Это цитата сообщения птица-джаз Оригинальное сообщение

[...]

лето было коротким
натянутым как струна
в воздухе пахло гарью
тлели леса и души
он точно сошел с ума бы
если бы не она
а с нею стало можно дышать
говорить и слушать
но сказка однажды кончилась
с неба спустилась тень
ветер сделался нервным
порывистым и упругим
они жили долго
и умерли в один день
в разных частях планеты
думая друг о друге

© В. Лукин

может, стоит отвечать на звонки. ты скажешь, что обо мне не помнишь и у тебя все отлично. и меня перестанет ночами рвать в клочья. я перестану прятать от него свой взгляд и повторять всехорошовсехорошовсехорошо, да зашибись все, господи. что со мной, действительно. что может быть со мной. говорить так, чтобы он был уверен, что я верю в свои слова. иногда получается убеждать себя, убегать от себя, отключаться от этого дикового внутреннего воя. я умею сжигать мосты. я умею быть безжалостной и не оборачиваться. но скольких кошмарных ночей это потом стоит, когда ты словно кожу с себя сдираешь, засыпая под утро только. когда ты вдох сделать не можешь и в голове только его молчание, как после выстрела убийственная тишина. я не могу с этим справиться, избавиться от этого не могу, выключить на время, не знаю как получается, спасибо, что еще получается. это не убивает, нет. это просто бьет и бьет. каждую чертову минуту. монотонно. точно. не переставая. и ничего с этим не сделать. я умею убивать. я не умею с этим жить. вот и все. да, я все вижу. да, я знаю, что там достаточно было лжи. там достаточно было равнодушия и отстраненности, пустых слов и бессмысленного "потом". и это не помогает. ничего не меняет, вообще. не получается сказать - так правильно - и забыть. а он уверен, что даже царапины уже не осталось. и хорошо. и не надо. все же так легко остается в прошлом. не цепляется за ноги, не прижимает к земле, не швыряет в грязь. все забывается. быстро и легко. только не смотри мне в глаза. я в порядке. нигде не болит. все прошло. и все правильно. я все знаю. все причины. все доводы. все, что говорит о том, что даже вспоминать уже давно пора перестать, не то, что с ума сходить ночами. забыто. вырвано. выброшено. конечно. все хорошо. лучше не бывает. просто не кричать очень сложно. а так все замечательно.

Это цитата сообщения lj_nostradamvs Оригинальное сообщение

Прочь из моей головы

Из хранилища, давнего, 2 года назад

Оставь мне совсем немного – брелок с цепочкой и несколько фотографий на чёрный день, поставь, наконец, диэрезис над «ё» и точку в конце этой фразы. И больше не ставь нигде. Уйди из меня, потому что внутри нет места, отправься туда, где и так ты живёшь давно: когда бы я был из другого, дрянного теста, я сам бы изгнал тебя прочь безо всяких «но». Оставь мне моё, ведь не кесарю жаждать божье, оставь мне три слова, я их подарю другой, оставь мне на память лишь запах волос и кожи, а свет забери, так как я заслужил покой. Оставь меня мне: не лететь же теперь с тобою, известно: рождённому ползать летать – никак. Я сдался без боя: так сдайся и ты без боя, без лишних эмоций, без выстрела и броска.

Да кем бы я ни был – великим слепцом Гомером, солдатом удачи, родившимся в эту ночь, ловцом привидений, испанским карабинером – ты вряд ли сумеешь мне чем-то ещё помочь. Ты думаешь, ты убежала? Ты веришь в это? Мне лучше известно, поскольку во мне есть ты. Зима за зимой: никакого, как прежде, лета, и сгустки чудовищной, давящей темноты. Тебя не должно волновать, что со мною сталось; я умер – неважно, я спился – и чёрт со мной. Когда-то мы жили всего-то лишь в двух кварталах: тогда ты себя отделяла глухой стеной. А нынче, когда расстояния стали больше не в тысячу раз, а как минимум тысяч в пять, ты вдруг объявилась в моей театральной ложе и ну там резвиться, буянить, играть, стрелять.

