- Взрыв дома через 17 минут! – Моя коллега очень встревожена.
Двухэтажный деревянный дом. Внутри всякий хлам, но есть и нормальные вещи. Бегом туда. Снимаю со стены часы. На них установлено время на 17 минут. Рядом с домом стол, на который я кладу часы и бегу обратно. На полу разные игрушки: козеиновые ваньки-встаньки, куклы… Я это все выношу на стол. Взрыв.
***
17-го числа что-то произойдет! Все это знают. Гаражи, зима, солнце, подтаявший снег.
- Завтра неизвестно какая погода, может 40! – паренек лет 16-ти возмущенно обращается к своим друзьям – девушке и молодому человеку.
- Я знаю, что завтра будет +1. – Уверенно сообщаю я троице.

Итак, 17-е… Что произойдет? Кто знает ответ? Что несет нам сновидение? Почему я запоминаю по нескольку снов за ночь в мельчайших подробностях? А, может, это не сны?
Что стоит одно только прорывание из земной бездны и разрушение огромного черного существа, протянувшешгося от одного края горизонта до другого… Игра в шахматы с Богом, многочисленные беседы с сатаной… Путешествия к другим мирам, встречи, семейная жизнь и расставание при просыпании. В иной реальности остаются любимые женщины, дети… КТО я? Оно, конечно, всегда приятно осознавать свою неординарность, но это тоже лишь кажущееся. Все иллюзия. Хотелось бы взглянуть себе настоящему в глаза и спросить: «Чего ж тебе надо?» Куда я иду и могу ли я идти без ног? Я…Я…Я… а, быть может, МЫ?
В одной теории Бог, появившись и немного освоившись, распался на множество личностей, которые впоследствии облеклись в материальные тела и стали обитать на планетах, которые сами же создали. Затем им пришло в голову поприкалываться, стерев себе часть памяти, чтобы, так сказать, сквозь жизненные трудности возвращаться обратно и сливаться с Богом. Все это, безусловно, дошедшие до нас лишь отголоски правды. Что на самом деле было? Однозначно могло ли неживое создать живую плоть? К тому же разумную… Мне в это как-то слабо верится. Теоретики данного явления до сих пор ими остаются и не в силах повторить создание живой клетки в лабораторных условиях.
Интересы разделились: Поиск Истины, Поиск власти и богатства. Все просто. И одновременно так безумно сложно.

«…У меня есть все – богатство и власть. Практически безграничная власть и просто несметные сокровища. И ни одно ни другое не сможет продлить мои дни, часы, минуты… Кто придет после меня? Кто будет обладать всем этим? Вопрос не в том, а в том, захочет ли тот, кто придет после принять все это…»

- Он подписал приказ?
- Не знаю…
- А как ему позвонить?
Внутри стало грустно. Я то думал, что уже пронесло и все устаканится, ан нет. «Бывшего» все-таки решили сократить. Списки готовы. Узнав про то, что приказ все же нужно подписывать, он тяжко вздохнул и пошел курить на балкон. А у меня перед глазами возникла спина бегущего человека, которого догоняло нечто страшное и непонятное. Человеком управлял я. Это было что-то вроде компьютерной игры. Спина была немного изранена, но человек бежал, вроде это была девушка. Мне удалось довести ее в безопасное место. Но тревога осталась. Такой вот сон.
Послепраздничное утро разбавилось отставшими поздравлениями и новостями экстремальной коллеги, сообщившей о новых злоключениях своего сына, нарвавшегося на чей-то кастет. Еще я узнал, что у нас вот-вот отключат электроэнергию, заказов мало и скоро предприятие сократит 30 процентов мощностей…

