Три раза по три дня и по три ночи шёл Иван через леса непроходимые, через болота топкие, через реки глубокие, через поля бесконечные, пока не вышел наконец на заветную опушку к той самой мудрой Бабе Яге. И вдруг не по себе стало добру молодцу: не было в том месте ни зверей, ни людей, и только одинокая сова сидела на верхушке сосны и смотрела за царевичем своими сверкающими глазами. Но не испугался Иван, крикнул заветное: «Избушка- избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!» и вскарабкался внутрь.
Зашёл – и видит: сидит на печи старая бабка. Сидит – и на Ивана косится. Волосы у неё нечёсаные, платье неглаженое, руки немытые. Словом, самая настоящая Баба Яга.
- Знаю я, царевич, с чем пожаловал! – Прокряхтела старуха из глубины избы, - Алёнушку свою ищешь, стало быть?
- Да, матушка! Помоги мне отыскать её! Только молви: какой злодей её украл? Али зверь, али человек?
Но Яга только улыбнулась и провела медленно рукой по спине своего чёрного кота.
- Ишь какой быстрый, Ваня! Отгадаешь три мои загадки – скажу тебе, где Алёна. Не отгадаешь – в печи изжарю. Согласен?
- Делать нечего, - вздохнул царевич, - Давай свои загадки.
- Ну, слушай! – Начала Баба Яга, - Что такое: тело в воде, волосы в огне, ногами в земле, а голова в воздухе?
Задумался Иван, притужил – не знает, как ему дальше быть. Несколько раз про себя загадку повторил – не получается отгадать. Хлопнул с досады себя и вдруг почувствовал что-то: вещи, подаренные этим странным старичком. Достал одну из них, смотрит – а это кувшинка. «а, была ни была!», - Подумал Иван и назвал это.
- Это простая загадка была, - удивилась старая карга, - И живой, и мёртвый, сегодня камнем лежит – завтра птицей летит, сначала сам ест, потом его едят.
Сунул за пояс царевич руку – а там бабочка.
- И эту загадку отгадал ты, хитрый человек! – Разозлилась Баба Яга, - Слушай третью! Приказанья для всех дел отдаёт, а сама ничего не делает.
Посмотрел Иван – а за поясом нет у него ничего. Неужели по дороге потерял? Загрустил красный молодец, пригорюнился: не знал он ответа на хитрый вопрос старухи… И вдруг вспоминает слова старичка: «Только вот ты к ней без головы не ходи!» И сразу всё понял.
- Это голова! – Радостно крикнул Иван, и сдалась Баба Яга.
- Умён ты, царский сын! Никто ещё моих загадок не отгадывал! Что делать, скажу тебе, где твоя Алёнушка. После того, как ты от неё уехал, пошла она в лес по грибы. И тут её леший увидел. Понравилась ему девчонка, решил он её удочерить. Ну и водил по лесу днями и ночами, а потом одурманил и сделал лесовичкой. Теперь она с ним живёт – по хозяйству ему помогает.
- Как же мне вызволить её? – Спросил Иван.
- Иди к лешему, - серьёзно ответила старуха, - так и быть, клубок тебе волшебный дам, он тебя доведёт. Только чтобы расколдовать Алёнушку, придётся тебе к русалкам зайти – только они такое зелье варить умеют. Смотри же: будь осторожнее с ними.
Поблагодарил царевич Бабу Ягу и снова в путь отправился. Днём и ночью без устали шёл он за клубком, пока не пришёл к реке. А был уже вечер: и дорогу застилал густой туман. И вдруг слышит царевич: пение прекрасное. Одурманили его эти звуки волшебные, и пошёл он прямо на них. Идёт вдоль берега – и видит: прекрасные девушки в прозрачных платьях хоровод вокруг костра водят и песни поют. Очаровали его эти звуки – пошёл царевич прямо в хоровод. Идёт – и остановиться не может…

Как это ни странно, но я люблю спорить. Только так могу познать как других, так и себя. Правда, с некоторыми людьми так запросто препираться не удаётся: это черевато последствиям. В этом случае вспоминаешь, что дипломатия – Высшая магия.
Есть один человек в моём штабе, с которым я могу говорить когда угодно и о чём угодно. Это Арх.
Сегодняшним вечером я, как и обычно, после того, как все мои воины разошлись, точила свой меч около затухающего костра. Приходилось время от времени подбрасывать осиновые дрова в него, чтобы совсем не замёрзнуть.
Арх, тоже по своему обыкновению, сел на колени и очень тихо начал молиться. Его чувственные губы ловко проворачивали сложнейшие слова, легко и плавно скользя по ним. Как только он начинал это делать, я заметила, ветер утихал, холод сменялся прохладой, природа словно подчинялась ему.
- Это просто совпадение или ветер и правда слушается тебя? – Между прочим поинтересовалась я, не отвлекаясь от своего важнейшего занятия.
- Хочешь, я научу и тебя? – Заметно обрадовался Арх, подходя ко мне и садясь рядом.
- Ты же знаешь, что я не верю в твоего бога, - Хладнокровно ответила я.
- Знаю, но почему? Он так много раз спасал тебя… ты же знаешь, кто я! – Сверкнул глазами мой спутник.
- Мне многое не нравится в твоей религии, - я отложила меч и резко ударила взглядом в его янтарные глаза, - Например, Книга Жизни – та же конституция, и необходимо вносить в неё поправки. Она очень, очень устарела.
- Это святая Книга! – Возмутился блондин, - В ней предрешены все судьбы мира! Она не может устареть!..
- А как насчёт того, что богатые люди, верующие в твоего бога, сначала всю неделю бьют и издеваются над своими рабами, доводя их до самоубийств, а потом, преподнеся на вечере щедрое подношение, считают, что грех с их души снят? Почему в ад должны попасть те, кто наложил на себя руки из-за нестерпимой боли, причиняемой жизнью? Почему твой бог глух к стенаниям своих праведников, тех, кто живёт по великим законам добра и справедливости?.. – Говорила я, и почему-то скоро от моих слов в воздухе чувствовался запах крови, - Ты говоришь, что человеку нужно выбирать: быть счастливым здесь или Там. Глупо! Это всего лишь хомут для доверчивых! Феодалы надевают его на своих рабов, приговаривая: «Помучайся тут, и ты попадёшь в рай!». Конечно, в этом обществе атеизм недопустим, потому что если лишить человека рая в загробной жизни, он захочет его в настоящей!..
Арх молчал, глаза его потухли.
- Но Бог есть. Я же видел Его, говорил с Ним, - тихо сказал он, - Ты же чувствуешь, я знаю, что кроме материального мира есть другой, нематериальный. Это царство душ. И Бог созидает их.
- Есть лишь то, во что люди верят. Бог есть, не спорю, но он зависит от людей больше, чем они от него. Я верю, что Бог есть, но не верю, что люди в него верят. Вера делает сильнее, конечно, вот только верить можно во что угодно. Мы сами выбираем себе богов.
- Но Бог создал нас! Мы должны верить в Него! – Арх всплеснул руками.
- Он меня создал, он и уничтожает, - отвернула лицо я, - И ты знаешь, о чём я.
- Ты не права, Ло-Эст, - вздохнул он, - Он-то как раз хочет тебя спасти, и я здесь именно за этим. Он хочет, чтобы все люди спаслись.
Я задумалась. Интересно, что бог для этого делает? По-моему, он просто ждёт, когда к нему придут нищие в лохмотьях, сплошь кристально чистые души. Но так ли их много? Я не встречала ни одного.
- А как твой бог поступает с теми, кто живёт неправедно в этом мире? Мне кажется, что таких людей он возвышает над остальными и купает их в золоте.
- Не возьмут они с собой ни золота, ни рабов, ни дорогих одежд на великий суд. За грязные душонки они все попадут в ад… А в этом мире… Ведь Бог-Мститель…
- Бог-мститель?!. – Засмеялась я, - фраза, отрицающая сама себя в каждом слове! Как по твоей религии бог, являющийся олицетворением добра, может быть связан с мщением – страшным грехом?! Бог и оружие – вещи несовместимые… Поймёшь ли ты меня, дитя бога? Я ненавижу свет за неумение карать, тьму – за неумение создавать. Я точу перочинным ножом в скале свой, третий путь, бессмысленный и нереальный…
- Ты не боишься, что эти силы убьют тебя? – Испугался Арх.
- Я давно уже ничего не боюсь. Мне просто нечем чувствовать… Я живу только затем, чтобы быть рабой моего народа. Их счастье – моя награда. Мне не нужно больше, мне не нужно меньше…
Возможно, нам с этим человеком бесполезно спорить. В таких случаях говорят: нашла коса на камень. Знаете, какое описание моего портрета он мне недавно дал? - «Глаза ангела и улыбка Мефистофеля»...
В любом случае, без идеи в жизни быть нельзя. Вера даёт силу, а без неё не прожить.

