В колонках играет - Дельфин - Тебя

Утро...нет, глубокий уже день моего нового дня ^_^ Вчера выложила новую зарисовку на форум. Тема была "Мёд". Пока ехала в тралике в город вспомнила подходящий сюжет из хеттской мифологии, пришлось побогохульствовать, но кажется получилось неплохо. Правда, вечером, зайдя на форум, увидела сюрприз - Showtime уже отписался. Но не пропадать зазря же и моему мельпоменству :) С извинениями выложила - оказалось, что перевалила за 3 страницу. Крылатый, как и обещал, раскрыл секрет. "Через какое-то время (думаю это будет через полгода), через мои руки будет проходить редактирование книги различных зарисовок. То есть есть возможность издаться, без гонорара, конечно, но бесплатно))) Так что, ближе к декабрю, я буду связыватся с вами через ПМ, желаете ли вы чтобы ваши зарисовки вошли в сборник или нет.. Да, туда пройдут не все... Но вы же постараетесь правда? =)))" Да уж, коммент стимулирующий. Среди иных пишущих мне, признаться, нравится только Showtime - он не страдает косноязычием и ... потрясающая фантазия! Некоторые предлагают избитые сюжеты и темы дают замусоленные. Но в целом игра очень интересная - респект Крылатому!

До двух рисовала. Гуашь и кисти приобретены - нет повода стопориться. На третьей картинке вышли отличные руки! Теперь загвоздка в другом - нужны отличные драконы. Зато решила проблему с передачей свечения - просто заменила его дымовой завесой. Это, конечно, бегство в кусты...

Через два часа пойду загорать на пляж. Небо все "распогаживается", так что зов уже облезшей кожи силен как никогда. Надо же в универ прийти загоревшей и отдохнувшей :) Мало ли кто взглянуть на меня захочет :)))

В колонках играет - Дельфин - Киберпанк

Ну вот - наконец у меня есть изрядное количество акварели и я могу начать раскрашивать свои рисунки для Хигана. В идеале 4 перса, к сожалению - нарисовано то пока лишь двое. Впрочем - нет кистей; так что придется еще поехать в центр, заодно обзаведусь банкой белой гуаши. Как можно было оставить все в Минске?!!!! И ведь думала же - взять, не взять... Как всегда попала пальцем в небо.
Впрочем, еще будет время доработать разукрашенное по приезду в столицу - ведь простят же мне организаторы пару новых штрихов? Главное, конечно, вообще отбор пройти... И к тому же - я люблю новую акварель, как ни крути Надо еще догадаться - как передать свечение акварелью? Но это на третьем рисунке, я там еще с руками не разобралась.

Вообще странное лето - вакуумное какое-то. Даже ритм сбился - сижу при свете часто до 4 утра. Зато вот зарисовки стала "пописывать" Раскачаюсь - возьмусь за книгу, эт точно. Кто бы только пинка для рывка дал. Эх, размечталась.. так и сдохну в одиночестве. Останется от меня комната, заваленная ватманом, беспорядочно валяющиеся книги, скейт в углу, Corel на персоналке и фотошоп на лэптопе. Ну до дня рождения я точно не собираюсь умирать - вдруг мне позвонит That who's waited. Но это из оперы - мечтать не вредно, естествено. За все лето не вспомнил - навряд ли его осенит 13-го. Зато приснился сегодня. Кончено - благодарить надо только моё воспаленное сознание, но приятно, приятно-с. Что меня всегда удивляло - во сне чувствуешь прикосновения, запахи. Я вжизнь "в сознании" не вспомню его запах! Я лицо с трудом могу удержать в воображении на долю секунды, не то что...

Природа была обжена поздней осенью. Какая-то усердная хозяйка, щедро плеснув синьки, выстирала воздух до хруста; сейчас его полотна, свисая с облаков, норовили оцарапать кожу случайного путника своими острыми краями. Трава колола своей проутюженной зеленью. Одинокая яблоня, давно разрешившаяся от бремени, тянула вверх безлистные ветви, надеясь прогреться в последних лучах солнца. Многие яблоки уже были основательно подпорчены гнилью, другие были съедены дикими свиньями - лишь немногим удалось уцелеть и сейчас их алые бока лоснились от вечерней дымки.
У подножия дерева сидел демон. Если бы он не двигался, его можно было бы принять за большую сучковатую корягу. Его желто-коричневая кожа была изрезана глубокими морщинами; состарилось и похотливое прежде тело; погасло золото прямых длинных волос - паутинками покачивались они в струях ветра; щёгольский изгиб хвоста прикрывал распухшие от подагры колени.
Демон услышал дребезжание крыльев и задрал голову. В зелени глаз хищным огнем сверкнуло удовлетворение. Ангел плюхнулся на ветку. Белый в ямочках живот ритмично колыхался - его обладатель страдал отдышкой. Вдобавок ангел порядочно облысел - на смену тугим локонам пришел мягкий серебристый пушок. Небожитель утер пот пухлой ручкой и посмотрел вниз. Аквамариновый взгляд сиял такой теплотой, что члены демона перестали простужено ныть. Ангел спрыгнул вниз, кряхтя нагнулся, подобрал пару яблок и подсел к демону. Тот аккуратно протер клетчатым платочком стаканы, чуть позже на этот платок положили нарезанные яблоки. Друзья нежно улыбались, радуясь встрече, которая могла стать последней - их силы угасали.
Ухмылялся и Маммона, глядя на них со стороны. Пришел его черед править этим миром, забывшем истинного Бога и погрязшем в алчности и рвачестве.

