И так пять лет учебы позади. Ты чувствуешь крылья? Нет. Только усталость, легкую тоску и насмешливо смотришь на плод своих стараний - диплом. Синий. Не хватило одного балла. Одного рывка. Одной мысли. Одной унции вдохновения. Капельки удачи.
И ты знаешь что:
1. Нельзя раслабляться.
2. Тебе нечем гордится.
3. Предстоит еще много работы.
4. Нельзя расслабляться никогда...
Знаешь и шагаешь дальше. ДИПЛОМированный специалист.

Из груди - сердце. Из головы - мысли. Из тела - силы.
Останется лишь оболочка, живущая по необходимости. Впереди цель. Дотянуть бы...
[505x699]

Читать далее

Они прячутся в земле, они скромны и неприхотливы. Они учтивы и осторожны в суждениях и поступках. Они не лезут в чужую жизнь. Не заводят неподходящих знакомств. Не надоедают друзьям. Не звонят, не пишут, не приходят в гости. Они живут так, словно их и нет вовсе.
НО. Когда идет дождь они выползают из своих нор и стремятся в неизвестность. Они забывают об осторожности и страхе, они настойчивы, упрямы, упорны. Они не знают куда и зачем, но продолжают свой путь... и гибнут.
Под ногами пешеходов. Под колесами машин.
Зачем? Никто не знает... но вчера и сегодня был дождь...

Миллион миллионеров

Если бы из всех присущих японцам черт потребовалось назвать одну,
наиболее приметную, вернее всего было бы сказать: они много читают, многим
интересуются.
В давке метро, за раздвижными стенами сельского домика -- всюду видишь
людей за чтением По тиражам печатной продукции Япония уступает лишь
Советскому Союзу и Соединенным Штатам. Стомиллионный народ ежегодно
раскупает около полумиллиарда книг и более полутора миллиардов журналов
(одних лишь ежемесячников выходит почти полторы тысячи).
Общий разовый тираж японских газет перешагнул за пятьдесят миллионов
экземпляров, также приближаясь к мировому первенству. Причем здесь надо
отметить любопытную особенность. В капиталистической прессе принято делить
газеты на "качественные" и "массовые". Первые из них, то есть самые
солидные, авторитетные, влиятельные, вроде "Таймс" в Англии, "Монд" во
Франции, "Нью-Йорк таймс" в США, имеют куда более узкий круг читателей, чем
бульварные издания, выходящие многомиллионными тиражами.
В Японии же именно "качественные" газеты ("Асахи", "Майнити",
"Иомиури") одновременно являются и "массовыми", то есть наиболее
популярными. Дело здесь, разумеется, не в издателях, а в читателях -- в
уровне их запросов, которые приходится брать в расчет.
Про японцев можно сказать, что народ этот интеллигентен в массе.
Причина тут не в одной лишь поголовной грамотности Кругозор японца -- не
только начитанность, но и умение людей в любом возрасте сохранять поистине
детскую любознательность. На всякого рода курсы, выставки, лекции валом
валят и молодежь и старики. "Общество рабочих -- любителей музыки" --
многотысячная организация, численности которой могут позавидовать иные
политические партии.
Причем широта интересов, прорывающая рутину повседневной жизни, страсть
к постижению непознанного чаще всего столь же бескорыстны, как присущая
японцам тяга к красоте. Люди не разучились ставить духовные ценности превыше
материальных благ.
Было бы нетрудно, набрав десяток-другой примеров, нарисовать
разительную картину американизации духовной жизни Японии. Присущая японцам
восприимчивость к новому проявляется и в том, что они легко поддаются
зарубежной моде. Но, широко растекаясь по поверхности, голливудские
стандарты вкуса остаются "детской болезнью", неспособной изменить сущность
национального характера.
Юный житель Токио, увлекающийся очередным поветрием вроде электрогитар,
не станет читать переложения "Воины и мира" на пятидесяти страницах. Он
приемлет стандартизацию мод, но инстинктивно противится стандартизации
мыслей и чувств Среди японской печатной продукции есть немало бульварщины,
но "дайджесты" здесь не в почете.
Услышав, что японским студентам нередко приходится продавать
собственную кровь, чтобы заплатить за учебники, заезжий американец
удивляется: "Как можно идти на такие жертвы ради диплома?"
Автофургоны со скупщиками крови, которые поджидают свою клиентуру за
университетскими воротами, -- это ли не двойной символ -- и того, сколь
велика у японской молодежи тяга к науке, и того, сколь дорогой ценой
приходится за нее платить?
-- Знаете, как мы теперь называем свидетельство об окончании вуза?
"Диплом миллионера". Ведь чтобы получить его, надо выложить из кармана
миллион иен. Как видите, Японии есть чем гордиться: ее студенчество -- это
миллион миллионеров...
Шутка, услышанная как-то на университетском вечере, напомнила о горьком
парадоксе культурного, высокоразвитого капиталистического государства.
Частные вузы Японии, в которых обучается миллион человек (то есть три
четверти всей высшей школы страны), вынуждены существовать почти целиком за
счет студентов, получая из государственного бюджета в двадцать раз меньше,
чем приходится брать с молодежи (за последние пятнадцать лет плата за
обучение в частных вузах возросла в шесть раз).
С новоиспеченного первокурсника берут вступительный взнос в
двести-триста тысяч иен (почти полу тора-годовая зарплата для выпускника
средней школы). Чем больше практических занятий требует специальность, тем
дороже плата. Так что в технических вузах она выше, чем в гуманитарных, а в
медицинских достигает шестисот тысяч иен (зато, острят студенты, если
провалишься на экзаменах, можно с горя купить автомашину).
А ведь вступительным взносом дело не ограничивается. Кроме него, надо и
в последующие годы платить за обучение, за пользование библиотеками,
лабораториями. Словом, пятилетний курс наук обходится больше миллиона. Даже
став обладателем желанного диплома, молодой специалист обычно зарабатывает
меньше, чем ему обходятся студенческие годы.
С тех, кому удалось попасть в государственные вузы, за обучение берут в
несколько раз меньше. Но и им волей-неволей приходится становиться
"миллионерами". Быть принятым -- значит получить право посещать лекции и
сдавать экзамены. А уж где жить, на что питаться -- студент должен
заботиться сам.
Так называемая Ассоциация по выдаче стипендий (фонд, созданный на
общественные и личные Читать далее...

