Советская еще традиция, в принципе, вовсе не так уж порочна, если отбросить Ильича, который, согласно вдалбливаемой с пеленок легенде, норовил ухватиться за «толстый конец».
Убирать за собой и вокруг себя срач, по-моему, дело ничуть не зазорное. Оно и не почетное, оно нормальное и совершенно обыденное. Если же как-то чуть празднично обставлено — вообще отлично. Но ни душевности, ни мало-мальского куража в этом году вдохнуть в мероприятие не вышло. Причины, скукожившие праздник труда, постараюсь обозначит в конце текста.
Примерно недели за три-четыре до планируемого субботника воспитательница в детсаду стала деловито осведомляться, когда мол вы можете поучаствовать 18-го или 25-го апреля. При этом протокольно добавляла: «Это дело совершенно добровольное». Последняя фраза говорилась не вообще, а предназначалась каждому индивидуально. Именно она, в сопровождении назидательного педагогического взгляда, венчала вопрос о дате участия.
В маленькой комнатушке-раздевалке родителям, покуда они не избавят чад от верхней одежды, деться некуда, поэтому приходилось отвечать сразу и прилюдно. У опытной воспиталки на то и был расчет. Мамочки мямлили о своем согласии, уперев взгляд в детские ботиночки или с наигранной озабоченностью, роясь в шкафчиках с вещами, — только бы не поднимать глаза. Этим тетенькам напрямую отказаться было неудобно. Однако нашлась одна, которая достаточно уверенно сказала “нет”. Видно было,что она готовилась выпалить простенькое “вы знаете, мы не сможем”, даже наверняка, был припасён и красивый повод. Но интонация; нарочито прямая и едва отклонившаяся назад спина; правая рука обхватившая левый локоть, обозначив защитный барьер на животе, — все подчеркивало осознанно-зрелое и бурлящее чувство внутри дамочки, которое проще всего можно закавычить следующим образом: «а с хуя ли?»
Уже когда строптивица открывала рот, воспитательнице был ясен ответ. Ее руки зеркально оппонентке сомкнулись под грудью. Она не стала выдерживать паузу, дабы не обострять, лишь повторила: «Да-да, конечно, дело сугубо добровольное». Последнее слово осталось за ней. Произнесено и подано было виртуозно: два еле заметных кивка, и тут же повернулась к кому-то еще, отрезав всякую возможность что-либо добавить в оправдание. Со следующим собеседником она уже говорила доверительно чуть наклонив набок голову с подкупающей заинтересованностью во взгляде, плавно жестикулируя широко разведенными руками.
Минутой позже родителям был представлен заготовленный листок со списком фамилий, где каждый согласившийся должен был поставить подпись, подтвердив конкретную дату своего присутствия. Мы, родители, должны были в прямом смысле подписаться.
Меня грядущее мероприятие не коробило ничуть. Ведь несколько лет назад пару раз было, что удавалось подбить старшего (тогда единственного) на совместные вылазки в Измайловский парк. Поутру одевались во что не жалко, по пути к лесу в подвальчике «Хозтовары» покупали перчатки и огромные пакеты, а в лесу уже набивали их брошенными бутылками, банками, прочими отходами пикников и оставляли у эти баулы возле контейнеров с мусором. И вот теперь я даже ждал официального субботника, быстренько примерный план себе в голове набросал. Прийти хотелось всей семьей. Чтобы старший, пусть и не с великим энтузиазмом, но смог почувствовать свою полезность, осознать внесенную лепту, и не ради высоких идей, а хотя бы попросту, для младшего брата. А младший-то — как раз в том возрасте, откуда восходят первые осознанные воспоминания, и, думалось мне, прекрасно будет, если что-то из этого действа осядет. Повозюкает веником, пособирает фантики, посмотрит, как родители трудятся. Жене — всяко любо на созидающих мужичков посмотреть, да и языками с мамочками почесать за мытьём окон — тоже не каторга, раз в год можно.
Но все вышло не так. У старшего на тот день выпали каникулы, и он на неделю застрял у бабушек. Супруга слилась на магазины и какие-то домашние дела. Остались я и малец. В том составе и явились, опоздав почти на час. Воспитательница встретила нас деловито. Указала на забор, объяснила где краски, кисти и растворитель. Но как-то мялась относительно желаемого объема работ: «Ну, начинайте и двигайтесь в эту сторону, а там как получится».
Изначально упоминалось про машину с песком или землей, которую надо было разгружать, поэтому крайне желательно было присутствие пап. Я к тому и приготовился, придя в спортивной толстовочке. Мне была предложена спецовка (дабы не замарался) — старое, заношенное женское пальтишко китайского происхождения, отрадного цвета.
Четыре секции забора уже были заняты, соответственно, и пришедших родителей было четверо. Поздоровались. Получив в ответ вялые кивки, принялись за пятую. Сын внимательно посмотрел, как я вожу кистью, и стал аккуратно и достаточно складно повторять, иногда

Читать далее...

В современном формате отечественного национального самовосприятия большинство сограждан должна порадовать свежая новость, полученная мною из-за океана (благо, там есть знакомые). Америку накрыло-таки пиздой. Подтверждением тому, прилагаю фото.
[640x640]
Да, только вот такие ракурсы им теперь и доступны.
И вроде бы радоваться надо, но всё одно, свербит какая-то незаконченность. А это от того, что, оценивая происходящего где-то там, не у нас, мы попадаемся в некий замкнутый (порочный) круг.
Нынешнему россиянину очень непросто сориентироваться, что «хорошо», а что «плохо». Перенося на доступный язык, — «пиздато» и «хуёво» соответственно. Причина неспокойной неопределенности, думаю, в какой-то мере семантическая.

