С. вышел из дома в четыре часа утра и направился в сторону промышленного района, по другую сторону шоссе. Стоял сильный мороз. Падал снег. Руки в перчатках приходилось держать в карманах пальто. Подземный переход, до конца улицы, а потом направо, через перекресток и железнодорожные пути. Темно. Ни души. За ночь выпало столько снега, что ботинки увязали в нем по голень. С. шел быстро, было похоже, что он куда-то опаздывает. Однако, повернув на небольшую улочку, ведущую к реке, он остановился. Стоял он так минут десять, непрерывно оглядывась вокруг. Если бы кто-нибудь мог его наблюдать в этот момент, он бы, верно, счел С. за сумасшедшего. Поэтому когда на улицу завернул грузовик с бетонными плитами, С. быстро зашагал прочь. Но скоро он сбавил шаг, ему было тяжело идти в этом глубоком снегу, да и не хотелось вообще идти куда-то, и только холод заставлял его двигаться, чтобы не замерзнуть.

Обратный путь занял в несколько раз больше времени. С. был очень вымотан этой прогулкой и даже немного обрадовался, когда дошел до шоссе с начинавшими уже сновать автомобилями, с тусклыми фонарями и людьми, ждущими первого автобуса на остановке. Ему хотелось зайти в магазин и купить что-нибудь выпить, но все они были еще закрыты. В переходе спал бомж, С. опять остановился и рассматривал его, что-то обдумывая. Потом, словно опомнившись, он решительно зашагал дальше.

С. проживал в крошечной квартирке, настолько крошечной, что на кухне едва могли разминуться два человека, а в комнате хватало места только старой кровати с жестким, пожелтевшим матрацем, шкафу с отваливающейся дверцей, двум стульям, небольшому комоду, да довольно широкому столу, заваленному бумагами, пустыми сигаретными пачками, несколькими грязными тарелками и прочим хламом. Войдя, он скинул пальто, снял ботинки и сразу же плюхнулся на кровать. Через полчаса он встал, сменил мокрые от растаявшего снега брюки на домашнюю одежду, заварил чай, но пить его не стал, а так и сидел за своим широким столом бог знает сколько времени с остывающей кружкой. Так и заснул, положив голову на локти.

Очнувшись от тяжелого, вязкого сна, он обнаружил, что за окном уже темно. Тело ломило, затекшая рука совершенно не слушалась. С. отхлебнул остывшего чаю, и его охватило ощущение сумасшедшести, нереальности окружающей его обстановки. С час он сидел, не шевелясь, потом встал, надел измятое пальто и вышел на улицу.

Мороз пробирал до костей, и все же С. пошел в далекий, единственный на всю округу супермаркет, а не в ближайший магазинчик. Ему хотелось затеряться, чтобы никто на него не обращал внимания, в то же время хотелось почувствовать себя среди людей. Но в супермаркете ему вдруг стало ужасно неуютно, длинная очередь, казалось, забрала последние силы. Выйдя на улицу, С. отхлебнул купленного дешевого коньяка и направился домой.
Всю ночь он сидел на кровати, прямо из горла отпивая коньяк, пересохшие губы его беззвучно шевелились, воспроизводя обрывки бессвязных мыслей, пару раз он брал ручку и бумагу, но так ничего и не написав, откладывал. Под утро этот странный, болезненного вида человек докончил в несколько больших глотков бутылку и забылся сном. Проснулся он от будильника, и несколько раз переставлял его, пока не обнаружил, что опять начинает темнеть. Часы показывали половину пятого.

С. отыскал самые чистые брюки, не очень мятую футболку, умылся и поспешил к метро. Падал крупный, хлопьями, снег. Быстро стемнело. С. стоял и разглядывал людей, выходивших из метро и просто проходящих мимо. Потом он забылся, начал медленно расхаживать взад и вперед. Вероятно, очень странно он выглядел, но дела до него никому не было, все спешили по делам, бежали на автобусную остановку, входили в магазины, выходили из них, спускались в метро. Посреди тротуара стояли две пожилые женщины, увлеченно разговаривали между собой, и потоку людей приходилось огибать их, некоторые толкались и отпускали крепкие ругательства. Какой-то пьяный свалился на ступеньках входа в метро, да так и остался лежать. Подошел милиционер и пытался поднять его.

Вдруг С. увидел знакомое лицо. Застыл на пару секунд, потом развернулся и зашагал прочь, надеясь, что его не заметили. Женский голос, окликнувший его, заставил вздрогнуть.
- Степан!

