Здравствуйте, Ольга Александровна!
Сообщаем, что редакционная комиссия рассмотрела Вашу заявку и приняла решение номинировать Вас на национальную литературную премию «Писатель года 2017». Вы получаете статус номинанта премии «Писатель года» и право издания произведений в альманахе для Большого жюри.
Процедура проведения конкурса на соискание премии состоит из двух этапов. На первом этапе выбираются наиболее достойные авторы, которые становятся номинантами премии. Их произведения издаются в специальных конкурсных альманахах, которые представляются членам Большого жюри. Решение, какие именно произведения публиковать, принимаете Вы лично. Вы можете разместить в альманахе любое количество своих произведений.
На втором этапе члены Большого жюри путем голосования на основании текстов, опубликованных в конкурсных альманахах, определяют трех лауреатов премии. Церемония награждения победителей премии приурочена к праздничным мероприятиям, посвященным Всемирному дню поэзии, и традиционно проводится 21 марта в Москве под эгидой ЮНЕСКО и Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям РФ. На торжественную церемонию приглашаются все номинанты, опубликовавшие свои произведения в альманахах премии.
. Вы можете представить свои произведения на конкурс в одной или нескольких номинациях одновременно. В каждой из них будет выбрано по три лауреата. Премии во всех номинациях представляют собой статуэтку в форме пера на постаменте и возможность издания собственной книги за счет Оргкомитета.
Приглашаю!!! https://www.proza.ru/avtor/grishina3

Мы вместе 15 лет, без вычетов ссор и раставаний
Такие близкие, что начинаем разговор с одних и тех же слов, или просто смотрим в глаза друг другу и молчим, зачем слова и так все понятно.
Сколько взлетов наших чувств мы пережили, сколько падений, обидных, очень болезненных и никогда незабываемых.
15 лет, это почти что срок.

И вот что из этого вышло! Орфография сохранена, пунктуация отсутствует! Смски перемежались со звонками, коих было 27! -Я тебя люблю мамулячка
- Я тебя тоже люблю, моя Казюлька
Видимо был звонок, и насколько я помню не один. --- - - Дочуль, Вася спит, не звони пока
-Харашо мамулячка небуду звонить
-Целую
- Я цибя тож спосибо мамулячка
-Моя любимоя мамочка я тебя люблю удачново тебе дня с васяе
-Вася проснулся
-Мамочка мая роднаю все эте нежные строкэ тебе мамочка тебя люблю
-Дочуля моя дорогая, моя хорошая, я тебя люблю сильнее! Целую в носик
-Доча, Вася спит, я попозже позвоню
-Мамулячка казюлячка сазвонимся ищь
-Дочулечка, писюлечка, брат проснулся
-Мама я тебя люблю

Маленьким рыжим котенком
В ладони уткнусь,
Зайчиком солнечным
В нежность твою окунусь.
Словная тонкая спичка
От костра, вспыхну,
Искрой останусь я до утра.
Как мотылек на пламя,
Я не боясь лечу,
Дай мне кусочек рая,
Прошепчу.
Рыжим котенком, мурчащим
Взберусь на колени твои.
Может быть это-счастье?
Только его не спугни.

То разгораясь вновь, то тихо умирая,
То оставляя раны, то леча,
То словно песня без конца и края,
То как топор, что рубит от плеча.
То как хозяйка заберется в сени,
То словно гость заранее звонит,
То как старик плетется еле-еле,
То как ребенок радостно бежит.
То как туман, обхватывает плечи,
То будто льдинка, по спине скользя,
То сладостны бывают ее речи,
То бьет наотмашь, чувства не щадя.
То потихоньку заберется в ушко,
То на бумаге, маркером чертя,
То мокрая от слез ее подушка,
То радостна, как малое дитя.

И в пухлых ручках маленького сына,
В последнем вздохе старого отца,
Не в имени ее волшебном сила,
А в многоличии бессмертного лица.

