Автор: Ронин
Название: Прокрустово ложе любви или Сладкоежка
Фандом: ФФ 7
Пейринг: сколько найдете
Дисклаймер: на чужое не претендую, но и своего не отдам
Саммари: Бюрократия, планирование, контроль и…. сказ о вреде служебных романов…
Посвящается Сефироту :Р
Он ненавидел принимать такие решения. Еще с тех самых пор, как мальчик, с которым его оставили играть в одной комнате, решил угостить его, предложив на выбор две конфеты из белого и молочного шоколада.
Руфус не задумываясь, забрал обе и стукнул, запротестовавшего мальчишку игрушкой по лбу. Чем умилил родителя.
Эта ситуация конечно более сложная. Любовники не конфеты, но взять хотелось обоих.
Отложив в сторону аналитику биржевых сводок и бюджет расходов на апрель лаборатории Ходжо, Руфус предался размышлениям о насущном.
Рено. Темпераментный. Экзотичный. Яркий, как райская птица.
Зеленые глаза, смотрящие с вызовом. Нет ничего более волнующего, чем противостояние. Дальше? Все закручивается в тугой узел страстей, из которого выбираешься выжатым как лимон.
До следующего раза, как воспоминание – лаймовый аромат белоснежной кожи.
Тсенг. Невозмутимый. Солидный. Всегда собран и сосредоточен. Иногда хочется тряхнуть его как следует, чтоб снять это оцепенение.
Получается.
Такой вулкан страстей…. В карих глазах нешуточный огонь передается крови, которая, разбегаясь по венам, сжигает остатки благоразумия и осторожности.
До следующего раза – лишь взгляды украдкой полные чувственных обещаний.
Они сговорились. Оба. Это заговор.
Чуть ли не в одночасье один надул губы и взорвался неприятным скандалом с обвинениями и обидами, другой – сухо и официально отрапортовал, предельно холодно глядя в глаза.
В обоих случаях это означало: «Выбирай»
Если бы этот ультиматум, поставил бы, например отец, то игрушкой по лбу получил бы, несомненно, он, но тут взбунтовались конфеты…
Если он выберет одного, то автоматически лишается другого. Если он пустит все на самотек, то лишится обоих. Если будет усердно добиваться и того и другого, они еще чего доброго решат, что особенные и выставят такие условия, что легче их будет отстрелить поодиночке.
С такой перспективой на будущее ни одна дельная мысль в голову не лезла. На экране монитора уже минут сорок моргало сообщение, что пришел отчет за март из Нибельхейма. Подождет.
Руфус отвернулся от стола, чтоб рабочая обстановка не отвлекала и продолжил размышлять о своем, глядя на распростертый у подножия Шинра-билдинг город.
Совершенно неожиданно, в тишине кабинета раздался грохот открывающейся двери, и послышались тяжелые шаги. Без стука? Наглость какая…
- Мисс Скарлетт сказала, что пока вы лично не одобрите и не подпишите нашу заявку, наше подразделение не получит финансирование на вооружение и экипировку на этот месяц.
Руфус беззвучно чертыхнулся, но в слух как можно более нейтрально произнес:
- Положите на край стола, как будет время, я взгляну…
Посетитель и не думал уходить.
Руфус чертыхнулся еще раз. Этим солдафонам надо все объяснять и не по одному разу.
- Я посмотрю - медленно произнес молодой человек – Сегодня. Позже…
Неужели снова не понял? Неандерталец! Ладно, постоит и уйдет….
Так как же быть? Сегодня как раз свободный вечер….
Внезапный треск заставил Руфуса отвлечься от своих мыслей и крутануться в кресле. Наконец, он увидел посетителя, которого скрывала от его взора высокая спинка.
Ах, вот кто к нам пожаловал в качестве просителя! И чего так нервничать и искрить? Стучать кулаками по столу?
- Взгляните на нашу заявку, мистер вице-президент.
Руфус поморщился, слушая, как Сефирот произносит последние слова, словно водит железом по стеклу. И глаза такие холодные и колючие, как айсберг. Об такой ледяной холод любое пламя разобьется без следа.