Ухомячили с Тимохой арбуз... Я съела меньше, потому что постоянно выбирала ему косточки. Потом лежали без сил на диване и смотрели "Ну, погоди!". :)
[640x480]

Сегодня с подругой опять ходили на разведку. И снова разведка не приснесла результатов...
[640x480]

Сегодняшний день, как и вчерашний, как и позавчерашний… да и много-много других дней, которым я уже давно потеряла счёт, моя армия провела в походе. Мы миновали опасный горный перевал и теперь осели в безопасной, чистой от врагов королевства, долине. Наконец-то мои люди вне опасности. Хотя, всё это очень относительно: враги могут появиться откуда ни возьмись. Проблема в том, что на этом ровном снежном плато мы очень видны. Вся надежда на то, что наши союзники нас не предадут. Хотя, в последнее время я начинаю чувствовать, что я одна против всех. Одна против всех – но мне и этого мало.
Что ж, мы прошли всего чистилище, и теперь перед нами – кромешный ад, ибо я понятия не имею, что за враги на западе, востоке, севере и юге. Не люблю неопределённость. И теперь это – моя неумолкающая головная боль, которая мощными спазмами растекается по моему всё ещё слабому телу.
Но уже падает снег. И уже поздно что либо менять. Война начата и конца её не видно. Не люблю это осознавать, но я, как всегда, всего лишь пешка в чьей-то большой игре. И всё это несмотря на то, что у меня есть мощнейшая армия и лучшие тактики и стратеги. Но падает снег. И уже слишком поздно… Как же я люблю эти спокойные, просто волшебные вечера в сумрачной долине, когда сладкий пенистый туман выползает из ущелий и плавно растекается по остывшей земле, нежно обнимая её. Он скользит по индевеющей одежде и оставляет на ней прекрасные ледяные поцелуи в виде безупречных кристалликов. А потом Арх своим горячим дыханием размораживает краешки моей рубахи, и туман вновь убегает с этого насиженного места у моей шеи в темноту. Сегодня веял пробирающий ветер, словно спустившийся с осколков звёзд. Ветер – поток снежного воздуха – облизывал мои тёмные волосы и пытался поговорить со мной о чём-то вечном, прекрасном… но я не захотела и прогнала его прочь.
Внезапно на мои плечи упало что-то тяжёлое. «Простудишься, Ло-Эст, - шепнул надо мной бархатный баритон Арха, - Или ты объявила лето?»
Я задумалась, видимо надолго, и выпала из этого времени и пространства, потому что все мои генералы и некоторые солдаты уже сидели у костра и ждали новую легенду в исполнении всеведающего Арха. Он, как всегда, помолился, и в воздухе воцарилась тишина: всё внимало его голосу.
«Давным-давно, когда только-только появлялись первые города и цивилизации, было известно только о двух из них: Королевствах Огненная и Ледяная Земли. Но на самом деле вначале была только одна Земля, возникшая из тела великана Эмира, и она не имела названия. Там рождались первые люди. И жили они очень долго. И были среди них двое. Двое, о которых пели саги, слагали легенды и подвиги которых передают из уст в уста, которые живут из поколения в поколения, ибо их мастерству не было равных и не будет уже никогда. Были они детьми древних языческих богов, а потому и обладали великими силами. Но главная их сила была в их благородстве, разумности и доброте. Именно за это первые люди любили и уважали их.
Первого, великого мага и воина, которому подчинялся лёд и снег, звали в народе Ингольф. И не было ему равного среди смертных по красоте и среди богов по силе. Вторую звали Шантала, ей подчинялась бешеная и неугомонная стихия огня. Эти двое полюбили друг друга с первого взгляда, целые века они проводили в объятиях друг друга и не отнимали друг от друга губ, питаясь только бесконечной и всемогущей любовью друг к другу. Даже боги, жестокие и вечно жаждущие новой крови, не смели тревожить их: настолько свята и прекрасна была их любовь.
Но однажды брат Ингольфа убил родственника Шанталы, и она вынуждена была отомстить. На следующий же день она объявила войну народу Ингольфа, и начала собирать войска для его уничтожения. Великая Земля разделилась на два больших Королевства: царство Огня и Льда. Ингольф же с честью принял вызов и поклялся защищать свой народ до последней капли крови. Люди Льда избрали его своим королём и полководцем, и он тоже начал готовиться к Великой Битве. Битве, после которой должен остаться только один народ, а другой должен быть уничтожен. Бывшие влюблённые одновременно сожгли все подарки, подаренные друг другом и воспылали ненавистью. Так в двух прежде самых близких сердцах родилась вселенская ненависть, сильная настолько, что была способна испепелить всё на свете.
Войска бесчисленных Земель должны были в последний день весны сойтись около пропасти, чтобы решить дальнейшую судьбу мира. И в назначенный день, на рассвете, к условленному месту подошли две величайших армии во Вселенной: первую вёл бесстрашный Ингольф, а вторую – мудрая Шантала. Тысячи воинов шли за ними, готовые убить кого угодно. Воины, в глазах которых запекалась от ненависти кровь, воины, жаждущие смерти врага. Полководцы в сияющих доспехах шли на решающий бой без страха, но с ненавистью. Казалось, что в их испепелённых глазах не осталось места ничему человеческому. Там, где жила любовь, поселилась ненависть, злоба вытеснила сострадание, а ожесточение – сочувствие. Они шли на свой последний бой.
Перед боем было положено Читать далее...