Утро не задалось. Вчерашний дождь перерос в ливень,окончательно размыв и так не очень хорошие дороги. Но несмотря на непогоду, завтракать решено было на веранде. Нелли сидела на ступеньках и курила, на земле валялось окурков восемь, а это означало только одно, она чем-то озабочена. Маруська, сидя за накрытым столом, закопалась в каких-то ей одних понятных бумажках. В своих походах она никогда не пользовалась линзами из-за отсутствия маломальских условий для гигиены, поэтому она щурилась, и выглядела довольна комично. Этакая рыжая мышка, копошащаяся в своей норке и перебирающая запасы. Катерина прыснула, разлила горячий чай с мелиссой и мятой на стол, но ни капли от этого не расстроившись, продолжила завтрак. Ни плохая погода, ни неудобная кровать не смогли испортить ей аппетита. Поэтому она одна из трех подруг мило поболтала со старушкой, с пяти утра успевшей подоить корову, покормить кур и испечь безумно вкусный хлеб и пироги со щавелем. Нелли молчала,и это было совсем на нее не похоже, Манька как всегда тряслась над своими тетрадками и картами, поэтому Кате приходилось развлекать саму себя. В кой-то веки настроение у нее было на высоте, парное деревенское молоко и только что выпеченный хлеб сделали свое дело, да плюс к этому еще и этот странный сон... Несколько месяцев назад к ним в библиотеку повадился ходить один молодой человек, и она бы совсем не обратила на него внимания, мало ли их ходит, если бы не одно но. Каждый раз сдавая свой читательский билет, он подкладывал под него то шоколадку, то мандаринчик. А тут вдруг пару дней назад она обнаружила два билета в театр, и не в какой нибудь, а в мастерскую Петра Фоменко, и не на какой-нибудь спектакль, хотя у Фоменко таких не бывает, а на "Одну очень счастливую деревню". Премьера спектакля состоялась почти одиннадцать лет назад, но она до сих пор пользовалась успехом. А уж о том, что Цыганов, один из ее любимых актеров, девушка промолчала. Да и говорить то уже было некогда, потому что пока Катя рассматривала билеты и представляла, как она сидит в партере с букетиков цветов, ухажер уже ретировался, так и не дождавшись ответа. Записки не было, и списав это на стеснительность кавалера, Катя решила, что обязательно пойдет. В свои годы она до сих пор была девственницей, и каждый раз при встрече с Нелли и Марусей краснела как помидор, когда речь заходила об очередном бойфренда Мани или Европапике и его наклонностях в постели. Конечно, она понимала, что дело не в отсутствии привлекательности, несмотря на пухленькую фигурку, мужчины не раз оказывали ей знаки внимания, осыпая комплиментами ее большие карие глаза, пухлые губы и шикарную грудь, а в ее природной стеснительности, которую как ни старались искоренить ее подруги, так и не смогли,. И если быть честной перед самой собой, ей было так спокойно и приятно в объятьях этого незнакомца во сне, что очень захотелось попробовать это и в жизни.
- Слушайте,- перебила свои раздумья Катя, -а если во сне занимаешься любовью, то это к чему?
-К тому, что тебе давно пора мужика найти, -затянувшись сказала Нелли. Прервав свои раздумья, она легко вскочила на ноги, подтянула сползшие джинсы, так эротично оголивший ее плоский живот, подошла к столу, схватила пирожок и откусила сразу половину. Продолжив жевать, она с набитым ртом обратилась к подруге.
-Вот приедем в Москву, сразу потащу тебя в салон, сделаем тебе прическу, макияжик, солярий-малярий, превратим тебя в конфетку, и сразу будешь заниматься любовью с живым человеком, а не с вымышленным! И кстати, кто он?
- Кто ?,- вдруг зардевшись переспросила Катя?
- Ну это твой, герой любовник, который тебя ночами удовлетворяет?Не Лионардо ли Ди Каприо? Или Джони Депп, о ком у нас сейчас мечтают библиотекарши? Смотри, целую тарелку пирожков умяла, видать всю ночь кувыркались.
- Нелли, прекрати,- подала голос Маруся, -она сейчас в обморок упадет от смущения, даже есть перестала.
-Ааа, вот и наш книжный червь проснулся, Нелли подлетела к подруге и чмокнула ту в щеку, -ну и чего у нас там по плану?
- А по плану у нас закупить провизии в ближайшем магазине и выдвигаться, а то мы и так уже отстаем от графика, важно сказала Мария, собирая кипу тетрадок и карт, и хватит жрать, девочки, а то в палатку не поместитесь! Девушки расхохотался и отправились собираться. Тепло попрощавшись с гостеприимной старушкой, поблагодарив за вкусный завтрак, три подруги за прыгнули в джип, и попылили по дороге, ведущей их к приключениям 

- Пять минут до рассвета
И разлука все ближе,
Слезы тонут в ладонях,
Тише, милая, тише.

- Пять минут до восхода,
Ускользают мгновенья,
Я не плачу, любимый,
Это дождь искушенья.

- Пять минут до разлуки,
Это много, родная.
Это взгляд бесконечный,
Это нежности пламя.

- Пять минут, и уйдешь ты,
Обними на прощанье.
- Я останусь, родная.
- Не давай обещанье.

- Пять минут до восхода,
- Пять минут до рассвета.
- Ты проводишь, родная?
- Я еще не одета…

- Ну иди же, любимый.
- Там не любят, родная.
- Уходи, солнце встало
- Я вернусь, обещаю.

Пять минут до восхода,
Пять минут до рассвета.
И любовь лишь украдкой
Из чужого бюджета.

- Кариш, он ни черта ни чего не делает, пинай его не пинай, ни-чер-та!!!
- Ты у меня совета спрашиваешь? У меня такой же. Целый день на диване лежит и в телик пялится! Мань, ну о чем ты, я его товар попросила зимний помочь убрать, знает, что мне со спиной нельзя тяжести таскать, а ему плевать. Стоял у машины, курил, пока я сорок килограмм на второй этаж затаскивала.
- Блин, у нас ремонт дома надо делать, все куплено, я вчера сама плитку отбивала, разводится надо, на хера мне такой мужик!
- Ага, и мне заодно, надо за грузчика замуж выходить, чтобы товар таскал, и деньги ему не платить.

Это почти каждодневный разговор меня и моих многочисленных подруг, меняются только декорации, чай сменяется кофе или чего покрепче, меняются имена и дела, которые стоят или взваливаются на плечи хрупких женщин. Ну а уж если выйти на улицу и провести соцопрос, то и подавно удивишься, 99% опрошенных только подтвердят все вышеперечисленное и сделают вывод, что измельчал нынче у нас мужской род, ничего не хотят, ничего не делают, и работать не хотят, и калымить, про уборку и готовку, про детей, глажку и стирку мы вообще молчим, все на нас, на наших хрупких женских плечах.

