И запомни: дружба между мужчиной и женщиной — вещь редкая и намного-намного более дорогая, чем любовь: любовь, по сути, вещь довольно грубая и не слишком утонченная по сравнению с дружбой. Дружба включает в себя и определенную душевную тонкость, и щедрое умение слушать, и совершенное чувство меры (с)
Сегодня нa Мaнежной продaвaли мехaнические игрушки - скaчущих зверюшек с зaпыленными лaпкaми. Один котенок неожидaнно обрел свободу воли, отделился от пищaщей стaи и удaлился молчa. Когдa я проходилa мимо, он был уже близко к метро и шел, почти не подпрыгивaя.
Все, что я могу пожелaть.
С места, где лежит веник трудно увидеть звезды. Почти невозможно. Где-то в каморке. Или на кухне – под раковиной. Как оттуда увидеть звезды?...
Нашему венику повезло. Стоял Он, как и положено, в укромном углу на кухне. Но из этого угла, из-под стола, между стульями и шторами был виден маленький кусочек окна. Ночью веник мог видеть всего одну звезду. Если не было туч, дождя, снега. И если хозяева дома не засиживались на кухне до утра. Жгли свет. Спорили о чем-то, голосили… Или наоборот тихо перешептывались.
В ясные ночи в маленьком кусочке окна была видна Она. Мысленно веник называл звезду «Она». Называл только в мыслях. Потому что всем известно – веники не разговаривают. Веник мысленно разговаривал с Ней. Звезда отвечала. Да, звезды тоже не разговаривают. И есть ли у них мысли не известно. Уж очень далеко звезды от нас…
И все же звезда отвечала. Она становилась то чуть больше, то меньше. Лучики начинали переливаться по-другому. Веник скоро научился понимать ответы звезды. Вот Она улыбается… Смущается... Хмурится… Обиженно молчит.
Больше всего веник переживал, когда звезда молчала. Иногда даже казалось, что Она отвернулась и не смотрит сквозь этот маленький кусочек оконного стекла. И цвет ее становился холодный – синий.
Веник мучился. Выбирал самую теплую мысль. Пытался дотянуться до звезды. Выдумывал смешные истории. Синий холодный цвет потихоньку уходил. Лучики звезды кокетливо перемигивались. И вот Она уже поворачивалась к венику лицом. Сначала сдержано улыбалась. Веник не останавливался. И чем больше Он старался – тем веселее становилась звезда. И вот уже Она смеялась, заливая своими лучиками маленький пыльный уголок кухонного окна.
Это были самые счастливые и самые мучительные минуты их общения. Каждый раз Он боялся, что звезда больше никогда не заговорит. Был безумно счастлив, дождавшись ответа.
Время шло…
Однажды веник забрали с кухни и понесли прочь из дома. Он испугался. Испугался, что больше никогда не сможет говорить с Ней…
Веник просто выбросили. Вокруг было много никому не нужных вещей. Сломанный велосипед. Кукла с оторванной рукой. Старый самовар. Веник не обратил на них никакого внимания. Он увидел небо. Впервые в жизни оно было таким большим. Намного больше, чем кусочек кухонного окна. Солнце медленно сползало за горизонт и на небе начали пробиваться звезды. Увидев первую, веник обрадовался. Потом расстроился. Это была не Она. Такая же звезда. С лучиками. И даже разговаривала. Не она. Чем больше появлялось звезд на небе – тем тревожнее чувствовал себя веник. Ее не было. Когда на небо пролился белой лентой млечный путь – веник уже потерял надежду увидеть свою звезду. Все было заполнено звездами. Разноцветными, шумными. Они смеялись, спорили, галдели, смущались… Но ни одна из них не говорила с нашим веником. Если бы у веника были глаза - он бы плакал. Если бы были уши и руки- он бы заткнул уши, чтобы не слышать этот шум от звезд.
И вот когда он окончательно разуверился, потерял надежду – над горизонтом взошла Она. Это была именно Она…
….
В ту ночь они впервые разговаривали до рассвета.
Когда человеку семнадцать, он знает все. Если ему двадцать семь и он по-прежнему знает все - значит, ему все еще семнадцать.
(с) Р.Брэдбери "Вино из одуванчиков".
То взлет, то посадка,
То снег, то дожди.
Сырая палатка и почты не жди.
Идет торопливо в распадок рассвет.
Уходишь? - Счастливо.
Приходишь? - Привет.
Нет мудрее и прекрасней
Средства от тревог,
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой
Стоптанных дорог
Штопаем ранения души.
Не верь разлукам, старина, их круг
Лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг,
Ты верь в дорогу.
Нет дороге окончанья,
Есть зато ее итог,
Дороги трудны, но хуже без дорог.
Будто чья-то сигарета,
Стоп-сигнал в ночах -
Кто-то тоже держит путь.
Незнакомец, незнакомка,
Здравствуй и прощай,
Можно только фарами мигнуть.
То повиснет над мотором
Ранняя звезда,
То на стекла брызнет дождь.
За спиною остаются
Два твоих следа,
Значит, не напрасно ты живешь.
В два конца идет дорога,
Но себе не лги:
Нам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище,
Есть у нас враги,
Значит есть, наверно, и друзья.
Чтоб выжить и прожить на этом свете,
Пока Земля не свихнута с оси,
Держи себя на тройственном запрете:
Не бойся, не надейся, не проси!
Белый пух, горячий ветер...
- Спишь?
- Скажи, зачем мы здесь?
- По секрету?
- По секрету.
- Спички есть?
- Конечно, есть.
- Чиркни спичкой, станет ясно:
мы пришли...
- Не надо вслух!
- ...чтобы вспыхнуть и погаснуть,
словно тополиный пух.
- Что ты! Тише! Будет вечер,
чай, пирог, луна в окне,
чашку в руки, плед на плечи...
- Вечер - твой, а вечность - мне?
- Вечер - наш, а вечность - к черту.
- Чиркни спичкой.
- Ты опять?- Проще быть живым, чем мертвым,
проще плакать, чем молчать.
Вдох. Как граппа ветер крепок.
- Я почти исчез, а ты?
Самый сладкий, напоследок,
выдох - время жечь мосты
Макс Фрай "Разговор с тенью"
На ночном вокзале
продавали боль,
отдавая пачку,
а в придачу соль.
я купила девять,
чтобы про запас,
отстоявши в долгой
очереди час.
опоздав на поезд,
не найдя вагон,
перепутав город,
обойдя перрон,
заплутав во мраке
множества мостов,
улиц без названий,
домов без номеров,
в темную квартиру,
в дверь под цифрой ноль,
заглянув без стука,
не назвав пароль,
потушив все лампы,
чтобы не смотреть,
выпила все сразу,
чтобы не болеть.
девять пачек боли,
восемь пачек слез
улиц без названья,
и полночный мост...
Иногда люди позволяют одной и той же проблеме годами портить им жизнь, а между тем они могут просто сказать: «Ну и что».
Узелок кармы завязывается так:
Проходишь вокруг человека,
Сквозь него,
Пытаешься уйти прочь...
Ой..