Оставь мне немного – свой адрес на всякий случай, поскольку кто знает, что ждёт меня впереди, я мог бы стать лучше, но ты-то не станешь лучше (куда уже лучше!) – так прочь из моей груди. Возьми себя, слышишь? Возьми, забери за море свой взгляд в бесконечность, свой голос, свой внешний мир, возьми целиком, ничего не оставь со мною, помимо трёх слов. Их оставь, а себя – возьми.

Ну вот, я ушёл в тавтологии, дебри смыслов, забыл о начале, запутался под конец. Летят календарные сказки, простые числа, дракон умирает, красавицу ждёт венец. Я слился в ничто, убегая от главной темы, кому – подмигнуть, а кому – помахать рукой. Пока ты во мне, я, как внутренний сбой системы, себя не могу навсегда подарить другой.

http://nostradamvs.livejournal.com/266997.html

Это цитата сообщения Время Оригинальное сообщение

[...]

Упускаем нас, как песок, сквозь пальцы,
О молчанье в кровь разбивая лбы…
В этот май тебе будет чего бояться.
А мне будет, о чем забыть.

© Кот Басё

ты должна летать от счастья, а ты ходишь с таким видом, словно только что узнала, что конца света не будет.

_

- почему меня все постоянно в это окунают
- во что
- *зло* в смерть

нет, это конечно же не имеет значения, просто слова, просто. тебе мало, тебе все еще мало. на еще, лицом в эту мутную дрянь, в чернильное месиво отчаяния и крика, ты еще дышишь, тебе все еще нормально. значит все хорошо. можно продолжить. можно не прекращать. тебе весело?

_

прикосновения, слова. почти физически больно. между 'не уходить' и 'нет сил, нет права быть рядом', одновременно пропасть и один шаг. вот он, рядом, так искренне, там немыслимо и открыто счастлив, впервые и заслуженно, тот, кого тебе в ближайшем будущем предстоит сломать. нет вариантов. нет возможности избежать. ты закрываешь глаза и вот ты уже стоишь на крыше, посмотри вниз, и там не видно ничего, ночь, фонарей нет, в окнах нет света. как будто внизу нет ничего. бесконечное ничто, черт, как по-идиотски звучит. зато вот этот шаг, и тебя уже давно лишили такой чудесной возможности сдаться. тебя назначили палачом и хватит искать того, кому можно отдать это место, кого можно винить и ненавидеть. отсрочка есть, да. и больше нет этих гребаных ответов, этой долбаной уверенности, одно сплошное - тварьтварьтварь, упустившая возможность ничего не угробить, долбаная тварь.

_

- если бы с той стороны была я, мне было бы спокойней.

и так всегда.
и все хорошо.
и так легко улыбаться.
и никакой возможности избавиться от картинки перед глазами.

_

это было весело, да. бинты оказываются холодным лезвием. все честно. это можно было предвидеть.

_

все хорошо - меня зациклило на этой фразе.

у меня перед окном фонарь, он переодически гаснет. он не единственный, что ведет себя так, но единственный, который мне чаще всего виден, и когда я нахожусь за компьютером и он гаснет, я в любом случае замечаю это боковым зрением. он гаснет, горит и гаснет, и так постоянно, пока не приходит рассвет и он не выключается до следующей ночи. вот он опять погас и ты знаешь, что стоит немного подождать, и он загорится снова, но каждый раз, когда исчезает свет - кажется, что совсем.

я не знаю, как сказать это так, чтобы было ясно, откуда оно, насколько глубоко и необъяснимо, и ни заглушить, ни с корнем выдрать, это чертово недоверие.

это как если взять шкалу от доверия до недоверия, я всегда буду у самого края справа. стрелка может и будет отклоняться, но все равно будет близко с показателем недоверия, как ребенок, который боится уходить далеко от дома. это тот же страх, видишь. единственное, - что делает ребенок, чтобы справиться с ним? он взрослеет. я же взрослела, чтобы разучиться доверять.