Молодой человек придвинул пару исписанных листков бумаги и пробежал их глазами.
- Тридцать литров спирта?! Вы что, решили открыть ликероводочный заводик? – изумился Руфус, наткнувшись взглядом на странную строку бюджета.
- Ну, радиация… - растерялся Сефирот. - Санобработка экипировки.
- Тридцать на одного???! – изогнул бровь Руфус, понимая, что это риторический вопрос и зачеркнул полностью эту графу.
Сефирот упорно молчал, глядя, как Руфус безжалостно вычеркивает килваровые бронежилеты и белые лайковые перчатки для строевых смотров.
Заявку писали в последний момент в полевых условиях буквально на коленке. Зак для смеху вписал туда коробку презервативов. Еще месяц назад это бы прошло, но сейчас Сефироту было не до смеха. Наткнувшись на строчку «Презервативы – 20 уп. по 10 шт.» вице-президент изумленно уставился на него немигающим взглядом:
- А это? – последовал ожидаемый вопрос. – Как «это» отражается на боеготовности вашего подразделения, господин генерал?
Руфусу определенно это все понравилось. Еле заметный румянец, проступивший на скулах Сефирота, это так…неожиданно. И кончики серебристых волос на темной полированной поверхности стола, когда он тут так грозно нависал над ним. Руфус еле удержался, чтоб не потрогать их. Красиво смотрится.
Настроение сейчас - ...
то ли блюз мне накидывает на плечи печаль....то ли сумерки
ничего не будет...
понимаю, что многое я знать не хочу...
переизбыток информации, особенно причиняющей мне боль или от которой мне просто некомфортно не есть гуд...
пора бы перестать верить всем и вся..
совершать поступки, которые продиктованны идиотскими порывами...
и думать, что все будет хорошо...
ненавижу, когда мне говорят "все будет хорошо" меня скручивает, как от удара...
это такая равнодушно-дежурная фраза, которая ранит не хуже удара в спину..
именно холодностью и безразличием...
Меня удивляет способность людей составлять мнение в виртуале о человеке...
каждый считает, что уж он то точно прав, что именно ему открыты сокровенные тайны личности...
так же умиляют, а порой раздражают (особенно слова "друзей") заявления типа "я (он, она, оно) знаю (ет, ют) того то уже - два (три, пять) лет...
по большому счету время тут не при чем, можно прожить с человеком всю жизнь и так до конца не узнать что он из себя представляет....
при этом, никто не запещает выпячивать грудь и говорить сколько вы вместе...
с таким же успехом можно просто походя сделать точные выводы и оценить человека...
про меня можно привести массу фактов, но вряд ли хоть половина из них будет правдива, а вторая иметь погрешность менее 30%...
а я вот...вся на ладони...
смешней, когда манеру поведения трактуют как черту характера...
пицца-пеперони и Ламбруско...
жду вечера...
С утра пораньше - дубль два....
абсолютно тупой сценарий, история в которой в кустах целый духовой оркестр....
не люблю я тупые фильмы-ужасов
насколько было приятно смотреть "Сонную лощину".... не шедевр, но эстетически красиво и логично.....
в связи с вышеозначеным, вспоминается чудненькая статейка "Сто советов злодею"коей я бы придерживалась неукоснительно....если б была злодеем:) *сдувает пылинки с белоснежного костюма*
хочу занть одну вещь..... почему все злодеи в фильмах, книгах...такие невосприимчивые к боли? и почему главные герои...такие тупицы, что им влом сделать контрольный выстрел в голову?
Демон:)
авка....
глядя на это....боже, я становлюсь слоном полосатым редкой породы, который при звуках флейты теряет силу воли:)))
тебе:)
дневники упали резко и непредсказуемо.... как подкошенные:))))
я мастер иллюзий... видимость насыщенности при абсолютном одиночестве.... Чифа обзавидовался бы... добраться до дна - не обрести ли почву под ногами?
