Мне вот интересно. Как вы относитесь к людям, которые зарабатывают себе на жизнь фрилансом? А к самому фрилансу вы как относитесь?

Почему сказать 'я тебя не люблю' гораздо сложнее, чем 'я люблю тебя', хотя первое высказывание зачастую является гораздо более честным, чем второе?

Еще с год назад я чувствовала себя вполне способной измениться ради любимого человека, стать глиной в его руках и - пусть лепит как хочет.
Сейчас - хренабытам. Если тебе что-то во мне не нравится, то выход там же, где вход. Всяко я знаю свои закидоны гораздо дольше, чем тебя, и с ними у меня уже даже контакт налажен, за двадцать-то один год.
У меня по-прежнему lack of humanism.

Потребность в боли бывает иногда столь же невыносимой, как и потребность в наслаждении. И, как и с наслаждением, боль мы вполне способны причинить себе сами. Когда возникает такая нужда, мы просто делаем то, что может убить этот зуд, испытывая потом тихое удовлетворение и полное спокойствие... на какое-то время.
Вот и сижу я теперь и думаю - ну и нафига мне эта третья дырка в ухе?(

Слушать этот музыкальный файл

Дар нужно уметь принять. Нужно уметь принять его так, чтобы не обидеть дарящего, чтобы не билась в висках мучительная мысль "что не так?".
Вообще, существует как минимум два типа подарков: те, что дарят бескорыстно, от чистого сердца, от всей души - просто для того, чтобы на душе у другого человека потеплело, и те, за которые хотят что-то получить взамен, - например, слова благодарности, выразительный взгляд или улыбку. Я утрирую, есессно. Среди тех подарков, которые дарятся бескорыстно, есть такие, которые просто не нужны дарящему. Но это, впрочем, не обязательно говорит о неискренности дара. В подарках второго типа всегда есть доля неискренности, но она может колебаться от размеров горчичного зерна до... бесконечности.
Но это так, мелочи всё.
Дело еще в том, что человек может не уметь отдать то, что предназначено в дар. То есть, всё это выглядит примерно так: "Вот это - тебе. Оно - твоё. Но ты должен сам взять его. Это будет трудно. Это может быть больно. Это может привести к его разрушению. Это может привести к разрушению тебя. Это может привести к разрушению меня. Но ты должен это взять, потому что оно - твоё". На самом деле, это достаточно эгоистичный подход, в то же время показывающий страх дарящего сделать что-то не так; дарящий снимает с себя ответственность и перекладывает её на одариваемого. Такой подарок может быть хоть началом войны. А в большинстве случаев - просто началом длительных страданий обоих сторон, которым они долго и со вкусом предаются.
Это я к чему всё. Любой дар нужно принимать спокойно. В большинстве случаев мы не знаем, что за ним кроется, поэтому, какими бы ни были намерения дарящего, ими всегда можно пренебречь)

Я, наверно, слишком многого требую, и мы с тобой на самом деле непарные.
Все мои теории летят к чертям, ты не поддаешься моим классификациям.
Я лишь помню, как хорошо мне было с тобой.
В какой момент я ошиблась?

Я положу морду на лапы и буду долго глядеть на то, как языки пламени, гудя, взвиваются в темные небеса.
Кто ты? А кто я? Кто мы с тобой такие?
В огне потрескивают дрова, но это не мирный треск, и в нем нет домашнего уюта. Скорее, это весть о надвигающейся буре, о снежном буране, идущем с востока. Но он еще далеко, и пока можно поспать, лёжа в тепле и ни о чем не думая.
И всё же – кто ты? Как ты меня нашел? Как ты меня узнал? Как ты понял?
Глаза сами закрываются, под веками пляшут разноцветные круги. Трещат дрова. Не уснуть. Я вздыхаю и поднимаюсь. Отбегаю от огня во мрак январской ночи, хрустя настом и выдыхая клубы пара в густой морозный воздух. Ни луны, ни звёзд. Из горла рвется не то вой, не то рык.
Кто ты такой?
Зачем?..