По порядку.
Чтобы разобраться, надо отбросить все лишнее: оглядки на «что подумают», напускное сочувствие, показное великодушие, модную толерантность, рисованую участливость и пр. И теперь, в чистом виде, обнажается нехитрая установка: «Нам пиздато, когда им хуево». Не надо пугаться, не по природной злобливости мы такие. Это, скорее, защитная реакция на другой невесть откуда взявшийся постулат: «Им пиздато, когда нам хуево» (говоря по правде, есть у меня несколько мыслей — откуда «ноги растут» у последнего утверждения, но это отдельная тема).
Вроде бы два определения вовсе не взаимоисключающие, а душа не на месте. Тут, скорее всего, дело в коварстве значений однокоренных слов. Смотрите сами: «пиздец» и «пиздато», либо другая пара — «хуёво» и «охуительно». К какому органу и с каким настроем не апеллируй, а всегда подсознательно противоположное значение обозначается, вносит путаницу в умы. В попытках найти истину мы начинаем судорожно налегать то на их «хуево», то на наше «пиздато», то на наш «пиздец», то на их «охуительно». Ничего путного, стройного не срастается, не склеивается. Сами это чувствуем, неумело запахиваемся пронафталиненным имперским сюртучком. Наверное, со стороны такая прилепинщина, выглядит и комично, и пугающе.
Мы уже настолько зациклились, что совершенно позабыли об еще одних производных, так любимых нами генитальных корней. Я напомню: «до́ пизды» и «по́ хую».
Сейчас бы не помешало отдышаться и включить внешний похуизм, примерно такой же, какой питают к нам цивилизованные буржуи. А «не до́ пизды» и «не по́ хую» оставить для внутреннего устройства.

P.S. Кстати, получил заокеанский комментарий относительно представленного фото. Оказывается, в то место, откуда сделан снимок, залезают по собственной воле, и это не пизда вовсе. Даже название мужское — The Fallen Monarch.
P.P.S. Спасибо Константину за иллюстрацию.

Группа энтузиастов и единомышленников, по-моему, из Екатеринбурга взяла на себя и довела до опытных образцов идею создания отечественной, незапятнанной древней и мировой историей, богини правосудия. Вот так ни больше ни меньше.
См. фото
[показать]

Назвали Православой. Глаза уже по традиции без повязки, она же все видит и все понимает. Но главная фишка — весы с тремя чашами. Две — класические, а третья, как я понял, — Справедливость. Что сказать — очень актуально моменту и традиционность учтена. Все же помнят : “Закон — что дышло: куда повернешь — туда и вышло”. Ежели по закону что-то не утрясается, то всегда по справедливости отсудить можно. Думаю, конфесионный посыл очевиден. Хотя Православие подразумевает единобожие, и в дополнительных богинях не нуждается, но тождественность звучания, наверняка авторам ласкает слух. Надо отдать должное, в команде нет ни одного попа (хоть на это ума хватило).

Если вам показалось, что это просто шутка или проходная мудацкая идея, то вы не правы. Это глубокомудацкая идея. С историческими, этническими, нравственными, юридическими, патриотическими и даже мистическими обоснованиями. К оправданию принципа трех чаш призваны следующие символы (далее цитирую, курсивом комментирую):

- Орел (Арлап) - символ небесной силы, бессмертия, мужества, отваги, правосудия, всеведения, могущества, вольности и победы. (Как видно, символ всего на свете. Только хуй знает у каких народностей).
- Триалистическая руна «Славянская Правда» - древнерусский символ справедливости. (Конечно же, все мы, славяне, помним и чтим).
- Древний символ Триксель, «треножник» - cимволизирует движение солнца, ход истории, «бега времени», равновесие трех стихий в природе. (Ну, куда же без времени и трех стихий — в любом суде аргумент).
- Символ центрально-азиатского единства на груди у Чингиз-Хана. (Во как. Там приложена картинка, где на шее хана висит амулет, по форме напоминающий "Швамбранию". Без комментария).
- Великая богиня Геката. Три тела и три головы у неё. В греческой мифологии - властительница мрака, богиня ночи. Геката властвовала над всеми привидениями и чудовищами, ночными видениями и чародейством. (Естественно, совершенно необходимо немного страха понагнать).
- Икона Андрея Рублева «Троица» с изображением трех ангелов. (Я так понял, идет антиподом к предыдущему пункту).
- Картина Васнецова Виктора Михайловича «Богатыри», на которой изображены три поколения витязей, хранителей Земли Русской. (Не пришей к пизде рукав. Но про искусство забывать не стоит).
- Трехглавый орел на шпиле Гербового корпуса Большого Петергофского дворца и Трехглавый орел на шпиле Храма Воскpeсения Христова - «Спаса-на-крови» (насколько я знаю, этих делали трехглавыми, чтобы с любой точки было две головы видно, такая архитектурно-оптическая обманка).
и внимание, последний из приведенных
- Змей Горыныч. (Именно так просто, Змей Горыныч и все тут).

Как вам?

Про Змея Горыныча есть прекрасный анекдот, как раз затрагивающий проблематику триалистических коллизий.
Одна голова Горыныча обращается к другой:
— Ты знаешь, а третья-то голова в рот берет.
— Чо правда что ли?
— Вот те крест!
— Гм. Ну, ладно. Главное, чтобы в жопу не давала.

Бесспорно, работа инициативной группой проведена немалая. Но как ни крути, провинция все-таки, нет смелого развития образа. Я и решил пойти дальше, помочь подвижникам, дополнить образ современными востребованными тенденциями. Мне даже жаль немного, что стоявшие у истоков, сами не догадались. Теперь все сливки я сниму.
На фото ниже представлена моя редакция
[показать]

Конечно же, к трем чашам нужно добавить и три сиськи. Ну, надо же понимать — такая намного быстрее обратит на себя внимание. Чтобы очевидно было, что отечественная правовая система и выкормить кого-нибудь, приближенного к телу, сможет.
А что сексуальный аспект пропущен был — это, вообще, кощунство. Ведь не секрет, какое это удовольствие выебать кого-то и по закону, и по справедливости. А до кучи — и саму систему вместе с её ментально-правовым символом.