не знаю...где здесь отключить рассылку....
У каждого человека есть две стороны. Светлая и темная. Со светлой все кажется понятно, а вот темная…. С этим гораздо сложней. Можно сказать про себя – я эгоист или я завистник. Будет ли считаться это темной стороной личности? Я не уверен. Так, отклонения и только. А вот когда ты признаешься себе, что ты можешь ради какого-то результата совершить нечто, которое сочтут в последствии, при условии что это когда-нибудь раскроется, ужасным, подлым…. Если ты вынашиваешь планы мести и получишь от этого реальное удовлетворение - не каждый может себе в этом признаться, а уж другому тем более. Многие совершенно не знакомы со второй своей половиной, хотя не раз шли у нее на поводу, но никогда не признаются, что сделали что-то намеренно и получили чистый кайф.
Обе мои стороны затеяли безрезультатный спор о том, как быть. Я понимал, что все уже давно надо забыть, жить дальше, простить. Глупо требовать от человека чувств, которые испытываешь сам, так пусть он идет с миром. Другое «Я» прощать что-либо было не намеренно. Я хотел, чтоб ему было больно, больней, чем мне, чтоб он на себе узнал, каково жить с разбитым сердцем.
И я взорвался.
Он начинал ухаживать за девчонкой, я – уводил ее у него из-под носа. Он покупал себе новую машину, я – круче и дороже. Ради того, чтоб сменить квартиру и иметь возможность кататься на своем собственном автомобиле, я научился преодолевать отвращение и неприязнь к потенциальным партнерам по бизнесу. Мне было уже плевать, что Баз, тот самый которому набили морду не чист на руку и вообще неприятная личность, это не помешала мне объединить свои усилия с ним и расширить свое дело.
Быть БИ стало модным в наших кругах. И когда я заметил, что он не равнодушен к довольно хорошенькому мальчику с младшего курса, то, конечно, выбрал его своей целью. Мало того, я стал обладателем этого приза, со всеми потрохами.
Мы улыбались друг другу, но я видел, с какой ненавистью смотрят на меня его глаза. И я платил ему той же монетой.
Такая вот шахматная партия со множеством ходов, где разыгрывались амбиции, тщеславие, зависть, и главное люди. И все это чтоб насытить ненасытное израненное в клочья второе я.
Он сам втянулся в это, перетягивая на свою сторону часть моей удачи.
Апофеозом этого безумия было то, что мы женились в один день в церквях в квартале друг от друга.
Только тогда я позволил себе остановиться, имея в активе кладбище разбитых сердец, инфаркт отца, семью, два дома в столице и небольшую виллу в Коста-дель-Соль. А что у него? Да, плевать мне было, что у него. Я ужаснулся тому, что имел и еще больше ненавидел его за то, к чему он меня подтолкнул.
И я вычеркнул его из своей жизни. Окончательно. Потому что он получил не меньше.
И вот на тебе, письмо.
У нас последнее время активная деловая переписка. Новый контракт, никто не хочет упускать выгоду, вот и препираемся из-за каждого пункта договора.
Обычно мой секретарь вскрывает деловую почту, а это письмо лежит запечатанным. Значит личное.
Несомненно, я знаю адресата и пометка «лично» острым лезвием вскрывает так и не затянувшуюся рану на
Жизнь пошла своим чередом. И я бы вспоминал сейчас это приключение как пикантный момент в моей биографии. Моя память избирательна. Она оставила бы мне эту ночь как приятное воспоминание о безрассудной юности. Если бы судьба сжалилась и дала бы время на забвение.
В июле вернулись его родители, и я вынужден был встретиться с ним на празднике в честь установления дипломатических отношений с *****.
Мне показалось, что не все так сложно.
