Geez, лиру меня этим оскорбляет. в то время как раньше этот ник более-менее описывал моё состояние, сейчас он означает всего лишь нигде-не-занятый логин. вообще удивительно много и удивительно мало изменилось за те три года, которыё жив этот блог.
no more rage

ты уже здесь. как всегда, неожиданно подкралась. в этом ты похожа на любовь- тебя все ждут и к тебе никогда не готовы.

я говорю про весну. врядли ведь кто-то кроме меня способен разобраться в моих бесконечных безличностных аллигориях. или как там это пишется, не важно.

возьмите на заметку, поправлять кого-то - дурной тон.

возьмите на заметку, на моей футболке написана правда.

возьмите на заметку, там написано- не говорите что мне делать, я не скажу вам, куда идти.

а на другой написано- мои тараканы всегда со мной.

осталось ждать 6 часов до выхода из дома. и всего 6 конфет.

слова как обычно впутывают в себя настроение. а ещё какое-то занудство. замечаю за собой, что даже с теми, кто мне дорог, я всё равно ворчу. ну и ладно, вроде это пока никого не тревожит.

а в данный момент, если бы настроение было счётчиком, где в центре был бы безразличный ноль, слева всякие гадости типа "унылый, задумчивый" и те пе, а справа- "радостный, беззаботный" и те де, то в данный момент у меня было бы две стрелки. да и не только в данный, наверное. и конечно, они бы показывали в разные стороны.

 а теперь перейдём к личностным аллигориям.

ты так неожиданно появилась, похожая на улыбку судьбы. хотя ты наверное не знаешь, как она улыбается- это мало кто замечает. ты принесла столько эмоций, настоящий калейдоскоп. а потом так же спонтанно ушла. наверное, потому, что мне нечем платить- может так оказаться, что все мои чувства и не мои вовсе. it's hard to be a mirror. но хоть мои кости и не будут хрустеть от твоих объятий, всё равно спасибо.

мир полон людей. даже переполнен, по моему скромному мнению. я всегда старался узнать как можно больше людей- не подружиться, а так- пообщаться. узнать людей лучше. но всегда бывает переломный момент в твоей жизни- вот ты перестал заниматься бесконечной самокритикой и принял себя таким, какой есть. вот ты перестал говорить людям то, что они хотят услышать и стал говорить то, что думаешь. и вот ты перестал быть с кем попало и остался с теми, с кем тебе по- настоящему хорошо.

маленькое о себе: я эгоистичный альтруист. мои лабиринты мыслей без потерь могу пройти конечно только я- нет, конечно ничего такого в их особенного. просто формулирую я их не всегда понятно для окружающих. но вот это вот о себе объясняется довольно легко- я стремлюсь сделать хорошо тем людям, с которыми мне хорошо. а этих людей до обидного мало- таких, с которыми можно просто сесть, выпить чая и помолчать. опять возвращаюсь к своей любимой тишине- её ведь есть два вида. ну, не тишины- сейчас я говорю о молчании. когда нечего расскать и когда есть о чём помолчать. иногда помолчать с кем-то я очень люблю. иногда я очень люблю с кем-то поболтать. depends on current mood, I suggest.

и ещё- неужели та странность, которую люди во мне видят, это "отсутствие" эгоизма? когда я был маленьким- ещё в садик только ходил- я хотел быть как все. никаких космонавтов, балерин и прочей ереси. я хотел быть человеком. только вот люди мне тогда казались другими- спасибо деду. ему вообще надо очень большое спасибо сказать. врядли мы с ним конечно встретимся- я врядли попаду в рай. туда попадают те, кто в него верит- думаю так. хочу так думать. дед это больше чем заслуживает. его бы, наверное, расстроило, что нормальные по его меркам люди сейчас странные.

эх- как обычно, откровения в никуда. ну и пусть.

завтра будет. лучше?

Сквозь старую белую занавеску виднеется серый дом, а сразу за ним- серое небо. всё сливается в одно серое пятно, с моими- то глазами и с этим-то туманом. а я сижу наедине (почти) с утренним кофе и улыбаюсь. улыбаюсь себе. улыбаюсь тебе. If it will be true, huh?