Я сегодня похож на вечернюю улицу,
Внутри так же темно и так же пусто,
И фонарей впечатлений от прошедшего утра
Не хватает для освещения случайных мыслей.
Я для себя - лишь одинокий прохожий,
Непонятно зачем и непонятно куда шагающий -
В алкогольный отдел магазина или к жене,
Приготовившей на ужин курицу и немой упрек.

Тихие шаги незнакомца звучат в улице,
Как автоматная очередь в спину.
Даже лютых врагов расстреливают утром...
Почему же я умираю - каждый вечер?

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.

Наша ветхая лачужка
И печальна и темна.
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?

Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила;
Спой мне песню, как девица
За водой поутру шла.

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.

Первый снег. Наступает зима.
Как следствие - долгие вечера
С шерстяными носками
И темной стужей за окном.
Этими вечерами хочется укрыться,
Как старым ватным одеялом,
Чувствовать замерзшее время
И до ночи думать о жизни.

Мерзлым утром переставить будильник.
Пять минут до метро, тридцать -
Изучения сонных пингвинов.
Четыре часа холодного света. Вечер.

Зима - определенно существительное.
Не глагол лета, не деепричастие весны.
Не прилагательное осени. Не наречие времени.
Что существенно, не междометие света.
Сущность зимы - в отпечатках подошв
Человека, идущего в сумерках к дому.
К существительным еды, электричества,
Тепла, мягкой кровати, книги, любви.

...Наступает зима.
Как следствие, меньше солнца
И больше стремления к нему -
Широкий простор для мысли.

Я пытаюсь. Я пытаюсь понять себя. Я позволяю себе иметь мнение. Я думаю. Я никогда не жалею о сделанном. Я часто поражаюсь другим людям. Я стараюсь быть честным. Я чаще засыпаю днем, чем просыпаюсь утром. Я предпочитаю делать то, что хочется. Я помогаю старушкам в метро. Я хорошо считаю. Я употребляю алкоголь и ругаюсь матом. Я знаю, что в любой ситуации я останусь собой. Я хочу быть образованнее. Я хочу, чтобы дома не было беспорядка. Я желаю более насыщенной жизни. Я знаю многие свои недостатки, но с ходу назвать затруднился бы. Я хочу свободно общаться на английском. Я хочу найти настоящую девушку, but I just can't imagine that. Я часто на спор с собой что-нибудь делаю, и побеждаю я. Я изначально отношусь хорошо к каждому. Я делаю.

Люди шагают.
Страшно. Жить.
Люди погибают.
Люди хотят убить.

Двадцать пять сигарет расплылись облаками
В мойке посуда, в комнате грязь, и муха в стакане.
Двадцать шестая до боли ужалила руку,
Мыслей нет, тебя тоже нет. Невыносимая скука.

В кухне гулко и важно капает кран,
С батареи молча и грустно свисают носки.
Они ненавидят важного крана обман,
Ему незнакомо, как нам, это чувство тоски.

Нам безразличен пафос и ложь пустоты,
Так же, как кран, мне безразлична и ты.
Остался лишь шарфик забытый и ощущение боли
Тупой, как и я. Напиться, блядь, что ли?

Замечательный день - я белку увидел в метро!
"Как!? - скажете вы, - это нелепо, это просто смешно!
В метро можно лишь мышку заметить, вот факт"
Я вам отвечу - большой нужен ум и талант,
Чтоб средь скопища блядей пушистую белку увидеть,
Взять и сказать ей: "Девушка, знаете, Вы очень на белку похожи"
А она - мне показалось, что хочет обидеть:
- Молодой человек, мы категорично не схожи -
Хитрый оскал, глаза как огонь и прическа
Выдают искушенного в Вас столичного волка.
Я, как белка любая, не хотела бы стать ужином вкусным,
И будь Вы хоть трижды охотник искусный,
Знайте: белкам, как воздух, свобода нужна,
И чем жить с волком в неволе, лучше век целый я буду одна.
- Послушайте, белка! Такому волку как я,
нужны забота, любовь и уход
Такую белочку встретить - в жизни раз так везет -
Чтоб глаза как два океана,
(Не знаю, как у белок в лесу, но зеленый Вам очень идет)
Чтоб видна в них мечта моя стала,
Белка, послушайте, ведь я не шучу!
- Милый волчонок, вашему роду не склонна я верить,
Слова, как и чувства, лишь время способно проверить.
Но я согласна, ваш зоопарк посещу!

Зазвонил колокол -
Испугалась кошка,
Убежала в лес -
В лесу люди. Их двое.
Там ты и, кажется, я.
Как дети, в сугробе
Лежим. Нам было тепло.
За зимою наступала весна -
На запотевшем стекле
Написала "люблю"
И ушла, печальная,
В сторону колокольни.