Я знаю одного человечка, которая попадает под этот один единственный процент тех женщин, у которых мужик делает все! И знаете почему? Потому что она ни черта не делает! За рюмочкой чая, мы вечно начинаем ее учить, тебе скоро сорок, ты никогда не работала и не хочешь, но ведь никто не вечен, мало ли что... А она, оказывается самая счастливая женщина из нас всех, взявшихся ее поучать и про жизнь рассказывать.
И вывод то напрашивается сам собой, сто раз высказанный и написано-переписанный, но каждый раз все как будто Америку открывают: сами мы бабы виноваты, перестали мы быть мягкими пушистыми кошечками, которые хоть и гуляют сами по себе, но с удовольствием на коленки к хозяину лягут и мурчат, доставляя удовольствие и себе и хозяину этих самых коленок. Перестали быть слабыми, все взвалили на себя, потому что "Да пока дождешься, пока он задницу поднимает, нет, уж лучше я сама!".
И давно пора признаться самим себе,девоньки, если бы ты ничего не делала и делать не умела, то наш обабившийся мужик встал, взвалил на могучее плечо топор и пошел бы добычу добывать! Ну или хотя бы достал с антресоли этот треклятый точильный камень, прошел бы на кухню с самым умным видом, сев на табуретку с сигаретой в зубах и доставая тот самый топор, сквозь зубы прошептал:"И куда ты без меня, совсем ведь пропадешь"
Так что дуры мы, девочки, дуры!!! Сами виноваты!

Итак, мне 32 года, я мамочка двух замечательных деток, бизнесвумен, как говорят в народе, у меня парочка своих магазинов, все тот же муж, иногда любимый, иногда не очень, я вроде даже удовлетворена жизнью и всем отсюда вытекающим) Совсем нет времени на друзей, на раздумья о жизни и вечном, нет времени на себя-любимую и уж тем более на бумагомарание.
Моей дочке скоро 7 лет и мы идем в школу, я говорю мы, потому что мне придется учится заново вместе с ней, моему сынишке ровно год и пять дней! И я обязана быть самой счастливой мамочкой на свете, я ей и являюсь. Но вот недавно прочитала все свои приключения молодости и такая ностальгия взяла... Эх, хоть бы на денек вернуться!!! Я бы задала жару!
У меня и до сих пор возникает такое желание, плюнуть на всех, сесть в тачку и как раньше, ночью в тапках и халате в другой город есть мороженное. Но я ведь уже давно взрослая девочка, обремененная семьей и детьми, мне нельзя! Хотя кто это сказал? Может все-таки можно, а?

Залезла вдруг... Целый год прошел. Не так просто оказалось заставить себя прочитать все то, что я здесь когда-то писала. Это как будто вернуться в прошлое на машине времени, зная, что ничего уже не изменить.2009, 2010, 2014, как будто заново прожила. Я там когда-то писала, что плачу я только над хорошим фильмом, и эта чистая правда, а тут вдруг слезы потекли. Э, нет, вы меня не так поняли, я вовсе не льщу себе. Просто не помню, чтобы я выкладывала сюда настолько личное. Наверное, в то время я была настолько одинока, что готова была поделиться самым сокровенным с незнакомыми мне людьми. Захотелось опять написать... Нет, не для того, чтобы меня кто-то услышал, лишь для того, чтобы открыть годика через два эту страничку.

Аня не была суеверной, и единственная страшилка, которая могла ей приснится , была о полном и беспросветном безденежье, вышвыривании ее, Ани, из роскошной квартиры, брожению по темным переулкам, где обитают воры и убийцы, хватанию ее чьими-то грязными руками, и непременно заканчивающаяся возвращением домой, к бабушке. Поэтому отмахнувшись от обеспокоенных подруг : «Кошмар приснился», девушка отвернулась к окну и сосредоточенно стала всматриваться в проплывающий мимо пейзаж.
Калининградский залив встретил их проливным дождем. После длительно и такого утомительного путешествия в насквозь пропахшем бензином, автобусе, терпеть еще несколько часов, даже в комфортабельном салоне снятого напрокат внедорожника сил уже не было. Водить умела только Нелли, но учитывая, что последние несколько часов подруга молчала, что было довольно странно, все сразу же согласились переночевать в ближайшем деревенском доме, где им предоставят ночлег. До Мамоново доехали быстро, быстро нашли бабушку, которая за 200р (неслыханные траты, как прокомментировала Нелии), разрешила им не только остаться до утра, но и собрала на стол, быстро поели, и не раздеваясь, заснули.
«Что-то блеснуло там, внизу, и Катя, стиснув зубы, осторожно, чтобы не упасть, хватаясь за скользкие стены, начала спускаться. «Господи, какая мерзость»,- пытаясь снять паутину с лица, девушка оступилась, и, хватаясь руками за воздух, начала падать. Кто-то схватил ее за свитер, потянул на себя, и она оказалась в чьих-то теплых и надежных объятьях. Боясь вздохнуть, она, всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть своего нечаянного спасителя.
- Сспа-сибо, - запинаясь пролепетала она, пытаясь выскользнуть из чужих объятий.
- Не ходите туда,- проговорил некто, лица которого она так и не смогла разглядеть, - там и останетесь. Он отпустил ее и отступил в темноту. Стало очень холодно и одиноко, а еще очень страшно. Катерина протянула руки, в ту сторону, где исчез незнакомец, но ничего, кроме пустоты не обнаружила.
- Эй, вы куда?!, -прошептала девушка, в горле запершило, и ничего, кроме писка она издать не смогла, - гг-дде вы?
В ответ она услышала слабый вздох, там, у себя за спиной, резко повернулась и наткнулась на Него. То, что это был Он, она не сомневалась, широко расставленные мускулистые ноги, обтянутые в белоснежные кальсоны, торс, поросший курчавыми волосами, широкие плечи. Все тело так ясно и четко выделялось в темноте, как будто его подсвечивали изнутри, и только голова незнакомца оставалась в тени. Поддавшись неясному порыву, она спустилась на одну ступеньку ниже, так, что ее глаза оказались напротив горящих глаз незнакомца. Это было очень странно, она видела только глаза, головы как будто не было вовсе, или он был темнокожий, что явно не сочеталось с его телом и поэтому его кожа сливалась с темным проходом лестницы, либо что-то еще, что было не доступно для ее разума. Но эти глаза притягивали ее магнитом, так смотрит удав на кролика, гипнотизируя, лишая возможности развернуться и убежать, заставляя его еще ближе приближаться к неминуемой смерти…»

