В холле большого старого дома, прямо напротив входа, висело огромное очень красивое вышитое полотно. Неизвестный мастер очень постарался, вложил в свое творение всю душу. На холсте была изображена весна. Свежая зеленая трава, мелкие молодые листочки на деревьях, река, на берегу которой сидели, обнявшись, парень и девушка.
Год за годом гости дома выражали восхищение полотном, спрашивали об имени мастера, создавшего его, но никто не помнил уже, как звали того человека, который много лет назад вышил и подарил эту картину прежним хозяевам дома.
Год за годом старый слуга ухаживал за этим полотном, протирал нити специальным составом, чтобы они сохраняли свой блеск и не портились. Он очень любил в свободную минутку по вечерам сидеть и смотреть на реку, волны которой, словно настоящие, переливаясь всеми оттенками синего, омывали прибрежные камни.
Год за годом он, ничего не говоря хозяевам, ухаживал за любимой картиной. А хозяева, не знавшие этого, радовались, что предмет их гордости так долго находится в отличном состоянии.
Но вот старый слуга умер. На его место пришел новый, довольно молодой и не столь обязательный. Он изредка, разумеется, ухаживал за картиной, но без особой старательности. А потом и вовсе перестал.
Еще довольно долгое время работа неизвестного гения радовала глаз хозяев дома и вызывала восторг их гостей. Но постепенно полотно начало тускнеть. По краям картины, вдоль рамы, лопались стежки. Река выцветала, теряя всю свою цветную красоту и превращаясь в невыразительную серо-голубую полоску на картине. Силуэты влюбленных на берегу расплылись, листья деревьев словно осыпались. Картина умирала.
Гости перестали ей восхищаться, теперь они уже спрашивали хозяев, почему они не выбросят "это старье". Те отвечали, что оно дорого им как память, но с каждым таким вопросом в голосе хозяйки оставалось все меньше уверенности.
И вот однажды это полотно оказалось выброшено на задворки сада, в компостную кучу.
Там его нашел старый конюх, друживший с умершим слугой. Он любовно разгладил мятый шедевр, пошел к себе в комнатку, нашел тот раствор, которым его умерший друг протирал картину, и прошелся по всем-всем ее нитям.
Затем он отнес картину на могилу старика-слуги, который ее так любил.
Очень хочется сидеть на кухне, слушать Лакримозу, пить крепкий чай и вдыхать прохладный запах дождя, доносящийся через распахнутую форточку. Сквозь негромкую музыку вслушиваться во все усиливающийся шум дождя в листве деревьев. Стук капель, сливающийся с музыкой. Аромат дождя. Капли, иногда падающие на лицо и в чашку чая. Музыка.
А потом взять плеер и выйти на улицу. Постоять несколько секунд, не двигаясь, под упругими прохладными струями воды_с_неба. Чувствовать слезинки облаков, текущие по лицу. И, уже промокнув, одеть капюшон, пойти куда-то вперед, прикрыв глаза и слушая музыку, пробивающуюся сквозь барабанную дробь капель по капюшону.
[400x269]Мы любим закаты потому, что они гаснут.
Мы любим цветы потому, что они умирают. Любим собак во дворе и кошек на кухне потому, что те вскоре нас покинут.
Само собой, есть и множество других причин, но в сердце утренних приветствий и полуденного смеха лежит неотвратимость прощания. В седых бакенбардах старого пса мы прозреваем уход. В усталом лице старого друга мы видим дальний путь без возврата.
(с) Р. Брэдбери. "Из праха восставшие"