Вне всякого сомнения, наша богиня должна быть сексуально притягательна. Будить воображение. Эту, трехгрудую, можно, например, меж трех сисек в два хуя поиметь.

Началось все еще лет 13-15 назад. Тогда, ко мне заглянул один из замдиректоров института, держа в руках небольшую книжечку. После обсуждения рабочих моментов, собираясь уходить, он спросил:
— Кстати, Валь, не читал? — протягивая уже потрепанный томик, на котором значилось “ПЕЛАГИЯ”.
— Нет.
— Да ты что, все же вокруг... Взахлеб её. Говорят — современный Чехов.
— ?
— Да, почитай обязательно. Акунин автор. Запомнишь?

Я пообещал ознакомиться. И сдержал обещание — ровно на первые тридцать страниц “красного петуха”. Не пошло. Не Чехов. Да и к чему было искать Антон Павловича еще где-то, если первоисточник можно найти, пожалуй, в любой московской квартире, совершенно не рискуя разочароваться.

Ум, в широком понимании, имеет странное свойство — он с большим скрипом и на протяжении неограниченного долгого времени входит в голову. Нет, есть, конечно, исключения, но я точно не из их числа.

Очередной раз купился в прошедшем декабре, когда по радио услышал о некой отечественной литературной премии, где ни то одним из фаворитов, ни то победителем стал роман Е. Чижова «Перевод с подстрочника». Причем, упомянув эту книгу, голос из динамика (подозреваю, это был Леня Клейн с «Серебряного дождя», а может, еще кто — не помню) весьма убедительно представлял ее, сдабривая эпитетами, что-то типа «если соскучились по настоящей, умной прозе», «глубокое, цельное произведение», «чеховский язык» и пр. Поделился услышанным с женой, на Новый год получил экземпляр.

Ну, не знаю я как тут надо корректно изъяснятся, сижу на стуле извиваюсь, противоборствуют внутри сарказм злословный и некоторое уважение (все-таки человек роман написал — хоть и незатейливое, но совершенно незлобное чтиво).

А вообще примитивно, по блокбастерным шаблонам. Герой ничем не обременен, кроме слюняво-сопливых воспоминаний, ни семейных проблем, ни материальных затруднений, занимается любимым делом. Одни и те же персонажи по магическому стечению обстоятельств появляются в нужной сцене, и не мешаются, когда в них нет необходимости. Справедливости ради надо отметить, что не прочитав и первой сотни страниц, и случайно заглянув на задник обложки, обнаружил там выдержку, взятую из конца романа, по которой совершенно ясно становится, чем дело закончится. Экая подлость (привет издателю и оформителю). Наверное, и это несколько смазало впечатление.

Всё же почти ото всюду можно почерпнуть что-то полезное.
Помню даже, в одной совершенно бросовой книжонке какого-то скандинавского писателя, речь шла о странной зомбми-эпидемиии. По сюжету, покойники стали оживать и возвращаться домой, не агрессивно, а спокойно так. Но что с ними делать героям, естественно, было не совсем понятно. Даже не знаю, почему дочитал ее. Такое бывает — впиришься в какой-нибудь сраный ментовской сериал или представление отечественной эстрады, и сидишь не в силах оторваться завороженный какой-то магией тупизны и безвкусицы.
Ладно, речь не о ТВ, а про книжки.

Вот из той истории про зомби я вынес вполне полезный совет, проскользнувший в повествовании, — ежели сильно приперло, а подтереться ну совершенно нечем, то можно использовать собственные носки.
У Чижова я бы выделил одну фразу, практическое применение которой не так очевидно, как совет про носки, но в загашничек отложить, думаю, стоит. Один из второстепенных персонажей — талантливый, но малоизвестный поэт, который весьма пренебрежительно относился к своим творениям, и тем более к их изданию: «Такое почти блаженное отсутствие честолюбия (скрывавшее, возможно, честолюбие гораздо более глубокое, чем то, которое можно удовлетворить журнальной публикацией или выходом книги) убеждало даже самых недоверчивых в подлинности его дара».

Ключевую мысль автор взял в скобки. Но уж очень метко она подмечает и объясняет тихую снобливо-ссыкливую заносчивость, наблюдающуюся порой в неглупых и вроде бы состоявшихся личностях. Больше в “подсторочнике” меня ничто не тронуло.

Нет, что ни говори, но читать все-таки надо.
И не подумалось бы, что подтолкнуть к этому сможет обертка от съеденного сыном гамбургера из макдональдс. Того самого гамбургера, за пристрастие к которым мы обычно журим отпрысков. Но покупаем, чтобы побаловать, поощрить или же ни с чего, когда не знаем, чем занять чадо, а себе снисходительно ставим «галочку» — я мол поучаствовал в воспитании.
Так на упомянутой обертке и был акционный код, дающий возможность скачать на шару книжечку в одной из онлайн библиотек. Сказать по правде, халявный выбор был так себе. Львиная доля представленного отпугнула названиями или аннотацией. Из оставшегося десятка-другого выбрал иностранщину — "На берегу". И мне повезло. Хорошая повесть. Иэн Макьюэн (я, ввиду своего беспросветного невежества, о нем и слыхом не слыхивал) — оказывается, действующий литературный авторитет туманного Альбиона. В очень приличном виде текст, заверстан не абы как. Но самое главное — перевод. Наконец-то мне попался хороший, вдумчивый, нескудный до слов перевод. Сохранена, некая эмоциональная нить, а не просто череда описаний и реплик.
Последние несколько попыток приобщиться к зарубежному чтиву не очень-то впечатлили, и подозреваю, что именно в переводах дело. Канва ясна, но — не то. Скупо, плоско, поабзацные урывки какие-то.
Съеденный бутерброд рано или поздно приведет в сортир. Но теперь появился повод не только физиологический, но и художественный. В моем случае борьба с литературной дремучестью гармонично слилась с ежевечерней дефекацией (иного времени попросту не нахожу). Сижу пока ляжки не затекут до полного онемения. Поднимаюсь с толчка, ноги не слушаются, шагнуть страшно, словно немощный старик, зато в голове налаживается и проясняется.

