Это цитата сообщения
Хрустальна Оригинальное сообщениеСуп Кафки "Жирный Шоколадный Пирог а-ля Ирвин Уэлш"
Я подтягиваюсь к сраной дыре, которую зову домом, все, что нужно, — при мне, но я а волочу ноги. Башку ломит так, будто она вот-вот взорвется и окатит прохожих мозгами и осколками черепа, а сам я такой хилый, что, пока поднимаюсь по лестнице, боюсь, как бы ноги не обломались. Надеюсь, никто из гондонов не засек меня по дороге. Не хотелось бы делиться этим говном со своими так называемыми друзьями.
Кидаю пачку масла в кастрюлю и зажигаю под ней огонь. Пока оно тает, я подсахар, наблюдая, как белые гранулы
растворяются в золотисто—коричневую тягучую жидкость. Растворяются они без остатка — говно реальное. Трясущимися руками Я Распыляю над кастрюлей коричневый порошок какао и, бросив плитку шоколада, прикалываюсь от того, как быстро она тает. Замес качественный охуенно.
Варево запузырилось, забулькало, и тут Я обнаружил, что кофе-то у меня ни фига не осталось, Я пошарил под диваном и вы- тянул на свет чашку стафа, а кто решил, что я снова попрусь по лестнице — хуюшки. В кастрюлю его. Боль в голове стихает, от запаха готового и успокаивающего огонька горелки мне уже лучше.
Я снимаю кастрюлю с плиты и разбиваю в миску два яйца. Смотрю на них достаточно долго, чтобы разглядеть на скорлупе срок годности: ублюдки хотят, чтоб эти я выбросил и пошел купил еще. Может, курица, которая снесла их, и сидит уже где-нибудь в морозилке в шотландской глуши, но я-то знаю, что они хранятся месяцами. Взбивать яйца вовсе не обязательно:
двухчасовой с Кингс-Кросс проносится под окном, отчего трясется все, и я тоже. Я от- мерил муки, и при виде такого количества белого порошка мне хочется уткнуться туда носом. Добавляю яйца и муку и спрыскиваю всю микстуру портвейном. Я и сам пригубил: ничего такой, придется плеснуть еще — процесс неизбежный. Вскоре бутылка пуста: половину выхлебал я, другая пошла в кастрюлю — жадный, сука, пирожок.
Тут стук в дверь. Ебать. Не реагирую. Голова снова загудела, и я решил, что пора тяпнуть пивка. Банок у меня достаточно, чтоб дождаться готового, если какой-нибудь гондон не заявится. В дверь снова посту Чали только на этот раз погромче.
— Стив, я знаю, что ты здесь, открой, еб твою.
Это Разводной, мой так называейый лучший друг. Хуй чего он получит, но дверь сейчас уже с петель сорвется. Открываю.
— Заползай, Развод, рад тебя видеть. Не подкинешь двадцатку, у меня завтра пособие.
Почти сработало. Он уже стал разворачиваться, но нос его все-таки сохранил какую-то степень дееспособности, то-то он стал принюхиваться, как сучий пес.
— да ты варишь, Стив. Стопудово.
Он идет прямо на кухню и, пока я запирал дверь, уже открыл кастрюлю, засунул туда башку и вдыхает глубоко. Ну что тут поделаешь?
В кастрюле уже намутилась гора коричневого стафа, и я обмазываю две формы маслом и заливаю в них микстуру. Нет мочи ждать. Меня подмывает сожрать все сырым, но шоколадный бэд-трип — эта тема не для меня. Формы пошли в духовку на 200 градусов. Что б я ни мутил — температура одна. Ненавижу, сука, бля, этих гондонов яппи, с их мультитемпературными говнопечками с вентшштором Готовишь — готовь, и не хуй.
— долго еще, Стив?
Разводного колбасит не меньше моего.
— Где-то час.
— А побыстрее можно?
— Я готовлю быстрее некуда, а ты только пиздишь под руку.
От Разводного на кухне пользы — что от ампутированного хуя на блядском шабаше, да к тому же видно, что он уже поднабухался. Когда он пошел отлить, я кидаю в кастрюлю черный шоколад и подсыпаю сахарной пудры. Добавляю туда взбитых сливок и ликер. «Калуа», конечно, для девочек, знаю, но с пирогом потянет. Я подхожу к весам за сахаром, Развод уже тут как тут, клювом своим помахивает, готов запылесосить белого порошку. Я не стал его отговаривать, и так скоро аукнется. С дикими воплями он сует нос под кран с водой, я же засыпаю сахар в кастрюлю.
Тут слышу, кто-то меня зовет. Какое- то мгновение мне кажется, что голос этот у меня в голове призывает вернуться обратно на землю, но вскоре я соображаю: еще один мудило незваный завалился. Они б так и отвалили, но Разводной, мало что сам на хвост припал, так еще открывает окно и орет. Хидди и Гав стоят посреди улицы в костюмах при полном параде. Они работают в похоронном бюро Гренсона и приехали, упыри, на рабочем катафалке. Я должен Гаву полтос, а он не из тех, кто забывает. Чего он ждет?
Среди нас только Гав и Хидди, бедолаги, работают с тех пор, как собес поймал их на том, что они получали пособие по пяти разным адресам. Все, прикрылась покуда халява.
— Стив тут готовит.
Меня так и поднимает схватить Развода за ноги и выкинуть пиздобола из окна, да сил нет. Гав и Хид.ди уже у двери, и с ними, судя по звукам, баран, сука, бодучий. Раз- водной их запускает, а я хватаю баночку крепкого, пока эти колдыри все не высосали. Вваливается Гав, пошатываясь, в черном костюме, при галстуке — крутой.
— Как дела, Стив? Нам скоро сруливать.
За ним появляется Хидди, а между ними, бля, тащат, сука, гроб.
— Прости, Стив, у нас тут недавно угнали
Читать далее...