вообще, тут конечно же бессмысленны и ненужны слова. и если сейчас появляются новые трещины, тут нет твоей вины, совершенно. просто, нужно спокойней или никак вообще. но у нас ведь всегда, ни тот ни другой вариант не проходят.

я знаю, что это правильно. я ненавижу себя за эту утерянную способность, но знаю, что так нужно. и не могу верить, что от тебя защищаться нет причин. ни броня, ни щиты, ничего не нужно. ты не даешь поводов. но я... не получается не сомневаться, не получается избавиться от этого ничтожного "что, если...". всегда несколько вариантов. это сводит с ума, да, разумеется. но иначе - я разучилась. и единственное, что я могу - не говорить в слух.
ты как крылья бабочки. слишком легко причинить вред и оттого очень страшно даже слегка касаться. сколько раз я случайно
пыталась сжимать ладонь, вспоминая слишком поздно о том, что ни в коем случае так нельзя, чтобы на пальцах осталась пыльца.
этого слишком мало и совсем не честно, особенно в ответ на твои слова. особенно после твоего молчания, вместо уверенного - нет, я не верю, что тебе стало бы от этого легче. не стало бы. но сомнения грызут не толькко меня. хотя в твоем случае, наверное, заслуженно.

у меня есть его 'не делай так больше', его же отсылка к прошлому, страх и каждодневное 'что-то не так'. не поверишь, но там был покой. секунд десять исключительного покоя, неужели этого должно хватить. страшно найти причину открыть глаза. то есть оно конечно одинаково страшно, просто в разные промежутки времени, с разных плоскостей. может они и были правы, но теперь сутками напролет твердить - ты в порядке. убеждать свое отражение, как совершенно постороннего человека. отстраненно, уверенно. я не узнаю свой взгляд. зрение или глаза. что поменялось, черт. что-то вообще поменялось? летние дожди, я бы могла жить в этом и быть где-то у границы счастья. как будто там есть границы. но это мой островок, мой скол, за который можно ухватиться и не сорваться. я ловлю себя на том, что прошу - только чуть дольше чем они, иначе все слишком, а дальше я для себя не вижу ничего, совсем. и это не пугает, только неприятно касается грудной клетки изнутри тоской, чуть слышным ее эхом, словно где-то достаточно далеко ударяется металл о металл, голос о голос, тишина о тишину. со мной все хорошо - в это легко верят они, в это с таким трудом верится самой. это изматывает, от этого немыслимо устаешь, но замолчать нельзя, вот это то как раз силы выпивает в момент. нельзя. мне приятно солнце, особенно за темными линзами очков. но в тени деревьев и ветра легче дышать и прятаться от всего, что должно застрять во вчера. у меня есть Смилла, покорившая меня задолго до того, как я взяла ее в руки. сначала, очень давно, был фильм и я тогда даже не подозревала, что он снят по книге, и что книга эта гораздо изумительней и невероятней его. я ощущала себя совершенно неживой и гниющей, инородным на этих улицах, среди них всех, когда купила ее, эту книгу, словно покупала себе дополнительный вздох. чтобы спрятаться в своем любимом парке, среди очаровывающих строк, и не думать, не помнить, заслонится от всего. был дождь, а я очень не люблю зонты и намокшие страницы. а ее оказалось так страшно начать читать. я читала Лукьяненко, Перумова, что угодно, откладывая на потом. потому что это пугающе, понимать, что как в первый раз книги читаются только раз. и почему-то возмутительно быстро. и сколько их было и будет, тех, что первый раз уже не прочесть. первые двадцать страниц и нельзя так цепляться за что-то одно. что-то со мной не так. я совсем не правильно отношусь ко всему. сложно и тяжело. нельзя так. нужно не так. не получается. ничего менять не получается. у меня в голове куча оборванных фраз. может даже не моих, я может вся целиком и полностью из чего-то, что было задолго до меня, просто не помню и так чуть проще, если не пытаться вспоминать. кстати да, интересно, там были их голоса или все-таки что-то говорил кто-то другой и должна ли я помнить, хоть и не получается пробиться к тому, что было. стены. я уже не знаю, специально, кромсаю предложения, вырывая смысл и слова, или уже не умею быть более точной, быть понятной и верной. и так ли это важно, в самом деле. неделю уже у меня в голове крутится строчка чайфа "не спишите нас хоронить". мы не умрем, что ты. у нас все зашибись и ничего страшного не было. и проще было бы говорить только цитатами, хотя и они не вяжутся абсолютно между собой, но вихрями носятся в сознании, нервируя и натыкаясь друг на друга. нужно продержаться. знать бы еще зачем и сколько. хотя сколько - пугает, потому что оно не только мое, даже в первую очередь совершенно не мое, а в курсе этого мне совершенно быть не хочется. все проще, это я как всегда все усложняю и не оставлять на поверхности. никогда. не за чем. меня раздражает, когда я не понимаю причин и рвет на части когда разговор идет на автомате больше не нуждаясь в том, чтобы быть осмысленным и обоснованным. что-то рвется, что-то очень важное, ниточка за ниточкой, какой-то канат. я пока не знаю, что на нем держится. но еще раз и я не уверена что могу это выносить. не делай так. постарайся.
на счет тебя, право, я совершенно уже ничего не знаю. все развалилось - привет вечному сиянию - это ощущается, и мы ходим по этим развалам, оглядываемся вокруг и никуда не хотим уходить. нужно куда-то идти, необходимо. ты же тоже чувствуешь, правда? мы остаемся, не понимая зачем, не разжимаем рук, замерзаем и ничего не меняется. почему, черт возьми. ну какого дьявола все остается по-прежнему. на одном месте. расстояние уменьшается не словами. но есть ли у нас что-то кроме них. скажи. ради всего святого, хоть что-нибудь - скажи. а лучше не говори ничего, вообще ничего. просто чувствовать дыхание, слышать пульс и не исчезай. я ощущаю себя песком в песочных часах иначе.
оно никому не нужно, это должно быть неприятно?