-Так вот, крепость Хонеде построили для своего короля Видевута пруссы, а в 1242 она переименовывается в Бальгу и становится резиденцией орденского конвента.
-Слушай, перебила подругу Катерина, от твоей истории все мухи сдохли, Нелька вон уже давно десятый сон видит, только ты никак не угомонишься. У меня от этих рассказов голова пухнет, слишком умной быть вредно.
- Да ты не понимаешь, прошептала Маня, самое главное, что во времена второй мировой немцы закопали в окрестностях и подземных коридорах награбленные ценности.
-Ах вот зачем мы туда едим, перебила Катя подругу, а я то думала на замок полюбоваться и свежим воздухом подышать.
- Да заткнитесь вы, - прошипела с соседнего кресла Нелли так и не открыв глаза , - спать мешаете.

«Дыхание перехватило, сердце готово было выпрыгнуть из груди, так громко отражались его удары о темные стены длинного коридора. Сколько времени прошло, минута или час, Аня понять не могла, но лишь только глаза привыкли к темноте, около ступеней, ведущих вниз, появились несколько темных пятен, которые постепенно приближаясь друг к другу, слились в один темный туман. Это было похоже на очертание человека, которое за несколько секунд приобрело четкие границы . Оно - было совершенно нагим, с телом хорошо сложенного мужчины, так рельефно выступали мышцы при каждом его вздохе, только заросшее шерстью лицо и длинные острые когти говорили, что перед ней не человек. «Черт и привидится же такое», - выругалась девушка и зажмурила глаза. Чья-то когтистая рука схватила ее за запястье, на котором бешено бился пульс, и резко отшвырнула от себя. Она видела все как-будто со стороны, белокурая голова дернулась, и девушка в синих джинсах , отлетев от этого чудовища на несколько метров, ударившись головой о стену, погрузилась в ватную темноту.
- Нелли, Нелли… Она слышала, как бабушка звала ее с балкона, но отвечать не хотелось, наверное, опять что-нибудь попросит сделать, а здесь так хорошо, мягко и удобно…
- Анька , да проснись же ты.
Нехотя открыв глаза, она увидела перепуганные лица своих подруг, Маня тормошила ее за правое плечо, в то время как Катерина сжимала ее холодные, как лед пальцы в своей теплой и мягкой ладони.