«Михаил Петрович, в целях Вашей же безопасности, прошу это письмо в ближайшее время доставить Президенту. В противном случае …»
- Нет, Михаил Петрович, ну это просто… Слов просто нет, Михаил Петрович!!!
Михаил Петрович Дронов – начальник отдела писем при администрации Президента РФ, смотрел в окно на Кремль, медленно выпуская табачный дым через нос. Вот уже тридцать лет он в этом отделе. И все эти придурки, – горе-писари, ему просто осточертели. А ведь даже самое глупое письмо необходимо было оформить, как положено, и перенаправить куда следует. Но это что-то новенькое… Так прямо… Причем, он даже не подозревал, что кто-то может знать о их существовании, тем более по имени отчеству… Чья-то шутка? Глядя сквозь толстые стекла очков на раскрасневшееся лицо молодой стажерки Наденьки, Михаил Петрович продолжал медленно делать затяжки. В отделе она проработала всего месяц после института. Ей предстояло пройти еще многое. И тут сразу что-то интересное… Повезло. Он улыбнулся.
- Наденька, ну что Вы, прямо. Дайте-ка сюда его… Так, конверт обычный, лист стандартный, подчерк… хм… Подчерк весьма и весьма красивый… Я бы сказал не из нашего времени.
Профессиональный взгляд сразу определил – дурак, или, так скажем, человек недалекий, явно таким подчерком обладать не может. С другой стороны, умный такое писать не станет. Нестыковочка… Очень странно. Чернила… простые чернила. Писали однозначно пером. Буковки все ровные, с одинаковыми завитками. Складывалось ощущение, что слова так ложились, словно им за честь выпало быть написанными автором письма… Черт… Где эти таблетки?! Вот они. Отдышавшись, Михаил Петрович распорядился:
- Оформите письмо для анонимщиков с четвертого отдела… Пусть копают.
- Михаил Петрович…
- Что?
- Нет, ничего. Сейчас оформлю.
Утром уборщица, войдя в отдел писем при администрации Президента, потеряла сознание. На полу с широко открытыми глазами лежал Михаил Петрович, а Наденька сидела на стуле уронив голову на стол. В ее руке было зажато письмо…
***
- С чего начнем, Андрей?
- Сразу два трупа, Степаныч, у обоих один диагноз – инсульт… Очень странно.
- В кабинет никто не входил… Ты читал письмо, что было в руке у девушки?
- А, да, читал… Безумное письмо совершенно. Кто может угрожать службам Президента? Да мы здесь за семью печатями. Никто не сможет никогда узнать, чем здесь занимаются… Подписка о неразглашении… Письма проходят серьезную фильтрацию, прежде чем сюда попадают… Невозможно. Да и диагноз, хоть и странный, но в лаборатории точно установили – яда не было, никаких воздействий на тело.
- Так… Пока ничего не понимаю… Прочти вслух, еще раз.
«…В противном случае… Вас обоих заберут из мира живых. И вас тоже…»
- Стоп. Кажется утром этих слов еще не было… У меня память феноменальная… Быть не может. Ладно, и так провозились целый день. К черту! Пойдем пивка попьем, да подумаем чего дальше делать…
- А письмо?
- Андрей, я что, похож на идиота? Что ПИСЬМО? Пусть лежит.
***
- Павел Львович, мне нужен специалист, поймите, четыре трупа за два дня… Это ЧП. У нас администрация Президента, все-таки!!! Даю Вам час. Ясно? Все, до связи!
Трубка телефона брякнулась на место. Тучный мужчина, бросив очки на зеленое сукно стола, усиленно растер виски. Стук в дверь.
- Эдуард Вальдемарович, к Вам советник Президента.
- Катя, скажи - я занят. И сделай, пожалуйста, кофе… покрепче…
***
- Какого хрена?! Мне сказали, что Вы самый лучший!!! А ты мне сейчас приносишь эту ересь, да еще просишь передать Президенту?! С ума сошел, что ли?
- Эдуард Вальдемарович… Не я себя выбрал на это расследование. Моя задача не объяснять Вам ПОЧЕМУ у Вас четыре трупа, а решить как поступить. Мой ответ – отдайте письмо Президенту… Хотя, поверьте, умом я понимаю, что это абсурд…
- Вон!!! Пошел вон!!! Специалист хренов…
***
- Итак, Вы все-таки настаиваете на передаче письма… Я прочитал про Вас все. И, как человек разумный, не могу не согласиться с тем, что Вы действительно мастер своего дела и самый лучший, кого я знаю, по крайней мере…
- Да, вчера я говорил об этом с… покойным Эдуардом Вальдемаровичем…
- Похоже, у нас нет выбора, мой мальчик… Просто нет выбора.
- Катя, будьте любезны, срочно советника Президента ко мне.
***
Президент глядел в окно своего кабинета. Таких минут у него было катастрофически мало и он наслаждался этими мгновениями полностью отключаясь от работы… Интриги, заговоры, подковерная борьба… И, самое главное, – назад пути нет. «Кто если не я? Нужно подчиниться системе. Никому еще не удалось ее сломать… Это она, система, создает законы, правит страной. А как хотелось бы по честному…»
Мысли Главы Государства прервал стук в дверь.
Советник. Он так стучит.
- Войдите.
Через несколько минут, без особых раздумий глаза скользят по строчкам загадочного письма.
«…с коррупцией самые жесткие меры…», «…за умышленные убийства и изнасилования смерть…», «Люби свой народ, ну а я помогу… Это Письмо надлежит повесить в рамке в твоем кабинете, дабы последователи твои знакомились с ним и поступали Читать далее...