понять в какой-то момент, что окажись
в чьих-то других руках - случайно или... неважно как, но - твоя жизнь
и он распорядился бы ею куда лучше, чем ты
сейчас. потом. никогда. даже если кто-то найдет основания приказывать - откажись
смешно. что держит тебя. за что ты можешь цепляться так слепо и так... ножи
оставляют, ими забытые, тени держащих их рук навсегда - внутри.

и эти царапины - царапинки, такая мелочь -
затягиваются словно не кожей, солью - на память.
чтобы не стерлось, что б ни на миг исчезать не смело
доказательство, что даже то, что склеено и срослось -
никогда уже не будет целым,
не станет тем, чем было до того, как надорвалось
безумным криком, бесслезным плачем,
последним ценным,
что больше вряд ли хоть для кого-то чего-то значит.
и отзывается лишь безразличием в слове - 'очередная'.

быть может - страх. быть может - злость. там вряд ли что-то
с иным оттенком. уже привычно. не задевает.
сквозь их глаза, сквозь землю, с этим солнцем, с мертвым снегом -
это не с нами.
мы вас не знаем. что ж, да, бывает. но, слава богу, пока не с нами.
и эта дрянь пока нас щупальцами не обвивает,
не вгрызается в нас клыками -
идите к черту.

и право на правду и понимание есть у тех лишь,
кто наглотался. а не просто все понимает.
прежде чем что-то вякать и подходить ближе,
ты же дышишь, за кого ты все еще дышишь,
из ладоней осколки прошлого напоминанием - не вынимая.

ты ждешь, ты знаешь - скоро будет тихо.
стрельба не вечна.
им тень безумия закрытых глаз рубцом на будущем.
цинизм спасает. пусть не безупречно.
ты бьешь молчанием. не потому что больше нечем, а
потому что если это лечится,
то не словами. когда все так легко и безразлично рушится,
когда возможность стала данностью, не изменить и сделать нечего.
здесь нет ответов, нет причин. осталось время обещаньем 'станет лучше'.
от этого совсем не легче,
но она всегда такая, бессмысленная и безупречная,
и бездушная.

