Если твое бессмертие не со мной, то как мне оставаться в живых, а если я жив, а твое бессмертие не со мной, то на хрена это все?
Александр Шуйский.

да, судьба всегда сперва ласкается, прежде чем ударить наотмашь.

"интуиция иногда может быть ошибочной. Интуиция - это то, что люди используют в жизни, чтобы принимать решения. Но найти правильный ответ помогает логика"
Марк Хэддон "Загадочное ночное убийство собаки"

"Я полагаю, что люди очень часто не понимают друг друга. И тому есть две основные причины.
Первая основная причина состоит в том, что люди часто общаются, не используя слов. Шивон говорит, что, если поднять одну бровь, это может означать много разных вещей. Это может значить: "Я хочу заняться с тобой сексом", и также это может значить: "Я думаю, что ты сейчас сказал глупость".
Еще Шивон говорит, что если закрыть рот и громко дышать через нос, то это означает, что ты расслабился, или что ты раздражен, или что ты зол. Все зависит от того, сколько воздуха зараз проходит через твои ноздри, и с какой скоростью, и какую форму принимают в этот момент твои губы, и как ты сидишь, и что ты говорил перед этим, и еще от сотни других вещей. И эти вещи слишком сложны, чтобы все их осмыслить за две секунды.
Вторая основная причина состоит в том, что люди часто говорят, используя метафоры. Вот примеры метафор:
Я сейчас лопну от смеха.
Она носила его образ в своем сердце.
У каждой семьи есть скелет в шкафу.
Ему подложили свинью.
Собака была мертвее мертвого.

Слово "метафора" обозначает перенесение чего-то из одного места в другое, и оно образовалось из греческих слов μετα (что означает "из одного места в другое") и φερειυ (что означает "нести"). Вы используете слова для обозначения чего-то, что они на самом деле не значат. Тогда это называется метафорой.
А я думаю, это можно назвать ложью, потому что свиней никто никуда не подкладывает и люди не хранят скелеты у себя в шкафах. "
Марк Хэддон "Загадочное ночное убийство собаки"

"Полицейский задавал слишком много вопросов. И он это делал слишком быстро. Мне это показалось похожим на буханки хлеба с фабрики, где работает дядя Терри. Эта фабрика - такая большая пекарня, а дядя Терри оперирует хлеборезкой. И иногда так бывает, что хлеборезка работает недостаточно быстро, а хлеб продолжает поступать, и получается закупорка. Я иногда представляю свой разум в виде машины, хотя это не обязательно хлеборезка. Но так проще объяснить другим, что со мной происходит. "

Марк Хэддон "Загадочное ночное убийство собаки"

долг, собственность, преданность, самоотверженность, доброта – эти наркотики, которые убаюкивают, усыпляют, погружают в такой глубокий сон, что человек просыпается только в конце своей жизни, если, конечно, вообще просыпается. И открывает он глаза только затем, чтобы увидеть, что он никогда не жил по-настоящему.

Он так и не понял, что его долг состоит в совершенствовании характера, преодолении себя, своей культуры, своей семьи, похоти, грубой животной природы, стать тем, что он есть. Он так и не выжил, так и не сбросил свою первую кожу: он увидел свое призвание в достижении материальных и профессиональных целей. И когда он достиг всего этого, так и не заглушив тот голос, который говорил ему: «Стань собой», он отчаялся и начал жаловаться на то, что его обманули

В этой ситуации, как и во многих других, вы стреножены своими добродетелями. Вам тоже стоит научиться высмеивать! Это путь к здоровью

Опять не поверил.
Бросил метать бисер передо мной, свиньей.
Ушел, смеясь.
А я смотрел ему вслед, понимая, что в полный стакан воды не наливают, и думал: прав ты, дурачок, и про любовь прав, и про гармонию... Только рано начал. И вслух. Оно когда про любовь вслух и чересчур, без спросу, хватая за грудки и вкручивая любой ценой, - сомнения великие берут.
Любовь - штука тихая.
А ты, брат, не Купидон, чтобы с этой любовью, да ко всякому-каждому, да в мегафон, да на всех перекрестках...

Г. Л. Олди, "Нопэрапон или по образу и подобию"

Знаешь, у меня такое чувство, что я действительно нуждаюсь в твоей помощи, хотя не могу сформулировать почему. Это довольно странное ощущение: я не привык испытывать необходимость в чьей-то поддержке. Предпочитаю жить с мыслью, что я – единственное живое существо во вселенной, и помощи ждать неоткуда. Такого рода убежденность не делает жизнь комфортной, но дает неплохие практические результаты…».