Звонил колокол,
Кричала кошка,
Слепило солнце,
Сбивая с пути.
В поединке с летом
Побеждали другие
С твоим лицом,
Убивая веру.
Не кричи, кошка!
Не звони, колокол!
Помилуй, Боже, грешного.
Прости за святость.

Эти стихи первые, что я пишу тебе,
Поэтому не вини за откровенность,
Не вини за отсутствие рифмы –
Это слишком серьезно, чтобы улыбаться.
Не вини за многих женщин, что у меня были –
Моя беда, что привык видеть в людях хорошее,
Беда, что привык говорить правду
Людям недостойным ее понимания.
(Мне тоже бывает больно от того,
Что кто-то другой был с тобой
В твои счастливые минуты, а не я).
Еще больней, что не могу быть простым,
Что пишу эти нелепые стихи
Вместо того, чтобы быть с тобой веселым.
…Кажется, с тобой можно молчать,
Но без тебя порой молчать невозможно.
Эти стихи первые, что я пишу тебе,
И не вини, что заглядываю вперед,
Впредь я буду более благоразумен.
Вместо жизни у меня конструктор
Из тысячи кусочков, которые не подходят друг к другу,
И, кажется, в собранное уже закралась ошибка.
Иногда хочется убежать и начать сначала,
Но лучше выдержать и рискнуть,
Остаться собой и говорить, что думаю.
Ведь должно быть где-то счастье
Хотя бы оттого, что вместе легче идти.
И сидит где-то там высоко Бог и собирает конструктор.
Кажется, ему нужна наша помощь.

Ты не веришь в меня, в себя ты тоже не веришь,
Поэтому любви между нами не будет,
Как и рифмы в этом стихотворении.
Хотя любовь была бы возможна.

Спасайте, друзья! Приезжайте!
Давайте устроим карнавал!
Ни от чего, но просто - спасайте,
Я слишком пьян и немного устал.

Пейте, сходите с ума, веселитесь!
Спасайтесь от скуки и от любви.
Уйдите с утра, но позже - вернитесь.
Спасайте меня. Зажигайте огни.

Пусть горят - пейте, оставьте
Меня одного на пару минут,
Я лишь прошу - вспоминайте,
Что был веселым ваш друг.

Спасайте!

Просыпаюсь. 4 вечера. Хреново. Последнее, что помню, это вчера в «Гоголе» - я в противогазе и большой такой каске с трещиной, пью залпом «белый мотороллер» через две трубочки, а официант лупит меня по голове бейсбольной битой… весело.

Хорошо, будем искать выход из ситуации. Машина до Пирогов, хотя до них и пешком идти минут пять – лень. Там не понравилось. Машина. Полчаса по пробкам – я на Тверской.

Ресторан «Левша». Узнали. Я там раньше работал. Мохито. Легче. Но всем на меня, по сути, пофигу. Мне на них тоже. Работа такая. Первый признак, что в жизни что-то не так – когда хочешь встретиться с бывшими знакомыми, а потом понимаешь, что на то они и бывшие, неинтересно тебе с ними…

Вдоль по Большой Дмитровке – ArteFaq. Ноут, инет… Ширянов новую статью написал во «Взгляде» про кризис русского языка (и ведь в чем-то прав!). У меня вот тоже такой кризис. Боюсь, мой словарный запас меньше, чем у Донцовой. Впрочем, если Word не знает даже слова «инет», предлагая заменить его на «минет». Я бы с радостью, конечно…
Договорились встретиться в понедельник с девушкой, которую я знаю только по двум разговорам в icq. Да, вы угадали, второй разговор был именно о встрече в понедельник. Вообще мне нравится, когда люди вот так просто договариваются встретиться, имея крайне мало информации друг о друге. Обычно для встречи «вживую» требуется фотография, полгода переписки, добавиться в друзья вконтакте, перелопатить ЖЖ… и вообще, я что-то устала, давай в другой раз.
Другой аспект в том, что очень часто подобные «свидания вслепую» заканчиваются не очень хорошо. Мужская сторона (это я) рассчитывает (почему-то), что девушка будет очень интересной и попадет хотя бы в твой топ-10 контактов. В идеале любовь с первого взгляда. Понятно, что шанс, что такие ожидания удовлетворятся, стремится к нулю.
Но я все-таки продолжаю подобные эксперименты, тем более что, согласно «оптимистичному» варианту закона Мерфи, при достаточно большом количестве испытаний ожидания будут оправданы. Почему бы им не оправдаться в понедельник. Почему. Бы. Не оправдаться.

