Февраль закончился. Едва ли.
Так холодно, что зуб на зуб
Совсем-совсем не попадает,
И я весь синий, будто труп.

Но это всё, мой друг, для рифмы
Я строчкой выше написал,
А ты прочёл, дурак наивный…
Да я не знаю, что сказать!

Меня реально задолбало,
Всё, а точнее ничего.
Мне снятся рельсы, снятся шпалы,
И чан с моею головой.

Мне снится ужас, снятся войны,
Мне снится мама каждый день.
А перед ней один покойник
Висит спокойно на кресте.

Мне снится, как в кровавой ванне
Я утопил своих детей,
А за стеной всю ночь рыдала
Слепая тень жены моей.

Мне снится, как я убиваю
Каких-то инопланетян
И, линию огня сужая,
Палю из пушки по гостям.

Вот если б был ты тем солдатом,
Что рядом только что упал,
То б понял, может быть, когда-то,
Чего не сплю я по ночам…

Как я устал, устал от жизни!
Я бьюсь об стену головой!
И уж плевать, что нету рифмы,
Как и морали таковой.

Боль в душе, обезумевши, бьётся,
Просит соли да свежего хлеба…
Подари же надежду мне, солнце,
Оберни на меня взгляд свой с неба!

Я мечтал дотянуться до солнца,
Но не видел его из-за слёз.
И в холодных глазах незнакомцев
Я ловил отражения звёзд.

Но потом мне мечтать надоело,
И я бил кулаками по стенам,
А душа беспрестанно горела
И бежала по вздувшимся венам.

А когда загоралось дыханье
И вскипала безумная кровь,
Я ломал головой мирозданье,
Становясь самым злым из богов.

Но однажды иссякли все силы,
И свинцом навалилась усталость,
Все желания в полёте застыли,
И в душе ничего не осталось.

Только боль, обезумевши, бьётся,
Да играет на скрипке любовь…
Но не дарит надежды мне солнце,
И стучит барабан у висков…

Когда зажигаешь мосты,
Они освещают твой путь.
Когда разбиваешь мечты,
Мечтаешь навеки уснуть
И во сне
Увидеть друзей и врагов
Далеко внизу.

Когда я вошёл в конуру,
В душе бушевала гроза,
Кричали обида и грусть,
Смотрели с экрана глаза,
Ну а мне
Хотелось тогда одного –
Навсегда уснуть.

Но я не усну никогда –
Мой сон давно плюнул на всё.
Уйдя соблазнять моих дам,
Он спрыгнул с чаши весов
И весной,
Поправив галстук, сказал:
«Прости и прощай».

Печаль оборвала весна,
Мы с нею остались одни.
И дрогнули стены, узнав,
Что я вышел вон из весны
И, махнув
Рукой на несчастный мир,
Купил жидкий рай.

Завесив одеждой экран,
Я выключил в комнате свет…
Прощай – я ушёл в жидкий рай,
Меня отныне здесь нет.
Я вернусь,
Если вернётся весна,
А пока – прощай.

Куда-то уходит тоска,
Наверное, ищет весну,
Найдёт, может быть… пускай!
А я попытаюсь уснуть…
И усну…
Пусть мне приснится весна,
А не жидкий рай!

Давно я хотел что-то написать,
но как ни возьмусь, то вспоминаю,
что поломана ручка,
и разорвана тетрадь…
Потому никак не пишутся стихи,
а идей уже целый кузов
и даже прицеп…
Хотя я знаю, что это никому не нужно,
но коль не пишутся стихи,
я буду писать рэп.
Я верю, что когда-нибудь этот бред
станет на весь мир известной песней…
Но ведь не станет он, нет…
И никогда я не развяжу этот узел.
Так неинтересно…
Так не катит…
И не гипотенузит.
Я так не играю...
Хватит.
Хватит!
Хватит!!!