И почему я не верю своим предчувствиям, когда они восстают против моих желаний? Мне надо было бежать без оглядки, как только я увидел его, в сопровождении родителей. Он был такой необычный, без привычной манеры держаться небрежно и так же небрежно одеваться. Нас просто свели лицом к лицу. Так положено по протоколу. Светская беседа. Обязательная полуулыбка. Наклон, поворот головы. Ничего не значащая беседа о погоде, новостях политики. Все так дипломатично, не придерешься. Но какой же клубок желаний закрутился у меня внутри, когда я заметил пристальный совершенно не вписывающийся в светский протокол взгляд самых желанных для меня глаз на свете. Наверно я мог бы проявить силу воли и не поддаться на эту провокацию, мог, но не хотел.
Я никогда больше не позволял себе так терять голову, чтоб разом отказывали тормоза, и мне было плевать, какой ценой я оплачу все это безумие.
«Это все не по настоящему. Мы просто получаем удовольствие. Не больше. Нет никаких обязательств» - шептал он, впиваясь зубами мне в шею. «Конечно, никаких» - отвечал я, в блаженстве зарывая глаза. Я уговаривал себя, что это на самом деле так, а фактически неумолимо подталкивал к собственному сокрушительному падению.
Наши встречи были нечасты, но томительное ожидание мы компенсировали безумным накалом страстей.
Моя квартирка быстро стала обитаемой и я не чувствовал уже в ней безнадежную пустоту, которая действовала на меня угнетающе, когда я в нее переехал.
У него была мечта. Самая настоящая. Летать. Он строил феерические планы на будущее, делая ставку на летательные аппараты. Он с таким упоением рассказывал о них, что мне казалось, что ничего для него больше не существовало в такие моменты. Он ужасно злился, когда натыкался на мой скепсис, хотя я говорил вполне разумные вещи с позиции экономического обоснования. Порой он взрывался и хлопал дверью. И я не понимал, как терпели его выходки девушки, мне же приходилось не раз идти на уступки и на что-то закрывать глаза. Мы были на столько разные по темпераменту и мировоззрению, что я, в конце концов, смирился с тем, что нас связывает только секс.
Иногда он пропадал вовсе. Без объяснений причин. И вот тогда я уже откровенно бил себя по рукам, чтоб не схватиться за телефон и не броситься на поиски с криками «ты где?» «Нас ничто не связывает» стало уже мантрой и повторялось в те минуты, когда мне казалось, что в моем сердце есть немного больше чувств, чем того требуют наши отношения. И мы молчали. Пока он не объявлялся сам. С какой-нибудь идеей, которая опять же разбивалась о мое спокойное объяснение на счет ее несбыточности.
Конечно, я понимал, что все это мимолетно и ни к чему не ведет, и мне хотелось от этого получить все что можно, по максимуму.
Мой отец, каким бы тираном не представлялся окружающим, был неплохим человеком и многому меня научил, быть может, не совсем хм….гуманными способами. Например, никогда не лгать, если ты знаешь, что собеседник может быть прекрасно осведомлен о том, что ты лжешь. Это лишает тебя
А он все держал меня за руку. Разговаривая с Бенедиктом, потом с Ремом, Патрицией. Они смеялись, а он все держал меня за руку и я вовсе не хотел, чтоб он меня отпускал. Я смеялся вместе с ними, и им казалось таким естественным, что мы держимся за руки, как будто держаться за руки между парнями добрая традиция.
И вдруг стал смотреть на мир другими глазами. Словно то, что мне казалось противоестественным, теперь поменяло вектор и является нормой. Что, так как я смотрел на него, как реагировал на прикосновение, на взгляды серых глаз было закономерно. Как впрочем, и мое внезапное желание поцеловать его в губы. Я был наверно пьян. Я был дезориентирован пляшущими вокруг нас друзьями с факелами в руках, их сумасшествием и хмельными выходками и криками в ночное небо. Я тоже позволил себе сойти с ума. Подойти вплотную к нему, и поразительно долго глядя на влажные в свете костра губы прикоснуться к ним своими губами. Просто попробовать их на вкус.
Я испугался. Своих желаний и его реакции. Он испуганно смотрел на меня. Испуганно, но без отвращения. При этом, все еще держа меня за руку. И я боялся, что вот теперь то он разожмет пальцы, и я просто…упаду.
