Март во всю паровозит, махиною прет, будто знает события все наперед, а в ушах от весеннего ветра набат православный... И давно не пишу, не читаю стихов, потому что не в тему и просто не хо, и не модным считаецца нонеча плач Ярославны... Тут такая вокруг первобытная мощь, что ни охнуть, ни выдохнуть, ни превозмочь, через лужи за девичью ручку с заливистым "опля!" - и гулять по проспектам, гонять воробьев... И халатик слегка... И стихи про любовь... И такое, порой, что и землю наотмашь бы обнял...

Биоритмов гребучий период
Через минимум едем наверх…
Помереть бы как Экзюпери, вот
Воспаривши пред тем, аки стерх

Не привычка, а, скажем - сноровка
Я сижу, от зари до зари…
То у Спилберга спизжу бородку
То дневник у Марии Кюри

И сдыхаю в тупой круговерти
Посередь ретроградных орбит
Попрошу не винить в моей смерти!
Впрочем, так я и не был убит...

Не оставил загадочный ребус
Своей жизни для точных наук
Мол, он сел на последний троллейбус
И уехал куда-то на юг…

Скукотища... Не фарс, и не драма
Все спокойно. Тут смысл не ища
На конечной торгуется дама
К пиву смачно просватав леща

Только скоро грядут перемены
Разгадав генетический код
Где-то в недрах моей ойкумены
Ходит пО цепи мартовкий кот

И с весною (веселою сукой)
Как и я - от зари до зари
Об амурах с огромной базукой
Усмехаясь в усы говорит…

я сейчас практически ничего не пишу (ну не выношу я графомании), посему выпощу тот стишок, которым я почти 2 года назад сильно гордился, а щас его с трудом выношу. История написания такова - когда у меня произошел фазовый переход, и после 2х лет стихосложения по принципу "стихи это слова с совпадающими окончаниями" я задумался над тем, что я хочу донести своими воплями - я начал слегка интересоваться теоретической поэтикой, из чего родились, допустим, итальянский сонет "под плазмою червленые аркады, в кипящий сумрак страсти и неона, спускаюсь по ступеням и наклонам, среди таких же, ищущих отрады..." - ну это был сов7 ужас, но вот захотелось мне написать редкой онегинской 14тистрочной строфой. Я написал. А потом вспомнил "я вам пишу, чего же боле" - оказалось тот олух, который писал ту статью по теорпоэтике, перепутал в оригинальной пушкинской строфе женские и мужские рифмы. Посему стиш получился написанным инвертированной онегинской строфой - антионегинской, в каком-то смысле - женские рифмы заменены на мужские и наоборот. И вот как он прозвучал

Один день

*) – в нашем городе Ильич на центральной площади указывает светлый путь именно к этому заведению

**) – кусок от omnia mea mecum porto - все свое ношу с собой (лат.)

Расположился на углу
приятель - старый кафетерий
гуляют мухи по стеклу
здесь, как мустанги среди прерий
над чашкой пар, сплетаясь с ним
дымок от сигареты слим...
На фоне тонкого запястья
отсчитывают наше счастье
и зная - время от и до
столь мимолетно для кого-то -
мерцают скромно позолотой
твои швейцарские “Rado”
своя приятность в этом даже
ведь кто-то должен быть на страже
настороже у нас с тобой...
Возьмем какое-нибудь блюдо
а после двинемся гурьбой
по направлению оттуда
куда? да так...
Чуть прыснет дождь
в полупальто одетый вождь
укажет нам на туалеты *)
мы потеряемся, но где-то
найдемся снова: ты права,
ах, виноват (какое свинство)
я закурю последний винстон
но, вдруг, на свет из рукава
достану радостно и гордо
цветочку: mea mecum porto... **)
Напев венгерский – соло-альт
прорежет нотой андеграунд
и разобьется об асфальт...
Мумуобразный бассет-хаунд
уныло смотрит в никуда
искрят от влаги провода
пойдем, пора...
Походкой праздной
среди витрин разнообразных
туда, где чайник на плите
гора каких-то старых пленок
и тихо-тихо домовенок
скребется в полной темноте...
Дом охраняет он от кражи
ведь кто-то должен быть на страже