Но если ты спросишь
сколько вешать,
я отвечу – вешать всех,
и неважно абсолютно
сколько это в граммах…
А то и в килограммах.
И пусть мою боль разорвёт
безудержный смех…
Вы все подохнете, я знаю…
Я верю в это…
Фанатично верю…
Как дурак.
Пусть так.
Но на моём примере
вырастет тот, кто вас уничтожит…
Меня задолбали мерзкие рожи…
И, кстати, твоя, читатель, тоже…
Прости меня, что я желаю твоей смерти,
но я и себе того же желаю,
пусть сдохнут все женщины и дети!
Так будет лучше намного! я знаю!
А хотя…
Кому я это могу говорить?
Этот дневник никто не читает,
поэтому ты никогда не узнаешь,
что я желаю
твоей смерти,
чтобы ты попался
в её сети,
и не вырвался оттуда
никогда…
Да.
Да!
Да!!!

Легко писать подобную хрень,
это я тоже, друг мой, знаю…
Но лучше страдать фигнёй целый день
(и мне не лень),
лучше к чертям –
и я давно готов –
разнести этот мир,
чем грызться за право пасти эту стаю,
эту глупую стаю,
это мерзкую стаю
вонючих скотов,
называемых людьми.

Короче, задолбался писать этот бред…
Писать давно не о чем
да и неохота.
Читателей нет,
да и быть не может.
Только одна рожа…
Ну что же?
Поговорю тогда с собой,
раз уж отрезали вам уши,
раз я здесь никому не нужен,
раз вам луна вкусней из лужи,
раз совесть вас совсем не душит,
раз… два… и три.
Гори!
Синим пламенем гори,
Всё, что у меня внутри!
И ничего не говори,
я тоже глух, я тоже слеп,
и я пишу поганый рэп,
который призван плюнуть вам в лицо,
и который плюнет в конце-то концов….
И жалость меня ни капли не душит,
и я разрушу мир, разрушу…
если я никому не нужен,
и мне душно в этом душе,
где из крана потечёт –
я надеюсь очень сильно –
ваша сладкая кровь…
ваша нежная боль…
Я вас ненавижу, суки…
Я вас ненавижу, ублюдки,
Твари, скотины, тупое стадо…
Мне от вас одного надо…
И двоих… троих… можно десяток,
можно и сотню, а можно сразу
шесть миллиардов – одним разом,
но я не буду… зачем?
Лучше просто буду вас мучать,
и плевать стихами вам в души
Каждый день.
Да затем!
Затем отпинаю.
Затем удушу.
Я всё припомню,
ничего не прощу.
Вы отобрали у меня всё, что было…
Даже надежду…
Вы забыли про тормоз, посбивали все знаки…
Вы поступили, как тот полотёр из стиха про собаку…
И я не прощу, не надейтесь и верьте,
что вас обязательно кто-то спасёт…
так и будет…
ведь вы не люди, а скот.
А каждый пастух свой скот бережёт….

Ладно, я сейчас успокоюсь…
Заткну свою пасть, слезами умоюсь…
М-да…
И пустота…
Да ну нафиг спокойствие это…
Где моя водка и сигареты?
Что происходит в этом мире?
Мы в стране живём? Или всё же в сортире?
Почему только богачи получают образование?
Это «план Путина» или соревнование,
кто у кого больше выкрадет бабок?
Да в казне миллиарды, как же не грабить…
Чтоб слетать на Канары и построить дачи…
И людям иногда кидать подачки…
Повысили на пару процентов зарплату,
а люди видят – прогресс – ничего больше и не надо,
А то, что инфляция в десять раз больше,
конечно тоже всех тревожит,
но шишки стараются, значит когда-то
мы построим то, что нам надо.
Все забыли, что мы не строим коммунизм,
Все забыли, что мы не любим больше Ленина,
мы просто падаем… падаем вниз…
И смеётся, глядя на нас, Америка.

А солнце скоро уже догорит,
да и небо скоро упадёт на землю…
Пора бы уже выходить из игры,
и с искажёнными лицами разойтись по туннелям.
И если ты бы был не такой, как они, -
О, если бы ты был не такой, как они! –
ты бы заметил, ты бы всё понял…
Но знаешь, почему мне тебя жаль?
Потому что ты – такой, как они.
Ты такой же кретин и такая же шваль,
тебе не понять мою печаль
тебе никогда не понять моих стонов…

Жарко мне… я жажду пить…
Напои меня, мой отец…
Где ты?
Перед глазами белый свет…
Я задыхаюсь…
Меня больше нет…
Это конец.