Купил билеты, подбиваю дела на работе, готовлюсь ехать. Внутри скопилась усталость, раздражителен и все время мерзну. Пусто. Наверно я выложился полностью, и теперь нова пытаюсь наполнить себя, хоть чем нибудь...

Мы встретимся, когда взойдет луна,
Когда, как тени по темным переулкам,
К ногам твоим сползутся мыши.
И вот, из маминой страны,
Там где из Золушек бывают королевы,
Мой слышен голос. Слышишь?
Звонкий стук копыт, и запах булки,
Которую купил на грошик нищий.
Вот запах сена и дешевого вина,
Наверно праздник на селе случился.
А вот и окна, мне видны,
Танцуют пары, та что слева –
Ты! Красивая. Далекая как солнце.
Хрипну. Беззвучно крикну: Эй!
Любимая, ты слышишь?
Будь моей навеки…
Когда-нибудь я стану человеком…
И увезу тебя из маминой страны.

П.С. подскажите название, а?

Удачи, понимания, внимания и поменьше огорчений :)


[358x500]

Вонзай вонзала свои в грызалку,
Кусай кусалом под самый корень.
Не жди, не морщи свою морщалу,
И не таращи свои невзори.
Хватай хваталом, стучи стучалкой,
Вдыхни дыхалкой душистой хвои.
Будявей всяких живи жистянкой,
Оно приятно и часто стОит…

В кармане шиш, да пара легких строчек,
А за спиной Европа и Москва,
Я получил вчера свои права,
И расписал под «хохлому» листочек,
В котором повстречались мне слова,
О разуме, что восторжествовал,
И в путь со мной в багаж упаковал:
Шиш, да семерку этих строчек…

Замучен дипломной работой,
От букв уже изнемог
Мой бедный товарищ Федотов,
Вползает ко мне на порог.
И вид его внешний ужасен,
Он бледен как древний вампир.
Не чесан, не мыт и опасен…
Готов уничтожить весь мир!