Увидев съежившийся столбик термометра у отметки в -47 по Цельсию, я ужасно обрадовался. Впервые в жизни я видел у нас такую температуру. А то, что происходит впервые – всегда интересно. Сначала я заснял показания градусника на фото и видео, затем оделся и побежал на улицу – ощутить прелести экстремальной температуры. Немного был разочарован – горло не перехватывало, лицо не обжигало. Большой разницы между тридцатиградусным и сорока семи – не ощутил. Хоты, конечно, однажды я час простоял при 30-ти – ждал электричку. Здесь, наверное, было бы ощутимее. Походив перед домом, вытащил свой ixus-i и… (для непосвященных это вообще-то фотоаппарат, а то подумаете чего…) снял удивленную бабульку, тащившую на санках харчи для своих хрюшек в стайке. Издали начал приближаться ужасный скрежет, а через некоторое время из-за соседней девятиэтажки показались советские «Жигули». Там, внутри машины, чего-то примерзло и скрежетало так, словно из двигателя вытекло все масло.
Теперь по поводу моего долгого отсутствия на ЛиРу. Практически 40 дней. Итак, все началось с тяжелых предновогодних дел, подарки, работа… Ко всему прочему сразу после новогодних каникул я собрался в отпуск, потому предстояло завершить кой-какие заделы на будущее. Этот Новый год мы встречали без фейерверков, впрочем, не мы одни. Нынче было гораздо тише. Отпуск, по причине финансовых затруднений, пришлось провести в стенах своего дома, но не в стенах своего разума! Я отправился в далекое детство, в котором так и не удалось посмотреть фантастический сериал «Вавилон-5». Пять дней с утра и до вечера я проводил на борту космической станции, переживал вместе с капитаном конфликты внеземных рас, жмурился от вспышек взрывов и ловил последние крики гибнущих существ.
Сначала строил планы: съездить к друзьям, поработать над собственным бизнес-проектом, написать несколько рассказов… А потом предался отпускной лени и впал в отдыхательное забытье. У друзей возникли проблемы и за месячный промежуток мы так и не нашли одного дня для встречи. Я думал, что, быть может, вот так и свидиться не придется. Сам не знаю, почему так подумал. Жизнь просто не простая – каждый день от нее можно ждать как подвохов, так и подарков. А у меня упало настроение – подумал: «Может, обидел чем? Стараешься – страешься организовать встречу… а может ну его? Куплю водки, хлопну стопку… И буду смотреть любимое кино, или, что лучше, на звезды…» Друзья звонят – переживают как и я, не обидели ли? Никто не виноват. Жизнь такая. Как говорит мой отец: «Каждый сам кузнец своего счастья…» и, после паузы, добавляет: «…кузнечик…» Все мы кузнечики. Но есть «кузнецы». Это когда махнул рукой – купил водки и поехал к другу и пофиг, что у него болит, с кем он назначил встречу… За двери, поди, не выставит. У каждого из нас внутри где-то этот «кузнец» есть. Нужно время, случай, еще что-то, чтобы он пробудился и вышел на волю, расправил плечи и взял власть в свои руки. Ну да ладно – пока нет его. Я не Кузнец.
В последний день отпуска стал очевидцем нападения собаки на ребенка. При попытке прогнать животное, оно бросилось на меня. Сработала реакция – выстрел и собака завалилась на дорожку. Тут подбежал хозяин, но даже особо не возмущался – вина целиком на нем. Я же несколько последующих дней сильно переживал, убийство животного, хотя, конечно, не ясно – убил ли, все-таки штука не простая. Эти хозяева четвероногих питомцев совершенно безнаказанно себя ведут отпуская своих ротвейлеров и овчарок побегать среди людей и пусть лают и кидаются – им то что? Придется отвечать тем же. 11.02.09 вновь нападение – две собаки так же бросились на меня, когда вечером я возвращался домой. Хозяйка спокойно шла позади. Повернулся, включил лазерный прицел и пугнул двумя выстрелами – отбежали к хозяйке и лаяли оттуда. Сын сказал, что они на него тоже кидались.
Семья – песня отдельная, тоже не простая.
На работу вышел отдохнувшим и сразу в рабочий процесс. С увольнением бывшего – молчание. Пока работает, исправно выполняет задания. У меня лично против него ничего нет. Предприятие перешло на четырехдневку, немного народу пошло под сокращение. Заказов мало, но тянем понемногу. Примерно все сказал.