психологам нужно изобрести что-нибудь полезное, а не сочинять очередные тесты из количества вопросов, стремящегося к бесконечности. например, такую волшебную палочку- тыкаешь ей человека, и у него настроение улучшается. это ведь было бы волшебством 21го века. подходит к тебе какой-нибудь амбал на улице- "есть чО с камерой позвонить?", а ты ему- тык этой палочкой под рёбра, он тебе улыбается, фоткается с тобой на свой телефон, скидывает фотку по блютусу и идёт себе дальше, напевая "браво".

но думаю эту магию нужно осваивать без всяких там девайсов.

иногда я чувствую себя радиопередатчиком среди радиоприёмников- почему-то моё настроение так легко передаётся окружающим. я бы и рад делиться позитивом, но- вот беда- я далеко не всегда празднично-пухлый.

Please, give smth back- don't only take.

Калейдоскоп. цвета. чувства. берём блендер и получаем эмо-радугу. нет, у неё не будет чёлки- просто это будет радуга эмоций.

К. красный. цвет стремительности. иногда я одеваю футболку и иду прямо к цели. в этот момент я- вектор.
О. оранжевый. позитив. лето, море солнца. желток яичницы- утро.
Ж. жёлтый. смайлики в аське, жёлтые розы, полдень. звёзды. макдональдс)
З. зелёный. спокойствие, только спокойствие. трава, деревья, природа- жизнь.
Г. голубой- он и в африке голубой. небо. небо- это мечта. мечта- это детство.
С. синий. вечернее небо. а если вечером смотреть на небо- обязательно с кем-то.
Ф. фиолетовый. загадка, ночное небо. воздушные шары. и ещё раз загадка.

где бы ты ни был, сон всегда где-то рядом- и метро далеко не исключение.
но первый раз я уснул в метро так, что мне приснилось что-то приятное.
забавный милый сон, практически ни о чём- о том, как одна милая девушка уснула у меня на плече, пока мы были у неё дома. и пусть такого никогда не было, зато может будет.

Ps больно не разбиваться- больно никогда не взлетать.

*щёлк*- включается изображение. показывают потолок- белый, с шовчиком отходящей штукатурки.
медленно, с нарастающей громкостью, начинает доноситься чей-то голос.
*щёлк*- включается мозг, что бы разобрать слова.
"вставай, вставай уже. сколько спать-то можно"- утренняя порция нытья от мамочки. вандэфул!
я похож на робота, каждый день повторяющего один и тот же алгоритм- вот я скатываюсь с кровати. вот я на кухне делаю кофе. вот я его выпиваю и потихоньку прихожу в себя. вот я в трамвае с книжкой. вот я в метро сопротивляюсь человеко-потоку. а вот здесь выходить. уже давно не слушаю названия станций, предпочитая музыку в наушниках.
всё замечательно- я с тобой. я с вами.

[450x600] [450x600]

когда всё вокруг не так- одна мысль ставит всё на свои места.
когда весь мир стоит на голове- эта же мысль переворачивает его обратно.
когда мне бывает плохо- эта мысль делает чуточку лучше.

проблема экзистенционального кризиса переходного возраста решается чертовски просто- нужно всего лишь вырасти. жить сразу становится куда проще. а ещё можно придумать себе цель в жизни- бесцельное существование это вообще что-то из рамок вон.

от депрессий спасает более простое восприятие мира. нет, правда- когда не задумываешься о смысле жизни и своём месте во вселенной, тебя это совершенно не волнует.