Но он, когда я уже совсем отчаялся, еще крепче сжал мою ладонь и притянул меня к себе, обнимая за талию, прямо как девчонку. Он видимо тоже потерял ориентиры, если сам начал целовать меня, не обращая внимания на свист и удивленные крики друзей.
Я никогда не забуду этот поцелуй. Поцелуй, от которого я окончательно потерял голову и понял, что никогда я уже не смогу захотеть что-либо другого, потому что все другое будет жалкой подделкой, бледной тенью и суррогатом.
Нам было мало. Мы не хотели ждать, когда придет осознание того, что мы творим. И что быть может, мы раскаемся к утру, и будем стыдиться прозошедшего.
По крайней мере я точно знаю, что хотел большего, а то что хотел он, я знал, чувствовал, ощущал потому что мы не могли оторваться друг от друга пока поднимались по винтовой лестнице ведущей в его комнату.
Конечно же утром наступило протрезвление.
Не было дурацких вопросов: «как ты здесь оказался?» и «какого черта мы делаем в одной постели?»
Я был, по крайней мере, не настолько пьян накануне, чтоб не помнить, какая сила довела меня до его комнаты. И все же мне казалось, что мир рухнул, и я сам же первым начал это разрушение.
Он же был подавлен и смущен. Старался не смотреть на меня, а потом и вовсе отвернулся, чтоб одеться.
Почему-то тогда я сам забыл о своем положении, о том, что будет, когда узнает отец, когда поползут мерзкие слухи, и каждый будет тыкать в меня или мою фотографию пальцем и говорить, что сын президента извращенец.
Наверное, я впервые забыл о себе, увидев его сгорбленную спину и мысль, которая не давала мне покоя была просто ужасна: «Что же Я наделал?»
- Прости – вырвалось у меня тогда в напряженной тишине.
Я уже вполне осознавал, за что прошу прощения в отличие от него.
Он посмотрел на меня как на идиота и выскочил из комнаты так до конца и не одевшись.
Я помню солнце, ветер трепавшие мои волосы, когда я вел свой кабриолет сразу за приятелем, слева ко мне прижималась Дина. Ее разморило на солнце, и она примостилась у меня на плече, совершенно не подозревая насколько мне неудобно было вести в таком положении машину.
Он же решил ехать на одном из своих мотоциклов, коих у него было множество. Я думаю, что здесь была скорей жажда скорости, чем желание покрасоваться перед девчонками. Хотя, они были от его вида в экстазе.
Он то сбавлял скорость и ехал рядом с нами, зубоскаля на ходу, то мчался, словно сумасшедший вперед, поднимая на проселочных дорогах клубы пыли.
Это был самый необыкновенный день в моей жизни. То ли на меня так подействовало вино и я наконец то позволил себе быть самим собой, то ли я устал сдерживаться и опять же вино придало мне сил. Думаю, я многих удивил в тот день своим поведением и любовью к танцам, а главное тем, что я умею танцевать и тем, что меня можно было спровоцировать на любую безумную выходку.
Слава богам, никто не подбил меня ни на что сверхнеприличное, максимум на совместное купание голышом в бассейне, когда солнце уже стало клониться к горизонту.
У меня хватило духу сказать в тот вечер Дине «нет». Отец, конечно же, после моего своеволия устроил мне небо в алмазах и принуждал меня просить ее вернуться обратно, но тогда я и помыслить об этом не мог и был тверд в своем решении.
После нескольких тяжелых моментов во время объяснений я с легким сердцем побрел на пляж, чтоб как-то привести свои чувства в равновесие.
И наткнулся на него.
Он сидел на берегу у самой кромки воды. Теплая волна как белая кошка подбиралась к его босым ногам и лизнув их уносилась прочь. В сгущающихся сумерках я его различил лишь по белым закатанным брючинам.
- Почему ты не там? – спросил я, мотнув головой в сторону дома, откуда доносились музыка, смех, кто-то пытался весь этот гомон перекричать.
- Устал.