и вот однажды словно кто-то вытаскивает железный прут и наконец разрешает дышать.
ты жадно глотаешь воздух. а когда-то казалось таким заманчивым - перестать.
что мешает теперь - ты пока совершенно не хочешь в это вникать.
даже если каждый твой новый шаг - по краю пропасти - пусть так,
главное, что есть воздух, есть силы его вдыхать, и есть нечто твердое под ногами и там, куда наступать.

___
изначально планировала не публиковать. но черт с ним. пусть.

иногда даже полезно делать что-нибудь назло.
на счет 'иногда' я уже тоже сомневаюсь.
назло влюбиться в "О чем говорят мужчины". а фильм еще и окажется вполне себе ничего. вот есть у вас два фильма на выбор, "Любовь в большом городе 2" и "О чем говорят мужчины". сейчас бы я не задумываясь выбрала второй. но когда мне названия еще ни о чем не говорили, кроме того, что "это мы не смотрим", я бы пошла на Алису. если бы у меня был выбор разумеется. С "Любовью в большом городе" у меня свои счеты, так что.
я бы его и не заметила, если бы мне так отчаянно не захотелось, чтобы он был хорошим. совершенно простой и обычный, простые шутки, простая философия, неплохие метафоры, неплохие и не новые мысли. и это в нем чудесно, кстати. но атмосфера, она такая своя, такая уютная и кажется что с этими четырьмя псевдофилософами едешь и ты, все непринужденно и дружески, что про экран как-то и забываешь, даже в разговоре участвовать пытаешься. он просто так удачно подвернулся мне под руку. на нем отдыхаешь, а это сегодня как раз то, что нужно. его есть за что не любить и ругать. как и Гришковца например, который мне вспоминается теперь, стоит где-то столкнуться с упоминанием об этом фильме. в детали не вникала, но наверное они вряд ли чем-то связаны. но созвучны. но этим пусть займется кто-то другой. это как наконец-то вырваться на природу, с мангалом, рекой в двух шагах и четырьмя вот этими людьми рядом, четыре жизни, в которые тебя так легонечко окунают, но к которым ты слава богу не имеешь прямого отношения, и ты просто слушаешь и улыбаешься, совершенно расслабленно и спокойно, полтора часа чтобы наконец-то отвлечься и не думать, смеешься банальным шуткам, открыто и искренне. и веришь, что все нормально. и отдельный кайф, когда замечаешь, что фильма прошло всего 40 минут, у тебя впереди еще почти час. и конец, предсказуем и чудесен, но не разочаровывает предсказуемость, потому что я например даже забыла как-то, что он еще должен как-то закончится.

просто взять и уехать в один из официально несуществующих городов,
с пылью под сапогами, паутиной без пауков,
непереносимостью безвыходности тупиков,
зеркалами без отражений, немногословностью местных, без багажа и без адресов,
и без возвращения.
но ты прав. это тянет лишь на сюжет для бредовых снов.
и я в очередной раз смотрю как легко сгорает билет, не оставляя следов
и возможности найти то, чего больше нет. слушаю блюз. и не слышу твоих шагов
совершенно нигде /сколько вечностей?/. но это мы привычно списываем со счетов,
так что - веришь? - все зашибенно.

***

перед глазами море.
никаких берегов, яхта и ты, не умеющая ни плавать, ни дышать
под водой.
ты, способная любить его на столько, что готова никогда не касаться суши.
но стоит открыть глаза и мираж исполосованным
ложится к тебе в ладонь,
изо всех сил пытается не исчезать.
ты еще ощущаешь брызги на лице, соль на губах,
ветер, безнадежно запутавшийся в волосах.
не урони, зажмуривайся - слушай.
не отпускай.

просто рядом быть с ним, пока вам в одну и ту же,
на одну и ту же глубину уходить, не планируя выплыть после.
не бойся. это только так кажется - будто душит.
здесь воздух уже не нужен,
и кольцо на горле, которое словно с каждой секундой - туже,
его нет. только кажется. верь мне - здесь воздух тебе больше не нужен.
просто слушай мой голос и ничего не бойся...