Конец лета. Тайга. Серый, пятиэтажный дом – казарма нашего полка. Перед ней плац, через километр – боевая зона с ракетными установками "Тополь".
Всю ночь мы, солдаты-ракетчики, создавали красоту: белили стены и потолки, таскали из леса дерн с травой, укладывая его вдоль дороги, тут же сажали липы. Почему липы? Потому что они, липы, очень нравятся генералу, который, по "разведданным" женской части офицерского городка, ехал к нам с инспекцией.
Такие проверки были большой редкостью, и готовились к ним самым тщательнейшим образом. В прошлый раз дерн вытащили слишком рано – земля засохла, трава завяла и пришлось таскать по новой. В этот раз один умный прапорщик предложил периодически поливать.
Обычно командир части прятал людей, чтобы избавить их от лишних вопросов проверяющих. Солдат отправляли в боевую зону - от глаз подальше, по всяким боксам. Офицеров сгоняли в отдаленное здание, куда генерал точно не поехал бы. Так и сейчас сделали. В казарме остались лишь дежурные и дневальные.
Всё, – как и положено полк несет боевое дежурство. На территории части тишина гробовая, только ветерок свежевкопанные липки качает.
В двух километрах от полка располагался хоздвор. Поговаривали, что и свиньи там есть, и картошку садят, и еще какое-то хозяйство имелось. Приглядывали за двором двое солдат. Один старослужащий - "дед", второй "молодой" – Прокоп, звали его так, сократив часть фамилии. «Дед» совсем в полку не появлялся, да и Прокопа посылал редко. А что? – Питание свое - картошечка с лучком, а иногда и мясцо - не то, что солдатские харчи. Утром встаешь, когда хочешь, на построения не вызывают. Не жизнь – сказка.
Но где-то раз в полгода Прокоп все же объявлялся. Потрепанная шинель, причем, и зимой и летом. Правда, летом он вместо шапки пилотку надевал. Шинель была ему коротковата и создавалось впечатление, что рукава отрезаны по локоть. Из них торчали здоровые волосатые ручищи. Лицо перемазано, сантиметровая щетина - почти борода. Грязные сапоги гармошкой. Кто-то давно у Прокопа отобрал пряжку от ремня, поэтому он его завязывал узлом, как пояс. В общем, вид примерно такой же, как у пленных немцев в Великую Отечественную.
Ему страшно везло – командир полка редкие вылазки Прокопа никогда не видел. Убил бы, наверное.
И вот, надо ж было такому случиться, что в день приезда генерала Прокопу чего-то вздумалось отправиться в полк. Откуда ему знать про проверку? А навстречу "Волга» белая с генералом и командиром части.
Проверяющий уже успел похвалить подполковника за прекрасные липы вдоль дороги, за чистоту; заметил прилежность личного состава на боевом дежурстве, искренне порадовался прекрасному состоянию пусковых установок.
Проверка подходила к концу. Можно сказать уже кончилась. «Волга» направлялась к выезду из части. А навстречу ей двигался кто-то в шинели…
Увидев «Волгу», Прокоп заподозрил неладное. Совмещать сразу ходьбу и мыслительный процесс он не мог, поэтому для лучшего сосредоточения встал как вкопанный. Генеральская машина проплыла мимо. Остановилась. Медленно покатилась назад, пока не поравнялась с солдатом.
Генерал высунулся в окно. Внимательно посмотрел на Прокопа, потом на краснеющего подполковника и снова на Прокопа. Тот полуприоткрыв рот удивленно глядел в глаза генералу. Засаленная пилотка, без звездочки, съехала набок. Из кармана шинели торчала какая-то тряпка.
- Что это? – спокойно, не отводя взгляда, спросил не понятно у кого генерал.
- Что… - повторил зачем-то Прокоп.
- Чье «это»? – снова спросил проверяющий.
- Товарищ генерал… понимаете…, - начал мямлить подполковник.
- Это солдат? Ты откуда, товарищ солдат?
- …я это…
- Вот именно – «ЭТО»!!! Где ремень, солдат?! Почему не брит?!! Почему летом в шинели, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!!! Товарищ подполковник, надеюсь Вы мне это объясните в рапорте!!! До свидания! Проверка неудовлетворительна. Исправляйте недостатки!
На дороге остались двое - командир части и "ЭТО". Долго еще воздушное пространство полка рвалось шестиэтажными матами подполковника, а "ЭТО" виновато потупив глаза, почесывало затылок, что-то мычало под нос.

- Товарищ подполковник, это лишь копии, настоящие документы находятся в надежном месте, не на территории части и если с кем либо что-то случится…
- Шантажировать меня вздумал?! Сопляк!!! Ты понимаешь, что из-за этой херни я могу вылететь отсюда?!
- А Вы, товарищ подполковник, понимаете, чем мы рискуем?
- Черт бы тебя побрал! Вот ведь дерьмо… Я понял. Все, иди отсюда, чтоб мои глаза тебя не видели… И откуда такие берутся, мать их…