Мой друг, вечно пьяный душевнобольной,
Не любил, когда кто-то читал нам морали.
Он всю жизнь играл в дурака со мной,
И при этом всегда бил дам чем попало.

Он не умел себе доверять
Ключ от небесных ворот.
И я давно устал повторять –
Что даму валет не бьёт.

Даму валет не бьёт!
Даму валет не бьёт!
Даму валет не бьёт!
Не бьёт!

Я ему говорил, я ему повторял –
Он ловил мой взгляд и смеялся,
А потом по плечу похлопав меня
Он под светом луны растворялся.

Он не умел себе доверять
Ключ от небесных ворот.
И я давно устал повторять –
Что даму валет не бьёт!

Даму валет не бьёт!
Даму валет не бьёт!
Даму валет не бьёт!
Не бьёт!

Теперь дама была у него самого,
И он с нею пошёл в мою сторону.
Бил её я весь день, бил весь вечер и ночь,
А потом оторвал ей голову.

Мой валет научился ему доверять
Ключ от небесных ворот.
Переспавшую с ним прожженную блядь
Он со всей силы бьёт!

Он со всей силы бьёт!
Он со всей силы бьёт!
Он со всей силы бьёт!
Со всей силы бьёт!

текст группы "Слот"


Наше время растворяется
В глубоких ночах
С тобой...
Скучать никак не получается,
Нам некогда скучать
С тобой...
Мы никого не замечаем,
Невидимки вокруг нас
С тобой...
60 совместных актов
Образуют целый час
С тобой...
Нереально расставание
Даже в несколько минут
С тобой...
И наше главное желание -
Желанием зовут
С тобой...

Свет давно погасшей звезды
Летит ко мне...
Он только медленно тлеет
И не греет,
Он никого не согреет...
Темнота разводит мосты
Бесцветных дней...
Давай скорей!

Половину снов на ветер...
Мы искали, и мы встретились
С тобой...
И проблемы все растаяли,
Мы их просто не заметили
С тобой...
Из любого положения
Идём на соприкосновение
С тобой...
Мы доказательство
Всемирного закона тяготения
С тобой...

Свет давно погасшей звезды
Летит ко мне...
Он только медленно тлеет
И не греет,
Он никого не согреет...
Темнота разводит мосты
Бесцветных дней...
Давай скорей!

Избегая попадания
В пустоты одиночества,
Мы вместе одни...
Неделимое сознание
На хочется-не хочется,
Мы вместе одни...
Фантомное влечение,
Знакомые касания,
Мы вместе одни...
В одном флаконе удовольствие
И в нём же наказание,
Мы вместе одни...
Обнимаемся с открытыми глазами,
Смотрим в стороны
Мы вместе одни...
Всё, что было между нами,
Разлетается, как вороны,
Мы вместе, вместе, вместе!..


Свет давно погасшей звезды
Летит ко мне...
Он только медленно тлеет
И не греет,
Он никого не согреет...
Темнота разводит мосты
Бесцветных дней...
Давай скорей!
Давай скорей! Давай скорей!

текст группы "Крематорий"


Я был добрым когда-то,
Я пил вино и любил летать
На крылатых слонах.
С тех давних пор
Остались только осколки стекла
В похмельной душе.

А по мне - гори все огнем!
Никто уже не будет жить
В моем разбитом сердце...

Лукавый глаз, вспыхнув, погас,
Вино снова стало водой.
Мой Ангел Сна сбежал от меня,
Я видел его следы на песке.

А по мне - гори все огнем!
Никто уже не будет жить
В моем разбитом сердце...

Я взял в руки лом
И разнес по кускам
Свой дьявольский сон.
Я стал бесстрашен и зол,
Я стал почти как
Римский центурион.

И я разрушил бы Трою,
Сжег бы Содом,
Если б не было тебя
В моем разбитом сердце...