но ты снова увидишь сквозь привычное стекло окна ночные огни.
и как город распарывает и прорастает сквозь морок,
а волны перерождаются в потоки людей.
но тебе остается дождь. и остается поверить, что его достаточно,
что один лишь он безбрежней любых морей.
и город становится родным и уютным,
и даже немножко несуществующим,
когда снова сдружится с ним.

то, что всем пофиг, уже очень давно не удивляет, принято как факт и не особенно задевает. бесит другое, жаль, наверное даже теперь тебе непонятно, что же. меня последние три дня волнует только смогу ли я в понедельник дойти до института, если учесть, что по квартире я перемещаюсь как-то не очень. в следующий раз надо будет развесить плакаты, чтобы мне не приходилось срывать горло, объясняя, что позвонить я забыла, потому что мне на столько великолепно, что я около часа уговариваю себя встать с кровати и не рухнуть тут же рядом с ней. да, мне очень жаль, что я умудрилась чувствовать себя так скверно, когда всем вдруг от меня что-то срочно понадобилось. мне очень жаль, что я не удосужилась предупредить заранее, чтобы тебе не пришлось врываться ко мне, объясняя на сколько я обнаглела. и конечно же, больше всего мне жаль, что пришлось тебя перекрикивать, чтобы объяснить в чем же дело. я не помню, когда последний раз так орала и так злилась. при чем злилась на столько, что злюсь до сих пор, и эта злость вцепляется в каждого, кто смеет что-то не так сказать, или хоть слегка голос повысить. у меня есть основания так реагировать, но боюсь на такую злость этих оснований недостаточно. но мне, знаешь, тоже становится пофиг. почему же мне не нужны слова, а к вам надо всегда приходить и докладывать. еще и виноватой оказываешься все равно. принимая любую из сторон.
и если бы это был единственный срыв. каждое слово, каждый новый ответ - точный удар молотка по гвоздю. в висок.

___

мне задают вопросы, которые я должна задавать тебе. я отвечаю на них, как и ты бы ответил, неопределенностью. пожалуй, время вопросов кончилось. время ожидания тоже на исходе. мне приятны молчание и действия. это как раз тот случай, когда передышка невозможна. если остановиться, теней никогда больше не будет две.

___
"Мы с тобой имеем талант к некоему странному ремеслу, в котором никто ни хрена не понимает!"

сэр Макс сегодня невероятно точен

Это цитата сообщения koloson Оригинальное сообщение

осколки смотрят на меня

Подумать только!
Он снимает шляпу, ничуть не опасаясь,
расстегивает пальто и усаживается,
весь чистый и открытый - как таз для блевотины -
для долгих радостей быть самим собой.
(с) С. Беккет

сбой в системе оповещения баранов об их новом статусе
сбой в системе увещевания зомби песнями о правах и обязанностях
сбой в системе снабжения слоев навоза новыми саженцами
не путай побеги с беженцами
не пугай свежие цветы продавщицами венков
каждый слепой видит, откуда у тебя растут руки
каждый немой кричит о том, куда ты врос ногами
почему гамильтониан не пишет в дневниках о том,
как хреново быть гамильтонианом?
виртуозы спотыкаются на гаммах
гаммы давятся виртуозами
слишком много жалости к себе
слишком много jealousy к судьбе
или как там ты ее называешь,
эту всегда улыбающуюся и тихую бабульку,
сидящую на углу у церкви с пластиковым стаканчиком в руках
это не ты платишь по счетам
это счета расплачиваются тобой друг с другом
тише, человеченька, не плачь
этот мяч - Земля - никогда не утонет:
на него налипло слишком много дерьма
тьма тьма тьма
тень марта отрастила патлы и бегает вокруг твоего дома
громыхает пустым ведром
бубнит посеревший ком снега
нагнетает
нафига ты?
на подоконниках расцветают камни
наладонники темнят
донные неводы ведут тебя
куда
угадай с трех rise
угоди в стык рельс
убегай от кредо, кресел и крыс
ты имеешь смысл только до тех пор,
пока в любой системе
являешься сбоем

