Пермь. Как много в этом слове… Это уже не поименование города, это обозначение Великого Зачина. Да это же просто праздник какой-то!.. Тысячи пермских матерей смеялись от радости, и миллион женщин вторил по всей стране. Меньше опасностей стало грозить детям. Обуглившийся милицейский патруль не будет больше хватать на улицах студенток, обвиняя в проституции и требуя отдать деньги или расплатиться натурой. Черножопый чинуша не пошлёт молоденькую секретаршу в подсобку, на растерзание четырём засевшим там чуркам из охранников. Важничающий хач, сотрудник центра по противодействию экстремизму, не прикажет своим русским по крови холуям доставить очередного истинно русского паренька, поиздеваться и унизить. Палач кавказец, обожавший на допросах жечь русских ребят зажигалкой, выглядит сейчас так, будто по туше его прогулялись пламенем газовой горелки.
Как всё произошло? Захмелевший мультирасовый сброд в своих развлечениях добрался до маразма. Брызгающая искрами ракета из чьих-то рук врезалась в сплетённый из ивовых веточек навесной потолок. Сверху пыхнуло жаром, побежали огненные язычки, поскакали, от одного затянутого умелой плетельщицей узелка к другому. Весело трескались ссохшиеся за осень почки, длинными серпантинками отслаивалась кора, и в медленном кружении на головы содомствующей толпы обращалась в пепел - так гора со сломанной вершиной предупреждает о грядущей катастрофе. Ведущий испугано проблеял что-то с эстрады, тут же умолк и стал будто бы прислушиваться к чему-то внутри. Может, с явлением огня проглючило? Всё же выпито немало, а ещё те две дорожки, принятые с лакового столика посредством свёрнутой купюры. Не хватало перепугать гостей, как уже случалось когда-то. В тот раз было отребье - богатые сынки и прочая шелупонь, теперь же важные люди, из тех что могут использовать каждое слово против его произнёсшего. Известно ведь, молчание - золото, он и помолчит, пусть другие взывают о спасении душ, если хочется. И тамада, в каком-то безумном конкурсе сделавший прожорливый огонь соседом человеческого мяса, хитро улыбался, с силой прикусив губы. Но даже кричи он во весь голос - никто бы не обратил внимания, одуряющая выпивка и кокаин, какие-то весёлые таблетки избыли присущие здоровому человеку сосредоточенность и внимание, подменив неутолимой похотью, навязчивым желанием беспричинно хохотать и дёргаться под тупорылые звуки из динамиков.
Что не удалось бы пожарным сиренам, сделали кусачее пламя и смрадное его дыхание. Дым потихоньку выкуривал противоестественные парочки из укромных уголков. Растрёпанные, с расстёгнутой одёжкой, накрашенные хазарские мальчики и межвидовые проститутки ошалело тянулись к выходу, являя собой первое и пока что единственное опровержение старой пословицы, про то что бесстыжих глаз и дым неймёт.
Держать и не пущать - основной принцип всех служивых в государстве россиянском, отложившийся на рефлекторном уровне. И ежели навстречу тащатся кашляющие доходяги, в тлеющей одежде и со слезящимися глазами, всё одно: прутся, прутся, с-суки. Охранники вталкивали обратно самых ретивых, и когда у спасительного порога скопилось многотонная орущая масса, ещё пытались самоотверженно сдерживать натиск подобием живой цепи. Был бы хоть какой умишко - поднатужившись, припечатали дверью косяк, да и подпёрли бы чем. Однако, и без таких мер очень многие очутились в геенне огненной ещё при жизни.
Говно смыло само себя в унитаз. Ещё два или три таких клубных инцидента - и вся область будет очищена от скверны. Думаю, мыслящие люди не упустят возможности устроить огненное представление на следующем сборище врагов нации.
Ожоги это страшное дело. Сразу человек может посчитать, что опалило несильно, будет храбриться что не чувствует боли, и лишь врачи поцокают языком, прикинув сколько дорогих лекарств придётся потратить зря. На смену аварийной адреналиновой блокаде придёт через тоненький канал иглы местный анестетик, и пострадавшему всё так же будет терпимо. По-настоящему худо станет, когда отмёршие клетки напрочь забьют почки и печень, и те, изменив исконным функциям, начнут отравлять своего обладателя. Выжившие будут обезображены. Понятно, что к своей паскудной деятельности они не вернутся. Будущее их - самоубийство или затворничество до конца дней. Уж такие они цацочки. Воспитали их в поистине обывательской любви к чистеньким мордочкам и ровной коже, без шрамов и рубцов. Не солдаты они, хотя по занятию - сплошь менты и прочая шваль, имеющая дело с оружием. Подвергнувшиеся действию огня существа женского пола вызывают насмешливое презрение. В литературе не раз встречались рассказы о том, как женщины уродовали лица, чтобы, выдавая себя за прокажённых, вместе с детьми уберечься от захватчиков. Закопчённые в клубе самки - не женщины, и не матери. А теперь даже и не самки. Не получится впредь им с такими рожами никому продаться.
Сколько же вонючих трупов взяла себе на переработку мать сыра земля в последние месяцы 2009 года! Это же радость какая-то!.. Каждую неделю - новые похороны, а то и
Читать далее...