П.С. (ПредиСловие): Ницше я временами очень даже люблю, стих был написан для тех, кто считает, что он полностью ознакомился и понял произведения сего автора.

Наш отличник Ваня избегал компаний,
Но однажды у него отца не стало.
И ему сказали, что он неудачник,
И что его папа был животным жвачным.

Не волнуйся, он избил всех тех парней.
Всё, что нас не убивает, делает сильней.

Очень близкий друг мой, бывший одноклассник,
Обожал Де Сада, всяческие казни,
Но на переходе был он сбит машиной,
И теперь с трудом его зовёшь мужчиной.

Но ты не волнуйся, не злись на людей.
Всё, что нас не убивает, делает сильней.

На Арбате напоили нашу Лену,
Но она сбежала из чужого плена.
И её у церкви подобрал священник,
До Тверской подбросил и повесил ценник.

Но ты не волнуйся, её не жалей –
Всё, что нас не убивает, делает сильней.

А Марат любил дзюдо и джиу-джитсу,
И не прочь был он за слабого вступиться.
Но шагнуть боялся. Подтолкнули боги.
С крыши дома. Ампутировали ноги.

Но ты не волнуйся, живи веселей –
Всё, что нас не убивает, делает сильней.

А твоя подруга шла вчера с работы
Вечером. Уставшая была. В субботу.
И её у дома в тёмном переулке
Изнасиловали пьяные придурки.

Но ты не волнуйся, не думай о ней –
Всё, что нас не убивает, делает сильней.

За твоей спиною и на горизонте
Есть пробелы мира – «неживые» зоны.
И в метро, и дома, в парке, на природе
Каждую минуту угрожает что-то.

Но ты не волнуйся, не бойся теней –
Всё, что нас не убивает, делает сильней.

Я помню, как ты приходила домой
И зажигала в комнатах свет,
Огонь загорался в душе молодой,
И я шёл к тебе, прихватив сигарет.

Мы лежали всю ночь на кровати твоей,
И молча пускали дым.
И каждый из нас мечтал умереть,
Мечтал умереть молодым.

И тогда мы выключали весь лишний свет
И считали, что нас больше нет.
Нас больше нет.

Тебе вечно снилось, что ты умерла,
И сон твой радостен был и весёл,
А я не летал в своих сказочных снах,
Я в них только бился о кафельный пол.

Но ты в один день не вернулась домой,
Я прождал тебя до утра.
А утром сказали, что ты под землёй,
Мне сказали, что ты умерла.

И опять в доме напротив мелькает свет…
Но мир этот пуст - тебя больше нет…
Тебя больше нет…

Не буду уточнять детали,
Уподобляясь болтунам.
«О, как меня вы все достали!» -
Когда-нибудь скажу я вам.

У меня есть гитара, у меня есть пиво,
У меня есть солнце, у меня есть луна.
А ты хороша и безумно красива,
И, как всегда, почему-то, одна.

Но твоё солнце для меня слишком низко,
Я хожу босиком по твоим небесам,
И однажды я, вновь уходя по-английски,
Увижу, как падает твоя слеза.

Но я не верю этой слезе,
Мой мозг уже перегружен.
А ты не такая, не такая, как все…
Ты намного хуже…

У меня есть небо, у меня есть звёзды,
Есть акселератор, и есть тормоза.
Любить обезьян в этой жизни так просто,
Сложней смотреть, как падает слеза.

Но я не верю этой слезе,
Мой мозг уже перегружен.
А ты не такая, не такая, как все…
Ты намного хуже…

Я вижу солнце в своих небесах –
Кто-то зажёг в моей комнате свет.
Я широко открываю глаза
И вижу то, чего уже нет.

Я в сердце ключом открываю дверь,
Сгорело здесь всё, что могло сгореть,
И я кричу, как загнанный зверь,
А ты спешишь меня согреть.

И опять…
Всё, как было вчера –
Тот же призрачный рай,
Те же глупые миры
И осколки льда.
Ты снимай wonderbra,
Веселись до утра,
И забудь, что с чёрных крыш
Капает вода.