Оставь надежду
Безупречно. Я посылаю зеркалу ухмылку. Два десять в высоту, темные волосы и глаза, улыбка, сладкая и гадкая одновременно. Волосы тщательно уложены, но так, чтобы это було незаметно. Кожаная куртка, черная рубашка и джинсы, серебряные побрякушки, черные ботинки и лишь немного косметики. Тени — для эффекта, хотя уже почти полночь. Симпатичный хулиганистый мальчик вышел погулять в город.
Все еще улыбаясь, я сбрасываю Маску, принуждая себя не отводить взгляда от искажающегося отражения. Оскал стекает, как поток воды, извиваясь посильнее горного шоссе. «Крутой» наряд — что-то такое было в коробке для пожертвований полтора года назад. Лохмотья прикрывают причудливый клубок конечностей, в различных направлениях торчащих из туловища, которое способно заставить Квазимодо забраться на вершину своей колокольни и восхвалить Господа Всемилостивого. От груди и до талии. Да, а эта хреновина вот там — покрытая струпьями корка, с гноем, сочащимся из трещин — давным-давно была лицом. Запах ударяет в ноздри — аромат далек от тех, какими я пользовался, будучи смертным. «О-де-Носферату» достаточно, чтобы даже меня прошиб смех. Я стою и считаю до 10, медленно, как и каждую ночь, просыпаясь. Надо смотреть в будущее. Ну, все, хватит. Я бодрый и злой. Я вновь надеваю Маску — и вновь в зеркале возникает Любовник-Демон. Время прошвырнуться по городу. Я знаю, что ищу, и знаю, где это найти.
Я открываю решетку и просачиваюсь в канализационный тоннель, прилегающий к моему убежищу. Пальцы скользят по водорослям и еще чему похуже, стекающему по стенам. Крадусь вперед, разбрызгивая слякоть во тьме, временами ноги давят что-то, или же это что-то с писком убегает. Скоро прихожу туда, где слышно биение ритма клуба «Ноктюрн», где-то высоко надо мной, вроде музыки сфер или типа того. Я знаю, ты где-то там наверху, бьешься на танцполе, как раненая рыба. Я чую твой запах.
В подсобке «Ноктюрна» есть люк, но об этом знаю лишь я да другие Крысы — и пусть гребаные Тореадоры думают, что местечком заправляют они. Я карабкаюсь вверх, как Сатана выползающий из ада, и выбираюсь посреди проводов, разного хлама и мусора. Звук окружает меня — ритм бьет молотком по голове и бесит меня еще сильнее. Я проверяю Маску — для тебя мне хочется выглядеть настоящим красавчиком. Да. Я остаюсь настоящим артистом, как и раньше. Несуществующие ботинки сверкают в свете единственной лампочки, а несуществующий серебряный анкх мерцает на черной футболке Dead Can Dance. Моя гримаса отвращения выглядит надменным выражением, несомненно способным очаровать тебя.
Я выхожу из подсобки, окутанный тенями. Проскальзывая мимо вышибал (они меня не видят, потому что я этого не хочу), я чинно прохожу — нет, шествую, надо шествовать — вниз по примыкающему коридору и на танцпол, задымленный и заполоненный толпой.
Я ищу тебя сквозь сопровождающиеся музыкой размывы цветов, меняющихся сотни раз за минуту. Пурпурный, синий, зеленый, ослепительная белая вспышка, отраженная моими несуществующими темными очками в одном ритме с партией барабанов «Свинства Посреди Роз» Cristian Zombie Vampire. Это дерьмо, и еще то дерьмо, что под него танцует, почти выворачивает меня наизнанку, хотя для тебя это выглядит сексуальнейшим жестом.
Я проскакиваю за одним особенно бесящим мелким выпендрежником, бледное, мелкое, траурно-черное ничтожество. Его начесанные волосы облиты краской, а пухлое лицо покрыто белым гримом. Я затрудняюсь сказать, хотел ли он выглядеть Робертом Смитом или Джокером. В каждой руке у него по напитку, и, когда я прохожу мимо, я сбрасываю Маску менее, чем на долю секунды — почти со скоростью кинокадра. Напитки летят на пол, а лицо парня искажается в шоке. Надеюсь, он обоссался со страху. Вновь Любовник-Демон, я бросаю взгляд на него через плечо и сладко улыбаюсь в его неверящие глаза. Он даже не слышит смешки тех людей, кто заметил его пролитые стаканы.
Ну, хватит развлечений, мое дело сегодня — ты. Я проталкиваюсь сквозь толпу в баре, чувствуя жадные взгляды на себе. Я мог бы сразить кого угодно в этом клубе. К тебе или ко мне? Ах, да, извиняюсь за груды дерьма и разлагающихся кошек.
Но мне не нужен абы кто. Я хочу именно тебя. Я знаю, ты где-то здесь. Я мимолетно отвергаю три пары умоляющих глаз, оглядывая бар. Ах, вот и ты, соблазнительно корчишься под стробоскопами.
О, ты совершенна. Дай угадать. Тебе двадцать с чем-то, и ты неотвратимо приближаешься к взрослым тридцати, хотя не подаешь виду. Работаешь днями в банке, хотя притворяешься, что нет, вот поэтому ты вырядилась как маленькая сестричка Siouxsie Sioux. Ты — обожаемый стереотип, влажная мечта Нейла Геймана, пикантная крошка-смерть, блуждающая по танцполу в фантастических огнях и пытающаяся забыть о неизбежном — о муже и настоящей работе, 2,5 детях и семейном автомобиле, членстве в Родительсокм Комитете, и диване в домике в огороженном заборчиками пригороде, где ты проведешь все отведенное тебе время жизни «овощем» перед телевизором. Да, но Читать далее...