А все начиналось совершенно банально и прозаично.
Это было 23 июля. Они сидели в шумной, переполненной кафэшке, потягивали коктейли и болтали. Так было всегда, не важно сколько времени они не виделись, а виделись они ой как часто, темы для разговоров были неисчерпаемы. Они дружили с детства, сколько себя помнили. Девичье трио, как называли их в школе педагоги. Манька, Катюха и Нелии. Совершенно разные как по характеру, так и во внешности, они схватились друг за друга в первом классе, да так и остались жить рука об руку. Заводилой в их компании была Маруська, две рыжие косички превратились в современную короткую стрижку, живые зеленые глаза в чуть раскосые (благодаря макияжу) зеленые глазища. Наверное, если бы не она, их дружба умерла бы еще в зародыше, но Манька не дала. Она потянула за собой толстушку Катерину, очень тихую, стеснительную девочку, никогда не имевшей собственного мнения, а если и имевшей, то так боявшейся его высказать, что все считали ее немного не от мира сего. Она схватилась и за Нелли, больше похожей на мальчишку с соседнего двора, чем на остальных девчонок. Она всегда смачно плевалась, жевала жвачку и знала все закоулки их маленького городка. Именно Манька, отправившись покорять столицу и изучать архитектуру, сначала пригласила погостить тихоню Катю, которая мечтала выучится какой-нибудь тихой профессии, чтобы ее никто особо не трогал, а потом и пацанку Нелли, уже имевшую несколько приводов в милицию за хулиганство и чудом избежавшей наказание благодаря своей бабушки, единственной, оставшейся в живых родственнице.
Как это не странно, три молодых девушки из провинции почувствовали себя в огромном мегаполисе, как рыбы в воде, Мария поступила в Московский археологический институт, моталась по каким то раскопкам и волонтерским проектам, привозя оттуда очередную безделушку в виде глинянного черепка или совершенно обычного камня, Катя устроилась на работу в библиотеку, где ее каким-то чудом приняли и без высшего образования, перебивалась скромным заработком, которого едва хватала на крошечную комнатку в коммуналке и неприхотливую еду, но была абсолютно счастлива. Нелли на высшее никогда не метила, еле дотянув с тройками до окончания школы, устроилась в ближайшую забегаловку официанткой, где ее заприметил «европапик», как Нелли за глаза его величала, а потому сначала переехала в двушку на литейной, а потом в шикарные апартаменты на Арбате, где и ныне проживала в свое удовольствие, один или два раза в неделю ублажая своего Еврика.
- И так, девочки, это просто сногсшибательно! Вы обязательно должны согласится! Представляете, целую неделю дышать свежим морским воздухом, гулять между вековыми деревьями, увидеть настоящую башню, контрфорсы, кирху…
- Чего-чего увидеть? - Нелли затянулась, прикрыла глаза и мягко, с хрипотцой в голосе протяжно выдохнула: « Кирхи-вот это романтика!»
- Не Кирхи, а кирху, это храм, неуч ты необразованная!, - обиделась Манька, но тут же ее глаза вспыхнули огоньком возбуждения.
- Вам понравится, оборудования я беру на себя, палатку, котелки, я уже все-все приготовила, вам остается только кивнуть и можно выдвигаться!
Катерина, молча наблюдавшая дружескую перепалку, передернула своим полненьким плечиком и сказала:
- А что, я за!
- Чего? - Нелии уставилась на подругу во все глаза, уж от кого, но такого предательства от Катьки она не ожидала. Это она должна была, выдержав долгую паузу и заставив себя поуговаривать лучшую подругу, нехотя согласится, и уж потом, за неимением поддержки ни с чьей стороны, должна была сдаться Катя.
- Ну раз все согласны, я за билетами! – Манька вскочила и была готова уже дать деру, как услышала у себя за спиной.
- Я пока согласия не давала, но поддержу твою идею, если ты мне кое-что пообещаешь.
- Неллечка, я пообещаю тебе все что угодно, только поехали.
- Чур я сплю посередине.!
Подруги переглянулись и расхохотались.

Когти, впившиеся в правое плечо, причиняли боль, но она почти не осознавала этого. К этой боли, за два месяца она уже давно привыкла, к чему она не могла привыкнуть, так это к тому, что в последнее время к ней примешивалось и некое удовольствие. Резкие, дикие толчки приводили ее в исступление, она корчилась то ли от унижения, когда его рука, больше похожая на огромную лапу неизвестного ей животного, сдавливая ее тонкую шею, заставляла просить о пощаде, то ли от наслаждения, которое он ей дарил. Она все еще каждый раз боялась его появления, каждый раз пыталась убежать, освободится из его цепких когтей, хваталась за любое его промедление, чтобы вырваться, пиналась, брыкалась, кусалась, зная, что это бесполезно, что лишь больше распаляет его страсть, но не делать этого она не могла…. Толчки стали такими сильными, что она испугалась, что на этот раз не выдержит, но в этот момент он весь задрожал, прижался к ней и вскрикнул.
Потом он исчез,исчез так же внезапно, как и появился, не оставляя никаких следов своего пребывания в ее квартире, в ее постели.
Аня сползла с кровати, дрожащей рукой, схватившись за прикроватный столик, заставила себя подняться на ноги, пройти в ванную и включить душ. Она точно знала, что сейчас, подняв глаза увидит лишь смертельно бледную девушку с огромными заплаканными глазами, ни синяков, ни кровоподтеков, ни тем более следов от его когтей и зубов обнаружить ей не удастся. Они исчезали в считанные минуты, как только эта ночная пытка заканчивалась. Еще тогда, в самый первый раз, она, перебарывая тошноту и жалость к себе, изучая свое истерзанное тело, с удивлением обнаружила эту особенность. Тогда, в самый первый раз она дралась, как дикая кошка, нанося бессмысленные удары, оставляя глубокие отметины на его зверином теле ногтями и зубами, но ни тогда, ни сейчас его это не остановило. Он тоже не щадил ее , впивался своими острыми когтями в ее кожу, оставляя глубокие кровоточащие раны, царапал ее плоть, пока срывал на ней одежду, но все это бесследно исчезало, не оставляя никаких следов. Никаких, совершенно никаких следов ее ночного кошмара, кроме душераздирающей боли в ее голове, в ее мыслях. Простояв несколько минут под струями ледяной воды, девушка завернулась в махровое полотенце и вышла из ванны. Совершенно спокойная достала из сумочки мобильный и набрала номер.
- Привет, Нелли. (Нелли… Ее так звали лишь несколько близких друзей и бабушка, для всех остальных она была Анной, а для некоторых и Анна Сергеевна), приходил?
- Да.
- Значит скоро ко мне. (На том конце послышался то ли вздох, то ли всхлип)
- Значит так, Кать.
- Мы ведь должны делать хоть что-то, я больше так не могу, я устала, я не хочу, господи, как же я устала.
- Перестань! Не можем мы ничего сделать, ты ведь помнишь…
- Да я помню! Помню я! Это все ты! Все вы виноваты.
Аня швырнула телефон, так и не нажав кнопку отбоя. Она понимала подругу, понимала ее стах и отвращение к этим ночным пыткам, но нытье слушать она была не намерена. Тогда, в самый первый, она кричала в трубку почти тоже самое, пытаясь через крик донести свою боль, свое унижение, свою беспомощность. Но тогда она была не одна, их было три, перепуганных до смерти, совершенно беззащитных перед ним, этим чудовищем. В одном Катерина была совершенно права, они были сами виноваты.