Я пожал плечами и собирался пойти дальше, когда он схватил меня за штанину и почти силком усадил рядом.
- Посиди со мной.
- У тебя что-то произошло? – просил я, когда молчание уже стало невыносимым.
Мы никогда с ним не были друзьями, я никогда не интересовался что там у него внутри, от чего он мог вот так уйти с вечеринки, где, несомненно, его с нетерпением ждали и сидеть в одиночестве на берегу моря.
- Нет. Все в порядке.
Я снял обувь и, закатав брюки, тоже подставил ступни под ласковые набеги волны.
Так мы и сидели, пока солнце совсем не скрылось за горизонтом, оставив напоследок ярко алую полоску на бархатном небе. Завязался разговор о девчонках и я понял, что скорей всего его постигла неудача, вот он и сник. Дело в том, что слово «неудача» абсолютно не вязалось с его жизненной позицией. Он спросил, как мне удается знакомиться и поддерживать отношения без всяких напрягов. И тогда я рассмеялся. Рассмеялся и упал навзничь, зарывшись
Настроение сейчас - аут
"Банальная история"
1.
Я смотрю на запечатанный конверт и не могу заставить себя его открыть. Столько лет прошло, а чувства мои ни сколько не притупились и я все так же зол и все так же ненавижу его. Как в прочем и люблю….
Люблю сильней. И не менее ярко ненавижу. До дрожи. За все, что он сделал мне, за всю мою боль, которую я испытал, с того момента, как наши пути так глупо разошлись.
Глупо, банально, нелепо. В принципе, я смирился с его решением. Но сердце мое решило по-своему и до сих пор щемило, когда я читал про него в прессе, видел его на светских раутах в окружении коллег, партнеров по бизнесу, семьи, сыновей.
И даже улыбку на его лице предназначенную не мне я не мог ему простить и ненавидел страстно.
Как я уже говорил, прошло очень много лет. Но я помню все как вчера.
Вечеринку по случаю окончания предпоследнего курса университета, где собралась вся золотая молодежь нашего факультета.
Мы были пьяны от пряного вина от воздуха свободы, бередившего кровь и подбивавшего нас чудить, совершать безумства, строить планы далеких путешествий. Наши родители могли обеспечить нам такие мечты, поэтому мы не были ограничены в нашей фантазии. Мы даже соревновались, у кого идеи буду безумней, на грани реальности и на сколько можно все это осуществить.
Мои возможности были практически безграничны, мой отец не мог мне обеспечить только воскрешение из мертвых и полеты меж звезд. Хотя как оказалось в последствии, последнее вполне реализуемо. Тогда это было из области фантастики.
Естественно все ждали, что моя то фантазия будет такой же безграничной. Увы, мои мечты не выходили за рамки планов на следующий семестр и ближайшего будущего в компании отца. Я не был особо красноречив, и искрометно весел. Я знал все свое будущее наперед, и фееричные желания в планы на мою жизнь не входили. Может, поэтому я так завидовал своим приятелям, которые загадывали кругосветные круизы, вылазки в суровые горы на Северном континенте, охоту на огнехвостых псов. Это было круто, но нереально. Мое время за деньги не купишь. После недели такой свободы, я непременно бывал заперт в кабинете и продолжал штудировать учебники.
Может, потому что я выглядел таким примитивным, девочки из нашей компании, считали, что меня можно охмурить, приручить, завоевать. Я так и не понял до сих пор женской стратегии, хотя женат семнадцать лет.
А парни наивно полагали, что мне так с ними везет. И считали меня ловеласом. Да я даже не мог мечтать о девушке, которая мне нравилась, настолько не принадлежал себе. Поэтому разговоры в мужской компании о том, сколько и кого я уложил в постель, вызывали у меня удивление и неприязнь.
А он. Он был душой компании. Вот уж кому нужно было присвоить титул ловеласа.
Демон, спасибо.... За этого сволочного Руфуса, за....Сефа в обертке.... за все...
надо же.... музыка здесь проигрывается без задержек... радует....