Хорошо, это не взаправду кофе из кошкиного дерьма. Это кофе из дерьма виверы. За 300 долларов за фунт, вы можете получить кофе, сделанное из очень, очень тщательно очищенных бобов, которые были съедены в пик своей зрелости суматрийской пальмовой виверрой — вид ночного хищника из семейства кошачьих — а затем высранных наружу, теперь обильно благоухающих животными желудочными соками и пахучими железами задницы.
Никто кроме человека не мог додумать до того, что кофе можно делать из подобного. Для демона или ангела это было бы невообразимо. Они не могут играть в классики с идеологическими категориями, изменить что-то от «отходов» до «еды», как это делают человечески существа. Демон никогда бы не изобрёл ветряную мельницу, не придумал бы одностороннюю перспективу или додумался бы до трансляции звукового описания бейсбольных матчей по радио. Мы можем создавать, но не по настоящему изобретать и менять. Не так, как это делают люди. Ну, некоторые люди. Может, один на тысячу или миллион.
Вот почему Вудро важен. Мне нужен человек, чтобы видеть того, чего не вижу я. Изобрести то, чего я не могу.
— Это импортный, — говорю я.
— Действительно, хороший,- ещё один глоток и он хмурится.- Но думаю, что тебя так и распирает от всех этих идей типа «зло воняет». Ты действительно думаешь, что Гитлер… чего?
— Ладно, вот как оно работает. Ты встаёшь рано утром, а твои шнурки рвутся. Это тебя раздражает — создаёт негативный эмоциональный заряд. Ты выражаешь его, зацепив машину соседней водительницы. Теперь она получает негативный заряд, так что она добирается до работы и кричит на свою секретаршу, которая вернётся домой и не захочет трахаться со своим бой-френдом, что вызовет ссору, а затем он напьётся, и его похмелье станет причиной того, что он зацепит во время движения машины пятерых людей на следующее утро, когда ты уже всё забудешь про свои шнурки.
— То есть, если бы я просто посмеялся над своими проблемами, это бы предотвратило несчастье и, следовательно, зло?
— Конечно, почему бы и нет?
— Просто, кажется, что потребуется куча шнурков, чтобы превратить кого-нибудь в Джеффри Дамера.
— Это так же действует и в большем масштабе. У твоей матери рак, поэтому ты избил жену.
— А если я стисну зубы, и буду изображать стоика?
— Да. Если ты будешь бороться с собственной болью лично, а не станешь раздавать её окружающим, ты защитишь от неё мир.
— Зло просто случается, а добро нужно выбирать.
— Грубо говоря.
— Своего рода подтасовка карт в пользу человеческих страданий?
— Возможно.
Мы оба опять отхлебнули. Вудро думал. Я мог чувствовать, что он думает.
— Так что, Колумбайн и одиннадцатое сентября, в конечном счёте, были вызваны порванными шнурками? Все горести мира могут восходить к плаксам, которые просто не повзрослели?
— Есть теория получше?
— Не надо лапшу на уши вешать. Должно быть что-то большее.
— Ну, в это не хотят верить, потому что тогда некого винить. Люди любят козлов отпущения.
— Каждому Богу нужен свой Сатана,- сказал он.
Я улыбнулся.