вот так и закалялась сталь

слово понравилось так, гы-гы :)))

машинка не шьет… а осталось каких-то два дня
до выхода в свет ясноокой прекрасной принцессы
закончился бисер (занять бы у Германа Гессе)
да вряд ли получится - пропасть… капкан… западня

пронзительной нотой дурной милицейский свисток
которым садовник пугает отъевшихся зайцев
принцесса, озябнув, роняет железные пяльцы
и смотрит невидящим взглядом на серый восток

во тьме приговор троекратно кричит козодой
рождая апатию в юном нетронутом теле
ведь принц не вернется – он будет сегодня расстрелян
в песчаном карьере над черной холодной водой

растут метастазы печали в сиреневых снах
кровавым оттенком сияют окон междуречья
мурашками кожа…
и фабула нечеловечья
у этой прокаженной сказки - такой ужоснах

потом буду доделывать-переделывать вероятно в более массивное произведение, но пока чтота творчество не клеицца, пока сойдет и так

Здравствуй, Аленушка, милая, цемки, здравствуй
Все замечательно, знаешь... дела неплохи
Я проживаю теперь в тридевятом царстве,
Правда, неясно пока что в какой эпохе...
Может быть нашей, а может - до нашей эры
Впрочем, не важно... Меня регулярно кормят
белокочанной капустою, бээлой-бээлой
пища теперь, как и все остальное, в норме
тут птероящеры всякие прямо клином
это у нас повседневность, фигня, рутина
позавчера разговаривал тут с Мальвиной
плакалась мне об этом... мля... Буратино...
все вспоминаю дурацкое то копытце
в сказке твоей и моей неудачной были
Ленка, а хочешь тебя познакомлю с принцем?
здесь их до черта (они-то откуда пили?)

ладно…
на этом прощаюсь – запахло щами
буду кормиться, а все остальное - после

З.Ы. передай мяснику – я его прощаю
зла не держу

Обнимаю

твой Ванька (козлик)
[186x217]

еще одна реца

люд на площади у старого танка
сигаретными блестит огоньками
слышно споры - а всамделишний ангел?..
или просто может птица с руками?..

поцелуйчики сменяв на приветы
кавалерам шепчут томные крали
что у платного, пардон, туалета
вроде пьяного сейчас подобрали

он лежал наискосок тротуара
без увечий очевидных на теле
чем-то смахивал слегка на Икара
а чем именно - тут недоглядели

хлопец прыткый, невысокого роста
с коренастою фигурой испитой
утверждал, что лично видел уродство
то ли крылья, то ли хвост и копыта

а бабулька с неприличною брошкой
прокричала возбужденным невежам
что он жив еще, сейчас в неотложке
там ему всенепременно отрежут…


я в кафе - дремлю под старое танго
ковыряю свой обыденный ужин
я не знаю - был ли, не был ли ангел
только нахрен он, пардонте, мне нужен?

что мне ангел - лишь проблемы да перья
всам понятно - обречен на закланье
лучше просто, как всегда, по поверью
раз упало - загадаю желанье

З.Ы.
ближе к ночи пронеслась вроде новость
из источников к масс-медиа близких
что не ангел это был, а кленовый
лишь причудливо изрезанный листик

выпощу какую-то хренотень, которую написал месяца 3 назад почти-что экспромтом на какую-то не меньшую хренотень

эх, заснуть бы побыстрее... досчитаю я до ста
пусть приснится мне такая разноцветная фигня
скажем, маленькая фея в фиолетовых цветах...
жаль, что сны не выбираю - тут скорей они меня...