Кто-то уверен в том, что он селфмейд на все сто, категорически не приемля какое-либо попрание собственной исключительности. Кто-то даже и не пытается подумать о подобном, безропотно покачиваясь на волнах генерального течения, аксиоматично принимая – есть некие они, они-то все знают, во всем разберутся.
Вышеупомянутые — две крайности, да и они не родились такими, а как-то постепенно пришли к подобной позиции. Будь ты кремень или тряпка, всяко случалось пересечься с кем-нибудь, кто спровоцировал определенный знаковый поворот в жизни. Я не беру в расчет родителей и детей, не в обиду им, тут речь немного о другом. Также не в счет удаленное влияние — книги, фильмы, биографии, исторические факты, музыка или что там еще... Интересно только личное знакомство, хоть даже и совсем эпизодическое, но приведшее к кардинальному повороту в судьбе, или ознаменовавшее новый жизненный этап, или, наоборот, удержавшее от неизбежных перемен.
Вот о себе подумал, и насчитал, пожалуй, шестерых. Не так уж и мало, но это вовсе не значит, что меня как-то сильно бросало по жизни. Просто в разное время было пять непродолжительных разговоров и одно действие, запустившие свою череду событий. Дальше уже разбирался сам, в результате и сложился таким, как есть на данный момент.
Из моих «знаковых» никто не гений и не семи пядей во лбу. Не все они были близкими друзьями, некоторые, скорее, — знакомыми. С кем-то уже вовсе всякая связь потеряна. Называть не стану, дабы не огорошить или не задеть кого. Интересно бы послушать были у кого подобные, а может, сам кому-то «знаковым» прихожусь?

Хотя... верно, не удержусь, размещу-таки одного из тех шестерых, без спроса. Не велик грешок, все одно — взято из открытых источников. Тем более, что откликается даже через поколение, чему подтверждением второе фото.

[700x593]

[700x259]

Что откровенье столь долго таилось?
Как очевидное вдруг пропустил?
Чаять не мыслил, но диво случилось.
Видно, ни за хуй судьбу я корил.

Сладкая зависть под скулами тлеет.
Ком умиленья сводит кадык.
Слезы мои никто не узреет —
Пусть и с натяжкой, но я же мужик.
 
Шутка ли, тут миллионы пиздатых,
Добрых, отзывчивых, радужных лиц.
Скупо лелея надежд глуповатых,
Мышкой прошарил полсотни страниц.

Стану пиздатым не с чьей-то подачи.
На хуй жеманство — кто жил, тот грешил.
Сложится все без капризов удачи.
Пиздатым, и точка. Я сам так решил.

. . .

И трех дней вполне хватило,
Чтоб развеялся туман.
Здесь ведь каждое мудило
Пустомелит в мой экран.

Клянчить лайки — вот отрада,
За натужных пару строк.
Вряд ли тут найдешь комрада
Что ни френд, то — пидорок.
. . .

К злобным уебкам причислите — знаю.
Что ж не поспоришь, резонно вполне.
Небеспричинно в сети Моськой лаю
Дюжина разных, озвучу хоть две.

Первое — пальцев имею поболе,
Чем получаю сейчас тысяч рэ.
Следом признаюсь… Стеснялся дотоле —
Хуем не вышел, лишь девять сэмэ.

Немаленький перерывчик.
Полтора года не заглядывал.
Внешне, если говорить сухо и прагматично, так хуже не становится, скорее наоборот.
Интуитивно — полный пиздец. До такой степени, что хочется, чтобы пиздец действительно случился, освободив наконец от хронической настороженности.
И не то, чтобы все скоротечно ускользает, нет. Медленно, но совершенно неотвратимо куда-то сползает, обезличиваясь, подгнивая, смердя и засасывая. Вязнешь, вязнешь. Отрадных островков все меньше, расстояния до них все больше. Пока еще есть силы продираться. Но эта настороженность... она уже так подпирает уверенность.

На 35

Горохов прав, конечно, так классно прямо всё,
Когда тебя уважить, не стоит мне ни чё.
Но если вдруг задвинул я мнение твое,
То станет все ужасно, ужасно прямо все.
С таким натягом узы совсем я не люблю,
Поэтому размерность стиха я изменю.
…
В анусе фаланга.
Налились соски.
Хуй пизду штурмует.
Спутались лобки.

Языком в подмышку,
Сиськи, жопу сжать.
Чтобы стоном самки
Вспомнила ты мать.

Что за на хуй снова –
Домиком портки.
Нет, в метро такое
Вспомнить не с руки.

Не срослось прилично…
Знаю, как мне быть.
Дальше на три доли
Стану строки бить.
…
Закопавшись под ворох насущных забот,
В сокровенных задворках мечтаний,
Полудремой ютится секретный оплот
Непубличных твоих притязаний.

Обнажать альтер-эго никто не спешит,
Там гордится и нечем обычно.
И твое я не буду зазря ворошить,
Не с того, что бездушен цинично.

Аксиомой простецкой утешил себя,
Что не крутишь в кармане ты фигу,
А вполне бескорыстно, лелеешь любя
Мужичков твоих ладную лигу.