Итак, по многочисленным просьбам - сказка!!!

Давным-давно, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, не в поле, не в речке, не на земле, не на облаке, жил-был Ваня-царевич. И было ему 6 лет, когда он повстречал маленькую Алёнушку. Девочка была умна не по годам, уже одна в лес по грибы да по ягоды ходила, помогала своей бабушке по дому. Вся деревня не могла на её красоту распригожую наглядеться. И долго дружили царский сын Ваня и скромная деревенская девочка Алёнушка.
Но однажды, когда мальчику исполнилось 12 лет, позвал его царь-батюшка в далёкие земли, дабы тот смог уму-разуму обучиться, да и научился с луком и мечом разговаривать. Ещё 6 лет провёл Ваня, обучаясь нелегкому ремеслу. Днём и ночью тужил он по своей подруге ненаглядной, прекрасной Алёнушке. Но вскоре совсем возмужал сын царский, превратился из маленького ребёнка в статного белокурого юношу, быстрого, как стрела, ловкого, как ветер и сильного, как медвед. И не было ему равного в землях далеких, и не мог ни один из воинов заморских сразить крепкого Ивана.
Настала пора возвратиться домой.
Долго, долго шёл Иван-царевич, то лесом, то полем, то лесом, то полем, то лесом, то полем, пока не пришёл в земли свои родные. Однако за 6 долгих лет в царстве его батюшки всё изменилось: пашня пришла в запустение, деревню окружило страшное болото, в котором жил злой болотник, требовавший от его батюшки дань. И никак не мог Иван найти свою прекрасную Алёну, и никто поведать ему не мог, где же она. И стали люди молодого царевича умолять, чтобы он страшного властелина болота победил, чтобы вновь в их деревню мир пришёл.
Делать нечего: достал Иван-царевич меч свой булатный из ножен, да и пошёл на болото. Три дня и три ночи шёл царевич по болоту, и вот однажды ночью наступил нечаянно на кочку, а кочка возьми и выскользни из-под его ног с ужасным хохотом, да и увяз Иван в болоте по самую шею. Увяз, потерял меч и выбраться не может. Чем больше шевелится – тем больше в этом зыбком месте увязает. Уже только голова осталась на поверхности, когда появилась страшное чудовище рядом с Иваном. Росту оно было огромного, с длинной зелёной бородой, смердящее ужасно. Были у него лапы лягушачьи, глаза выпученные и ужасный рот, из которого стекала болотная жижа. Увидел болотник красного молодца, и заплясал от радости. Но не испугался молодой царевич, а решил болотника хитростью взять.
- Здравствуй, батюшка! – Крикнул ему Иван.
Удивилось чудовище, замерло в ожидании. Даже плясать перестало.
- Как славно ты танцуешь! Ты такой пригожий, такой хитрый, раз меня в ловушку заманил!
- Ты прав, малыш! – Обрадовался болотник и захлопал в свои ужасные лапы.
- А не мог бы ты перед тем, как съешь меня, поплясать вон там, рядом с теми жёлтыми цветочками? Ты бы так смотрелся хорошо!
Болотник согласился с радостью. Но, как только начал плясать в указанном месте, провалился в болото. А Иван от этой утопшей массы выпрыгнул вверх, подобрал свой меч и стал ждать болотника. А тот разозлился ужасно на обхитрившего его юнца, выбрался и понёсся с ужасным криком на царевича. И тут Иван только раз занёс меч над головой, только раз ударил и разрубил болотника надвое. И пришёл конец ужасному чудовищу.
Обрадовались в деревне сильно этой радостной вести. А один старик подошёл и шепнул царевичу на ухо: «Знаю я, Иван, к кому тебе сходить надо! Баба Яга всё ведает! Она уж точно знает, где твоя Алёнка… Только вот ты к ней без головы не ходи! Пропадёшь иначе…». Сказал это старичок – и исчез, и на прощание успел ему только какие-то вещи странные дать…
Продолжение следует...

Я давно заметила, что Арх обожает изъясняться притчами. Каждый вечер он берёт толстую шкуру и идёт к костру. Устроившись поудобнее, он сначала долго молчит, глядя ясными янтарными глазами на звёздное небо, а затем, плавно и не торопясь, купает собравшихся в красивых легендах. Я обожаю смотреть, как он это делает. Его густая речь как туман оседает на ушах слушающих, в то время как голубые снежинки – на губах и ресницах, длинных и поразительно чёрных, Арха. Все эти необильные осадки в секунду тают на его горячей коже, оставляя жидкие полосы и точки... Я устраиваюсь около него и незаметно для всех любуюсь этим. Мне симпатизирует в нём всё: рассудительность, спокойствие, невозмутимость, граничащая с флегматизмом, гордость, готовность полюбить всё, наивность... В нём слишком много пародоксального, но он мне всё равно невозможно нравится: от светлых бликов на коротких волосах до детской улыбки, которая навека поставила в янтаре его глаз печать... Почему же я не влюблена в него?..
Арх замер, взглянул на небо в ожидании от него ответа, позволения или мысли. Он плавно и нежно перевёл взгляд на меня, а затем на людей, сидевших напротив него, и начал.
«...Где-то очень далеко, на краю Огненной Земли, жил молодой и сильный Скорпион. Днём он спал, а по ночам добывал себе пищу, в которую годились только люди. Скорпион был ещё молод, и острых зубов у него не было, поэтому он охотился на девушек, кожа которых нежна и тонка, а одеяние из ткани. Укусив жертву, он впрыскивал в неё из хвоста яд, который растворял её содержимое, а затем выпивал его. Очень много девушек сделали последний вдох в его холодных объятиях. В их деревнях думали, что это злой дух похищает их дочерей и ничего не делали.
Однажды в лес, в котором и жил людоед, отправилась за ягодами молодая, смелая и гордая девушка по имени Лео. Она, конечно, ничего не знала о Скорпионе, - кто мог рассказать? Девушка поставила корзину на голову и пошла по тенистой тропинке. Скорпион, руководствуясь низменными инстинктами (у этих животных нервная система на уровне простейших, а, соответственно, они ничего не чувствуют и не смыслят), бесшумно прыгнул на шею Лео и ввёл в неё свой ядовитый хвост. Девушка почувствовала нестерпимое жжение и посмотрела влево. Ничуть не испугавшись, она схватила мерзкое животное и со всей силы кинула его в дерево. Жёсткая кожа спасла Скорпиона, и тот быстро убежал. Что же с Лео? Яд ведь уже в ней! К сожалению, это единственное вещество, от которого нет противоядия. Девушка попыталась выдавить кровь из ранки, но это не помогло.
По какой-то странной причине яд не убил, не растворил её, а только проник с кровью к сердцу и сжёг его. Пришлось душе храброй Лео выполнять работу и её сердца: управлять кровью. Одно только было плохо: девушка потеряла способность любить, да и старая рана иногда беспокоила её.
Скорпион же, напуганный дерзостью слабой девушки, бежал в каменную пещеру, ожидая смерти. Но и последняя не захотела сделать ему милость, и людоед прожил ещё долго. А когда ему надоело коротать вечность в одиночестве, он вонзил свой хвост в спину и умер.
Лео жила совсем не так долго, но стала вождём своего племени, в котором её любили и уважали. О Скорпионе она никогда никому не рассказывала...»
Закончив, он медленно перевёл чёрные зрачки на меня, по-доброму улыбнувшись. Я почувствовала внимательный и ожидающий чего-то взгляд.
Все начали расходиться по палаткам, готовясь ко сну, а я шепнула тихо Арху: «Я поняла всё. Но это ничего не изменит».
Арх многозначительно промолчал и пошёл в шатёр.
Нет, Он никогда не вонзил бы в себя ядовитый хвост...