что со мной такое стало? я у вас хочу спросить
я из ванной, пеной пахну, совесть будто бы чиста...
тут приснилось, что мне Сталин подарил свои часы
а они сломались нахрен и не ходят ни черта

день прошел нормально вроде - ни экцессов, ни проблем
только думал - успокоюсь, свежим буду по-утру...
мозг однако колобродит - снится будто братец Рем
вместе с Ромулом макдональдс основали на углу

жаль, что сны не выбираю... впрочем сюр не так уж плох
с ним по жизни веселее... как глаза закрою - бац! -
сразу снится, что джедаи сперли с полки мой горох
чтоб напхать принцессе Лее под её ортоматрац

Майкл Джексон непорочный песню пел про Билли Джин
и привел в мои кошмары сразу 10 негритят...
но теперь уже нарочно не меняю свой режим
пусть другие репу парят всем, чем только захотят

что нужно что-то написать. приславшие его мне с очевидностью являются мудаками, я их не лублу и не уважаю, никогда не буду с ними ни пить, ни спать. это мой третий дневник, первые 2 сдохнут - шо поделаешь, буратино должен умереть...

уже давно не отличал я призраков от женщин
и сучка-резкость, как всегда, покинула глаза
настырный голос мне шептал про double penetration
а после... после все темно... наверно отказал
[544x699]

и кинетесь за уходящими вдаль миражами
[600x450]

Рефлексия

собранный из отражений, мой человечек
свой силуэт забывает в витринах и лужах...
время разбавленной охрой заботливо лечит
в осень заблудшие неосторожные души,
ввысь распростерты древесные черные культи
страстной мольбою, граничащей с гневным «доколе!..»
нюхает мой акварельный, но жизненный мультик
в листьях - как призрак невидима - рыжая колли
ищет в велюре намеки подкладки из крепа
сердце пронзает до боли наивная сцена...
легких не хватит – вдохнуть это серое небо -
впрочем пейзажи типичные для голоцена
мало объятий - почувствовать эту безмерность
мой человечек, ты дьявольски несовершенен...
смотрит надежда, переходящая в верность
парой зрачков... из каждого из отражений...


Зонт

мне бутылку прохлады - я видел, в меню она есть
в подразделе хмельное градации апперитивов...
мы пропьем без остатка заначку осенних мотивов
коли ты пригласила под розовый*) зонт к тебе сесть
по причине дождя... или просто, дождям вопреки
безо всяких причин (пусть другие их выискать тщатся)
мы не чокаясь выпьем, чтоб с этим листом попрощаться
ощутив на секунду березовой жесткой щеки
каплевидную дрожь... неземная накатит печаль
в лужах айсберги листьев утопят Титаник ботинка
и на дне моей рюмки прозрачная первая льдинка
не расстаяв напомнит, что осень пора привечать...
ну, еще по одной? за печаль нашу, осень и жисть
за твой розовый*) зонт (что был поводом для разговора)
дождь сегодня у нас лицедействует в роли тапёра
мы еще потанцуем под страстный мотив ностальжи...


*) -- хорошо быть девочкой в розовом пальто
можно и в зелененьком - но уже не то

слегка несовременное

пролог

по траве бы растечься холодными чистыми росами
небеса прочертить обжигающе-яркой кометою
одинокой луною попрятаться между березами
показавшись на миг неочищенной медной монетою

светляком пометаться над скверами, в сумрак влюбленными
ручейком пробежаться по склонам, усеянным камнями
и взойти на рассвете прекрасной звездой отдаленною
отразившись в граните дрожащими венками кадмия

ветерком поиграться осины тревожными листьями
протянуться до ночи гротескными длинными тенями
и нечаянной строчкою книг черно-белые истины
потревожить, в безумии нежности и откровения...


Февраль 2006

кафе-шантан... сидим с тобой вдвоем
я пью за ноготки на БФ-клее...
да-с, завтра непременно потеплеет
а мы... мы непременно доживем
потратив на случайный нежный взгляд
секунду между выдохом и вдохом
динамик взвизгнет пьяным скоморохом
разрежет вечер плазменный разряд
стирая мысль о страшном мираже,
что по ночам меня подушкой душит...
«священник, исповедай мою душу» -
шансон достал до судорог уже...
священник, не вводи меня во грех
не вой, не забивай пролеты лестниц
я здесь тону в глазах своих ровесниц
а ты их распугаешь нафик всех
а впрочем можешь... истина не в том,
не в этих затрапезнейших руладах
ведь жисть... она всегда идет как надо
самой себе известным чередом...

