Посвящается Степановой Ольке,
которая даровала мне вдохновение,
поддержку, настроение, не только в написании
этого рассказа, но и во многом другом.
И еще кое-что, нечто большее…
Вместо вступления.
Я не умею сочинять сказки. Не знаю почему, но сколько бы я не пытался, всегда выходит что-то жесткое, кровавое, и переполненное бредом. В общем – не детское, и даже не взрослое.
Поэтому я не буду писать сказку.
Гораздо лучше дела обстоят с притчами. Путник приходит к Мудрецу и задёт вопрос. А дальше в слова Мудреца вкладываем собственные мысли, и получаем неплохую философскую байку про бытиё и жизнь. Можно подумать, что все путники только и ходят, что по мудрецам, а мудрецы не могут найти других дел, кроме как целыми днями отвечать на вопросы разных путников. Но ведь суть не в этом.
Суть всегда в словах мудреца, суть в поступках путника. Суть – в выборе. Ведь вся наша жизнь – это один большой выбор. Выбор, который мы сделали уже давно, и всю жизнь пытаемся понять – почему мы выбрали то, а не другое. Можно подумать, причина имеет какое-то значение, когда результат уже налицо.
А еще суть в предисловии. В эпиграфах, в цитатах. В названиях глав и даже в названиях целых книг. Самое краткое содержание, самая существенная суть.
Мы всегда читаем сначала название. Потом саму книгу. Потом название ассоциируется с книгой.
В целом, название определяет саму книгу.
Поэтому я не умею придумывать названия своим креативам прежде, чем допишу. Потому что я начинаю писать, и не знаю, что напишу в следующем абзаце, предложении,… строке.
Ну да посмотрим, что получится…
Итак, попробуем начать.
Без названия.
Многие хорошие книги начинаются словами «Был обычный Московский вечер». Первая ступень коммуникации автора и читателя, погружение в мир, придуманный автором, через мир, известный читателю. Все могут себе представить Москву, вечер, обычный такой, скажем, вечер четверга.
Согласитесь, фраза «Звездолёт Империи, как обычно, включил боевые анигиляторы на половину мощности прерывателей и челноки анклава превратились в несколько кубических километров пространства» воспринимается несколько сложнее.
Поэтому я начну просто.
А вы когда-нибудь ждали под январским дождём сорок пятый трамвай? Часов так в десять вечера, когда трамваи ходят так редко, что уже начинаешь забывать, как они выглядят.
В любом случае, шел обычный такой январский дождь, и под этим самым дождём я голодный, усталый, и вымокший до нитки стоял, и ждал сорок пятый трамвай.
Ждал, и улыбался. В целом, я никогда не относил себя к числу людей вечно блаженных, улыбающихся каждой черной кошке перебежавшей дорогу, желающих всем встречным доброго здравия, и тому подобное.
Но я улыбался. Своим мыслям, или впечатлением последних двух часов – какая, в общем, разница, ведь в тот момент это было одно и тоже.
Наверное, это очень странно выглядит со стороны – стоит парень, и просто улыбается. Да еще и с моей странной по определению улыбкой, да и в такое время.
К счастью, на остановке никого кроме меня не было, и к еще большему счастью, даже если бы всё остальное человечество вдруг решило собраться вместе и подождать сорок пятый трамвай – мне бы было, мягко говоря, плевать. Люди меня мало интересуют. Кроме нескольких, которых можно пересчитать по пальцам двух рук и трёх ног. И то, только половину из них я считаю друзьями, и только одна может стать для меня чем-то большим. Никто не знает, поэтому я не загадываю.
Как бы то ни было, но рядом не было не только всего человечества, но даже трамвая, номер которого я больше повторять не буду.
Пока я ждал и улыбался, ко мне подошел какой-то невесёлый, можно сказать, человек, и не особо вежливо попросил мелочи. Ушел ни с чем, про себя, наверное, подумав, что я злой, жадный, и еще раз жадный. Не мне его разубеждать.
Потом пробегавшая мимо стая собак подошла ко мне, обнюхала, и, решив, что я им ничем не угрожаю и скорее наоборот, понеслась дальше.
Но самой интересной была встреча с человеком в шляпе. Это всё что я могу сказать про него, потому что всё остальное в нём было такое обычное, что даже нечего добавить. Обычный человек, то есть самый обычный. Таких людей можно встречать двадцать раз в день в течение месяца, и так и не запомнить их лица. Единственное чем он выделялся, была шляпа. Старая, мокрая от дождя, ковбойская шляпа.
Я не спроста начал с притч про Мудрецов и Путников.
Он подошел ко мне и сказал:
-Извини, ты не подскажешь, в чём смысл жизни?,- он произнёс это таким тоном, как будто мы с ним знакомы с первого класса, и в данный момент пьём в бане водку, отдыхая от ушедших на перекур девочек. Я даже не подумал, что он ненормальный, и вопрос меня совсем не удивил. Поэтому я не раздумывая ответил, процитировав отца, с которым был согласен:
-Смысл жизни… в самой жизни.
Человек в шляпе задумался.
-Может показаться,- сказал он,- что в этом случае жизнь лишена цели. Но это не так. Она имеет их даже две. Первая цель – это осознать смысл жизни в самой жизни. А вторая – понять, что
Читать далее...