Прошло еще несколько месяцев, Юля до конца оправилась от сердечного потрясения.
- Только давай, самых маленьких возьмем, с ними интереснее.
- С ними возни много, кто темноты боится, кто грозы, кто плавать не умеет. Со старшими поспокойнее, им сопли вытирать не надо.
- Ага, зато их надо рассольчиком с утра отпаивать и сигареты отбирать, да следить, как бы они детей не заделали, не, Марь, давай младший отряд.
- Ладно, но учти, я сказки рассказывать не умею!
Была середина лета, подходило время практики, девушки бегали по врачам, собирая необходимый пакет документов, чтобы без проблем устроится вожатыми в детский лагерь.
Раздался телефонный звонок, Юля взяла трубку.
- Я никуда не еду….
Что-то в голосе подруги заставило Марину обернуться, она еле успела ее подхватить, когда та начала оседать.
- Э-эээ, ты чего, что случилось-то?
- У меня, кажется, ВИЧ.
- Что?
- ВИЧ-инфекция у меня, ты что, глухая! Ой, мамочки!


Повторные анализы дали тот же результат, практику отложили, целыми днями сидели на форумах, посещали группу для ВИЧ-положительных, обложились медицинскими справочниками, ездили по врачам. На одном из занятий группы Юля познакомилась с Андреем. Еще через месяц они сняли квартиру. Через два расписались. Оказалось, что жить можно и с таким диагнозом, что это не конец света, и завтра она не умрет.
Маринке отвели роль подруги дома, и она со всей ответственностью приняла ее на себя. Взяли за правило встречаться каждую субботу, играли в монополию, раскладывали пасьянсы, Марина учила Юлю вязать на спицах.
В один из таких вечеров, когда все собрались за столом и с удовольствием пили чай с медовым тортом, Марина вдруг заметила, что тарелка подруги до сих пор полная.
- Ты чего это, филонишь? Что-то я раньше не замечала за тобой такое, - с полным ртом проговорила Марина, плюнув две недели назад на очередную диету.
- Я больше не люблю сладкое.
- Это как? - И вдруг уставилась на Юльку, перевела взгляд на Андрея, потом опять на подругу.
- Ты беременна?
Не увидев, а скорее угадав утвердительный кивок, вскочила, опрокинув чашку с горячим чаем, бросилась на шею подруги.
- Ты беременна, беременна, я поверить не могу!!!
Когда волна первых эмоций прошла, и чай был налит заново, Марина осторожно спросила:
- А что говорят врачи?
- Они настроены оптимистично, ребенок может родиться совершенно здоровым!
- Это…это так здорово, о Боже, я поверить до сих пор не могу! А-ааа, я так за вас рада!

Уже придя к себе домой, Марина подошла к полке с колодами, погладила каждый потертый корешок, бережно достала карты теней, села на кровать, и с закрытыми глазами достала карту.
Ни света, ни тропинки,
Одна сплошная мгла,
Но тянет все сильнее
Дорога в никуда.


Через четыре месяца Юля умерла на операционном столе. Врачи ничем не смогли помочь. Трансплацентарный перенос свободных вирионов в результате повреждений фетоплацентарного барьера очень часто встречается у беременных с ВИЧ-инфекцией.

- Мы все перепробовали, понимаешь, его родители что только не предпринимали, он неделю-две держится, а потом срывается, и опять… опять все сначала.
Спрятав лицо в ладонях, боясь посмотреть в глаза подруге, Юля рассказывала о своих последних месяцах с Максимом.
Марина молчала. Ее отец был наркоманом, умер от передозировки, успев подсадить на иглу маму. Через год после его смерти, Марине тогда было девять, мать-наркоманку лишили родительских прав, ребенка забрали бабушка с дедушкой со стороны отца. Именно тогда она и познакомилась с Юлей.
- Так, мы сейчас идем, собираем твои вещи и ты переезжаешь ко мне!
- Но…
- Я слышать ничего не хочу, Юль. Давай, давай вставай!