я вижу, существую... я живу
кошу, сажаю, разбиваю, сею
стал как-то не по возрасту рассеян
вдруг полюбил тахинную халву
которую с мальства не выносил
не сплю... смотрю на тлеющие угли
и месяца четыре не был в гугле
и не пойду, покуда хватит сил...
прости меня... пожалуйста, не плачь
здесь так темно... наверное я умер
зловеще ноет телефонный зуммер
предвестником любовных неудач
ползет, как крот, по нервам нота «ля»...
стряхни мне пелену, отдерни полог
мне снился ночью врач хронобиолог
сидящий на останках февраля
да-с... снятся отвратительные сны
я в них убог, и мелочен, и грешен,
а хочется до боли цвет черешен
и полежать на краешке весны
втянув ноздрями небо... высоту
почувствовать ладонями... я верю
надежда за травинками апреля
прорежется в горячечном бреду
и сладостью по жилам потечет...
среди ручьев, котовьих криков марта
мне благосклонность ветреной Астарты
печальный нагадает звездочет
порвется мелодично тетива
сомнения и ужас станут тенью
теория свободного паденья...
все подтвердилось... ты была права...


Август 2006

о, милостливый боже… помоги
открыть пакет анчоусов «Калипсо»
я напишу стихи тебе на гипсе
нечаянно поломанной ноги
преодолев ебучий тремор рук
вернее правой… левая допишет
целую пьедестал небесной сижи
за все происходящее вокруг…
за этот август, два ноль-ноль и шесть,
где по усам текли и мед, и пиво,
пропахший шашлыками и крапивой,
в каком-то бесшабашном кураже
несущийся за летом под откос
по веским нетехническим причинам,
сшибая неподдельную кручину
с уже слегка желтеющих берез…
что делать… боже… боже… сохрани
спаси, не дай мне… всемогущий боже
царапинами вниз по теплой коже
оставь на память толики и дни…

в нелепой позе возле фонаря
ничтожной крохой суетной вселенной
молю тебя коленопреклоненно
цепляясь за надежды якоря -
не дай забыть… оставь, прошу тебя,
елейной ночи трагик и вершитель,
дай мне огонь, и дай огнетушитель -
безмерно преклоняясь и любя -
прошу тебя - пока я не зачах
дай досмотреть игру протуберанцев
и ужас неповеривших засранцев
до прозелени в гаснущих очах

со дна стакана бывшего гляссе
игриво смотрит юная кокетка…
о, милостливый боже, дай мне ветку
чтоб тихо покачаться-повисеть…
скулю и вою, аки смрадный пес
плюю во тьму передрассветным паром
и вторит тишина бездонных арок
любовью переполненных небес…


эпилог

строить башни из кубиков - так увлекает процесс
чтобы просто, по-детски, все горести – нафик в халву
нарисую дракона и плющ, бутафорских принцесс...
только больно не будет – я сделаю „не на яву”
не смотри так печально... ну, может быть я заслужил
неудачной попыткой... ведь с каждым бывает, хотя
вроде сказок хотелось – а вышло, что так, миражи...
как бы локтем под дых... пресловутое чувство локтя...
канул август, прошел... а в глазах, как и прежде, звездит
тянет в зиму - за водкой, и в лес - посидеть на пеньке
ты прости /я не выдержу/ больше не надо, прости
дворник больше не будет меня узнавать в пареньке
на осклизлой скамейке, что курит одну за одной
или лижет дорожки из снега (а-ля кокаин)
это будет с другими, увы... но уже не со мной
если это, конечно же, нужно каким-то другим
я не знаю... а осень – что осень... отмашкой зонта
дирижировать каплями... кубиков тающий лед
совершенно на важен -- мои микрогранулы льда
нарисованы тоже... (а сказка, как водится, врет)

старье

встречай меня... я все-таки приехал
без лишних фраз и деланных «прости»
лишь пересмешник харкающим смехом
об этом пустоту оповестил
впитался в лед, трепещущий и рваный
истошный звук, действительность кляня...
искала тусклым взглядом Несмеяна
кого-то... но наверно не меня
перрон, покрытый зеброю поземки
плевок кровавой точкой на стекле
и счастье стайкой сладких промилле
ласкает нервы, фибры, перепонки...