Отчего бес в ребро на пятом десятке случается? Очевидно. Чего-то в постели недобрал, а уже не стоит, а постаивает; где-то недоработал, а на большее уже не решишься; женой недоласкан; дети гонористы, ленивы и капризны. Потому мужички (уже потерзанные семейным счастьем) так запросто, но всерьез цепляются за заурядный левачок, будь он подан с грамотно подмасленной лапшой. Но коли явление носит массовый характер, то и самому заблаговременно к чему-то подобному подготовиться следует, чтобы быть во всеоружии. Ведь хуй его знает куда понесет, неплохо бы сразу отсечь наиболее эксцентричное.
Самое замечательное в дружеских компаниях – заспинное прочесывание языков. Сдается, что есть (или были) у дружков вопросы по поводу незыблемости моей гетеросексуальности. К чему менжеваться, – могли найти, за что зацепиться. По мне так, что случалось, скорее, из разряда хохмы. Хотя не всегда адекватно определишь, кем являешься в глазах окружающих. Бывало даже, что как-то наутро, после всего традиционного, услышал от подружки: «Знаешь, Валь, а я ведь, когда тебя впервые увидела, подумала, что ты пидор реальный». Если раньше на это внимания и не обращал, – собака лает, ветер носит. То постепенно замечаешь, что бывают и люди вокруг правы. Пообещал проктолог, что увидимся через шесть месяцев после первого приема – и точно, не наврал, теперь хоть в друзья на facebook зови. Не смог неизменный автомастер движок починить, но предупредил, что ежели у кого получится, обойдется мне не в один месячный оклад, – как в воду смотрел. Скажет жена: «не успеешь, что напланировал, не той ты организованности» – и права же. Вот и насторожился в преддверии возможного визита упомянутого беса. Вдруг он вовсе не свинью хочет мне подложить, а матерого хряка.
Но сегодня сила искусства успокоила меня.
По ТВ малосимпатичный мне М. Козырев представил отрывки спектакля с Меньшиковым и духовым оркестром. Не увидел я находки, уже было – Иван и Лука пару-тройку лет назад. Да и они наверняка не первые придумали. Второй раз аналогичный формат, а тут же – навязчивое ощущение заезженности. Хотел было выключить, однако, партия дуэтом флейты кларнета заставила меня задержаться на канале. С флейтой – девушка, с кларнетом – мужичок. Поймал себя на мысли: что там вытворяет язычок флейтистки – меня очень живо заинтересовало, тогда как к языку кларнетиста остался совершенно безразличен.
В пику тренду толерантности, разочарую сексменьшинства выбором в пользу пизды, причем вполне определенной.

Монгайт и Кремер на Дожде.
Эфир, ночная студия.
Чей образ остроты придаст …
отраде рукоблудия?

На днях удалось посмотреть изнутри организацию работы одного из уважаемых федеральных ведомств. Признаться, был приятно удивлен. Все очень неплохо организовано, коллектив молодой, не то, чтобы феерия самоотдачи, но без скучающего равнодушия, а начальники(цы) отделов, так, я бы сказал, с огоньком в глазах не смотря на очевидную рутинность работы. Даже несколько вдохновился, если бы, собственно, не цель посещения. А выступал я в роли, как бы это назвать, независимого эксперта что ли. Задача была предельно проста – приветливо улыбаясь, и задавая безобидные вопросы, определить пи́здят или нет, если да (в чем изначально почти никто не сомневался), то примерно сколько. Конечной же целью расследования являлось вовсе не возможность вывести на чистую воду злоупотребляющих, а, естественно, вероятность присосаться, подвинув прежних сосунов.
Что меня действительно подивило, так масштабы утечки. Если совсем примитивно, то ситуация примерно следующая. Есть некая постоянная статья расходов ведомства, на которую выделяется энная сумма, пусть будет для удобства 100 %. На данный момент реальные затраты по этой статье не более 33-35 %. Да и эти 33-35% – почти вдвое завышены, то есть 16-17% высасываются как раз на том уровне, который мы и проверяли, ради них же и было все затеяно. Если кому-то интересно где оставшиеся 65-67%, так они распределяются выше, в тех кругах, где у меня нет знакомых – министерский уровень. Как ни печально, хотя за кого-то можно и порадоваться, своровано и нерационально использовано (второе – под большим вопросом, первое – намного вероятнее) в этой схеме 81-84%. Ежели кого свербит, сколько же. Точно не скажу – ни один, ни пять, ни десять, ни даже сто миллионов – значительно больше. И это только одна, не самая большая, из многих десятков постоянных статей расхода только одного ведомства.
А теперь про зомби.
Скачивая кино из сети, я сейчас руководствуюсь, в основном, – есть ли английская дорожка или субтитры у фильма или нет. Естественно, ради мало-мальской практики своего английского. Который, в свою очередь, нужен лишь для поддержания некоторого авторитета в глазах нашего старшего. Так вот, наткнулся на британский минисериал о том, как зомби, перекусав весь туманный альбион, превратили все население в себеподобных, а остались нормальными лишь несколько участников «Большого брата». Сюжет совершенно заезженный, только матерятся там отменно. Судьба героев предрешена, – конечно же, в результате внутреннего раздрая между выжившими, зомби прорываются к ним. Последним кадром главная героиня смотрит в камеру звериными зрачками.

Вот и думаю, все мы уже укушены, из нас априори высасывают 81-84%, даже если тебе на твоем месте и кажется, что прилагаешь все возможное, разгребаешь вокруг себя по мере сил и жилистости. А на деле положение совершенно унизительное – сам не вкушаешь, а подаешь вурдалакам и подтираешь им же. Что до себя, так похуй – приспособился. А что мальцам? Через пару-тройку лет уже вовсе актуально станет. Судя по кинематографу, вариантов у них ограниченное количество: либо смачно вытягивать зубами кишки из обывательских утроб, либо уебывать подальше. Можно, конечно, стать таким же сварливо-брюзжащим мудаком, как отец, но уж совсем непродуктивно – проверено.

Когда не поебаться – это плохо.
И парочка месяцев воздержания вдохновляет на всякие хуевые поступки. Пожалуй, рифмоплетство – меньшее из всех зол. Тем и обошелся.

Костюмов строгих окруженье
Не радует тебя давно,
Ведь большинство владельцев оных,
Не то, чтобы очень, но говно.

И от того румянец легкий
штрихом подчеркнут сжатых губ,
что рядом нет ТОГО мужчины –
кто гей, кто хам, кто просто глуп.