...Ещё один тихий, звёздный вечер. С холодных ночных светил падают редкими хлопьями ледяные кристаллы снега, собравшиеся в комочки. Они парят в свежем, чуть-чуть морозном воздухе, словно хотят подольше полетать, чтобы не касаться этой бренной, пропитанной кровью земли... Но им всё равно придётся это сделать: земное притяжение ещё никто не отменял. Обрядившись в жидкий саван, крохотные звёздочки неумолимо касаются горячей кожи, раскалённых языков костра, оседают на волосах и ресницах, а потом тихо и безмолвно погибают... И им никак не скрыться от этой огненной стихии, на горе или на счастье...
К мерцающему огню подходили мои генералы: закутавшаяся в огромный воротник Джилду, всегда мрачная и никогда не замерзающая Арилата, умудрённый опытом лучший стратег Иржи и его первый оппонент и лучший ученик юный Янош, чуть-чуть прикрытая меховым платьем стопроцентная блондинка и мой лучший лучник Кастилия и совсем не похожая на неё сестра с колоритной египетской внешностью Шаро. За ними подтягивался остальной личный состав и некоторые воины. Всего человек тридцать. Остальные либо отправлялись спать, либо занимались своими делами.
Арх уже занял своё место у огня, такого же горячего, как и он; прямо, бесхитростно, но бесконечно нежно посмотрел в глубину вечной стихии, таинственной и священной, - неба. В это мгновение его янтарные глаза замерли, зрачок сузился, и языки беснующегося пламени вдоволь смогли наиграться в их матовом стекле, бессмысленно соревнуясь с вечной тишиной и покоем, которые были сильнее этой суеты в бесконечное число раз...
Через секунду Арх начал говорить, и его приятный, бархатно-хрипловатый баритон заполнил воздух. Воцарилась мягкая тишина – всё внимало ему...
«..Когда-то очень давно, в те далёкие и забытые времена, в которых ещё были край и конец света, а людей ещё можно было пересчитать, произошла эта история.
В те времена жил один молодой монах, по имени Казуки Китамура. В своей семье он был первенцем, поэтому родители отправили его на Ледяной Остров, в старый монастырь. Учитель, славившийся тем, что владел длинным мечом лучше всех в Ледяной Земле, скончался за пять лет до рождения назначенного ему ученика. Казуки, прибышему на остров в возрасте шести лет, пришлось в одиночку жить в полуразрушенном деревянном доме, днём и ночью охотясь в вечных льдах на таких же голодных, как и он, животных. Утешение он находил только в чтении многочисленных рукописей, оставленных его Учителем. Из деревянного бруска ученик вырезал себе меч, во всём следуя предписаниям старого монаха. Одинадцать лет он учился этому древнему, благословлённому языческими богами ремеслу; ремеслу, которое смело ставят под загадочное название «искусство». Ножом на груди Казуки вырезал иероглифами «Меч – это философия. Философия – это гармония. Гармония – это единение тела и духа». Не зная ни голода, ни жажды, ни устали он отрабатывал удары своим оружием, изранивая тело в кровь, заучивал наизусть философские трактаты, измождая душу. Нескоро он понял, что всё это надо прочувствовать, а не осознать, любоваться, а не изучать.
В семнадцать лет Казуки покинул старый монастырь и отправился на большую землю. Он участвовал во многих состязаниях величайших мастеров самурайского меча и ни разу не проигрывал, даже самым маститым бойцам. За первую победу побеждённый им великий мастер Первой провинции, Ки Цзинь, подарил ему свой меч.
Император, наслышанный о поразительной силе и мастерстве юного Казуки, а также о его необыкновенной приверженности философии, направил его в южный район страны. Монах знал, что эту провинцию часто посещали мессионеры, а это могло привести к её отделению. Но это не пугало Казуки.
Юноша, молодой, а потому и нетерпеливый, сразу же потребовал встечи с первосвященником. Она состоялась летом, в пихтовом лесу, на заре. Казуки положил меч в каноэ и поплыл в условленное место. До заката спорили два монаха, пока Казуки полностью не убедился в нескольких истинах. Во-первых, проповедник постоянно повторял одно и то же, только разными словами, во-вторых, часто он запинался и опускал глаза к земле, будто вспоминая хорошо заученный текст, в-третьих, в его речи не было никакого смысла, он не слышал вопросов юноши. И, наконец, почему некоторые должны выстрадать своё мировоззрение, раз и навсегда пустив кровь из сонной артерии, а другие, просто украв ощущение чужой боли, именуются великими идеологами?! Бог – теоретик, придумано всё было гениально, беда в том, что претворяют в жизнь всё это приспешники ничтожности и глупости.
Разозлившись на бестолкового священника, в нечленораздельной речи которого он не слышал аргументов, монах не смог сдержать гнева. Казуки Китамура со звоном обнажил меч и, со словами: «Твой Бог – ничто, его нет, ибо он не в силах защитить тебя!», отрубил ему голову. Пустая кость с глухим звуком упала на землю, забрызгав её багровой кровью.
Казуки Китамура стал великим монахом, его имя до сих пор славят и чтут. Он пел сталь, а не убивал ей.
От всех предыдущих и будущих мастеров он отличался тем, Читать далее...

Тот, кто упал и встал, - тот победил.
Тот, кто упал и не встал, - умер.

Я пришла к нему домой, еле сдерживаясь от истерики. Он сидел с бабушкой и смотрел какой-то старый мультфильм. Увидев моё состояние, бабушка протяжно вздохнула, встала с тёплого и уютного кресла и пошла на кухню готовить мне чай. Ногой я открыла дверь в комнату, упала на кровать лицом вниз и, теперь уже ни от чего не сдерживаясь, зарыдала. Как ребёнок, громко всхлипывая почти каждые пять секунд. Плакала, плакала – и не могла остановиться. Мой трёхлетний ангелочек осторожно, на цыпочках подошёл ко мне, присел на краешек кровати и тихо спросил: «А почему ты упала?» Я, с трудом преодолевая себя, ответила: «Сердце болит». Он грустно опустил большие голубые глаза и многозначительно замолчал. Он никогда ещё не видел слёз на моих глазах, которые теперь крупным жемчугом стекали по лицу. Если честно, я и сама их давно не видела. Прошло не меньше получаса: я билась на кровати в бессильной истерике, а он сидел рядом, как маленький ангел. Через какое-то время я успокоилась, замерла и устремила мёртвый взгляд на потолок. В воздухе застыла глухая тишина. Тогда Тимошка перевёл глаза на меня и чётко, взвешивая каждое слово, сказал: «Вставай, Алин. Нет у тебя никакого сердца». Я оцепенела от неожиданности, а через мгновение поднялась с кровати. «Ты прав», - пробормотала я, с лязгом доставая катану из ножен.