я вышел затемно... морозно пахло влагой
асфальт блестел от желтых фонарей
глаза щипали знаки Зодиака
и вереницы запертых дверей
запорошило нежной белой пудрой...
в сиянье первозданной наготы
улиткой выползало в небо утро
замочных скважин стиснутые рты
размеренно дышали теплым мраком
кривляясь, обещая и маня
кого-то... вероятно не меня
да где-то выла жалобно собака...

меня нагнал троллейбус одинокий
он, очевидно, тоже не спешил
и предлагал принцессу Мононоке
в искусственные спутники души
забытой кем-то глянцевой обложкой
раздела синема и анимэ
рисованные скрещенные ножки
предназначались все-таки не мне
а принцу поднебесному, наверно,
со знаменем из ячьего хвоста
я до него, увы, не долистал...
(там обещали даже Одри Хепберн)

сошел на предпоследней остановке
рассвет, проливши ветреную муть,
срывал одежды, искренне и ловко,
не позволяя походя заснуть...
на стройке сторожа угрюмо пили
абсент змеею лился в турий рог
там, оседлавши желтый «Катерпиллер»,
тост говорил взъерошенный Ван Гог
держась за отпадающие уши
клеймил разврат, насилие и зло
его весьма прилично развезло
но до развязки я и не дослушал...

замерзли пальцы... чуть дрожат колени
от действия недружественных сред
отметка на знакомом старом клене
последний шаг... последний серый след
в снегу/в душе/в словах/в сознанье/в письмах
последний гвоздь, изъятый из креста
среди твоих, моих, и вечных истин
я лягу пОд ноги, я дьявольски устал...
исчезли к черту знаки Зодиака
пропал из вида пламенный Ван Гог
мой пересмешник выразить не смог
он промолчал... наверное заплакал

разнопериодное старье

эпиграф (от автора)

тоника, терция, тремоло, тема, темп...
строгие правила следствий изгибов струн
ушки открой, и слушай - лови момент
если получится - высечешь вдруг искру
божию... дальше и дальше, шерше ля фа...
чудо?.. но где-то там, глубоко в душе
может отыщется толика, миг, строфа
вечною солью земли - результат шерше -
в фа по октавам сердца... мин либен херц
взбей мою кровь, что вязкий ванильный крем
в ля их четыреста сорок паршивых герц
в фа будет меньше - но если без буквы "м"
сколько не лезь, хоть низко, хоть высоко
это бессмысленно - ноты, да и слова
все остальные, милый, на букву "го"...
тоника, терция, тема... шерше ля фа...


Она

Волны сбивают барашки о глыбы
Йодный с кислинкой вкус
Дряхлый старик потрохами рыбы
Кормит ручных медуз
В мареве древней языческой сути...
Кромкой горькая соль
Ветер клочки утомленные крутит
Жертвы к ногам Ассоль
Лижет, забывшись, стройные икры
Стонет в дикой тоске
Страстью безумной опутали вихри
След ее на песке
Пристально дышат глубинные звери
С черного панциря дна
Эхом от скал отражается: «Веришь?»
«Верю», - шепчет она
Не обернувшись...

По-девичьи грустно
Смотрит куда-то вдаль
Пальцами сеть сплетает искусно
Ловит в ладонь спираль
Нежно сажает дитя урагана
На долеритовый трон
Сотканный тысячей нитей тумана
Белый анемодендрон
Тянется ввысь... Исполинское тело
Гибкое, как гуттаперч
Беспрекословно вершит свое дело
Яростный демон-смерч
Вмиг превращается в грозное зарево
Терпкая бирюза
Небо пылает. Наполнены заново
Алые паруса
Кровью Нефрита...

