Вдруг понял, почему мир наполнен одинаковыми стихами. Смешно, наверное, это читать будет. Вот человеку стукнуло тринадцать лет, и он понял, что хочет посвятить свою жизнь поэзии. Вот он садится за стол, берёт чистый лист бумаги, ручку...нет.... он берёт перо. Так поэтичнее. И садится он не за простой стол, а за дубовый, резной - за таким, наверное, Толстой писал "Войну и мир" - настолько он монументален. И лист бумаги у него не простой - внизу какая-то "каля-маля" - ничего, за печать сойдёт. Итак, он садится за стол, и тут.... хм.... тут-то он и осознаёт главный вопрос своей жизни: о чём же ему писать? Не о прыщах же, что расплодились весной у него на пятой точке. Нет, тут нужна идея по колоритнее. И, конечно же, он пишет о своих рыцарских похождениях, для начала. Потом, со временем.... дня через два, он влюбится, настроит себе громадные (выше головы) планы и будет писать стихи о том, как ему хорошо живётся на белом свете.... Ха! Прошло ещё дня три, и девчёнка его бросила.... Тут уж не обойтись без братишки декаденса. Он так думает, что это его братишка. Берётся опять за своё перо, но не садится за стол, а пишет свои стихи в туалете, обильно смачивая "каля-маля" слезами. Горько плачет. И стихи выходят горькие. А когда понимает, что слёзы - они не помогают, берёт и режет вены (обязательно нужно резать поперёк запястья и до локтя - потом будет, чем похвастаться перед такими же поэтами. Они, наверное, считают, у кого шрамов больше). И вот стихи уже горько-солёные. Вкусные такие.
О нет, дорогие, я вовсе не хочу никого судить. Тем более, детей (сам ещё ребёнок - кто знает, тот поймёт). Да и виноваты ли они в том, что разум их (читай: наш) посредственен... Разве можно осуждать человека за то, что он думает так, как привыкли думать в его обществе? ("Вовсём виноваты мы: где-то не доучили, где-то не дорассказали, где-то не долюбили".) Конечно же, нельзя. Это нормально. И это циклично. И это не бесит, не радует. Это завораживает. Завораживает то, как могут два, три, десять, пять тысяч совершенно разных (в будущем.... социально.) людей писать одно и то же одними и теми же словами. На лицо массовый гипноз. И тем, кто его организовал, я апплодирую стоя и кричу "Браво!", потому как ещё несколько лет такой практики, и они получат, наконец, мир во всём мире с народной властью во главе. И этих людей напечатают в учебниках по истории как героев своего времени. И тонны листов с "каля-маля" (разных каля-маля) в углах будут составлять бесчисленное количество томов современной литературы. Так смешно это было печатать. Так смешно это будет читать. Так смешно в этом жить. Такая смешная жизнь.
И как же это люди живут без желания что-нибудь сломать, что-нибудь посторить, куда-нибудь залезть, откуда-нибудь упасть? Хочется. Постоянно чего-то хочется. Дышать. Писать. В туалет. Воткнуть пальцы в розетку. Встретить рассвет. Родить ребёнка. Погладить жабу. Раздобыть себе несуществующий ещё стиль. Желание пораждает цель, цель пораждает средства. Спрос рождает предложение. Не выйти ли за рамки этих формул? Не получить ли желание через средства? То есть, я могу писать, поэтому я хочу в туалет. И жить там всю жизнь, руководствуясь только лишь одним этим. Нестандартно, но бредово. И так всё время. Вы не поняли. ВСЁ время.
Разменяны недели
На россыпь дней-монет
Чужую жизнь смотрели
Украв в партер билет
И всё чего-то ждут
За сны пустые прячась
Не понимая, что потом –
- Нельзя вернуть назад
Ни рай, ни ад
Когда застыл песок
На дне небесных часов
Но тот, кто мир вращает
За зло не платит злом
Когда ты понимаешь
Что он в тебе самом
Пергамент серых дней
Изрезать новым смыслом
Сейчас, сегодня, ведь потом -
- Нельзя вернуть назад
Ни рай, ни ад
Когда застыл песок
На дне небесных часов
За гранью прошлых точек
Начало новых
cтрочек
Свободно выбирай
Свой ад и рай
Под стёклами часов
Стал золотым песок
"Лишь Ты и я".... Так много этих слов каждый человек слышит на протяжении всей своей жизни. Они звучат по радио, из телефонной трубки, по телевидению, из-под ободка унитаза и даже из собственного сердца. Я, как и все нормальные люди, прошёл через рождение новой потенциально крепкой ячейки общества теперь уже год и девять месяцев назад. Было ли это сложно, трудно, тяжело, бренно - не скажу, потому что не поверите. А скажу вот что: жизнь есть даже после того, как все вокруг вас посылают на хер ваш святой любовный союз. Жизнь есть даже тогда, когда вам плюют в лицо потому, что завидуют улыбкам на ваших лицах. Да и срать бы вы хотели на все эти свёрнутые в трубочку (видимо, их владельцы насмотрелись кино про даунов) губы и полные соплей лёгкие. Вы идёте по тротуару, где по правую руку от вас красивейшее место - система из трёх прудов, окаймлёных огромным лесным массивом со множеством живых (не людей) обитателей, которые, кажется, поют (вам ведь любой вой кажется пением) только для вас. По левую руку вы видите бесконечный ошеломляющий своей скоростью и периодичностью поток машин - этот урбанистический, на первый взгляд, совершенно уродский поток машин. А Вы улыбаетесь ему. Ваши счастливые лица заставляют радиоприёмники всех автомобилей настроиться на одну и ту же волну, и улицы оглушает безумно лёгкая музыка - "Скользкие улицы, иномарки целуются". И вот уже вы стали причиной нескольких дтп, беззаботно шагая по проезжей части. Новая потенциально крепкая ячейка общества.
Вдыхая сладкий дым кричу
"Я не останусь здесь один!"
Оставь свой страх
В безумных глазах
Обречённых сгореть
В искалеченных снах
Убей ту боль
Что чувствуешь вновь
Так сгорает твой крик
Так течет моя кровь
Нас не вернуть назад!
Лишь ты и я
Нас ненавидит этот мир
Вдыхая сладкий дым кричу
"Я не останусь здесь один!"
Грязный мираж
Наших надежд
Рушится рай распятых сердец
Верни им скрип
Разорванных вен
Растворяясь в осколках
Черствеющих стен
На холодных губах
Застывает слеза
Так пугает мой смех
Так наступит война
С молчаньем птиц утихнет плач
Сливаясь с воем холодных ветров
Слезами талого снега
Угаснет огонь твоих грехов
Сражаются.
Сражались бы лучше за Родину.
Сражались бы лучше за Сталина.
Сражались бы лучше. Жилось бы нам проще.
И сколько ещё этих "бы" быть могло бы,
Коль нет ничего, даже звуков природы.
Сражаются.
Так хочется сделать замену глагола на "Каются".
Так хочется многих отучить от оружия.
Так много всего. И так мало, что есть.
И рады тому. Всё равно всё не съесть.