оригинальный источник- http://wod.vampirebloodlines.ru/owod/wod/trans/right_wrong.html

Они сидели на скамейке, забравшись на неё вместе с ногами, спиной к спине. она смотрела наверх- на звёзды, на луну, на медленно и гордо проплывающие облака. он смотрел вдаль, на лес, заслонивший собой горизонт, на лес, казавшийся живым- тот лес никогда не замирал и наверное, именно поэтому, он так его любил.
эту скамейку они сами туда когда- то притащили. только для себя, но иногда они видели, как кто- то ещё, совершенно чужой, сидел на ней. они были не против.
было тихо, но тишина была не мертвая. если постараться, они могли услышать дыхание друг друга- но им это было не нужно, они и так его чувствовали. они умели слушать тишину, и после шума дня это было лучшей музыкой для них. наверное, поэтому, не желая нарушать её, они так и не сказали ни слова.

в один прекрасный момент мир просто исчез. не осталось ничего- ни красок, ни звуков, ни света, ни даже тени. нельзя сказать, что это было темно... это было никак. даже не страшно- просто не успеваешь удивиться и тем более испугаться. кто-то говорил, что будет холодно. не-а. не холодно. и не жарко. никак.
с другой стороны исчез не мир. исчез ты. вчера ты был- смеялся, улыбался. грустил, ругался. спорил, обижался. а сейчас тебя уже нет. и ты никогда больше не зайдёшь в гости, не предупредив. никогда не позвонишь посреди ночи, что бы пьяным голосом заорать какой- нибудь глупый тост. никогда не полезешь в драку. не похвастаешься, как ты прошёл новую компьютерную игру или сдал какой-нибудь экзамен.
но конец неизбежен. всё, что началось, когда-то закончится. в этом мире нету понятия "вечность". грустить, пожалуй, сильно не стоит- память о тебе осталась, хоть она и будет постепенно стираться. но даже когда от неё останется всего лишь лёгкий след, он будет светлым и я не забуду, от кого он.

P.S. никто не умер, просто так написалось. может, такие мысли связаны с надвигающейся годовщиной одного родственника...

я слишком честный, что бы быть всеобщим любимцем- слишком уж я не люблю врать.
каждый видит в моих глазах что-то своё- слишком уж хорошо я научился врать...

меня не назовёшь гуманистом- мне плевать, что будет с людьми.
близких я чувствую как себя- и их благополучие для меня важнее, чем своё.

слишком уж я хорошо чувствую ваши чувства. и слишком плохо вы- мои.
так просто брать и не давать ничего взамен, но я не привык брать в долг.

так легко идти по пути Филадокса- и так трудно.

(Филадокс- половина луны. знак судьи.)

о_О да ну?

Он встал со стула и лениво потянулся, вытянув вверх одну руку. ещё бы чуть-чуть, и он мог бы достать до потолка. встав на носочки, ему не хватило пары милиметров. однако, прыгать он не стал, вместо этого шумно выдохнул воздух, который всё это время набирался в грудь. встал на руки, затем кувыркнулся. и конечно же врезался в кровать, больно ударившись спиной. встав, он потёр спину и улыбнулся. "ну и дурак же я", пронеслось в его голове.
пройдя на кухню, он включил чайник. уже через несколько минут он заваривал свой растворимый каппучино, слушая музыку из соседней комнаты.
в голове была, по сути, всего одна мысль. ибо остальные были не важны. "выходной".

Я бы забрал у тебя грусть- потому что хочу, что бы ты улыбалась как можно чаще.
я бы оставил её у себя- мне уже всё равно, ведь бесконечность плюс бесконечность равно бесконечность. (теория пределов со своими пародоксами поселилась в моей голове)
я бы растопил лёд в твоих глазах, если бы мне было чем. я хочу что бы ты смотрела на мир своими глазами, а не двумя льдинками, прячущими твою душу так, что её почти не видно.
я бы держал тебя за руку, если бы не знал, что ты сможешь идти по этой дороге жизни и без моей помощи. и так будет куда удобнее- ненавижу ходить за руку. вместо этого я просто пойду рядом и буду пинками гнать тебя вперёд, если ты вздумаешь остановиться.
но сейчас главное тебя найти ^^

Он сидел напротив меня, лениво помахивая хвостом из стороны в сторону.