Впервые в своей армейской практике командир полка не мог возразить простому солдату. Этому долбанному очкарику.
Тихонько прикрыв за собой дверь, щупленький солдатик с огромными очками быстрым шагом пошел по темному коридору штаба к выходу. Свет в кабинете седого подполковника горел почти всю ночь. И только перед утренним разводом устало вздохнув он оторвался от папки с документами.
Профессор появился весной с очередной партией новобранцев, которых привозили раз в полгода. Наша часть располагалась глубоко в тайге. Ближайший населенный пункт – офицерский городок, был в 50 километрах. Каждое утро офицеры тряслись в "вахтовке" – КАМАЗе с будкой не менее часа, пока добирались до части.
На "молодых" сразу нападали с расспросами: "Откуда? Краснодар есть? Новосибирск?..." Земляками считались не то что с одного города, района, но даже с одной области. Узнав, кто откуда, вновь прибывших оставляли в покое. Нужно было присмотреться – кто, так сказать, есть "ху". А через неделю начинался ад…
- Вставай! Подъем - я сказал!!!
Заспанное лицо. Удар. Еще.
- Живо! Оборзели совсем… Шустрый, смотри, ничего себе молодежь наглеет…
Я как раз стоял дежурным по роте. Шустрый и Игнат были моего призыва - полторагодичниками. Обычно, они приходили с боевого дежурства ночью, напивались и начинали буйствовать над "молодыми".
- Ты откуда? – Игнат разбудил очередную жертву.
- С Но… из Новосибирска…
Испуганный взгляд только раззадорил "дедушку".
- Пойдем в туалет, щас я тебе покажу Новосибирск…
- Игнат, оставь его. – Подхожу к койке.
- Кондрат, ты че, впрягаешься? За этого? Ты уверен, что правильно делаешь?
- Все, сказал отвалите, значит отвалите.
- Не, ну ты точно впрягаешься?
- Да.
- Ну, ну…
"Ну вот,- думал я,- теперь отвечать… Если окажется какой-нибудь "крысой"… Хотя что-то мне подсказало, что это не так и что я не ошибся оказав поддержку".
- Спи, зёма. – бросил я молодому. Игнат и Шустрый продолжали буйствовать.
Земляк оказался смышленым малым. Буквально за месяц он стал известен всему полку, как первоклассный художник. Его определили негласным помощником начальника штаба дивизиона. Туда все пытались попасть… И я, и Шустрый, и Игнат и многие другие. Только вот тяму не хватило. Зёму окрестили Профессором. В отличие от бывшего штабника, который и пил, и откровенно ставил себя выше других своего призыва, Профессор, разобравшись с текущими делами, занялся доработкой дивизионной документации и переводом ее в электронный вид. Тогда только-только компьютеры начали появляться. Вскоре наш дивизион стал первым в дивизии по порядку в документах.
Но самое главное, к Профессору можно было прийти в любое время, конечно, когда офицеров в штабе не было, и поговорить. Он знал подход к каждому и помогал чем мог – советом и делом. Не раз спасал ребят от несправедливого гнева офицеров и прапорщиков. Однажды вошел к нему без стука, он быстро что-то спрятал под стол. Увидев меня, вытащил листы и продолжил ставить отметки.
- Чего делаешь?
- Расставляю офицеров и прапорщиков в наряды…
- Это же должен делать начальник штаба!
Он посмотрел на меня из под больших очков и улыбнулся: «А я и есть начальник штаба… только ночной».
Пришло время рассказать о темной стороне нашего полка. Из трехсот солдат у нас служило примерно пятьдесят кавказцев. Они и "держали" часть в своих руках. У нас, русских, все как-то недружно было. В каждом подразделении была своя группировка по три-четыре "деда". Возникни какой спор – «горачие» ребята сразу все кучкуются, а наши – никогда не объединялись. Это положение дел командование устраивало – дисциплину кавказцы держали. Хотя и русских ни во что не ставили. В нашем дивизионе от «темной диаспоры» заправлял Мага, кичившийся тем, что «нэ адын русскый йэго имэны правильна нэ праизнэсот…» Он всех достал, но более всего ему нравилось издеваться над нормальными ребятами с сильным характером.
Как-то ночью я услышал крик. Прислушался. Снова. «Я повешусь… повешусь…» - донеслось с соседней койки. Это был Галик - крепкий парнишка. Его все уважали – безотказный, с норовом, с ясными глазами. Мага его избивал, а он никому не говорил. Тут видимо уже не выдержал. И, если б я не услышал его крика ночью, скорее всего, случилось бы непоправимое. Я разбудил Профессора. Узнав в чем дело, он попросил с утра правдами и неправдами привести к нему парня.
Из штаба Галик вышел со светящимися глазами. А Профессор с того дня засел в своем кабинете. Днем и ночью что-то писал, читал. По его просьбе я организовывал земляку встречи с солдатами и сержантами нашего и соседних подразделений. Наконец Читать далее...