Мне холодно… Февраль – последний поцелуй зимы... Роща… На деревьях с тёмной плотной корой застыла лиловая, предвесенняя дымка. Рассвет… Мягкий розоватый блеск клубится в призрачном воздухе. Из-за необычного тумана белый, серебристый снег теряет границу с воздухом, будто вливаясь и дополняя его. Глухие звуки раздаются где-то высоко… На тонких ветках лежит сказочный иней, нежно окутавший рощу. Он везде: на краях моей прохладной, тонкой одежды, на деревьях, на твоих ресницах, в твоём сердце. Грустная сказка… Он не растает никогда – я это знаю. Зимний ветер не трогает твои светлые, почти белые волосы, - он боится застыть от вечной мерзлоты, которая покрыла тебя. Твоё дыхание холодит воздух, я не хочу подходить… Вдруг я тоже заиндевею?.. Но поздно… Мои короткие, выгоревшие ресницы окутал затвердевший туман. Я вижу это в твоих ледяных, голубых глазах. Я выдохнула пока тёплый воздух вверх, и с глаз потёк оттаявший поток. В каждой свежей капле – отражаешься ты. Я-то отогреюсь всегда… А ты?.. Мне холодно от тебя…

Когда я год назад впервые прочитала этот рассказ, то уверенно заявила: какая чушь! Но смешно. Задорнов – прекрасный сатирик. Вот так вот взял идеального джентльмена, прекрасную леди и… поменял их полами!!! Комедия абсурда, не более того. Но нежизненно как-то.
Однако сразу после прочтения рассказа я начала присматриваться к поведению окружающих меня парней и вот что заметила.
1. Немного из общей статистики. Всё больше женщин осваивают чисто мужские профессии: работают пилотами, шахтёрами, грузчиками, занимаются силовыми видами спорта, увлекаются дельтапланами, парашютным спортом, плавают на большой глубине, работают журналистами в горячих точках, строят карьеру в военной сфере… И все эти фильмы типа Лары Крофт, «Убить Билла», «Ангелов Чарли» и прочих…
2. А теперь чисто из моей жизни. Мой бывший парень однажды опоздал на свидание часа на полтора, я, естественно, изнервничалась, а он на мой предсказуемый вопрос типа «???» ответил с милой улыбкой: «Да не кипятись. Я просто помыл голову и её пришлось сушить феном и долго ещё укладывать…»
3. Я обычно знакомлюсь первая и сама первая проявляю инициативу.
4. Парни часто капризничают и очень пекутся о своём внешнем виде. И обожают комплименты. Один мой знакомый однажды попросил меня сходить с ним в магазин за духами. 4,5 часа мы выбирали нужный аромат. В конце концов тупо взяли самый модный и дорогой.
5. Только раз в жизни парень меня поцеловал сам! Во всех стальных случаях инициатором была я.
6. С детства у меня с братом договорённость: он готовит, а я забиваю гвозди. А ещё он классно вышивает крестиком, а я владею таэквондо. И ещё о готовке: недавно поймала себя на мысли, что замуж выйду только за того, кто классно готовит.
7. Муж одной моей родственницы был большим гадом. По полгода не работал. А семью кормить было надо. И тогда она развелась и быстро нашла себе неплохую работу, а сейчас и вовсе занимает там руководящую должность. Замуж второй раз так и не вышла (почему-то считает себя некрасивой). Он же спился и пропал без вести.
8. В числе основных причин, по которым мой одноклассник не повёл меня на выпускной бал, было то, что цвета его костюма и моего платья не сочетались.
9. Сводить парня за свой счёт в кино или кафе – обычное дело.
10. Ну, и совсем из недавнего. Не так давно я ездила под СПб в лагерь чтогдекогдашников. 31-го, в мой день рождения, мы с девчонками решили съездить в Питер. А дорога была довольно сложной: около 20 км до станции, от которой ещё часа два ехать до Финляндского. Взяли с собой двух… юношей. В общем, после 10 км пешком нервы у них сдали, началось нытьё, жалобы на жизнь и просто оскорбление меня как организатора. (А мне в тот день, напомним, стукнуло 18 лет). В общем, посадив нас на поезд, они нас бросили и отправились обратно в лагерь. И это при том, что возвращаться трём девушкам пришлось ночью (Ночь. Шоссе. Никого), да ещё и с кучей сумок, да ещё и при том, что ни для одной из них Питер не является родным городом. На обратном пути нам стукнула гениальная мысль: а давайте скинем смс всем знакомым парням, опишем ситуацию, пусть они как-нибудь отреагируют? Ну, чтобы не судить огульно априори весь мужской пол. Вот ответы: «Мне интересно, не нарушила ли ты в свой д.р. обещание не пить?:)» (Чел просто не въехал. Девчонки в панике, а он – о выпивке), «Привет, ты получила мой Е-мэйл?» (Дубль 2. Тоже не въехал), «Судя по всему, бросившие тебя парни тебя жестоко обидели и тебе надо чтобы кто-то сказал что они сво. Да, они совершили низкий поступок, но может они исправятся» (Стал по-бабски рассуждать на тему философии, да ещё и тупо), «Да какие там у вас мб парни…» (ни тени беспокойства за трёх брошенных на дороге хрупких девушек) и т.д. И только один (!!!) парень пообещал набить морды этим *****.
11. Заметив всё это, я ужаснулась и решила проверить своего (уже бывшего) парня. И подарила ему цветы. Потом – ещё раз. Потом – дорогие духи. Потом – конфеты. Он всё принял без удивления, расплываясь в милой и загадочной улыбке Джоконды. И это при том, что мне ни один парень в жизни не подарил ни одного цветочка.
Список могу продолжать бесконечно. Похоже, эти номинальные мужчины ведут себя как самые настоящие гламурные девицы. Или как бабы. Что ж, это поколения людей, воспитанные матерьми-одиночками, чьи мужья погибли в войну. Вечно избалованные кисейные барышни. Что ж, в этих условиях многим женщинам приходится становиться самыми настоящими мужиками. Отсюда и падение рождаемости: сложно одновременно вкалывать и рожать. Так что рожайте сами.
Да нам, в принципе, ухаживать за вами несложно и даже приятно. Но мы идём к войне полов, в которой мужчины – пол слабый. А слабый войну проиграет. И тогда более сильный его вытеснит. И настанет матриархат. Либо в лёгкой политической форме (заметили, что на саммите G8 среди подростков было 6 девочек и только 2 мальчика?), либо в форме жестокой феминистической2 диктатуры. Что ж, парни, осваивайте кастрюли, халаты, сковородки и учите свою новую заповедь:
Kirche,
Kuche,
Kinder. Читать далее...