Хочу низвергнуть образ скучный,
Нагнуть официоза стать,
Уверен, страсть твоя степная
Обескуражит даже блядь.

Не за себя мечтаю вольно,
Министрам тоже как-то нать.
В дешевом номере без душа
Готов элиту полобзать

Чтоб ком истомы сладким спазмом
Низ живота тебе обжег.
Едва рукой найду бесстыдно,
Надеюсь, с волосом лобок.

И на хуй все косые взгляды,
Чураться их мне нет рожна.
Хотя бы даже ты Эльвира,
Пусть вовсе Набиуллина.

Телевизор меня не разочаровал, все по-старому. Гордон может быть спокоен, еще несколько лет можно мусолить образ интеллектуала, которого в таинства не посвящают, но они для него вовсе и не таинства, потому как от его светлого ума ничто утаиться не может. Только и он никого в них не посвятит, ведь стань они доступными, и сам Гордон не покажется таким уж умным.

А причем тут Чулпан, сейчас поясню. На днях повелся баннер в яндекс-почте, на котором предлагалось узнать, за кого же будет голосовать Акинфеев. Понятно на какой сайт я попал. С любопытством прокрутил обойму звездных сторонников. Наткнувшись на Чулпан, почувствовал долгожданное облегчение. Благотворительность – вот, что меня так долго смущало. Очень настороженно я отношусь к подобной форме социальных отношений.

Давно-давно не то в самолете, не то в аэропорту, а, может, еще где, один крепкий растатуированный парень сильно стукнул по лицу молодого, но уже очень известного музыканта. Ладно бы просто наподдал, так еще и проаргументировал: «Ненавижу благотворительность». Крепыша звали Генри Ролинз, пострадавшего – Боно. Оба здравствуют и по сей день, если кто не знает. По-молодости мне показалась выходка Генри не очень красивой, но со школы застряла в голове цитатка: «Ханжа, сударь! Нищих оделяет, а домашних заела совсем». Вот я и решил для себя не осуждать сильно Генри. Время покажет. Оно и показало (мне лично), что его точка зрения весьма уместна. С рукоприкладством, возможно, и перебор хотя черт его знает, в детали я не посвящен.

Конечно, можно упрекнуть меня в цинизме, но дети больные раком – беспроигрышный вариант. А красивая, успешная, со всех сторон захваленная актриса, да еще с таким фондом в портфолио. Ну, куда деваться, тут даже либидо уступает место упоительному почтению. Больше того, теперь есть моральное право в президенты рекомендовать. Путин дал копеечку – он хороший папочка. Вот только если бы столько сил, средств и авторитета, на вправление мозгов рулевым Минздравсоцразвития, спасти удалось бы побольше деток. Но это трудно очень, и пришлось бы стать сукой и стервой нерукопожатной, а афиши с приятным личиком дальше Казани и не расклеивали бы.

Безусловно, бывают ситуации, когда все методы хороши. У Чулпан получилось – рад за нее. Получилось ли у Ролинза, что он там себе задумывал, – не знаю, но за него рад больше.

Конец 4 марта, я еще ни разу не включил телевизор, не залезал на новостные ленты, даже радио не пришлось послушать. Что там с результатами не знаю пока. То есть, как не знаю, – знаю уже давно, и не я один, наверняка. Свыкся я с этим знанием некоторое время назад, и модифицировалось оно в странное несформировавшееся чувство – ни злоба, ни отчаяние, ни радость, ни много чего еще, скорее, какое-то свербящее безразличие. До парламентских выборов, вернее, до предвыборной подготовки к ним, было несколько спокойнее. И вдруг, столько разговоров, прогнозов, споров. Да все интеллектуалы, да еще на полном серьезе, да с эмоциями неподдельными. Быть может, вполне закономерно где-то, но у нас-то с чего бы. Сидели прикормленные сами, прикармливали других, прекрасненько наладили мозговую деятельность на смиренно-оправдательную волну, хавая, не морщась, приправленное блестками дерьмецо. Но что удивительно – такая черта человеческой сущности, как потребность в подтверждении собственной значимости, не подвержена деградации. И это неожиданно массово сработало. Стоило кинуть клич «нас наебали», как сытое сообщество ЖЖ-пользователей и поклонников щебетания в лицекнижных сетях клюнуло. И понеслась пизда по кочкам. Марши, ленточки, живые кольца. Вроде бы отрадно должно стать но, несколько штришков меня насторожили.
Один знакомый воодушевленным электронным письмом приглашал на митинг, приложив список планируемых к представлению на мероприятии деятелей шоу-бизнеса (154 персоны, с многоточием в конце). Я поинтересовался к чему мне этот список, ведь будет митинг, а не корпоратив, – ответа больше не приходило. Еще одна знакомая на мой вопрос, на каком мероприятии она собирается вышагивать с белой лентой, ответила буквально следующее «против выборов. там прохоорв будет и всякие…». А как-то по дроге домой мимо меня пронесся хороший автомобиль, обвешанный белой символикой, залихватски маневрируя между пешеходами, в пешеходной же зоне.
Люди, конечно, разные бывают, но общий порыв – это хорошо, и он мне понятен. Только есть у меня подозрение, что тёмен, малодушен, ленив и неоправданно самодоволен нынче народец. Слаба жила грызть гадов на местах, зубами вырывать из них куски крепкой зловонной плоти, а не жужжать в сеть по безлимитным тарифам. Известно ведь, пиздить, даже на морозном воздухе, – не мешки ворчать. На всякий случай «грызть» и «вырывать» – это я образно.
Теперь пойду, телевизор включу.

В пустоту, но самому приятно думать, что кто-то прочтет.

Со всеми, кому хоть на толику небезразлично мое внимание, я уже отпоздравлялся.

Всех остальных с прошедшим НГ. Если кого-то не поздравил персонально или пропустил ваш ДР в прошедшем году, то, не кривя душой, скажу, что сделал это умышленно, чтобы не затеряться среди прочих поздравлений. Вот сейчас принимайте всё самое искреннее и от всей души.