Мне совесть кольнула укором,
Я двери слегка отворил…
Но быстро стервеющим взором,
Меня мой товарищ накрыл.
И дверь широко распахнулась,
Товарища в дом запуская.
И память моя не проснулась…
На вечную боль обрекая!

Проклятьем чужим зараженный,
Не помнящий радости сна.
Несчастный, больной, прокаженный
Я вечную муку познал…
И вот, целый год у экрана,
Без смены, прикован давно,
Хо-хо-хо, ой….
Строчу я диплом окоянный…
Наукой питаясь одной…

П.С. (шепотом) Только бы все прошло, только бы все прошло...

Сейчас покуда нет сил расписать пушествие ТУДА и ОБРАТНО. Дни что мы гуляли по городу и вечера когда сидели дома. Мало, хочется еще... Питер только расцветает, но тепло долетающее с юга подгоняет рост листвы и травы. Сияют, привлекая внимание: желтое,синее, белое и конечно зеленое, а сквозь эту юную сумятицу проступает старый город... Пики крыш и колонн капители растут прямо сквозь нежную акварель рассвета. А закаты похожи на краску в стакане,где художник моет кисти после работы. Красиво...

Спасибо тем кто благодаря кому все состоялось. И самое огромное-преогромное - Джес.

На работе сдох компутер. Ладно бы сдох, так еще и похерил все сделанное по диплому за день. Непруха... до контрольного срока 4 дня..

устал, болит спина, такая жизнь достала...

Вот и все ощущения сегодняшнего дня...

С днем рождения, САМЫЙ ДОРОГОЙ ДЛЯ МЕНЯ ЧЕЛОВЕК! Жаль что меня нет сейчас рядом чтобы вместо обычной речи исповедоваться через более древний язык, высказав мое к тебе отношение. Слова лишь оболочка того что я чувствую и они не вмещают, распадаются на слоги, на буквы и многоточия...

Ты дорог мне. Дорогою одной
хочу шагать,
Сквозь непогоды и столетья.
Ты нужен мне. И с этою нуждой,
готов прожить,
И все перетерпеть я.
[489x698]

Пусть на два часа,
Пусть на пару слов,
Пусть на два шага
Но ближе к тем, кто дорог.
Ветра, крыльев, пламени и сил. :) у тебя все получится!
[338x271]

Не по себе? И мне порой не по себе.
Не по душе, не по желанью, не по нраву,
Не по нужде, не по любви, не по уставу,
И уж тем более не по расчету и судьбе.
Лишенный смысла, голоса и права,
Таскаю с кухни пирожки и сигареты,
Пью пиво, потребляю книги и газеты,
Слуга иллюзий и дешевой славы.
Все не мое, немой я сам при этом,
И все сужу, да меряю не по себе.

и второй

Не по себе? И мне порой не по себе.
Не по душе, не по желанью, не по нраву,
Не по любви, не по нужде, не по уставу,
И уж тем более, не по расчету и судьбе.
Лишенный смысла, голоса и права,
Таскаю с кухни пирожки и сигареты,
Пью пиво, потребляю книги и газеты,
Слуга иллюзий и дешевой славы.
Все не мое, немой я сам при этом,
И все сужу по временам иным,
По человекам мертвым и живым,
Идущим впереди, со мной и следом.
Не по себе…

В горсть силы,
и мысли сложены.
А кисть суха.

Далекой страны
Берег каменистый,
Неприступный.
Зачем же скучаю о нем?

Не в снах твоих,
Не в мыслях места нету
Таким как я.
И если «да»,
Зачем огнем блестит
Стыдливый взор?
А если «нет»,
Зачем в парчу и шелк
Рядится деве?
Не жаль надежд,
Но жаль цветущих вишен
Уходит май.

Рассказ посвящается Джесси.
Читать далее
[514x699]