МОЙ КОММЕНТАРИЙ: недавно перечитала этот старый рассказ Михаила Задорнова и окончательно объявила его гением. Наряду с Эйнштейном, Ньютоном и Пушкиным. Поразило меня то, как этот человек мог предугадать, что будет происходить в современном нам обществе. А что касается этого рассказа – так это в какой-то степени и мой монолог. В общем, Задорнов жжот.

"Впервые я увидела его в метро. Он сидел напротив меня и читал книжку. Роста он был среднего, белокурый, загорелый. Черты лица мягкие. Мне вдруг стало жаль, что я сейчас выйду и никогда его больше не увижу. И я не стала выходить. Поехала с ним дальше. Думаю: а вдруг он меня заметит? Но он даже ни разу не взглянул на меня. Это мне понравилось в нём ещё больше. И я вышла из метро за ним. Он быстро направился к остановке автобуса. И тут я поняла, что должна решиться. И потом, думаю, что я, зря проехала на семь остановок дальше положенной? Словом, набралась смелости, подошла к нему и, стараясь, чтобы не дрожал голос, спросила:
- Как пройти к Кремлю?
Он так на меня посмотрел, словно я к нему пристаю, ничего не ответил и отвернулся. Но я решила быть настойчивой. Вспомнили, как подруги мне говорили: «Хочешь расположить к себе мужчину – сделай ему комплимент!»
И я сделала.
- Там, в метро, - сказала я, - когда вы читали книжку, вы мне напомнили известного актёра Дастина Хоффмана. Это мой любимый актёр! Кстати, многие считают его идеалом красоты современного мужчины.
Он даже улыбнулся от таких слов, голос его потеплел, мы разговорились… Я проводила его домой. Сначала он не хотел давать мне свой номер телефона. Но после того, как я сказала, что хочу сводить его в театр Ленинского комсомола на «Юнону и Авось», дал.
В театр он пришёл в отглаженном костюме, безупречной рубашке и модном, змейкой-медянкой, галстуке. Видимо, я тоже была ему небезразлична. Это придало мне уверенности, и после спектакля я пригласила его к себе домой.
Как я и рассчитывала, его поразила моя новая трёхкомнатная квартира. Библиотека, мебель, коллекция дисков, радиоаппаратура, вьетнамский ковёр, в котором нога утопает, как в Балтийском море, по щиколотку. Долго смотрел он на мой портрет работы Глазунова. После ужина (а готовлю я отлично) я сделала кофе по-турецки, угостила его хорошими сигаретами, поставила итальянцев и объявила белый танец.
Танцевал он хорошо. Слушался каждого моего движения, когда я его вела. Видимо, он уже не в первый раз встречался с женщиной.
В 12 часов я спохватилась и сказала ему, что отвезу его домой а своей машине. Он стал сначала отнекиваться: мол, зачем? Ещё метро ходит. Он и сам доберётся. Ноя твёрдо сказала, что об этом не может быть и речи. Это очень опасно. Тем более в наше время, когда в районах новостроек бродит так много одиноких женщин.
Когда мы сели с ним в сой «Фольксваген», он не выдержал и спросил, кем я работаю. Я назвала свой руководящий пост. С трудом назвала. Потому что, если его называть полностью, он звучит, как песня с припевом. После этого он долго молчал, а потом стал разговаривать со мной ещё уважительнее, чем раньше. А на прощанье, перед выходом из машины, впервые за время нашего знакомства назвал меня на «Вы».
- Сегодня, - сказал он, - был чудесный вечер! Спасибо Вам за него, Лена…
Он, наверное, думал, что я поцелую его на прощанье. Но я не стала этого делать. Я не хотела, чтобы он думал обо мне так же, как все мужчины думают о женщинах.
С этих пор мы встречались с ним каждый день. Мой секретарь Юрий Николаевич почти ежедневно заказывал нам билеты на разные закрытые просмотры, выставки. Потом обычно заходили поужинать в какой-нибудь дорогой ресторан, в который без меня его бы ни за что не впустили. А потом я отвозила его каждый раз домой и, хотя видела, что он влюбляется в меня с каждым днём всё больше и больше, лишнего себе никогда не позволяла. Да и зачем? Мне приятно было, что я открываю человеку какие-то другие стороны жизни, которые ему с его зарплатой и отсутствием знакомств были бы ещё долго недоступными.
Через месяц я почувствовала за него ответственность! Случилось это однажды вечером. Он сказал мне после ужина с фаршированной уткой, что жизни больше без меня не представляет. Что утка отличная и что, если я его брошу, он выбросится из моего же окна… Я чуть не заплакала от этих слов. Но сдержалась и не стала терять своей мужественной женственности, которая так волшебно всегда действует на мужчин. И просто предложила ему остаться у меня. Он позвонил родителям, сказал, чтобы они не волновались – он у друга. Играет в шахматы. А утром… Утром я встала, пока он ещё спал, сходила на рынок, купила цветов и, когда он проснулся, сделала ему предложение. Оказывается, он уже давно ждал этого момента. В тот же вечер мы поехали к нему домой, знакомиться с его родителями.
Родители, видимо, уже знали обо мне, потому что напекли пирогов. Мама надела выходное платье, а отец вышел к столу с орденом. Когда я увидела, что они вчетвером с маленькой сестрёнкой живут в двухкомнатной квартирке, похожей на два спаренных лифта, один из которых Читать далее...

Если в проклятом и обречённом мире
кто-нибудь влюбится – мир будет спасён.
Посвящается всем, кто спасает наш проклятый мир

Ты сидишь сейчас в своём суетливом городе, уткнувшись в компьютер и пытаешься разобрать буквы на светящемся и подмигивающем тебе мониторе. Получаешь своё излучение и, конечно, портишь зрение. Ты наверняка ел сегодня что-то в спешке, по-быстрому проглатывая. И это что-то, скорее всего, не было полезным для твоего и без того замученного желудка. Читал и слушал много всякой чуши, большую часть которой твой видавший виды мозг так и не разобрал. Ты сейчас сам не помнишь, во что одет, и, если сейчас же закроешь глаза, тебе придётся это с трудом вспоминать. И ты, конечно, уже не помнишь, когда в последний раз мыл руки. Но всё это уже не важно.
Встань и посмотри в окно. Что ты видишь? Блоки серых домов и прокуренное серое небо? А на самом деле где-то вдалеке уже родилась вечно влюблённая в ночь луна, источающая спелый, но призрачный и тающий августовский запах. Вокруг неё уже кружатся в медленном вальсе сверкающие и драгоценные звёзды. А я сейчас стою на своём балконе и собираю их, как алмазы, с небосвода, чтобы бросить к твоим ногам. Там, за твоим пыльным стеклом, уже пахнет закатом, там расцветает счастье, там сверкают ослепительные улыбки и раздаётся звонкий смех.
Ты ведь стоишь у окна? Или всё ещё сидишь у монитора? Милый, не заставляй себя сейчас думать, не нанизывай на нитки лингвистических конструкций сложные слова и заумные фразы. Давай немножко поиграем в любовь? Ну, хотя бы раз сделай вид, что влюблён в меня по уши! Ты не пожалеешь – я обещаю. А теперь распахни окно! Я уже рядом!!!
Ну что, любимый, полетаем?.. ;)

Иногда сигара – это всего лишь сигара.
Фрейд

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Данная зарисовка не является отражением воззрений автора на жизнь, семейные отношения, любовь и прочее и представляет из себя только художественную ценность.