Ты знаешь, солнце... оно догорит,
Как та печаль в безумной душе,
И бог нас, конечно, должен простить
За миллионы свёрнутых шей.

И я шагаю по чёрной земле,
А ты несмело идёшь за мной,
И я уверен – через несколько лет
Мы найдём заветный покой.

А пока –
Всё, как было вчера –
Тот же призрачный рай,
Те же глупые миры
И осколки льда.
Ты снимай wonderbra,
Веселись до утра,
И забудь, что с чёрных крыш
Капает вода.

1.
Сколько в мире грязи,
И вся – для меня.
Я устал от жизни –
От зла и вранья.

Каждый жаждет денег
И метит в цари.
Бесконечно жалок
И мелок внутри.

Пр.:
Каждый хочет прорваться,
Хочет пробиться,
Падает, вновь встаёт и злится.
Злится на небо
Неголубое,
В мире, где правят злые боги.

Где ходят в масках
Тёмные лица –
Воры, насильники, убийцы.
Будь осторожен,
Помни их место,
Нам с ними в этом мире тесно.

2.
Правила жестоки –
Такая игра.
Но я вытру слёзы
И спрячу свой страх.

Коль богам угодно,
Чтоб я дальше жил,
Буду плавать вечно
В потоках грязи.

Пр.:
Каждый хочет прорваться,
Хочет пробиться,
Падает, вновь встаёт и злится.
Злится на небо
Неголубое,
В мире, где правят злые боги.

Где ходят в масках
Тёмные лица –
Воры, насильники, убийцы.
Будь осторожен,
Помни их место,
Нам с ними в этом мире тесно.

3.
Я устал от солнца,
Что бьёт мне в глаза.
Но не отыскать мне
Дороги назад.

Может быть, забудут
Меня через век,
Бесконечно жалок
И глуп человек.

Пр.:
Каждый хочет прорваться,
Хочет пробиться,
Падает, вновь встаёт и злится.
Злится на небо
Неголубое,
В мире, где правят злые боги.

Где ходят в масках
Тёмные лица –
Воры, насильники, убийцы.
Будь осторожен,
Помни их место,
Нам с ними в этом мире тесно.

Мне сердце насквозь прострелил
Какой-то глупый снайпер.
Чем я ему не угодил –
Мне вовсе не понятно.
Лежал убитый я тогда.
Луною был раздавлен.
Меня забрала темнота
Всего, с последней каплей.

Но время шло, а я лежал –
Вставать мне не хотелось.
Где злой бог правит карнавал,
Мне не найти удел свой.
Я спрятал голову в песок,
А душу спрятал в банку.
Но опустился вдруг, как бог,
С небес печальный ангел.

Мне, кажется, он вот-вот закричит
Или прокрутит динамо.
Но он стоит рядом, просто молчит,
И смотрит на небо печально…

Ангел, не уходи!
Ты спас меня, теперь веди,
Ты спас меня, теперь веди,
Веди туда, где меня ждут,
Где полюбят и поймут,
Где мой отец и моя мать…
Ангел!
Я не просил меня спасать!

А он молчит, молчит, молчит,
Вздыхает бесконечно.
Но он притягивает мир,
Что жизнь сменил на вечность.
А я кричу, кричу, кричу
О том, что веры нету,
Но бог ведет меня к врачу,
Проклявши напоследок.

Мне, кажется, что он вот-вот закричит
Или прокрутит динамо.
Но он стоит рядом и просто молчит,
И смотрит на небо печально…

Ангел, не уходи!
Ты спас меня, теперь веди,
Ты спас меня, теперь веди,
Веди туда, где меня ждут,
Где полюбят и поймут,
Где мой отец и моя мать…
Ангел!
Я не просил меня спасать!

Свистел сиреной за спиной
Охрипший чайник.
Я выглянул в окно и упал
В него случайно.

Я не могу пошевелить руками и ногами –
Но бьётся, разрывая плоть, душа.
И, чтобы не было больно,
Я нарисовал на груди пентаграмму
Осколком битого стекла.

Я прижмусь щекой к шершавой луне…
Она посмотрит на меня холодным взглядом
И презрительно скажет мне:
Истина в вине!
Истина в вине!
Истина в вине!
Истина в вине!