Человеку может казаться, что он заблудился, что он не видит света, что он бредет во тьме пещеры в никуда и никогда уже не выйдет на воздух. Только это всё миражи. Такие же миражи, как те, что в пустыне, только эти создает наша собственная неуверенность в себе. А что правильно? Откуда мы знаем? Мы не можем знать. Мы должны быть уверены. В каждом из нас есть компас, который обязательно выведет к чистым и светлым родникам, в теплый сосновый лес, в горы - куда угодно, куда хочешь. Ошибок нет. Есть жизненный опыт. Опыт - это всегда хорошо. Кто там у нас изобрел лампочку? Пусть будет Эдиссон. Так вот, он пытался создать лампочку сто раз, и сто раз у него не получалось. Люди смеялись и твердили ему, неудачнику, чтобы он бросил это неблагодарное дело. Но он лишь улыбался. Он знал, что каждая неработающая лампочка - не неудача, а еще один способ как не надо делать лампочку. И что мы имеем теперь? У него всё получилось.
Когда нет сил ни на что, когда всё кажется бесполезным и никчемным, но к этому уже приложены некоторые усилия, надо просто отложить всё в сторонку, будь то книга, карандаш или перо, и выкинуть их из головы хотя бы на пару минут. Всё образуется, всё будет хорошо, всё обязательно получится - повторять как мантру десять раз в день.
Всё образуется, всё будет хорошо, всё обязательно получится. А пока пусть всё идёт по накатанной - ведь хорошо идёт, нэ? =)

Я просто ошиблась.

Свернувшись, лежу под пледом. В комнате холодно, очень холодно. В кровати не теплее ни на градус: моё тело отказывается вырабатывать тепло. Осторожно растираю ледяные ладони, сосредоточенно дую на пальцы - даже этот воздух прохладный. Меня окружает холодная ночь, она заглядывает в мои глаза и гладит тонкими кривыми пальцами по голове - тепло ли тебе, девица? Вжимаю голову в плечи, подтягиваю колени к подбородку. Меня бьёт крупная дрожь. Холодными пальцами обнимаю себя за плечи и тихонько охаю, словно прикосновение кожи к коже способно оставить ожог. Я не плачу, просто глаза слезятся; прижимаю лицо к подушке, выдыхаю в неё и прижимаюсь к месту выдоха щекой - щеку обжигает моим же поцелуем. Но воздух по-прежнему стылый, осенний, жесткий, и вот я уже не могу дышать; кашляю, содрогаясь всем телом. Ночь заботливо присаживается на край постели и целует меня в макушку: очередной приступ озноба. Сворачиваюсь в калачик, стараясь занимать под пледом как можно меньше места, судорожно заворачиваюсь в него - только бы, только бы не дуло! Ночь, раздраженная таким невнимаением, тихо встает и уходит к окну, я вижу там её темный паучий силуэт. Она в моем левом глазу, словно бельмо, сквозь которое не видно мира. Я смаргиваю видение, сжимаюсь, судорожно вдыхая ртом вязкий воздух, и закрываю глаза. Меня всё еще бьёт озноб, но не так сильно. Холод просачивается под одеяло, как вода, впивается своими клешнями в ноги, в руки, в живот, в спину, заползает внутрь. Я леденею. Только бы не до сердца, только бы не заснуть. Ночь вздыхает у окна - ей скучно - и подходит ближе, чтобы подоткнуть одеяло. Её призрачная рука касается моей щеки, я вздрагиваю и чувствую укол льда в груди. Сердце промерзает насквозь за считанные секнуды.
Я проваливаюсь в тягучий, словно карамель, сон.
Январь, Москва. Я мечусь по станциям метрополитена, пытаясь всюду успеть, и понимаю, что не успеваю - метро слишком большое. Кольцевая. Краснопресненская. Баррикадная. Или Баррикадная, а потом Краснопресненская? Поезда, поезда. Кругом ходят люди. Холодно. Даже в метро холодно. Вагон, покачиваясь, плывет во мрак, подмигивая мне единственной оставшейся в живых лампочкой. Краснопресненская? Баррикадная? Я еду по фиолетовой ветке. Я точно знаю, что мне надо в Выхино, но еду в другой конец. Смс друзьям: "Простите, я опаздываю. Ваше метро слишком большое". Слишком большое. Просто, чтобы посмотреть. Чтобы увидеть то, что видит он. Холодно. Потираю руки.
Открываю глаза. Холодно. Мои ладони примерзли к плечам, я застыла в позе эмбриона под пледом. Выдыхаю пар, кашляю. Потираю руки. Холодно.

