания. Решив посмотреть, подступает ли пожар и с другой стороны дома, взял ли он меня в кольцо, выбежала в подъезд. На лестнице отсутствовали нисходящие марши, так что восходящие висели в воздухе без опоры. Кое-как удалось выбраться на улицу. С другой стороны к дому подступал грозовой фронт. Низко над землёй, приближаясь ко мне, пританцовывали пять шаровых молний. Третьего дня кто-то рассказывал, как поступает с человеком шаровая молния - охватывает череп и сдавливает его, пока не расколет как скорлупу. Через минуту голову уже окутало золотистое марево, в котором трассировали маленькие разряды. Боли пока не было. В мозгу пронеслось нелепое: пока ещё я каркас, но скоро стану остовом.

proza.ru/diary.html?date=20...thor=lubik

/похоже на название ток-шоу/

Дело было в ПИР.ОГах - заплатив какие-то смешные деньги /около 150 р./ за Камю, я уже развернулась, чтобы уйти, когда девушка-консультант проговорила вслед: "Да-да и не забудьте про всех остальных наших зкзистенциОНалистов - Сартра, Дано(?)..." Всё, что она произносила до этого, было правильно и умно, но этот лишний слог меня сбил. Получилось нечто среднее между экзистенциалистом и националистом, хм. Но это к слову.
Вторые сутки в ожидании гильотины вместе с мсье Мерсо. Вторые сутки по пути из туалета в кухню в дверной проём наблюдаю голые пятки девушки моего соседа. Которыми она взмахивает, садясь на него верхом. Нет, я ничего не имею против чужого совокупления, но почему я должна быть этому свидетелем? И хорошо, если только пятки. Подвержена острой гомофобии. Не люблю видеть голых женщин. По крайней мере в жизни - на экране ещё куда ни шло. Выхожу, если при мне начинают переодеваться, неважно, будь то даже мать или сестра. Не переношу вида кормящих матерей.

...Менее, чем за два дня у трёх людей, независимо друг от друга услышала/прочитала:
Р.: при всей своей гомофобии, этого мужчину всегда хотел обнять
К.: впервые в жизни я захотел обнять мужчину
С.: целовала её не как женщину, а как человека

Это и есть, похоже, доказательство существования единого мыслительного пространства.

Такая же история с казнью/аутодафе/распятием - тема за последние несколько дней всплывала в диалогах с абсолютно разными людьми. Несчастный Хусейн имеет к этому отношение только косвенно. Почему, например, большинство способов казни таково, что смерть мозга наступает не сразу, т.е. теоретически казнённый может несколько секунд видеть собственное расчленённое тело или слышать запах собственной палёной плоти и пр.?

Подумалось, что у Кафки из романа в роман герой теряет имя.

Если в АМЕРИКЕ он зовётся Карл Росман, то в ПРОЦЕССЕ у героя есть только имя и инициал - Йозеф К.
В ЗАМКЕ - "К." и только.

В этом городе два дня кряду сыпал снег, трудно было заглядывать в лица. Но я заметила, что большинство из них не были пустыми. На улице то и дело попадались мужчины с развевающимися чёрными подолами, в клобуках.

Утром проспала завтрак, не почистила зубы, т.к. ничего не нашлось под рукой, повязала голову шарфом и отправилась в лавру. Обиняком подумав, что поступаю как честная христианка - не осквернив своего рта, иду к причастию.
Застеклённая лампадка раскачивалась над аркой на ветру. Странно было видеть в метели живой красный огонь.

В ночное время лавра доминирует над городом тёмная, без подсветки.
Так честнее, в этом есть величие.

Когда-нибудь я всерьёз подумаю о монашестве. Из неистовых мирян получаются истовые монахи. "Неистовый" и "истовый" означает абсолютно одно. Сбивает только, что быть "воцерковлённым" или даже принять постриг входит в моду (так же как вошло в моду быть фашистом).

очередь за святой водой мокла под дождём.

Общеизвестна формула, с которой обращаются к свидетелю в американском суде /возможно, в европейских тоже - не уверена/: положите правую руку на Библию и поклянитесь говорить только правду, ничего кроме правды и да поможет вам Бог.

Заметим в скобках, что одна из библейских заповедей гласит: не клянись.

Вношу предложение упростить формулировку: поклянитесь на книге, в которой сказано: "не клянись"

Бодрствовала под псалмы оптинцев, засыпала под "Requiem" /однако, это небезопасно - можно не вернуться/.

Знакомые, м.б., посмеются, но, на мой взгляд, эта келейка в пятом этаже неподалёку от Ботанического сада, где я квартирую, весьма симпатична. Этажерка на стене /подобрана в своё время, пардон, у мусорных бачков/ скоро переломится - классики и современники свешиваются с неё в обе стороны. В изголовье полуторки стоит пудовый чугунный утюг /найден примерно там же/ на расстоянии вытянутой руки - при случае удобно в кого-нибудь запустить. Не знаю, как это меня /нас с тобой/ характеризует - подбирать неожиданные вещи /а бывает, книги/ практически на помойке? Видимо, отрицательно.

Так, например, были приобретены воспоминания Савинкова и даже, хм, мемуары Казановы. Некий человек расчищал своё жилище от чужих воспоминаний. Как это характеризует его? Видимо, положительно.