А ты посмотришь в небеса –
Увидишь звёзды.
И я там, а хранитель мой –
Вбивает гвозди.

Я не могу пошевелить руками и ногами –
Но бьётся, разрывая плоть, душа.
И, чтобы не было больно,
Я нарисовал на груди пентаграмму
Осколком битого стекла.

Я прижмусь щекой к шершавой луне…
Она посмотрит на меня холодным взглядом
И презрительно скажет мне:
ТАК ТЕБЕ И НАДО!..

Я не могу пошевелить руками и ногами –
Но бьётся, разрывая плоть, душа.
И, чтобы не было больно,
Я нарисовал на груди пентаграмму
Осколком битого стекла.

Я прижмусь щекой к шершавой луне…
Она посмотрит на меня холодным взглядом
И презрительно скажет мне:
Истина в вине!
Истина в вине!
Истина в вине!
Истина в вине!

Она была не такая, как все,
Она гуляла ночами
По паркам, улицам и по воде,
Закрыв лицо волосами.

Она мечтала о светлых мирах,
Любви и сказочных принцах.
Лениво играл рок-н-ролл в ушах,
И мир небрежно катился…

Пусть небо торжественно
Ведёт тебя к алтарю,
Храни свою девственность,
Храни свою чистоту…

Она писала стихи на стекле,
Могла весь день улыбаться.
Отца нашли висящим в петле,
А мать любила ширяться.

А брат её с рожденья был слеп
И слушал чужие рассказы.
Однажды он вышел в окно, а не в дверь,
И был за это наказан.

Пусть небо торжественно
Ведёт тебя к алтарю,
Храни свою девственность,
Храни свою чистоту…

И в этот раз всё было не так…
А «так» здесь и не бывает.
Тень затаилась в тёмных кустах,
Ей листья привычно кивали.

Пришла пора вытаскивать ствол
И надевать глушитель.
А плеер лениво играл рок-н-ролл,
И занят был Ангел-Хранитель…

А небо торжественно
Ведёт тебя к алтарю…
Храни свою ненависть,
И чти в душе пустоту…

Здесь слишком темно, я не вижу лицА,
Я вижу осколки разбитых зеркал
И липкую кровь на каменных стенах…
Я верю, что я доживу до конца,
Я верю, что я догрызу свой металл,
Порву все решетки, выйду из плена…

И пусть солнце пеплом укроет мой путь,
Пусть небо с тоской на меня поглядит,
Но я всё равно его выше ростом.
Когда-нибудь ты тоже сможешь взглянуть
На солнце, что светит, а не лишь горит.
Но будет тогда уже слишком поздно.

Нет сил разевать, обезумев, свой рот,
Бежать и кричать, проклинать и крушить,
Пока в голове не выбило пробки…
Но жизнь продолжает катиться вперёд,
И ангел меня продолжает хранить
В холодной сырой картонной коробке…

Все воины в Вальхаллу попадают после смерти.
У них там вечный праздник – пьют вино из черепов
И заедают рябчиком, насаженным на вертел.

Так думал я, когда в грязи вперед на брюхе полз.
Прошло два года – и приполз, теперь хожу ногами
По городу, где точно сдохну я в конце концов.
Поскольку я со всех сторон здесь окружен врагами.
И с каждым годом все плотней сжимается кольцо.
Они не станут убивать – о, кто бы мог подумать! –
Боятся, вдруг кого из них я заберу с собой.
Я сам однажды задохнусь от мерзости и шума.
И струйкой пара растворюсь я в небе голубом.

Земля вокруг заражена, подснежники надежды
Здесь не растут, им не дает расти чертополох.
Однако редкие цветы смогли пробиться между
Гниющих черт их знает в чем безжизненных стволов.
И до сих пор их находить всегда мне удавалось.
Казалось, что найдешь цветок, и временно спасён.
Я ради этого всегда ходил гулять по свалкам.
А вот однажды не найду – и это будет всё.