- Привет! – голос «бывшего» был бодреньким. – У меня все отлично. В пятницу операцию сделали… Врач сказал, что к новому году выпишет.
Так вчера я узнал, что у него все хорошо и «сражение» будет продолжено. Не я его начал и война эта не моя. Дай-то Бог!
На предприятии идет подготовка к Новому году – от этого не уйдешь. На улице наряжена одна елка, вместо десяти… В этом году никаких снежных фигур и красивых подарков. Просто кулек конфет. Все должны понимать – какие снежные фигуры? – Кризис на дворе. Я в срочном порядке собираюсь в отпуск – так больше получу, чем на 2\3, куда есть угроза отправиться. Слухи заглохли – видимо служба безопасности перекрыла все возможные каналы или, что более верно, никто и по правде ничего не знает. Я позволил себе смелость предположить, что государство не преминет воспользоваться ситуацией и попытаться национализировать наш бизнес. Хотя, какой к черту НАШ? Ихный. И сейчас просто идет подготовка сторон. Возможно переговоры, обсуждение шагов перехода… Это, безусловно, чисто мои интуитивные предположение. Большим аналитическим умом я не обладаю… Но вот интуиция иногда не хуже женской работает.
Мы тупо доделываем свое дело – закрываем все позиции перед Новогодними праздниками. И мне главное – чтобы здесь все срослось. Остальное все потом. Война, интриги, сплетни и прочее.

Было это очень давно, или не так уж. Все зависит от нашего отношения ко времени. Мне тогда было года четыре. Как-то я стал свидетелем разговора папы с мамой. Суть его я не помню, но фразу запомнил. Отец маме сказал сгоряча: «Видел я твою маму в гробу в белых тапках!» По малолетству я многое пропустил, а стало мне вот что интересно – где же это у бабушки, в доме которой я знал каждый уголок, находятся БЕЛЫЕ ТАПКИ? Нет, сначала я сам все обыскал еще раз… Потом уже к бабушке подошел…
- Баб, а где у тебя белые тапки?
Она то и не поняла сперва.
- Какие БЕЛЫЕ тапки?
- Ну, в которых тебя папа в гробу видел…
Так у папы появилась теща из анекдотов, а моя попа узнала по настоящему, что такое «дать ремня»…

С 8-го декабря перешли на чтырехчасовую рабочую неделю. Конечно, боссы будут приезжать на работу, ну и многие рядовые рабочие, без которых производство - не производство. Слухи просачиваются мелкими струйками. Видимо, доступ к информации жестко ограничен. «Бывший» вышел с больничного – операцию ему отложили до 18 декабря. Ходил с гордо поднятой головой,.. после звонка то. Даже снова проспал полдня. А вчера его вызвали в кадры – приказ подписать о сокращении… Видимо, Главный, а он у нас мужик с норовом, решение принял не в пользу «бывшего». И брат – советник не помог. Это больше всего расстроило «бывшего». Что все – брат был последней надеждой. Он отказался делать подпись. Вроде как «…Босс мне ничего не говорил,- заявил он,- вот скажет, тогда подпишу». Я предполагаю, что он еще раз попытается связаться с братом. Большим братом. А тот, не дурак, поймет, что ВСЕ. Действительно ВСЕ. И нечего пытаться. Просто нужно принять ситуацию.

Выходные снова прошли, можно сказать, бездарно. В субботу смотрели кино "Новая жизнь сыщика Гурова" – очередной виртуально-пафосный значок нашей доблестной милиции. Как всегда, с женой, нашли кучу недостатков и в сюжете и в игре некоторых актеров. К счастью, тех кто играл хуже, убивали вначале серий… Оно понятно, что критиковать легче, чем делать. Однако ж хорошая критика никому не помешает.
Предстоящая неделя обещает быть непростой. Много важной и ответственной работы, встреч, решений. Но, думаю, что прорвемся. Хотя и не хотелось бы ощущать себя водолазом, который спокойно работает на дне морском, а сверху отрубают подачу кислорода – толи пираты на судно напали, толи пожар на корабле и про водолаза забыли, толи просто нечаянно на шланг наступили… А какое-то шестое чувство мне подсказывает именно такой вариант развития событий.