Что до меня, так прошлый год сложился весьма заурядно, но не провально, только под конец Петька Скороходов внес определенное разнообразие своим появлением. За что отдельное спасибо дражайшей Екатерине и ему самому, конечно же.

Есть ряд понятий, устоявшихся мнений, в которых я никак не могу согласиться с общепризнанными тенденциями восприятий. Метро – одно из них. Конечно же, я от него не в восторге, и прекрасно понимаю природу неприязни к подземному транспорту. Да – тесно, да – толкаются, да – хамят, да – смердят, да – наступают на свежепочищенную обувь. Иногда и щипачи проявляют интерес к бумажнику, а иногда случалось, что лапали за яйца, всей ладонью, совершенно бесстыно, настойчиво, но безболезненно, пользуясь скованностью положения. Неудобств множество, но для меня есть один значительный плюс – здесь все как-то правдивее, намного свободнее от виртуально-статусного тумана, который все больше нас окутывает.
Что бы ни придумвалось в средствах коммуникаций, как ни парадоксально, но не сближает оно владельцев аккаунтов как таковых, а лишь дает возможность им представить себя в интересном, с их точки зрения, свете среди таких же любителей цифровых выкрутасов. Плюс, есть замечательная возможность фильтровать круг общения всего-то, двигая пальчиком.
Или же просто, в некий момент человечек решает для себя «я уже не мальчик (девочка), нагорбатился(лась) довольно, у меня и должность, и зарплата, нехуй мне с чернью в темных тоннелях екшаться».
Естественно, не хочется расставаться с такой самовозведенной аурой, а в метро ее сохранить невозможно. Ведь здесь для любого пассажира ты ровно такой же мудак, каким и его сам считаешь. И этого не изменить ни количеством посещений твоей страницы, ни ласкающим глаз числом в зарплатной ведомости.
Как сохранять душевный покой, не теряя времени в пробках, социально либо виртуально состоявшимся личностям – нет у меня совета. Да и к чему? Они и пиздаты и состоятельны, сами разберутся. А я метро не изменю (пока здоровье позволяет) хотя бы за то, что знаю, кто я в глазах вышеозначенных нелюбителей подземки.

Не хочу тебя ебать, Маша Караваева.
Из твоей пизды собака на меня залаяла.
Вроде бы народное.

Достаточно сильно задевает женщину, когда не ее пизде отдано предпочтение, хоть бы даже эпизодически. А вот с чего бы это?
Не по пизде выбирают бабу. Что сожительствуют пизды ради, случается, но критерием выбора она служила едва ли. Действительно, последовательность ведь примерно следующая: взгляды, улыбки, фразы, цветы, ужин (может быть не один), культурная программа, подарки, разговоры (могут быть долгими), вино (иногда лучше водка), обжимания, языков лобызания и наконец (тут спорно, возможно, уместнее “на конец”), в последнюю очередь – пизда.

Наверное, от того и оставляют напоследок, что пизда сама по себе не бывает какой-то особенной (см. рис. 1). Нет, конечно, есть различия, какие-то помясистее, некоторые поджарые. Но не припомню кого-либо зацикленного на форме половых губ, размере клитора, узоре складочек и прочего, ну, может, наличие-отсутствие волос, но это легко регулируется. Единственное, что хоть как-то упоминается – узость оной или плотность обхвата. Но совершенно точно, этот фактор не станет определяющим в дилемме “вставлять или нет”.

Скорее всего, барышни это осознают. Что мужик останавливает свой сколь-либо долгосрочный выбор на том, что пизде сопутствует – это тетки тоже понимают. А потому воспринимают факт в пизду проникновения, как подтверждение своей, хоть в чем-то неотразимости. Самое любопытное – сами решают в чем именно эта неотразимость заключается, и начинают в нее верить, пытаясь всячески усугубить. Здесь уж кто во что горазд, придумывают амплуа и усердно его придерживаются. Умудренные секс-бомбочки, утонченные эстетки, рачительные хозяйки, загадочные интеллектуалки, ушлые бизнес-леди, хлебосольные простушки, покладистые рукодельницы, здорового образа жизни и правильного питания приверженицы, исправные работницы, просто хорошие подруги и участливые собеседницы. Тут можно долго перечислять.

Заковырка в том, что это надуманно все, подобное намуссированное к пизде приданое частенько превращается в обузу для ебуна, и запросто может от пизды отвадить. Пизда-то осталась та же, а гонору прибавилось. А вокруг (см. рис. 1).
Весь нажитый дамочкой образ превращается в заложника собственной пизды и становится весьма зыбким, лишь только член сожителя погрузится в другую.

По правде говоря, есть тетки с пиздой бескорыстно дружные, не зацикленные на ее собственной и ее уникальности. Получается у них организоваться таким образом, что не они для пизды, а она для них. Живут себе со всеми невзгодами, радостями и обыденностью, а от пизды получают, что и до́лжно. Обидно, но подобные далеко не в большинстве, а ведь и почестнее будут, и повеселее, да и поебливее, пожалуй.

А что за мужичков, так было бы нечестным не отметить, что они куда более комичны. Именно мы прячем за пиздой свои слабости и ленность, мы же пиздою ведо́мы и управляемы, потакая аллогичным прихотям. И это при том, что все пизды одинаковы (см. рис. 1).

[425x301]

Рис. 1

P.S. Иллюстрации взяты из открытых источников, размещение на данной странице не предполагает никакой материальной наживы.