Только поздно вечером, приняв теплую ванну и выпив горячего чаю, Юля, наконец, смогла взглянуть в глаза Марине.
- Спасибо. Сама бы я не смогла.
На глаза девушки навернулись слезы, и видя, как заблестели у подруги глаза, Марина перевела разговор в более безопасное русло.
- Знаешь, у бабушки приятельница в поликлинике работает, сделаем тебе какую-нибудь справку, чтоб проблем в универе не было, а лекции я тебе все дам, наверстаешь.
- Спасибо, Марь.
- Завтра с утра к Люське поедем, надо твою гриву в чувство привести, а то без слез не взглянешь, а вечером в клуб…
- Да я…
- И не спорь, Юляшь.
Чувствуя, что подруга сдается, Марина взяла ее за руку и посмотрела в глаза:
- Все будет хорошо, родная, правда.
- Я знаю.
- Точно?
- Точно…
- Вот и ладненько, а теперь спать.
Уже сквозь дремоту, Марина услышала тихий шепот:
- Марь, а Марь, погадай мне.
Она сделала вид, что не услышала, но дождавшись, когда Юля заснет, вышла на кухню. В руках у девушки были карты теней.
Притворив за собой дверь, зажгла свечку, прикурила и, выпустив из пухлых губ сизоватый дым, бросила расклад.
- Ну что там?
Марина вздрогнула от неожиданности и выронила карту, которую продержала в руках минут пятнадцать, пытаясь угадать ее тайный смысл.
Юля подошла к столу, наклонилась и трясущейся рукой подняла свое будущее.
- Она ведь и тогда выпадала, да?
- Да.
- Мариш, я обещаю, я к Максу не вернусь, правда!
- Я знаю, Юльк, я не дам.

Ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц Юлька не появилась, она перестала посещать лекции и с головой окунулась в новый роман. Лишь изредка ничего незначащие смс с избитым вопросом: «Как дела?». Марина не обижалась, она уже привыкла к влюбленностям подруги, уж если та влюблялась, то «навсегда», всем сердцем отдаваясь своему любимому. Только одно надавало ей покоя, карта, которая выпала в то злополучное утро.
Карты теней. Эту колоду она избегала, лишь раз, несколько лет назад, взяла ее в руки, погадать самой себе, хотя это и запрещалось. Тогда карты сказали ей то, что она поклялась забыть, об этом не знала ни одна живая душа, даже ее лучшая подруга не имела о ее тайне никакого представления. Она боялась этих карт, потому что они сказали ей правду. Вот и теперь, эта дурацкая карта, что бы она могла значить в судьбе Юли она не понимала, а поэтому опасалась самого страшного.
Гадать ее научила бабушка, к ней выстраивались целые очереди, приезжали из других городов, чтобы узнать свою судьбу, но бабушка никогда не говорила людям о чем-то плохом, даже если об этом говорил ни один, а несколько раскладов. У нее было золотое правило: «Если что-то должно случится, то и случится, на все воля божия, как от судьбы не убегай, все равно не убежишь, а вот ждать плохого не нужно, минуты радости бесценны» Поэтому она и не указывала на темные карты, уж если и выпадала плохая, то бабушка сразу говорила: «Устали они, ничего говорить не хотят»
Прошло еще несколько месяцев, прежде чем подруги встретились снова. Юля осунулась, под глазами залегли сини круги, и без того худенькая девушка превратилась в скелет, обтянутой кожей, красивые рыжие локоны потеряли свой блеск, глаза потухли, у рта залегли морщинки.
- Боже мой, Юлька, родная, что с тобой?- Марина схватила подругу в охапку и затащила в первую попавшуюся аудиторию, благо та была пуста.
- Мамочки моя родная, Юленька, милая, не пугай меня, что случилось-то?
Густые ресницы дрогнули, Юля подняла глаза, и расплакалась. Навзрыв, горько.
Понадобилось по меньшей мере полчаса на то, что бы горькие рыдания превратились в тихие всхлипы, а потом и вовсе смолкли, оставив после себя черные борозды туши на бледных щеках.
Юля так и осталась в объятьях подруги, вдыхая такой родной запах духов и сигаретного дыма, только тихо прошептала:
- Я люблю его, понимаешь, люблю, по-настоящему, не смогу я без него.
Тихий шепот опять перешел в всхлипы, поэтому недолго думая, Марина схватила подругу за локоть и вывела на улицу. Жаркий летний день сразу окутал девушек ароматом плавящегося асфальта и жженой травы, в этом году дождик был редким гостем в их городе.
- Если ты сейчас перестанешь плакать и возьмешь себя в руки, я угощу тебя вкуснейшем тирамису с глинтвейном, а если нет, будешь есть черный хлеб со обезжиренным кефиром, потому как дома меня шаром покати, так как?
- Опять диета?
- Отлично, значит идем на поправку, ну что, в нашу кафешку?
Юля кивнула, и обе, взявшись за руки направились к автобусной остановке.

- Ну Марь, ну погадай, ну пожалуйста, пожалуйста-аааа!
- Ладно, давай, но только потом не жалуйся, что у тебя с Максом все плохо ляжет.
- Не ляжет, не ляжет, вот увидишь. На этот раз это навсегда, у меня бабочки в животе, когда он до меня дотрагивается, понимаешь.
Хрупкая рыжеволосая девушка, смеясь, спрыгнула с кресла и повисла на шее у своей подруги.
- Я его так люблю, так люблю, прям как тебя! – говорила она между поцелуями, которые от избытка чувств попадали то в щеку, то в ухо ее собеседнице.
- Уйди, дурочка, задушишь ведь!
- Ты ведь, правда, погадаешь, да? – наивные голубые глаза встретились с зелеными, в которых тоже плясало веселье.
- Погадаю, погадаю, доставай карты.
Голос был серьезным, несмотря на смешинки в глазах, и если бы в эту минуту кто-то смог подслушать за дверью, ему бы обязательно почудилось, что это разговаривают мама с дочкой, а не две восемнадцатилетние девчонки.
- На книжной полке, слева.
Рыжая с легкостью вскочила с кровати, подбежала к полке, схватила в охапку штук шесть-семь разнообразных колод и со всем этим сокровищем вернулась к подруге.
- Миллион, миллион алых роз, из окна, из окна вижу я! – Руки с тонкими запястьями взлетели в воздух и опять обвились вокруг шеи подруги.
-Юльк, перестань дурачится, сколько раз я тебе говорила, карты - это серьезно.
- Все, все, перестала, - девушка попыталась создать видимость мыслительного процесса, но на лице отразилась такая смешная гримаса, что обе прыснули со смеха. Отсмеявшись, обе замолчали.
- Юляш, пойдем на кухню, чай попьем, я тебе там погадаю.
С грацией кошки темноволосая зеленоглазая девушка поднялась, холеными длинными пальцами пробежалась по колодам, выбрала цыганские ТАРО, и направилась к двери.
- Я догоню.