«Я никогда не сомневался в правильности знаков, Адсон. Это единственное, чем располагает человек, чтоб ориентироваться в мире. Чего я не мог понять, это связей между знаками……»
«Однако, исходя из ошибочных порядков, вы все-таки кое-что нашли»
«Ты сейчас очень хорошо сказал, Адсон, спасибо тебе. Исходный порядок – это как сеть, или как лестница, которую используют, чтоб куда-нибудь подняться. Однако после этого лестницу необходимо отбрасывать, потому что обнаруживается, что хотя она пригодилась, в ней самой не было никакого смысла. Следует отбросить священную лестницу, взойдя на нее… Так ведь говорят?»
«На моем языке звучит так. Кто это сказал?»
«Один мистик с твоей родины. Он написал это где-то, не помню где. И не так уж необходимо, чтобы кто-нибудь в один прекрасный день снова нашел эту рукопись. Единственные полезные истины – это орудия, которые потом отбрасывают».

Моя жизнь - бесконечная зависимость от событий, череда которых должна была волнообразно и резко наполнять жизнь сумасбродным резонансом. К чему разумности, если вся жизнь - сплошное безумие, в котором логика убивает силу момента, разум подавляет сексуальный хаос, а анализ ставит окончательную точку? Мы часто не ценим того, что проснувшись утром, мы имеем возможность набрать номер и просто сказать "доброе утро" тем, кто рядом,- если вдруг взгрустнулось, если не задался день или был неудачный случайный секс, сказать это тому, кто прощает и не осуждает, тому...Просто тому... Любые человеческие отношения- это иллюзия, она исчезает, когда мы перестаем верить. Если я вдруг часть твоей судьбы, ты ко мне обязательно вернешься, или я к тебе.

А я действительно похож на галлюцинацию. Обратите внимание на мой профиль в лунном свете, - кот полез в лунный столб и хотел что-то еще говорить, но его попросили замолчать, и он ответив: - Хорошо, хорошо, готов молчать. Я буду молчаливой галлюцинацией, - замолчал.

* * *
Когда на душе плохо и пусто, можно попробовать заполнть ее дымом.
Он обманщик. Он вьется вокруг, рисуя причудливые образы, и никогда не остается таким же, каким был мгновение назад. В каждую секунду - он разный. И так до самой смерти. До того, как растворится в тебе или вокруг тебя.
Ты забудешься или задумаешься. Ты завороженно любуешься игрой проказника, не в силах отвести взгляд от призрачных образов. Ты успокаиваешься.
Но дым не может тебя спасти. Рано или поздно вы расстанетесь. Обманщик умрет, оставив после себя лишь горечь.
* * *
Дым обманщик, дым шутник. Он не убьет пустоту в душе. Чтобы справиться с ней, нужно больше, гораздо больше. Нужно, чтобы кто-то оказался рядом. Взял за руку. Заглянул в глаза. Улыбнулся тебе, именно тебе, и никому больше.
Ничто другое не спасет от пустоты.
Потому что остальное - дым.

В. Панов, "Горевестница", цикл "Таганский перекресток".

Но что есть нормальность? Особенно здесь, «в нашей собственной стране», во времена обреченной на заклание эры Никсона. Мы все втянуты сейчас в путешествие по выживанию. Нет больше той скорости, которая была топливом шестидесятых. Стимуляторы вышли из моды. Это фатальный просчет кислотного полета Тима Лири. Он сотрясал Америку, продавая «расширение сознания», даже не задумываясь о беспощадных лапах реальности, поджидавших в засаде вех тех людей, которые восприняли его чересчур серьезно. После Вест Пойнта и Священства, ЛСД должно быть, показалось ему совершенно логичным… но, даже осознавая, что он сам подрубил под собой сук, потянув за собой слишком многих, не получаешь большого удовлетворения.
И не то чтобы они этого не заслуживали: несомненно они все получили то, что пришло к ним. Все эти патетически нетерпеливые кислотные фрики, полагавшие, что они смогут кпить Мир и Понимание по три бакса за дозу. Но все их потери и поражения – одновременно и наши потери и поражения… То, что Лири унес с собой, было главной иллюзией общего образа жизни, который он попытался создать… поколения вечных калек, падших искателей, никогда не понимавших основного, старого мистического заблуждения «кислотной культуры»: безнадежного предположения, исходной посылки, что кто-то – или по крайней мере какие-то силы – приведет к тому Свету в конце туннеля.
Это такая же жестокая и парадоксально доброжелательная хуйня, которая столетиями держала на плаву католическую церковь. И моральный кодекс военных… слепую веру в какую-то высшую и мудрую «власть» папы, генерала, премьер-министра… и, по восходящей, к Господу.