-ну что, волч,- говорю я, -докатился? ты уже совсем как собака выглядишь.

он опускает голову и выглядит вполне виноватым... но меня не обманешь- я чувствую его так же хорошо, как и он меня- всё это лишь часть актёрского представления. слов- то у него нету. а вот актёрского таланта- хоть отбавляй.
я усмехаюсь. -ну и что ты нос повесил? у нас с тобой не бывает непоправимых вещей, ты же знаешь.
он вздрагивает. поднимает голову и смотрит в глаза. его серые в мои голубые. он уже не пытается выглядеть виноватым- и я чувствую как в нём зарождается отчаяние. хвостом он тоже уже не машет- ему больше не до того, что бы изображать жизнерадостность. он знает, что я собираюсь сделать. поэтому он встаёт и начинает нелепо пятиться.

-брось, ты же знаешь, что от меня не убежишь. -мне и самому не хочется этого делать- в этой процедуре нет ничего приятного. ни для него, ни для меня.

-помнишь, когда я был уже совсем без сил и чуть не свалился в ту яму, ты вытащил меня за штанину своими зубами, прямо с обрыва?

он помнил. он остановился.

-помнишь, как ты напрыгнул на меня и не давал встать, когда я хотел убежать? это благодаря тебе я научился не поворачивать назад. благодаря тебе я больше никогда не буду убегать.

он вздохнул, совсем по-человечески. он понимал, что я прав.

-тогда я был слаб, а ты был сильнее. и ты спасал меня, раз за разом. я помню каждый. и знаю, ты тоже помнишь.

он уже готов смириться и снова садится.
я подхожу к нему.

-сейчас я на твоём месте, ты же знаешь. волки никому не нужны в этом городе. ты нужен только мне, а тебе нужен только я. друг без друга мы никто. вместе мы сильны. думаешь, в этом лесу, где полярная ночь никогда не сменится утром, тебя кто- то ещё согреет, кроме меня? да никто даже не знает, где мы! думаешь, ты сможешь уйти? может, и сможешь. но захочешь ли? ты всегда возвращался, а я никогда тебя не держал и не просил вернуться. это твой выбор.

он лёг, положив морду на передние лапы. теперь он смотрел на меня изподлобья, его взгляд был слегка укоризненным. усталый взгляд. но ничего не поделаешь. я подхожу и сажусь рядом на колени.

-что с твоими зубами, ты посмотри на себя! такими зубами ты и поесть-то себе не достанешь, не то что жизнь свою защитить.

он смотрит на меня и я понимаю, что не нужны ему эти зубы. но я уже не остановлюсь- по этой дороге мы либо пройдём вместе, либо не пройдём вообще никак. а что бы пройти, мы оба должны быть сильными.

-и хвостом виляешь, как собачка какая-то! ты бы ещё ошейник нацепил, тоже мне, друг человека!

он глухо ворчит. это хорошо... пусть злится.
теперь самая неприятная часть.
задираю рукав.
кусаю себя под локтем. больно. чертовски больно! солёная кровь, мягкие волосы, попадающие на язык... и боль, тысячами, миллионами нейронов пробегающая от руки до мозга. там их становится всё больше и больше- напоминает переход в метро в час пик.
наконец плоть поддаётся. выплёвываю её, она шмякается на землю прямо перед ним.

-ешь давай. а то совсем ослабнешь.

он не хочет это есть. ещё бы. но у него нет выбора.
он съедает. проглотив это, его глаза снова становятся голубыми. постепенно они леденеют.
шерсть из рыжеватой снова белеет. или седеет, я не знаю что там у волков происходит.
уши заостряются.
хвост уже никогда не будет вилять- только висеть.

-вот теперь ты похож на себя, белый.- говорю я сквозь стиснутые зубы- боль ещё не прошла.

он смотрит глазами, полными презрения. он знает что- то, о чём никогда не скажет. может, я где- то не прав? но нам нужно идти дальше.