Не оправдаться. Почему? Бы…

Тут на сцену выходит главный герой сегодняшнего представления – депрессия. Некоторые говорят, что депрессия происходит от недостатка секса. Поразительным способом многие явления нашей жизни можно объяснить сексом: мало денег – меньше шансов познакомиться с девушкой, проблемы с жильем – некуда будет повезти из бара очередную «телку», нет постоянной девушки – нет постоянного секса, недостаток свободы самовыражения и общения – ну, вы сами поняли, как это подвести под секс. В защиту приведенного мнения говорит тот факт, что часто для избавления от депрессии я вызваниваю какую-нибудь более-менее симпатичную знакомую.

Однако это в последнее время не помогает. Раньше девушки кроме того, как просто «давали», отдавались еще и морально. Что, как результат, приводило к большей нежности. А сейчас я просто разучился скрывать, что до моей планки постоянных отношений очередная Маша не дотягивает. И эта Маша своим женским чутьем прекрасно понимает, что мне нахрен неинтересна вся эта бурда, которую она несет и что после утреннего секса у меня останется одно желание – чтобы она ушла. Поэтому мы трахаемся, а не занимаемся любовью.

С такими невеселыми мыслями я выхожу из ArteFaq и куда-то иду. Хочется выпить и познакомиться с девушкой. Именно в таком порядке.

Очень сильное ощущение одиночества. Подлое чувство. Вроде бы куча знакомых, и хороших друзей тоже есть чуть-чуть… но видеть никого из них не хочется. И чувствуешь себя так, будто ты вообще один на земном шаре, и бродишь вот по улицам и ищешь, вдруг еще кто есть… А этот «еще-кто» никак не находится. И от этого становишься еще более одинок.
Центр Москвы. Падает то ли снег, то ли дождь идет… сыро, темно. Я бреду по пустым улицам в поисках уютного бара. Бар тоже как-то не хочет находиться.

Если бы я очень любил какую-нибудь девушку, я б не посвятил ей какого-нибудь музыкального произведения. Я думаю, настоящее искусство должно делаться для людей, лично с тобой не знакомых. Художник смотрит на мир необычно. Поэтому отражение в искусстве реальных фактов не будет понято людьми, знакомых с этими самыми фактами, с их «оригиналом». Даже в реальной жизни часто происходит так, что я, например, говорю, как думаю, а собеседник понимает это среднестатистическим мозгом среднестатистического обывателя. То есть понимает так, как я не имел в виду. Потом очень сложно объяснить, что имел в виду другое – ярлык ереси, крамолы и «плохого парня» уже отражается в его глазах…

Ловлю на себе пристальный взгляд идущей навстречу девушки. Красивая. А что, я тоже, наверно, неплохо выгляжу – этакий законченный художник, богема, лохматый и медленно бредущий куда-то. Хотя себя таковым не ощущаю, но выгляжу в этот момент, верно, так.
Нетрудно догадаться, чем заканчиваются подобные «гляделки» на улице или в метро. У меня – ничем.

Поэтому мой ЖЖ довольно необычен. Никто из моих знакомых не знает его адреса. Кроме одной девушки. Но Читать далее...

Мы иногда излишне правы,
Когда себе бесстыдно лжем,
В такие дни мы не упрямы,
И за собой мостов не жжем.

В такие дни мы ищем что-то
Средь беспорядка серых дней.
Найдем - так будет страшно плохо.
А не найдем - еще страшней.

Спасти нас может только чудо -
Сложней всего поверить в то,
Что будет чудо. А покуда
Нет его - мы в мире том,

Где власть у грусти и тоски,
И в этом мире все часы
Идут назад в такие дни.
Но мы не будем спасены.

Боясь назвать одним лишь словом
Такие дни - мы скажем много
О бесполезности себя.
О жизни тоже скажем - зря!

В такие дни с улыбкой странной,
Ты, возможно, скажешь - прямо,
Парень, путь держи обратный
В такие дни. В другие дни.



(c) 18-19.01.2007

Я очень хорошо умею бороться и не умею достигать.