Затейливые заборчики частного сектора, кольцо автострады, по-столичному чистые центральные улицы, километры облюбованных голубями проводов, бегущие вприпрыжку желто-красные трамвайчики... Люди - окрыленно торопящиеся и обреченно спешащие, идущие не спеша и бесцельно блуждающие, банковские служащие, серьезные и строго одетые, и школьники, нелепые в своих форменных костюмчиках. Совершенно Посторонний Наблюдатель, некое Абстрактное Око, незнакомое читателю (да и рассказчик лишь догадывается о его существовании), любил этот город.
...Желтый свет лампы освещал склонившийся над книгой профиль. Девушка в пижаме закрыла учебник, переложила его в солидную стопку справа. Посторонний наблюдатель часто заглядывал в ее окно и поэтому знал, что сейчас она сложит тетради в сумку, выключит свет и заберется под одеяло. Лежа в кровати, она думает о завтрашнем дне. Завтра она увидит Его, и может быть они поболтают... а вдруг он позовет ее погулять..! И тогда... Идеальный Наблюдатель понял, что эти минуты - самые сладкие для девушки, и, не желая случайно вмешаться в ее грезы, он исчезает.
...Мощные лапы собаки рыли землю. Она, конечно, хотела бы побегать за палкой, но сегодня хозяин не хотел играть. Сидя на корточках, он курил, смотрел, как дурачилась овчарка, и мечтал. Он думал о том, что завтра он наверняка вновь встретит ту русоволосую девушку. Парень часто ловил на себе взгляд ее серых глаз.
... Вечер подошел к концу. Парень тащил домой упирающуюся овчарку и был полон решимости завтра заговорить с девушкой.
... Всевидящий Наблюдатель улетал прочь, взмахи его крыльев были тяжелы. Ему было грустно.
... Девушка в пижаме улыбалась во сне. Одеяло давно сползло с кровати и подушка, по которой разметались шоколадные кудри, тоже грозилась съехать на пол.

Женщина упала на колени. Спрятав лицо в ладони, она зарыдала. Нервная дрожь пробегала по ее телу, заставляя покачиваться груди, тугие от молока; черные, как вороново крыло, волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Бессильно опустились мягкие руки, и в полумраке комнаты стало видно её еще молодое лицо. Алые полные губы, созданные дарить негу, сейчас были искривлены отчаянием, их уголки опустились; исчезли и ямочки на щеках; а глаза, обрамленные густыми ресницами, влажные, полные глубокой синевы, были самой болью. Румянец скул был рассечен скорбными дорожками слез.
Она встала и, пошатываясь, подошла к зеркалу. Серебряная гладь отразила страстное полное тело бронзовой богини. И женщина вспомнила, как давным-давно она беспечно танцевала в лучах солнца, как гремели золотые браслеты на её запястьях, как душистые травы шёлком стелились перед её ногами и деревья протягивали ей самые сочные плоды. И поняла она, что стареет. И злость окутала женщину. И обрушила она гнев на дитя своего. На того неблагодарного, кого родила она в муках, и кто позабыл мать.
Женщина в белой тунике вбежала в залитую светом залу, где на троне сидел мужчина. Она упала к его ногам, охватила колени и с мольбой взглянула в глаза.
- Вуилдэнэс, сестра моя, почему ты так печальна? Кто омрачил твой день?
- О, Сайэнс, брат мой! Убей сына моего, убей Человека!

Кто-то прошел здесь на цыпочках, неуверенно, покачиваясь... Скоро волна смоет эти легкие следы. Песчаная коса вдавалась в озерную ртуть, и худенькая фигурка вдали казалась невесомой, шагающей по колючей ряби воды. А за влажной дорожкой начиналась лунная. Луна сияла над озером, и словно дышала, рассеивая тьму и наполняя воздух звонким серебрянным светом. Ослепительно белый диск рассыпал шедрую пригоршню бликов на листву седых тополей, словно снежной вуалью окутав ветви могучих деревьев. Казалось, что тени стали сиреневыми, а сама ночь - изумрудной. А девочка пела. Её голос был тихим, но ночь не смела заглушить эту песнь - не было слышно ни шума деревьев, ни шороха трав. Хрустальное безмолвие было спутником поющей наяды. Волны озера нежно прикасались к её стопам, словно подталкивая вперед. Озеро гордилось своей дочерью, иногда замирало, упиваясь тихим счастьем. Луна слушала. Это для нее пела девочка. И поэтому молчала ночь. И только бесшумный ветер приподнимал пряди у лица певицы. С мягкими чертами светлого личика, невысокая, словно прозрачная, она была совсем не похожа на широко разлившуюся мать. Девочка дошла до лунной дорожки и волна снова лизнула ее пальчики. Наяда медленно вошла в озеро. Прекратилось пение. И тогда раздался высокий звон. Это луна покачнулась. Из лунного ожерелья выпал камушек, он упал в озеро и стал опускаться во тьму. Его поймала маленькая ладошка.

буквы, обволакивающие клавиатуру, плавно стекающие в необъятное, зависающие в "нигде" - всегда под рукой... колеблясь в нулях и единицах, словно желе, опускаешся... поднимаешься...нет мерил для движения... меньше мгновения - навсегда в вездесущем никогда...