Она была прекрасна. Её глаза, как угли, светились ясно во тьме; губы ярко-красной лентой прошили бледное лицо, как капли крови обрызгали фарфор. Она была как сладкая конфетка; ей было только семь. Все любили её все за невинную красоту, за нежный возраст, любил её и отец, однако далеко не отцовской любовью. Ей было только семь… Он любил вкус её сладких губ, напоминавшие ему лепестки красных роз, любил в ней всё: шёлковую детскую кожу, румяные пухлые щёки с ямочками…Но сам раскрыл её, как бутон, но только очень грубо, как нельзя раскрывать волшебные цветы. И брызги крови испачкали белоснежную скатерть, и хлынула солёная вода… Ей было только семь.
Но пробегали мимо жестокие года, не зная устали, печали, горя и пощады, он любил её. И с каждым днём любил сильнее. Но нежный бутон превратился в шикарную розу с острыми, как бритва, шипами. Она давно уже не была верна ему, Отцу, И уходила из дома на недели, на месяца. Она топила разум в алкоголе, а зов тела – в других телах. Вскоре она опубликовала свою жизнь в известном романе, и не изменила в нём ни названий, и ни имён, И все всё узнали. А он любил её, себя ей подарил. Он простил ей эту милую шалость. Тем временем все в городе его возненавидели. Ему пришлось бросить работу, и он упал на дно жизни. Теперь целые дни он проводил в её комнате с её нижним бельём, пока она отсутствовала.
Но вот она пришла. Он был счастлив. Она медленно, не говоря ни слова, разделась и привязала его ремнями к кровати. На ней осталось только белоснежное бельё. Затем проткнула с силой его рот своим языком так, что он чуть не задохнулся. А потом засунула в рот кляп и заклеила его чёрной лентой. Так сильно он ещё никогда не хотел. И тогда она села на него верху, разорвала рубашку и расстегнула джинсы. Он протяжно простонал. Внутренней стороной бёдер она чувствовала бешеный ритм его пульса и сердцебиения. На её бледном лице застыла улыбка Мефистофеля. Она откинулась назад, достала кинжал и провела холодной сталью по его разгорячённому телу. А потом спустила его джинсы ниже… и, размахнувшись, воткнула туда кинжал по самую рукоять. Её отец закричал, но из-за кляпа звук получился сдавленный и неестественно ужасный. Она засмеялась. В его ошарашенных глазах лопнули капилляры от нестерпимой боли, отчего глазницы налились кровью. Приложив усилия, она вынула сталь из этого кровавого месива, превратившегося теперь в бордовое смердящее болото, и с криком вонзила его между глаз. Удар раздробил череп, и комната окрасилась в густой красный цвет. Пальцами она расковыряла глаз и раздавила его в руках. Затем несколько раз она пырнула кинжалом в его живот, из которого наружу вывалились кишки, как свёрнутые змеи…Он ещё дышал. Заметив это, она со всей силы и с нечеловеческой ненавистью воткнула сталь в его сердце, и только после этого встала с него.
Криво усмехаясь, красавица со спутанными волосами цвета ночи и в белье, окрасившемся из белоснежного в бордовый, вышла из дома, облила его из водопроводного шланга бензином и подожгла.
И теперь она идёт по ночной дороге совсем одна.
Одна, победившая всех.
Одна против всех.
И ей холодно.
Холодно.

LUGE NICHT MEHR!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Твёрдой рукой вставляю диск-2 GTA Vice City в дисковод и уверенно жму на запуск. Загружаю старую, как время, запись перед последней миссией, нажимаю Esc и медленно ввожу: I C A N’ T T A K E I T A N Y M O R E. Enter. Снова. Сначала. Всего лишь одна смерть – это скучно. Снова. Хочу ещё раз. Ещё! ЕЩЁ!!! I CAN’T TAKE IT ANY MORE! I CAN’T TAKE IT ANY MORE!! I CAN’T TAKE IT ANY MORE!!!!! ЭТОГО МАЛО!!! I CAN’T TAKE IT ANY MORE!!!!! I CAN’T TAKE IT ANY MORE!!!!!!!
Ich will sterben.
Я устала. Я больше не могу. Мне всё осточертело. Приелось. Надоело. Всё рухнуло и перестало что-то значить. Вы считаете меня пустой инфантильной куклой?! Избалованной стервой?! Эгоистичной идиоткой с врождённой манией величия?! Красивой игрушкой со спесивым характером, которая годится лишь для того, чтобы её завоевали, как трофей, а потом поставили на полку и хвалились друзьям?! Куклой Барби, внезапно ожившей пустоголовой блондинкой с гладкой кожей, бессмысленными голубыми глазами и пепельными волосами?! Игрушкой, способной только вовремя хлопать длинными ресницами, говорить несколько ничего не значащих фраз и закрывать глаза, когда её кладут на спинку?!!! Nicht mehr!!! Мне надоело!
Prada, Escada, Gucci, Armani, Clein, Versace, Accessorize, Zinco, Borboneso, Don Dub, Villa Moda, Fred Segal, Dolce & Gabbana, Guess, Celine, EU4, Levi’s, Chiarugi, Trussardi, Manuel Canovas, Bijoux Land, Be Delicios DKNY, Roberto Cavalli, Ice B, Evita Peroni, Nina Ricci, Elle, Colours&Beauty, Killah, Alberta Ferrеtti, Kenneth Jay Lane, GolaGala, Jenny by Jenny Peckham, Ritratti… Мне надоело!!! В моих жилах течёт не J’adore от Dior, а горячая кровь! Из моих глаз сочится не Channel №5, а струи горьких слёз! Под моими рёбрами стучит живое, а не пластмассовое, сердце, способное чувствовать! Во мне живёт Душа! Я не кукла! Я живая! И мне больно! Меня рвут на части непонимание, ложь, забвение, ненависть, неучастие, злоба, зависть, испытываемые ко мне! Но вы снова и снова проходите мимо, не видя моей боли и моих слёз, моего отчаяния и моего одиночества. Мне надоело жить с мыслью о том, что многие только и ждут того, как я отвернусь, упаду, теряя равновесие, или усну, чтобы всадить в мою спину холодную и безжалостную сталь. Я устала… Я больше не могу…
Мне надоело лгать. Надоело улыбаться всем и каждому. Надоело стрелять глазами, прикрываясь краешком бокала. Надоело играть глупую второстепенную роль и оставаться всего лишь куклой, то марионеткой, то палачом в руках судьбы. Надоело жить в мире, в котором каждый стремиться плюнуть в меня, втоптать в грязь и унизительно прошипеть: «Барби…». Надоело терпеть непонимание. Надоело каждый день идти на бой, заведомо проигранный, и пытаться доказать, что я не олигофрен. Надоела власть стереотипов. Надоело, что люди повинуются своим предубеждениям скорее, чем пытаются разглядеть под блондинистым скальпом живой и подвижный ум. Надоело знать, что каждый видит в тебе лишь куклу, которую можно купить, а потом выкинуть, которой можно отрезать волосы или потрепать уши, отломать руку или проткнуть спицей сердце. Мне надоела ваша жестокость!!! NICHT MEHR!!!
Мне надоело – я устала… Я больше не могу…
Esc. I CAN’T TAKE IT ANY MORE. Enter.