Ну что, вот и наступил он, две-тыщи-восьмой. Наступил для нас. Это мы будем жить в этом году. Будем жить и ловить кайф от каждого момента жизни, зная при этом, что в общем в жизни не ладится ничего. Будем рассуждать, что подорожало масло, оплачивая счет в ресторане. Мы поговорим с Богом, а потом докажем, что его нет. Это мы выберем того, кто у руля, а завтра свергнем с позором. Это мы будем читать Бродского, попивая пивко и покуривая папиросу. Это наше поколение предупредят о вреде употребления алкоголя, продавая литровую водку. Это мы скажем, что нужно скоро встретиться, чтобы забыть человека еще на год. Это у нас будет нужно закочить ВУЗ, чтобы устроиться в офис, где целый день играет шансон. Это у нас будет все, да не насытимся. Это мы будем писать тем, кому не плевать, и не получим ответа.
Это мы делаем будущее. Если оно у нас есть.

Следующий год станет поворотным как в моей судьбе, так и в судьбе мира. Скоро произойдут события, которые не оставят мир прежним. Будет тяжело, но мы будем знать, куда нам идти.

Не теряйте себя.

такая мысль пришла в голову...

теоретически можно предположить существование множества Вселенных (параллельные реальности). Если это так, то должна существовать всеобщая система координат, включающая как доступное нам после Минковского 4-хмерное пространство (пространство-время), так и включающая другие координаты - хотя бы показатель параллельной реальности ("градация вариантов миров"). (примечание: "всеобщая" - лишь для того наблюдателя, рассматривающего точку - условную точку отсчета для этой системы координат).

Теперь вводим в нашу теорию один простой постулат: все координаты недискретны.

Второй постулат: в каждый момент времени в наблюдаемой системе возможно существование лишь одной точки. То есть понятие "одновременность" просто не существует. (тут идет чистая философия - если набор осей системы действительно может описать все возможные характеристики точки, то вторая точка невозможна потому, что само ее существование было бы дополнительной характеристикой первой точки.)

Далее рассмотрим проблему "кота Шредингера".
Конечно, Шредингер в чем-то прав, говоря, что кот может быть либо жив, либо мертв. Допустим, что для кота возможны только эти два состояния. Далее заметим, что этот его "индикатор жизни" зависит от как минимум трех измерений: от "градации вариантов миров", от временного компонента, а так же от некоего информационного компонента, состоящего, возможно, из нескольких осей, и выражающего состояние ядра в эксперименте Шредингера.

По первому постулату состояние ядра не может быть дискретно - оно может быть равно нулю (суперпозиция), также может выражаться любой положительной и отрицательной величиной.

Далее третий, и, возможно, самый важный постулат.
Любые три оси "Всеобщей системы координат" НЕ пересекаются в одной точке.

Соответственно, если взять наблюдаемой точкой кота, то упрощенно его расположения относительно каждой из осей можно представить в троичном виде - -1, 0, 1.
Относительно двух осей, которые могут пересекаться, есть 9 возможных расположений точки. Если добавить третью, которая не пересекается с предыдущими в возможной точке их пересечения, получается максимум 18 вариантов расположения точки относительно трех осей.
Отсюда и идет видимая, но не существующая на самом деле, дискретность состояния точки. 9 "жизней" и 9 "смертей" кота. Так как положение точки во Всеобщей системе координат может быть абсолютно любым.
(замечу, что здесь рассмотрено самое упрощенное объяснение проблемы).


Есть предположение, что количество осей варьируется в зависимости от масштаба рассматриваемой точки. Если нам важно узнать лишь, жив кот или нет, возможно хватит лишь несколько осей. А если рассматривать Вселенную целиком как точку с множеством показателей (а туда обязательно входят позиции, скорости и др. характеристики всех существующих частиц, наложенные еще на множество осей, как временная, ось "градации вариантов миров" и тд.), то количество осей будет стремиться или равно бесконечности.

Видимо, существуют строгие зависимости показателей осей, т.е. существует глобальная система уравнений, описывающая взаимоотношения переменных.
Вопрос только в максимальном количестве переменных. Это уже, боюсь, человеческому разуму недоступно.

Так надоело одно и то же непонимание, что даже писать не хочется ничего... Ведь никому ничего не докажешь - потому что некому - только себе.

Мы расстались вчера, и наступило сегодня.
А могли бы быть вместе и завтра.
Но сегодня я хочу быть свободным,
Ну а завтра на это не хватит таланта…

Мы погрязли в серости города,
В безадежности утра, в агонии ночи,
Моя милая, было бы здорово
Рисовать нашу жизнь - непорочной.

И не нужно нам слов, чтобы высказать
Всю безбрежность снов и идей,
И бессонниц не хватит, чтоб выстрадать
Одиночество наших ночей.

Но мне нужно сказать, прокричать тебе:
Для меня ты святая, для меня ты – звезда!
Ты же знаешь, говорил ведь я искренне
Редко с тобой. Почти никогда.