Я не могу тебя открыть.
А ты стал писать письма без адресата, которые наверняка будут им прочитаны. Мне? Не мне? Я хочу верить, что мне, но тогда это всё еще печальнее; так что пусть будет не мне, и пусть ты будешь с ней счастлив, ведь она наверняка любит тебя так же, как ты любишь её. Не может не любить.
Ты такой сложный и непрозрачный.
Я могу только чувствовать твою боль, но не могу видеть твою душу.
Я вообще могу чувствовать только боль.
Я не могу помочь.
И еще мне очень холодно, и никто не может согреть меня, кроме тебя.
Да и ты - можешь ли?

Слушать этот музыкальный файл

Песня из новой одноименной программы The Dartz, запись с питерского концерта в Арктике, 12 апреля 2008 года

Когда весна и всё хорошо, я начинаю слушать гранж, готику и металлические баллады.
Я уже забыла, когда всё было плохо.
Умываюсь счастливыми слезами и изо дня в день занимаюсь продуктивным самобичеванием.
Music has me.
Так и должно быть.
I don't have anything/one (to blame).

Мне нехорошо там, где я есть.
Нестабильность убивает меня.

Слушать этот музыкальный файл

37 слушали
2 копий

Когда пройдет полсотни лет,
В твоих глазах потухнет свет.
Недолгий северный закат -
Смотри, как наши дни летят,
И наши дети видят сны.
Любимая, уснем и мы.

Пришла зима в мои края,
Листаю книгу, сидя у огня,
И подогретое вино
Напомнит дни, ушедшие давно.

Слушать этот музыкальный файл

Долго будут в нашем фьорде этот случай вспоминать
Как-то викингов дружина попросилась ночевать
Мы, конечно, были рады бравых воинов приютить
Хоть и забыли те, наверное, разрешения спросить

Широкоплечи и крепки скандинавы-мужики.
С ними скальд был - всех пониже,
Но всех шире раза в три.
У всех ладна борода - сена рыжего копна.
А у того, что был всех ниже,
Так и вовсе до земли была!
Только яства и напитки разместились на столах -
Наши местные мужчины очутились вдруг в сенях!
Яства бойко разошлись меж бородатых жадных ртов.
А скальд был уличён в глотании
Ну просто чудовищных кусков!
Захмелели - подобрели, ладну песню завели
О походах, о сраженьях, о красе родной земли
Повергал всех стих их складный
В слёзы то, то в бурный смех.
А скальд, что ростом был всех ниже,
Пел, несомненно, слаще всех!

Раскраснелись добры молодцы,
Подобрели красны девицы.
Рассажали парни девок на колени на свои.
А скальд,что был всех ниже,(но при этом к девкам ближе)
Разместил аж целых три!
Утро встретило во сне всех,
И очаг уж подостыл
И с добром всем нашим в море
След героев уж остыл

Две недели наши парни тёрли мятые бока,
И загадочно блестели местных девушек глаза!...

I've got so much to tell you.
Keeping silent together is different.
I need to shake hands with a clairvoyant.
[533x400]

Счастье в музыке, а истина - в вишневом табаке