- Я тебя поставлю на путь истинный! – Мишка смеется и в шутку грозит пальцем.
Мы сидим в моей каморке-"келье" и пьем чай на травах – по рецепту моей бабушки. Уже и не помню, как мы познакомились. Толи через отца Мишки – дядю Васю, толи просто сами пересеклись. Михаил заходил ко мне в рабочий перерыв. К тому времени на пошарпанном столе стояли две кружки с горячим чаем.
Наши беседы в основном касались вопросов религии и смысла человеческой жизни. Миша всегда улыбался, крепко жал мою руку своей – без большого пальца. Тоже не помню, как он его лишился. Все мечтал накопить денег на операцию по пересадке большого пальца с ноги на руку. Мечтал он о многом. О светлой, радостной жизни; о девушке, о компьютере – не для игр – для обучения. Он постоянно развивался, учился новому, читал книги…
Ушат холодной реальности жизнь вывалила на Михаила внезапно. Его отца обнаружили мертвым в своей бане на даче. По заключению врачей отказало сердце.
Миша больше не улыбался. С негодованием рассказывал о тех, кто пришел на поминки отца просто ради выпивки.
Через некоторое время Михаила не стало… Его зверски убил товарищ за десять тысяч рублей… Просто перечеркнул жизнь человека. Человека светлого, доброго, простого.
Мне не верилось, что больше я его не увижу, не пожму руки без большого пальца, но с твердым пожатием. Не верилось, что не поговорим больше о жизни, о Боге, о судьбе… Семь лет его уже нет. А иногда нет-нет, да и мелькнет в толпе знакомый силуэт, знакомое лицо. Сердце дрогнет – а нет, не он... Словно бы напомнил о себе.
Молча выпью не чокаясь, не закусывая… Светлая тебе память, друг! Я помню.

Похоже ситуация принимает критический оборот. «Бывший» ушел на больничный. Босс уже третий день не появляется на работе. Главный тоже. На этажах тишина. Оборудование на предприятии постоянно выходит из строя, скорее всего по причине вредительства обиженных на сокращение. Началась «партизанская» война.
- Сколько нам еще осталось? – спрашивает аська.
- Не знаю…

- Только что главному звонил советник Президента РФ… - Глаза моего боса с демонстративной усталостью смотрели на меня. – Его брат… А ты прекрасно знаешь, что у нас большие проблемы в той области, которой заведует этот московский брат.
Конечно, я это знал. Но больше всего сейчас стало противно от того, что вот такие люди, как «бывший», отработав десятки лет, не могут обратиться ни к кому, как только к своему Большому Московскому брату… И теперь мой босс, говорил о том, что скорее всего придется сокращать другого… Другой была моя надежда и опора – моя вспыльчива коллега, рабочая лошадь, как и я… Быстро в мыслях пробежало – я сижу ночью и дорабатываю все за «бывшего»… Стало вдруг пофиг, просто пофиг на все…
- К черту, - сказал я. – Ухожу вместе с ней… Как только станет известно решение о ее сокращение – гори все синем пламенем! – отчеканил я, глядя прямо шефу в глаза. – К чертовой матери… Ночевать я здесь не собираюсь!
- Подожди, подожди… - заторопился, босс. – Нам дали время… Подождем.
А бывший в это время ложился в больницу. Ему предстояла операция на сердце. И зла то не хотелось желать. И как после такого шага к человеку относиться? Как после этого с ним работать? Поганое чувство – когда несправедливость ухмыляется тебе в лицо и плюет, плюет, плюет… А ты стоишь и ничего не можешь поделать. В такие моменты мне на ум приходит одна фраза из Библии «Мне отмщение – я воздам – говорит Господь Моисею…» Вроде как не суетись, справедливость восторжествует. И… пока так и было! Ладно – махнул я рукой. – Будет, как будет. Удачной операции!

- Что будете делать? – спросила она, быстро сделав затяжку из аккуратно раскуренного бычка, пристально посмотрев в его серые, уставшие глаза.
- Не знаю… не знаю…
Он действительно не знал, до последнего надеясь, что все-таки выбор будет не за ним… И оказался неправ. Четыре года до пенсии, из отдела самый большой стаж на предприятии. И на тебе. Почему?
В это время, пока мои коллеги раскуривались на балконе, я тоже сидел и думал. В принципе, над теми же вопросами. Почему? Почему у человека, проработавшего столько лет на предприятии, НЕТ связей? Это, наверняка, о чем-то говорит. По крайней мере о том, что он не работал как следует, или неправильно себя позиционировал. А сейчас, перебирает в голове – к кому обратиться? И не находит. И я-то не знаю, чего ему сказать? Осознает ли он то, что пришло наказание за многолетнее безделие? Или уверен в том, что произошедшее – несправедливость?
Прошло уже несколько дней. Он здоровается со мной. Правда изменилась техника рукопожатия… Она стала больше обязательной, чем уважительной. Этакое прикосновение… Даже не эротическое. Впрочем, я уже давно знал, что он меня не уважает. Сейчас просто наверняка у него возникают мысли о том, что он вовремя меня не раскусил, как конкурента. В свое время совершенно случайным образом мне удалось отвлечь его внимание и переключить на другого. И он приложил все усилия, чтобы так или иначе убрать человека. Странно было наблюдать, как он, пользуясь плодами труда сотрудника, этого же сотрудника и топит. Уже тогда я знал, что с уходом якобы «конкурента», шеф долго не протянет. Я убивал двух зайцев – ослаблял шефа и выводил на новый, заслуженный уровень молодого и перспективного сотрудника. Поскольку была полная уверенность в том, что он, точнее она, устроится нормально. Так и получилось. Но тогда я еще не знал для чего мне это надо. В руководители я не метил. Просто… черт возьми, было просто интересно строить отношения в коллективе. И каждому чтоб досталось по заслугам. Чтоб по честному все…