- А ты в этом точно уверена? А может они врут, а? – голос предательски задрожал, костяшки пальцев побелели, еще больше впиваясь в фарфор.
- Не знаю, Юль. Врать не должны, - девушка посмотрела прямо в глаза подруге, но увидев там недоверие и страх, тихо добавила, - хотя кто их знает. Быстро поднялась, как будто сбрасывая напряжение, повисшее в воздухе, расправила складки платья, дотянулась до пачки сигарет, лежавших на подоконнике, и закурила.
-Так, ладно, забудь. На цыганских-то все хорошо вышло, а эти я и сама боюсь, один раз только доставала.
- И что?
- А то... то, что они рассказали, все сбылось. Только карта другая выходила, а здесь и совсем не понятно «дорога в никуда», даже не представляю, что бы это значило в конкретном случае.
В комнате повисла пауза, и лишь сигаретный дым, выходивший из красиво очерченных губ, напоминал о том, что здесь кто-то есть.
- Слушай, Юляш, присмотрись-ка ты к своему Максу повнимательней, он у тебя как король пиковый выпал, не к добру это. А тут еще эти карты теней….
- Придумала ты все, Марин, просто Макс тебе не нравится, вот ты и хочешь нас рассорить! А может, может наоборот, я же видела, как ты на него смотрела! Знаю я этот хищный взгляд, смотришь на мужиков, как удав на кролика, а они только и рады в твои цепкие пальчики попасться, только Максим не такой, он меня любит, меня! – подруга зло хлопнула дверью и перепрыгивая через две ступеньки, очутилась на улице.
Глаза ослепило не по весеннему яркое солнце, теплый ветер остудил полыхающее лицо, и мягко взъерошил непослушные рыжие кудри.
- Первая ссора за десять лет! - прошептала девушка и подняла глаза на третий этаж, где еще полчаса назад она так непринужденно болтала со своей лучшей подругой, Маринкой, о своем новом ухажере.
- Давай поднимайся, голова твоя непутевая, кто торт доедать будет?!
Вообще Маришка отлично знала, чем подкупить подругу, сама она сладкое не ела, потому как лишние 100 гр. мучного сразу же отражались на ее фигуре, а вот Юльке никакие торты были не страшны, хоть каждый день и по килограмму, конституция у нее такая, видите ли.
- Давай, давай, я же вижу, что улыбаешься, поднимайся!
- Не, Марьк, я домой, раз уж вышла, Максим скоро прийти должен, я позвоню.
- Ладно, лети, торт от тебя никуда не денется.
- Угумс, пока, до завтра!

А он шептал на ушко ей: «Прости,
Уж не подняться мне,
И крылья не расправить.
Бояться смертные предвестника чумы,
Мечи из ножен,
Всех нас обезглавить».
И хриплый стон, слезинка по щеке,
Не человек, не зверь –
Дракон крылатый.
А он как все, летел к своей мечте,
Промеж клыков
С стерлицией зажатой.
«Любимая моя, я твой навеки раб,
Исполни просьбу
С сердцем не считаясь,
Я если б смог, и сам подняться рад»
Сказал Вайверн,
Всем телом сотрясаясь.
« Вон там обрыв, ты дотащи меня
Последний взмах крыла,
Последний вздох свободы.
Потом лети на берег Ильменя,
Там все свои
И безопасны воды»
И вот он - край, и нет расстаться сил,
Натужный рык:
«Лети, моя родная!»
И громкий вой всю пропасть огласил,
Любви разрушенной
Останки пеленая.

А он шептал на ушко ей: «Прости,
Уж не подняться мне,
И крылья не расправить.
Бояться смертные предвестника чумы,
Мечи из ножен,
Всех нас обезглавить».
И хриплый стон, слезинка по щеке,
Не человек, не зверь –
Дракон крылатый.
А он как все, летел к своей мечте,
Промеж клыков
С стерлицией зажатой.
«Любимая моя, я твой навеки раб,
Исполни просьбу
С сердцем не считаясь,
Я если б смог, и сам подняться рад»
Сказал Вайверн,
Всем телом сотрясаясь.
« Вон там обрыв, ты дотащи меня
Последний взмах крыла,
Последний вздох свободы.
Потом лети на берег Ильменя,
Там все свои
И безопасны воды»
И вот он - край, и нет расстаться сил,
Натужный рык:
«Лети, моя родная!»
И громкий вой всю пропасть огласил,
Любви разрушенной
Останки пеленая.