В детском саду я был проблемным ребенком. Не капризы или здоровье беспокоили воспитательниц, а отсутствие в их арсенале действенных мер воздействия на мое поведение. Я носился, орал, бил декоративные вазы, не спал в тихий час, лазал, где не следует, валялся в грязи, баловался с водой в умывальниках, опаздывал, разбивал носы товарищей. Причем материальный ущерб саду или физические повреждения согруппников были следствием гиперактивности, а не результатом недобрых, дикарских намерений. С моей тогдашней точки зрения, коль не замышлял дурного, то и наказывать строго не стоит. Оттого и должного раскаяния педперсонал не наблюдал. Золотые кудри и невинный взгляд голубых глаз недолго умиляли Ирину Евгеньевну и Галину Константиновну, ангельская внешность стала давать обратный эффект, воспринимаясь как издевательство бесенка в благопристойном обличье. И порой, если мне удавалось имитировать послеобеденный сон, когда у воспитателей происходил пересменок, я слышал:
– Что даже Скороходов спит сегодня?
– Представляешь, тишина.
– Ну пока, Галь.
– Счастливого дежурства, Ир.

Петь я не умел, стихи не запоминал, рисовал и лепил плохо. Глядя изо дня в день на эту запущенную распущенность, Галина Константиновна не выдержала, и решила поговорить с моей мамой в домашней, неформальной обстановке. У нас в гостях она обнаружила неожиданную метаморфозу. Дома, при родительнице, я был шелковым. С педагогической точки зрения та встреча мало что изменила, но у мамы появилась подружка Галочка, а у Галины Константиновны – Верочка. Дуэт у них образовался что надо. Две молодые, красивые, свободные дамы. Не сказать, чтобы они пускались во все тяжкие, но Галочка была заводная штучка. Лишь стоило ей оказаться вне дошкольного учреждения, как чрезмерно спокойный, может, даже несколько скучающий образ на веранде детсадовской площадки сменялся жизнеутверждающим, охочим до событий блеском в глазах.

Клешеные джинсы, свободная, расшитая цветочками фуфайка, отсутствие жирной косметики, аккуратная квартирка, где пахло не плюшками и супом, а духами, благовониями и выветрившимся табачным дымом, коллекция актуальных пластинок, красочные журналы и открытки на комнатном столике, какие-то еще штрихи отличали ее от остальных подружек мамы. Сейчас бы не задумываясь определил Галочку, как богемную хиппушку, насколько это вообще возможно было в новочеремушкенских хрущевках, но тем не менее. Когда меня некуда было деть, подружки секретничали на кухоньке, а в моем распоряжении оставляли комнату, всучив мне книгу потолще, и заведя модную пластинку. На конверте долгоиграющего винила был изображен мужик в красном свитере с густой шевелюрой, и написано Джо Дассен. А в книжке было очень много черно-белых фотографий, посвященных ужасам фашистских концлагерей. Именно в таком сочетании мне и врезались в сознание лирично-романтичные мелодии и мягкий французский вокал. Очень долго еще, лет до 30, наверное, как ни услышу голос красавчика Джо, так перед глазами колючая проволока, за ней толпа в полосатых робах; обтянутые кожей черепа, с еще живыми, но пустыми глазами; голые тела в вагонетках перед печью; бульдозер, сгребающий кости в огромный котлован и много тому подобного. Книга обстоятельная была, подарочное издание, если можно так сказать.

Но не ради моего музыкального и исторического просвещения встречались воспитательница с родительницей. Было у них о чем поболтать и на что планы построить. Вернее сказать “о ком” и “на кого”. Ну, конечно, где молодая женская стать, не вкусившая всего и сполна, да еще подначенная отголосками теории свободной любви, там будут мужики.

Не был я очевидцем разгула страсти и похоти, даже ни разу не застал запахнутого наспех халата, снисходительно-потерянной улыбки, подчеркнутой характерным румянцем возбуждения. Молодые подружки устраивали все вполне прилично, без угара. Но мужики определенно были, хоть я их не помню совсем. Трофеями девичьих проказ появлялись у меня вымпелки со значками. Изображали они флаги или гербы каких-то дальних стран, или же ознаменовывали некое событие, в котором эти страны совместно с СССР поучаствовали. Точно помню кубинскую символику, чуть ли не от космонавтов Острова Свободы доставшуюся. А вот еще с одним значком вышла такая история. Лет 15 мне было, и в подростковом порыве хоть какого-то самовыражения я нацеплял себе на шапочку-пидорку избранные экземпляры своей небольшой коллекции. Так в метро ко мне подошел тщедушный человечек небольшого роста и на ломаном русском очень быстро затараторил, откуда мол такой значок. Все обороты присущие вежливому обращению он употребил, уложив их в интервал не более секунды, и при этом достаточно бесцеремонно тыкал мне в голову пальцем, указывая на предмет любопытсва. Углубляться в историю мамы и Галочки мне было не с руки, поэтому отмахнулся от полинезийца универсальным – “хуй его знает”.
Пропала Галочка в одночасье, а вернее пропали мы мамой. Когда съехали из Новых Черемушек, мать умышленно не оставила ей ни нового адреса, ни телефона. Общих подруг у Читать далее...

Завсегда знаешь наперед, а все одно вляпываешься. Перед просмотром блокбастера уговариваешь себя «может в этот раз повезет, и не буду корить себя за потерянное время», а после «идиот, ведь знал же, а повелся, как школьник». Спасибо Джонни и Анжелине, влили они в меня последнюю каплю, чего жеманничать – на хуй такое кино.
А вот поздно ночью, по какому-то из кабельных каналов наткнулся на картину, означенную у нас в прокате «Стертая реальность». Почему «When a Man Falls in the Forest» перевели именно так, сказать не могу, да это и не важно. Но там уж точно было над чем подумать, особенно, когда присутствует некоторое семейное напряжение.
В самоедстве я достиг некоторых успехов, но здесь дали поживиться чем-то новеньким.
Живешь себе славным малым и не помышляешь, что сгинь ты по самой нелепой случайности, а всем от жены и единственного друга, до чудаковатого уборщика это принесет только облегчение. Откроет глаза или подтолкнет к новой, более полной жизни. С другой стороны и смерть не напрасна, а все как-то не по себе.