И нечего жалеть теперь – пусть будет все, как было.
Да знаю, знаю, знаю я, что так оно везде.
На день рожденья подарите мне веревку с мылом.
Они мне пригодятся. Не сейчас, но точно здесь.
На той полянке, где цветы цвели весною ранней
Построят скоро дом, а нынче роют котлован.
О чем нам это говорит? О тщетности стараний.
И правильно, что все поэты попадают в ад.

Мне скучно ждать, пока начнет развешивать медали
Какой-нибудь очередной совсем нелепый Бог.
Меня все эти боги, если честно, задолбали.
И им уже давным-давно пора отведать стали.
Ты, если соберешься, то возьми меня с собой.

(c) Алекс Бамбино

Знаете, что я вам скажу?
Любовь – большое говно.
Ты идёшь с ней в ресторан,
А потом – сидишь в кино.

Ты ходишь только вместе с ней
И называешь Солнцем.
Ты даришь ей букет цветов –
И сердце бешено бьётся.

Ты чертишь на её спине
Все знаки зодиака.
И всё бы вроде хорошо. Да нет.
Жизнь тебя поставит раком.

Меня ужасно бесит то,
Что пидарас найдётся.
Который обольёт говном
Всё твоё Солнце.

И ей понравится говно,
Она воскликнет: «супер!».
А ты пойдёшь, купишь бухла
И забьёшься в угол…

И будешь писать ты дрянные стишки,
Но не нужны никому они нахер.
И жизнь куда-то в пизду летит
Как Михаэль Шумахер,

А ты вот так сидишь и пьёшь
И думаешь о вечном.
В бутылке видишь Млечный Путь,
Хотя он и не млечный.

Ну нахуй, блять, такая жизнь,
Когда кругом подонки?
Всё перемажут враз говном
И тянут, блять, ручонки

К тому, чего трогать не надо.
К тому, чего ты не отдал бы ни в жизнь…
Но Солнце само туда идёт,
А ты… а ты… смотри, не обожгись!

Неинтересно это всё –
Следить за дрожью рук…
Ты лучше прыгни-ка в окно –
Эффектней выйдет трюк.

Пускай ни один человек не поймёт, зачем я это выкладываю, но...

Автор музыки и слов - В.Высоцкий.



В тот вечер я не пил, не пел -
Я на нее вовсю глядел,
Как смотрят дети, как смотрят дети.
Но тот, кто раньше с нею был,
Сказал мне, чтоб я уходил,
Сказал мне, чтоб я уходил,
Что мне не светит.

И тот, кто раньше с нею был, -
Он мне грубил, он мне грозил.
А я все помню - я был не пьяный.
Когда ж я уходить решил,
Она сказала: "Не спеши!"
Она сказала: "Не спеши,
Ведь слишком рано!"

Но тот, кто раньше с нею был,
Меня, как видно, не забыл, -
И как-то в осень, и как-то в осень -
Иду с дружком, гляжу - стоят, -
Они стояли молча в ряд,
Они стояли молча в ряд -
Их было восемь.

Со мною - нож, решил я: что ж.
Меня так просто не возьмешь, -
Держитесь, гады! Держитесь, гады!
К чему задаром пропадать,
Ударил первым я тогда,
Ударил первым я тогда -
Так было надо.

Но тот, кто раньше с нею был, -
Он эту кашу заварил
Вполне серьезно, вполне серьезно.
Мне кто-то на плечи повис, -
Валюха крикнул: "Берегись!"
Валюха крикнул: "Берегись!" -
Но было поздно.

За восемь бед - один ответ.
В тюрьме есть тоже лазарет, -
Я там валялся, я там валялся.
Врач резал вдоль и поперек.
Он мне сказал: "Держись, браток!"
Он мне сказал: "Держись, браток!" -
И я держался.

Разлука мигом пронеслась,
Она меня не дождалась,
Но я прощаю, ее - прощаю.
Ее, как водится, простил,
Того ж, кто раньше с нею был,
Того, кто раньше с нею был, -
Не извиняю.

Ее, конечно, я простил,
Того ж, кто раньше с нею был,
Того, кто раньше с нею был, -
Я повстречаю!