снова бросаться во сне под пули
закрывая кого-то
кричать тем, кто был последней надеждой - сделайте что-нибудь, ну хоть что-нибудь уже
чтобы выстрелы прекратились
чтобы больше никого не задело
никаких пуль
и я все так же ненавижу эти сны
за то, что просыпаюсь.
гранаты все еще рвутся, но беззвучно и только внутри. больше не задевает ведь, правда?
начали снова срабатывать предохранители - стой, в них нельзя. ты думаешь - прекратилось.
разумеется. выдох. и улыбаюсь. вам мерещится, вам все просто мерещится. а мне нужно просто пережить среду и не рехнуться.
все важное, страшное, странное - на потом. иначе не остается сил знать, зачем реагировать без нервов и срывов, спокойно, вообще как-то реагировать. есть пара осколков, которые необходимо вытаскивать. просто потерпи меня такую, неуверенно живую, пока мне удастся перешагнуть этот март, и я постараюсь сказать это все так, чтобы ничего не развалилось. у меня есть просьба, я твержу ее бездумно беззвучно непереставая... кажется, уже несколько недель, хоть ты и считаешь, что все в шесть дней запросто уложилось, - не ошибись, не допусти стен.
знаешь, кажется, что без таких мелочей, как, например, кличка твоего пса или любимая мелодия, все проще. такая забавная иллюзия границ и ключей, не подходящих к замку. до молчания невыносимо об этом. и это парализующим ядом неспособность не допустить вероятности, что весь этот страх, все истерики и бесконечные бойни на изнанке век - это больше ничье, это не имеет значения и ничего не изменится, даже если наконец выговоришь в слух. даже если стоять и молча ждать ответа до невыносимой боли зажмуривая глаза - ты найдешь способ извернуться, обрезать все лучи ненадежных причин, заставивших верить, что может быть не так и нечаянно и неловко перечеркнешь необходимость и нужность следующего хода, никогда ближе, ни за чем снова просьбы быть.
только это ведь так просто, очень просто - не оправдывать мой страх. это не только мое, правда. справишься?

пусть все рушится
надоело быть подпорками

ты ослеп или тебе просто плевать?

а может, и правда всем так легко меня отпустить
не вспоминать, не думать, не возвращаться
я остаюсь, да. ведь как я могу не остаться.
так же, как даже взглядом, даже голосом тебя не касаться.
так же, как знать, что мы не в силах
да нет, мы просто не хотим ничего изменить

мне когда-то приходилось исчезать, чтобы отдышаться
не уметь сохранить телефонный номер
не помочь ей себя найти
я тонула в такой долбаной грязи
я не хотела из нее подниматься
а она решила, что нам больше плечом к плечу не идти,
что кроме этой ниточки больше нечему было порваться
она решила отвернуться и никогда больше не появляться,
вместо того чтобы однажды просто засомневаться
и придти

тебя никто не трясет, не бьет по щекам, не говорит, что все хорошо
ты вызубрила до привкуса металла во рту, что нужно идти
он знает, даже если ты долго молчишь - ничего не произошло
ни звонков, ни страха, ни обвинений.
он терпеливо ждет
и если тебя в трубке пугают возможностью отсутствующие гудки,
то это только твоя паранойя, твои причины и объяснения.

я не держусь ни за что. уже больше почти ни за что не держусь
гулять по краю надежней, чем ждать, что что-то случится
что заставит тебя понять - еще есть, за что зацепиться.
ты допускаешь хотя бы возможность того, что однажды я все же сорвусь
ты можешь хотя бы просто представить, что я /захочу/ оступиться
хотя не надо, не стоит. все же будет в порядке. ты уверен - я остаюсь.
может так и есть. может я смогу наконец
никуда не рваться,
не ждать большего
и в конце концов просто смириться.