Рожденные бурей
Танцем странным зайдясь
Мечутся в хаосе чайки-фурии
Вечер – надменный князь
Томно мрачнеет. Стихии полное
Силясь развеять тьму
Сердце стучит, обливаясь волнами
Бьется, стремясь к нему
Но невозможно... Смеются медведицы
Звезды роняя вниз
Пряди волос заплетает метелицей
Юный проказник-бриз
Радуя всуе простейшие чаянья
Глупых безмолвных рыб
Блики надежды купает в отчаянье
Топит в метрвую зыбь
Тихо-то как...

И останки пророчества
Мерно, за горстью горсть
В море бросает старик-одиночество
Вечный, незваный гость...


Он

Мерно и очень решительно... в общем, легко
Ухает ветром осенним калитку подъезда
Я выпиваю бутылку в два полных присеста
Пенкой пройдя разделитель из «Ltd. Cо»
Много? Не чувствую... Можно... Да нужно еще!
Чувства скорее истомны, изысканно-гладки...
Кто там так дико орет в телевизоре гадком?
Морда какая-то, с красным нарывным прыщем...
Экой! С прыщем – а туда же! Со мной визави,
То есть, по-русски, ко мне своей ежистой репкой
Пива не хочешь?.. Да вижу – тебе это крепко
Хочет большой и, конечно же, чистой любви...
Будет любовь... Ты не нервничай... Скоро, усёк?
Скоро весна разухарится, вытянет жилы...
Впрочем, признайся, мы этого не заслужили
Мы ж не читали под окнами танки Басё?
Нет, не читали... Там сакура... бабочки... блин
Он понимал... Он бездумно папирус не пачкал
Ты же - напротив, мечтаешь о тугриков пачке
Я тут вообще утонул в этом ёбаном Клин...
Клинском (простите, отрыжка)... Ну, вот и превед
Вот и, прыщавый, проехали саночки мимо
Хрен тебе скажет блондинка «придвинься, любимый»
Хрен те согреют в семейном камине обед
Впрочем, в камине не греют... Сбоят тормоза
Сорри... Камин бутафорский и папочка Карло...
Мне тут недавно в музее скелет динозавра
«Вымрешь ты нафик!» - как-раз после пятой сказал...
Вот... папа Карло не пил, а строгал буратин
Даже Басё, что не жрал ничего кроме риса...
Слушай, мужик, ты куда это вдруг растворился?
В жопу прокладки! Куда ты?! Ведь я тут один!!!...



Оно

кристальный холод бьет из утреца
наивен, балагурен и неистов
не разобрав мессий и атеистов
по очевидным признакам лица
пощады нет...
глубины подворотни
углами поседевшего двора
пытаются мгновения вчера
сокрыть от неизбежного сегодня
напрасно...
внутрь, сквозь пакленную щель
проникнув через запертые створки
реальность нас, как уток из двустволки,
без сожалений, отрок или дщерь,
поймает влет...
за миг забудешь сон ты
случится, что должно произойти
и перегоны млечного пути
разрежет острой бритвой горизонта
над тишиной пустых кварталов...
лишь
неровно (из-за приступа зевоты)
сутулый дворник - тема анекдотов
метет, сбивая с ритма весь париж
да шепчет непонятные мне суры
задав очередного стрекача...
мой ангел из-за правого плеча
глядит в белесый предрассветный сумрак
недостижимый всем соблазнам дня
не замечая: утро или вечер...
он с крыльями, и он не человечен
в отличие от глупого меня

эпилог

ничего мне, ничего не говори
ты ладошкою в засаленный пиджак
слышишь – сердце не выдерживает ритм
нестандартными синкопами греша

от течений твоих девичьих фаланг
от маршрутов, что становятся смелей
гребешком лизнет горячая волна
полутени косоглазых фонарей

мы пойдем, пойдем по улочкам гулять
в магазине купим бублики и мёд
продавщица, точно ряженая блядь
нам от скуки несусветной подмигнёт

ненамеренно окажемся в Читать далее...