РОМЕО, МИЛЫЙ МОЙ РОМЕО…
Любовь и время – как
огонь и ветер.
Слабый огонь ветер тушит, а
сильный – разжигает.

Таял первый снег. Городок наполнила нежная слякоть: всё было окутано ласковой снежностью. Зима так тепла, так свежа и так трепетно прекрасна в своём начале. Казалось, она хотела задобрить уставшие людские души перед крещенскими морозами и злыми нордическими ветрами. Но она ещё покажет острые акульи зубы. А пока… всего лишь пару дней… мы могли помечтать о счастье, трепещущем и ускользающем. Мы могли – и мы сумели.
Это была не Верона, и мне было не 14, а 16. Но я полюбила. С первого взгляда. Не влюбилась, а полюбила. Я упала в это всепоглощающее чувство и попыталась выпить океан удовольствия до дна. И почти захлебнулась. Я сделала его смыслом своей жизни и на целых два долгих года (пожалуй, самых счастливых в моей жизни) выпала из мира ради любви. Мы сидели вдвоём на краю облака №7, у бездонного кобальтового неба и цедили амброзию из губ друг друга. Мимо проплывали глупые и неугомонные люди со своими бредовыми идеями, вечно творящие себе проблемы и неспособные потом в них разобраться. Они приходили и уходили. Но они не волновали меня, не задевали души, не трогали сердца. Я жила там, с ним, высоко-высоко. Там, где переплетаются все песни мира и рождают волшебные звуки любви. Там, где сливаются божественные краски: от сладкой лазури до клубничной неги. Там, где бархатистый ветер ласкает лицо, скользит по одежде и врывается в сердце, и играет с ним. Я любила. Безумно любила. Любила так, как только может моё больное измученное сердце. Я горела для него и во имя него.
И он отвечал мне взаимностью. Целых два года наши души были едины, и ничто на свете не могло разлучить нас. Дети, скажете? Глупые дети. Ничто не может быть светлее и прекраснее этой любви, неопороченной злым миром. Любви, способной на всё. Любви, создавшей свою собственную Вселенную – Вселенную безбрежного счастья и упоенной гармонии. Места, в котором всё возможно, где любое чувство становится материальным и осязаемым. Ромео, милый мой Ромео…
Мы сидели, слегка соприкоснувшись руками. На горизонте тихо таяло солнце, как большой раскалённый апельсин. Оно бросало брызги на небо и запутывалось в кронах старых деревьев. Пахло спелым закатом. Древесным и терпким, какой бывает только в августе. Казалось, что можно было протянуть пальцы вверх и размешать оранжево-розовую гущу в небе. А потом выпить её. Наверное, она была сладкой и нежной одновременно. Как я хотела в этот день напоить его этим вкусным небом! Тем временем капли света стекали с небосвода по стволам разгорячённых деревьев и скапливались в огненные лужи у наших ног. Я осторожно обняла его и обхватила его голову дрожащими пальцами. Я боялась. Он прикрыл глаза. Я скользнула губами по его лицу, поцеловала густые чёрные ресницы, и вдруг почувствовала, как бабочки начали порхать в моём животе. Мне стало горячо, меня охватил сильный приступ любви к нему. Любви, от которой не было спасения. Она бы всё равно догнала его и поглотила. Но Ромео и не думал спасаться. Тогда мои губы стали ещё смелее, и я плавно спустилась по его нежной коже к губам и неожиданно для себя коснулась их… Молнии со всего света собрались над нашими головами и прошили моё слабое тело мощнейшими разрядами. В моих глазах потемнело, я вдохнула густой туман и перестала дышать. Ударившее в меня электричество собралось в животе и стало быстро, бешеными толчками, повинуясь оглушающему биению сердца, растекаться по дрожащему телу. Стук сердца стал похож на барабанную дробь, оно почти выломало мои рёбра из грудной клетки. Я прижала его к себе сильнее и почувствовала почти то же самое. Я почти умерла от наслаждения на его руках. Это было со мной первый раз. С ним – тоже.
А потом я уехала, а он обещал ждать. Перед разлукой мы обменялись крестами в знак того, что теперь мы несём кресты друг друга и делим все радости и печали поровну. Теперь мы стали едины по крови. Я начала чувствовать даже его головную боль, не говоря о той любви, что переполняла его. Но мне нужно было уехать. Будь прокляты эти сотни километров! Всё, что осталось у меня от него – это три карандашных рисунка и его любимая рубашка с его запахом… Запахом, сводившим меня с ума, способным за пару секунд заставить меня зарыдать и рассмеяться одновременно. Успокаивавшим и будоражащим одновременно. Запах, выбивающий разум и выпускающий бешеный дух на свободу. Помню, как вечером, после расставания, я сидела в своей комнате, прижимала этот кусок ткани к тому месту, где у человека должна находиться душа, и, рыдая навзрыд, убивала в себе всё живое под металлические звуки “Mein Herz brennt” Rammstein’а. И сделала себя стальной. Я стала стервой от гори и печали, сожравших моё сердце от непереносимой разлуки. Я чувствовала, что от меня живой и Читать далее...

Не забывай меня!!!

Не забывай меня за то,
Что было. Пусть в памяти твоей
Хранятся майский ливень,
Что был всего милей;
Осенний дождь, что ты возненавидел,
И адский холод, и громкая жара.

Когда коснётся ветер твоего пера,
Знай, что это я, и пусть пора
Тебе покинуть всё, всё сжечь дотла, -
Остановись и вспомни про меня.

Не забывай дыханья ритм,
И сердце наше на двоих,
Мои улыбки, слёзы, слёзы…
Когда не станет их.

Не забывай моих холодных рук,
Что сердце нежное тревожат вдруг,
И парафина на свече,
И пламя в гаснущем костре.

Не забывай моих обидных фраз,
Что душу искололи враз,
Что выстрелом одним убили
Всю кипу чувств.

Не забывай меня!!!
Не забывай за то,
Что я в тебе убила,
За то, что не простила,
За то, что
я
тебя
любила…