Интервью Константина Кинчева
2004
*МОНАРXИЯ – МАТЬ ПОРЯДКА.Константин КИНЧЕВ:«Я в семье подкаблучник»*
Группе «АлисА» недавно исполнилось 20 лет, Константину Кинчеву через месяц 45 будет. Кажется, все интервью уже розданы, все вопросы заданы… Ан нет, журналистам с Константином Евгеньевичем завсегда пообщаться интересно. Личность он не только культовая и легендная, но и для пищущей братии не вполне понятная. Рок-музыкант, а не пьет, не «торчит», не дебошит, в Бога верует… И любит Мэрлина Мэнсона. В песнях за мир ратует, но и против войны в Чечне не возражает. Хвалит президента и считает, что лучшим государственным строем России была бы монархия. И живет то ли в Питере, то ли в Москве.
- В Москве у вас мемья и квартира, в Питере – группа и дом в деревне. Какой из городов вам роднее?
- У меня три места, которые я считаю своей Родиной. Москва – моя физическая Родина, которую я очень люблю. Санкт-Петербург – город моего илчностного, профессионального становления: там я обрел группу, в которой играю уже двадцать лет и с которой не собираюсь расставаться. И город моего духовного становления – Иерусалим: место, где я некогда не обрел веру.
- Что вас настолько в Иерусалиме потрясло?
- Мы пробыли там десять дней. И вот когда уже все дорого и были пройдены, все камни, как любит говорить Шевчук, исцелованы, - в последнюю ночь перед отлетом домой я возвращался в гостиницу. Перемахнул через ограду и присел в Гефсиманском саду… И такие ощущения нахлынули, трепет сердечный ни с чем не сравнимый. Чувство, что легко можно было бы тут и умереть – ничего больше в жизни ненужно. Вернувшись из Иерусалима, я вскоре крестился, и том поиск, в котором я метался всю жизнь по бешенной амплитуде, наконец обрел единственно верное направление.
- Вы ни разу в этом не «направлении» неусомнились?
- Нет. Пока я жил вне Бога и слишком себя переоценивал, столько глупостей понаделал, за которые потом стыдно было.
- Есть вещи, которые не можете простить себе до сих пор?
- Знаете, человеку верующему, церковному в этом смысле несколько проще: у нас есть возможность исповедоваться, покаяться и получить отпущение грехов. Главное – исповедоваться сердечно-трепетно: тогда больше содеянным не мучаешься. И, конечно, содеянного не повторять… Вот только не всегда это получается.
- Что для вас самый большой соблазн?
- Их очень много, сложно выделить… Но, наверное, это гордыня и тщеславие, моей профессии сопутствующие. И тут, конечно, на ум приходят строки Пастернака, которые очень мне в борьбе помогают. «Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах всех».
- Ваши внутренние перемены отразились и в творчестве «Алисы» Естественно. Ведь в песнях я самовыражаюсь. Если сравнить наши первые альбомы и, скажем вышедший совсем недавно «Сейчас позднее, чем ты думаешь»- разница, конечно, очень большая. Из песен ушла чрезмерная метафоричность, я стал яснее выражать свои мысли. Хотя образный ряд в принципе остался прежним.
- Среди ваших песен есть те, за которые вам теперь неловко и которые вы поэтому не исполняете?
- Есть песни, которые я больше не пою – просто потому, что не хочу этого делать. Например, « Всё это рок-н-ролл». Она, конечно, неплохая, но мне уже не интересна и совсем не греет.
- А вот, скажем, «Театр теней», который уж очень сильно напоминает «Kyoto Song» The Cure?
- Не совладал с соблазном: композиция Cure настолько меня увлекла, что на эту тему написалась песня. На ту же мелодию, ту же гармонию, но - с развитием отступил я потом от темы-то, понесло меня. И я себя за это не корю, потому что честно подошел к вопросу авторства, указал на альбоме: автор музики и слов – The Cure и К.К.
- За двадцать лет существования «АлисА» прошла большой эволюционный путь: от язычества до христианства, от анархии до монархии.
- Да уж, взрослеем мы, взрослеем.
- А вот ваши поклонники – нет. Главным вашими почитателями по-прежнему остаются подростки. Почему ваши песни не цепляют людей более зрелых? Чем вы это для себя объясняете?
- Не знаю… Возможно, дело в том, что юношеству свойственно искать искренность и честность. И они – ох, опять, видно, придется мне хвастаться – находят это в моих песнях.
- А нет ощущения, что они вас не слышат, а…
- …просто «гасятся» на моих концертах? Эти претензии мне предъявляют столько лет, сколько я в составе «Алисы» выступаю. Действительно, концерт – это действие, там зачастую и слов не разработать. Другое дело, что, если это зрелище человека увлекает, он потом пойдет, купит диск – и будет слушать и музыку, и тесты.
- Вы всегда подчеркиваете, что армия «Алисы» - не фанаты, а ваши единомышленники. Но ведь они носят футболки с вашим портретом. Согласитесь, есть в этом некий момент «сотворение себе кумира».
- Наверное, есть. Хотя прежде всего это атрибутика, антураж… Во всяком случае, мне бы хотелось думать, быть не кумиром, а единомышленником. В идеале – единоверцем. И есть у меня такое ощущение, что люди, которые приходят на концерты «Алисы», разделяют мои взгляды, мою жизненную
Читать далее...