щас например 2 вещи - израильскую блэк-банду Мелечеш -- великая вещь, великая, но делится не буду, и вот то, что тут выкладываю. Реккомендую для рингтонов усяких

Хотел бы я знать
(припев два раза),
Которой Шарлотты возник тут образ:
Той ли, которую Вертер, зараза,
Так и не трахнул, боясь, как кобры;
Или же той, что любила многих,
Потом любила цыгана; мужа;
Вдовицу - в общем, самых убогих,
Тех, кто уже никому не нужен;
А как-то платком обернула плечи,
Забила с местным аптекарем стрелку
И в тот же прекрасный осенний вечер
Подсыпала мужу мышьяк в тарелку...
Ах, нет, это вряд ли -
Ведь слишком грустно.
Хватает и так
Своего болота.
Тут пахнет каким-то другим
Искусством,
Тут пахнет отдельной совсем
Шарлоттой...

ты знаешь, я здесь...
и сверх всякой меры
насытился жизнью на новом месте...
сижу вышиваю бадьяном белым
по серой рубахе
печали крестик

работаю медленно, тихой сапой,
стежок за стежком из своей любви,
но
мешают насмешки того сатрапа,
что мне по-дешевке торгует вина

под домом,
в подвале...

он вертит краны,
хохочет,
разит перегаром готтским...
там капли-рубины читают грани
стаканов,
а после летят на доски...

тут море сокровищ, богатств несметно
туманом висит аромат аниса...
от скуки высокая очень смертность -
здесь даже в домах
передохли крысы

октябрь
простирает свои объятья
здесь тысячи лет в разнотравье пёстром...
но только дубы мне уже - не братья,
и даже березы теперь - не сёстры

здесь нету у женщин ключиц излуки
такой, чтоб молитвенный глас -
святая! -
заплакал навзрыд...
да и мрут со скуки
поскольку другого никто не знает

не видел...

здесь очень,
здесь очень сыро...
замучала слякоть, из окон дует...
но каждую ночь по кусочку сыра
на маленькой кухне
на пол
кладу я

Швендский лес
Лотте

я смотрю на тебя непрозрачной слюдою склер
по щекам исковерканным руслом текут ручьи
и платок в требухе за подкладкой давно истлел
и не видят глаза, как чужие... уже ничьи

ты не бойся, не страшно... ни сонмов дурных примет
ни тревожных знамений, пророчащих – быть беде, -
не пугайся - живу я все дальше и дальше, -
нет...

здесь тропинка ведущая лесом по темноте

изнывающий ветер еловые холки гнет
перескрипами сучьев тревожит сонливый страх
и, ежами ощерившись, трупы сорочьих гнезд
в пустоте непроглядной сидят на своих шестах

или выведет, или... а может быть я пропал
мне луна предрекала несчастье слепым райком
там в урочищах омуты...
пращуров черепа
меж собою ведут беседы, смеясь тайком

там беснуются дикие волны сосновых мачт
и пространства сдаются
под натиском челюстей
там доносится с капища детский призывный плач
и хрустят под подошвами сотни простых частей

осознание пляшет... здесь все под собой круша
я играю с реальностью
в чертово домино
и проигранной ставкой по тыще змеиных жал
проникает под кожу... все это не страшно, но

если робонький сперматозоид моей зари
проиграет в неравной, отчаянной, злой борьбе
я не знаю, что будет... ты знаешь?..
нет, не говори...
я иду, пока верю...
иду...
от себя к тебе

тайно в душе расцветает полночная лилия
разум итожит пришедшие за день счета
полночь проходит... незримая тонкая линия
дни разделяет... но это еще не черта

это начало... начало чего-то заветного
с каждою вехою ближе и ближе апрель
где-то за нею растянутся дымки рассветные
в лужи прольется дрожащим лучом акварель

мисс равнодушие под руку с миссис удачей
быстро пройдут, чураясь зачуханых окон
мисс неизбежность над ним тихонько заплачет
глядя на плед, бессонницей свернутый в кокон

чуть отогнувши тяжелый бархатный полог
строго блестя очками с небесного свода
смерть констатировал доктор хронобиолог
утро, декабрь 2005го года

здесь мерзло... суетой скрежещут шины
сморчок кровавой точкой на платке...
твои следы - букетики кувшинок
остались где-то в дальнем далеке...
их не достать, ни мыслью, ни полетом
к ним не прорваться смело напролом
а фейерверки с жаром минометов
мешают спать за праздничным столом...