Нашел другой блог, для меня более удобный, поскольку он нормально работает с моего рабочего компьютера. Но, как-то непривычно вот так уходить. Из обжитой комнаты, где все такое родное, все лежит на своих местах… Эти потертые стены, дубовый столик… Я сижу в большом, удобном кресле и думаю, глядя в огромные окна, за которыми мчатся по электронным порталам бесчисленные огоньки-данные. Блог, мой, я не прощаюсь… Может быть, буду заходить периодически и оставлять какие заметки. Ну, все – пора. Я встаю, одергиваю чуть запылившийся плащ, Снимаю широкополую шляпу и делаю поклон своей комнате-блогу – спасибо тебе за все.

- Что будете делать? – спросила она, быстро сделав затяжку из аккуратно раскуренного бычка, пристально посмотрев в его серые, уставшие глаза.
- Не знаю… не знаю…
Он действительно не знал, до последнего надеясь, что все-таки выбор будет не за ним…

- Мысли, предложения?
Вопрос шефа виснет в сгустившемся воздухе и умирает затянувшейся паузой.
Вот и объявлен приказ о сокращении. Приказ, которого так долго ждали работники, трясясь от страха. Мы должны выбрать в нашем отделе того, кто перестанет быть... Черт, все-таки десять лет уже работаем вместе… десять лет. Да, было всякое, были обиды, радости. А сейчас надо решить КОГО. А ведь никто не хочет уходить. Даже осознавая, что не справится, если вдруг… ВДРУГ ЕГО все-таки оставят? Он все равно хочет остаться. А расклад-то простой, решение сложное. И возложено оно на меня. Пялится «бывший», ему четыре до пенсии, он хороший знакомый моего отца. И кажется он в себе уверен. Сопит эмоциональная коллега – она и осознает, что по сравнению с «бывшим» она профи – работает раз в десять быстрее, а мыслить в плане креатива он вообще не умеет. Но она сомневается в себе, в непутевости своей. И я молчу. Самый молодой, самый маленький стаж на предпрятии… И я должен определить кому из них дальше со мной шагать. Впасть бы в забвение, что ли? А очнуться и увидеть что все нормально – кто-то ушел, кто-то остался. Ан нет, придется, милый мой, решать. Причем, в ближайшее время.
- Предлагаю вернуться к вопросу через три дня. – голос шефа острым мечом рассекает запаузенный воздух. Мы идем по кабинетам. Я должен что-то говорить. А я молчу. Не знаю. Надо собраться. Скажу, обязательно скажу.

Есть только десять минут и нужно бежать на электричку. Сегодня поспал как нормальный человек аж до 6.00. Посему и не могу расслабиться, вспомнить все, проанализировать и выдать «качественный» продукт:)
Тяжелая атмосфера на работе, вчера чего-то совсем стало грустно. Но самое интересное – впереди. Черт возьми, вот я и оказался на «тонущем» корабле. Закрыв глаза и включив фантазию, вижу, как протирают глаза еще толком не проснувшиеся сотрудники отделов. Смотрят в окна-иллюминаторы, а горизонт на 45 градусов… Люди еще не поняли, а корабль получил смертельную пробоину и идет ко дну. Тщетные попытки выкинуть ненужное за борт, в том числе и людей – ничего не помогает. Из дальнего, темного угла за всем этим, с нехорошей ухмылкой наблюдает государство. Еще немного, еще чуточку, когда можно будет подходить и капитан дрожащими руками будет принимать деньги помощи. Он бессилен, а новый хозяин выпятив грудь, покажет свою силу, возвращая полузатопленное судно к жизни.

Что я думаю об устройстве мира? Наверное, пора прекратить умно улыбаться и строить из себя всевидящее око. Пора высказаться. Раньше я боялся это сделать, поскольку всегда трудно обнажаться, даже в своем дневнике. Да и подсознательно чувствуешь, что это может быть чревато – пропадет некая твоя тайна. Естественно, нужно сказать вкратце, поскольку к этим простым истинам я шел с семи лет…
Итак, во-первых я придерживаюсь мнения, что материальный мир создан для новых игр, новых впечатлений, что мы есть частички Бога в прямом смысле; наше тело – продолжение души и создано в попытке постичь новые ощущения, был Бог, распался на МНОЖЕСТВО, оставаясь одним целым, так вот мы, люди и другие существа во Вселенной – частички этого множества. Смысл всего – игра, целью которой есть возвращение к целому, постепенно освобождаясь от комплексов и блокировок. То есть цель каждой частички – стать Богом.
Уфффф. Сказал.