- Где ты это достал? – спросил я. – Ты не можешь это купить.
- Не парься. Он кристально чистый.
Я с укоризной заметил:
- Господи! Какого монстра ты подцепил в качестве клиента на этот раз? У этого продукта есть только один источник…
Он кивнул с довольным видом.
- Адреналиновые железы из живого человеческого тела. Они не годятся, если ты достаешь их из трупа.
- Знаю, - отозвался он. – Но у того чувака не было с собой наличных. Один из тех фриков-сатанистов. Он предложил мне человеческую кровь – говоря, что я улечу так, как никогда еще в жизни. Я думал, что он шутит, и сказал ему, что со мной можно расплатиться примерно унцией чистого адринохрома или просто подогнать мне пососать свежую адреналиновую железу….
…- Да, - сказал мой адвокат. – Они шили тому парню растление малолетних, но он клянется, что этого не делал. «На фига мне ебать детей? – заявил этот хрен. – Они же такие маленькие!».

Немногие люди понимают психологию общения с патрульным из дорожной полиции. Нормальный водила, превысивший скорость, сразу запаникует и остановится, как только увидит за своей спиной здоровую красную мигалку… а потом начнет извиняться, моля о пощаде. А это неправильно и недостойно. Подобная реакция побуждает презрение в сердце легавого. Вот что надо делать, когда мчишься на скорости сто миль или около того и видишь вдруг у себя на хвосте ярко-красную мигалку ДПК, - просто поддай газу. Никогда не останавливайся после первого же вопля сирены. Прими к сведению и заставь этого ублюдка преследовать тебя на скорости 120 миль в час всю дорогу до следующего пункта. Он последует за тобой. Но так и не догадается, что побудило тебя включить правый поворотник.
А этим ты даешь ему понять, что ищешь удобного места съехать с дороги и спокойно поговорить… продолжай сигналить, и когда подкатываешь к ведущему в гору обгонному пути, рядом с которым маячит дорожный знак – «Максимальная скорость 25», - рассчитывай на крутой поворот… а трюк состоит в следующем – неожиданно соскочить с фривэя, заставив его мчаться в горку на скорости сто миль в час, не меньше.
Подстраиваясь под тебя, он начинает тормозить, но лишь через мгновение поймет, что на той же скорости придется делать поворот на 180 градусов… а ты должен быть готов к этому, собраться с духом, напрячь все силы и резко вертануть машину со скрипом тормозов… таким образом, используя преимущества резкого разворота, успеешь съехать с дороги, остановиться и к тому времени, как он тебя настигнет, будешь спокойно стоять рядом со своим автомобилем…
Рассудительности поначалу ждать от него не приходится… но это без разницы. Дай ему успокоиться. Он захочет услышать первые слова. Предоставь ему самому их произнести. Его мозг пребывает в смятении: он может нести всякий вздор или даже вытащить пистолет. Раскрути его: продолжай улыбаться. Фишка в том, чтоб показать ему, что ты всегда полностью контролируешь себя и свою машину – тогда как он потерял контроль абсолютно над всем.

В закрытом обществе. Где каждый виновен, преступление заключается в том, что тебя поймали. В мире воров единственный и окончательный порок – это тупость.

Тот, кто становится зверем, избавляется от боли быть человеком. (Доктор Джонсон).

«…Ныне, размышляя об этих монастырских историях, я имею немало превосходнейших гипотез, но ни одного очевидного факта, который позволил бы мне сделать вывод, какая из них лучше всех. И поэтому, что бы не выглядеть дураком потом, я предпочитаю не выглядеть молодцом сначала. Дай мне еще немножко подумать…»
«Так что же, - осмелился я спросить, - вы еще далеки от решения?»
«Я очень близок к решению, - ответил Вильгельм. – Только не знаю, к которому».
«Значит, при решении вопросов вы не приходите к единственно верному ответу?»
«Адсон, - сказал Вильгельм, - если бы я к нему приходил, я давно бы уже преподавал богословие в Париже».
«В Париже всегда находят правильный ответ?»
«Никогда, - сказал Вильгельм. – Но крепко держаться за свои ошибки».
«А вы, - настаивал я с юношеским упрямством, - разве не совершаете ошибок?»
«Сплошь и рядом, - отвечал он. – Однако стараюсь, чтоб их было сразу несколько, иначе становишься рабом одной единственной.»