ближе к тебе вливаться в твои глаза взглядом просить защиты
не уходить остаться просто - останься слова в пустоте утеряны плющом увиты
посмотри на меня меня нет стерта ластиком из всех лабиринтов памяти смыта
мы бежали на свет мы в панике искали спасенья пытались найти укрытье

обречены погибать в собственной слабости в нежелании терпеть и выстоять
не отмахиваясь от вариантов сулящих избавление облегчение от всех выстрелов
не вспомнить просто однажды проснуться и не вспомнить
без сожаления что все же выжили
сделать вдох и спокойно
шагнуть в новый день без прошлого
без угрызений без боли без пристани

больше нет той точки в которую если вернуться снова волны отчаяния бессилия
невыносимой бесполезности всех попыток быть иначе быть глубже быть искреннее
каждый шаг делающих только невыносимее
отвернуться и стать другими верить что всегда только так и было
и ничего здесь нет непоправимого
и что это не ложь да и как можно лгать если искренне веришь а правду
просто вычеркнули стерли забыли
столько времени верить что так честней что так - избежать ошибок падений преград
что так - не лежишь на дне
но исчезая навсегда остаться друг для друга чужими

обернись задержись посмотри на меня просто - останься
вплетаться в тебя врастать быть затянувшейся царапиной
просто царапиной на твоем запястье
быть спасеньем щитом противоядием стрелами и шипами
быть рядом взглядом моим причиной выдержать все не сломаться
не посметь ни за что не сдаться
не забывай
постарайся
пожалуйста постарайся
останься и пусть мы придем к тому отчего убежать пытались
просто
сейчас
останься

если я такая мразь
зачем это все вообще
бери меня за руку, давай, тащи к моим ошибкам, швыряй меня в них. стой смотри сверху вниз как я ползаю по земле собирая осколки разбитых чашек своих утерянных возможностей, всего своего не случившегося, или случившегося не правильно. ори на меня, ругай, бей, когда я снова и снова делаю неправильный выбор, или когда я сворачиваюсь в клубок в углу, когда закрываю глаза и вою от усталости, когда пытаюсь уснуть, или просто сдохнуть. тряси меня, бей по щекам, приводи в сознание, чтобы в очередной раз показать на сколько я никчемная и слабая, какое я дерьмо, что ничего не измениться, если меня вдруг не будет, если бы меня вообще никогда не было. обнимай, успокаивай, говори, что я мразь, но я все усложняю, все слишком близко. да, я знаю, я сама виновата, что так чувствую, так остро все воспринимаю, что не пропускаю ни одно твое слово, и каждое в отдельности иглами, раскаленными прутьями по коже, под кожу. они дробят меня, они режут и полосуют, они раздирают меня по частям. господи.
в темноте себя как-то гораздо легче ненавидеть. бездонней что ли, упоительней, невыносимей. легче.

во мне есть она и ты. это бесчеловечно. она тащит меня отсюда, куда угодно лишь бы не здесь, а ты мечешься, бьешься о ребра, рвешься наружу и заставляешь понять, что будет, если уходить вместе с ней. хочется лечь и орать, пока силы не исчезнут окончательно. потому что ты, Нем, слабая уставшая эгоистичная тварь, больше ни хрена не можешь в этой жизни. на что ты способна.
выжечь всю себя этой безграничной ненавистью изнутри.
и заткнуться наконец.

прелесть зимы в том, что зимой до лета остаются месяцы
за это ей можно простить многое
а с июня начинается обратный отсчет
и время как лед. который всю зиму кажется вечным, а потом внезапно все плавится и течет.
удержать. во что бы то ни стало удержать. не выпустить. не порезаться.
так необходимо в него окунуться и не выныривать. никогда. наверное, так тоже невозможно и невыносимо в какой-то момент.
так хочется листвы на деревьях, бесконечных ливней и тепла, босиком по песку, отблесков лучей солнца на воде и к черту все эти осточертевшие куртки и капюшоны. и не прятаться от ветра, а закутываться в него.

да, черт, просто нужно открыть окно и увидеть наконец, что там лето.
больше ничего.

почему все мимо меня
почему - в них
почему
помешать
изменить
сделать ничего
нельзя
почему - сначала солнце и тишина
а потом этот внезапный взрыв
влекущий за собой цепочку других

почему - все - мимо - меня?
почему - в них?