[340x255]
[240x320]Именно сегодня, не беспокойтесь. Беспокойство, как состояние Сознания, возникает оттого, что мы забываем о неслучайности наших проблем. Беспокойство о том, что произошло в прошлом, безосновательно, ибо тогда каждый из нас действовал в соответствии с оптимальным на тот момент выбором. Даже если что-то сложилось не в нашу пользу, нужно просто поблагодарить жизнь за предоставленный урок и сделать соответствующие выводы, которые могут быть полезны здесь и сейчас.
Беспокойство о будущем вредно вдвойне, ибо своими мыслями мы неустанно закладываем основу предстоящих событий. Беспокойство за действительность не имеет под собой почвы, ведь, если мы живём, то предпочитаем действовать, а не беспокоиться о действии. Допустим, в это мгновение вы пьёте сок, вы наслаждаетесь им, а не беспокоитесь о том, правильно ли вы держите стакан или совершаете глотательные движения. Отбросьте беспокойство: всё, чем вы располагаете – это настоящий момент. В нём вы думаете, любите, наслаждаетесь природой, ласкаете ребёнка, выбираете продукты, ремонтируете дом, примеряете костюм или читаете, слушаете, смотрите.
(c) Леония Берег. Я в мире, МИР во мне. - Спб., 2007
[500x334]
[500x330]
[462x]

Между прочим, в эту самую ночь (с 12 на 13 августа) своего максимума достигает ежегодный метеорный поток Персеиды (общий период действия: 9 июля - 24 августа). Космические песок и камни от кометы Свифта-Туттля каждый год в одно и то же время пролетают через всё небо и сгорают при входе в земную атмосферу.
В течении недели до и после максимума.. не просто забраться на одну из самых высоких крыш района, а укатить подальше от городских огней и задрав голову наблюдать красоту танцующих звёзд.. Кто сказал, не бывает?;)

В кленовой роще, что раскинулась на берегу небольшой реки, рос молодой клен. Его старшие братья и сестры все свое свободное время посвящали пересказыванию друг другу различных историй, которые им приносил ветерок или залетные птицы. Этих новостей было так много, что каждый в отдельности взятый клен никак не мог бы вместить их в себя, даже если бы очень постарался, и поэтому они постоянно делились избытками новостей. А все вместе они знали обо всем на свете и могли ответить на любой вопрос, кроме одного, который только что задал им их самый младший брат
— Что такое любовь? — спросил он.
По роще пробежал шелест — это клены стали рыться в своей памяти, чтобы найти ответ на этот вопрос. Но вскоре шелест смолк, потому что там, где они искали его, ничего не было.
— Может быть, вам о любви никто не говорил? — снова спросил самый молодой клен.
— Нет, почему же, нам о любви говорил и ветерок, который делится с нами всеми на свете новостями, нам об этом часто говорит и река, которая влюблена в океан и течет только для того, чтобы быть с ним вместе. Нам об этом постоянно говорили и пели птицы, когда вили гнезда в наших ветвях. Но все равно мы не можем тебе объяснить, что такое любовь; все, что мы будем говорить тебе, не является любовью. О ней можно говорить бесконечно долго, но узнать ее можно только тогда, когда полюбишь.
— А когда я полюблю? — спросил самый молодой клен.
— Ты узнаешь об этом первым, — со вздохом ответил самый старый в этой роще клен.
А потом вся роща уснула, потому что пришла зима, когда все деревья спят и даже река закрывается льдом и там, под ним, тоже потихоньку дремлет. Пока кленовая роща спала, над ней трещали морозы и выли вьюги. Но зима никогда не бывает вечной, ей на смену обязательно приходит весна, и вместе с весенним теплым ветерком просыпаются все травы и деревья, и приходит любовь, Никто не знает, откуда она приходит. Может быть, с юга? Ведь теплый ветер всегда прилетает оттуда.
Вместе с новым приходом весны на земле в этих краях проснулась новая радость: Не правда ли, радость всегда новая и невозможно всегда радоваться одинаково. Первыми ее осознали подснежники и другие ранние цветы, потом радостно потянулись к солнечному теплу травы. Проснулась и сбросила ледяные оковы река и весело и шумно устремилась к океану. Проснулась и кленовая роща. И первое, что увидел самый молодой клен, это была березка, которая стояла на противоположном берегу и протягивала к нему свои тонкие ветви, покрытые мелкими зелеными листочками. Она была стройной и хрупкой в своем белом наряде, и когда налетал шалун-ветерок, она гнулась под его порывами, но каждый раз гордо выпрямлялась, показывая свою независимость и невозмутимость.
Самый молодой клен все это видел, и в его душе поднялась радость и желание защитить хрупкую березку от проказника ветра. Но, к своему огорчению, он понял, что не может этого сделать. Тогда он представил себе, что находится рядом с ней и своими ветвями прикрывает ее от всего, что может причинить ей какие-либо неудобства.
— Эх, молодо-зелено, — услышал он тихий шепот старого клена, — волею судьбы мы прикованы к тому месту, где живем, и можем только посылать свою любовь тем, кого мы любим. Однако ты, кажется, влюбился, — вдруг встрепенулся старый клен. — Еще в прошлом году ты спрашивал, что такое любовь, и никто не мог объяснить этого тебе. А теперь ты сам все понимаешь, потому что пришла твоя пора. И объяснять тебе уже ничего не нужно.
— Вот так всегда, — словно про себя, продолжал потихоньку шептать старый клен, — ответы всегда приходят сами, после того как рождаются вопросы. Я уже предвижу, что он скоро будет спрашивать, откуда взялась на земле жизнь. Пройдет время и на этот вопрос также придет ответ. А потом он спросит, возможно, сам себя, почему все умирают. А потом он уже ни о чем не будет спрашивать, потому что придет его старость.
— Печально? — Нет, потому что когда-нибудь клены узнают ответ на свой последний вопрос и тогда они перестанут умирать, потому что вопрос — это всегда начало чего-то нового.

Его звали Клик, и он очень любил летать. Нередко он улетал далеко в море и не потому, что там было больше рыбы, а потому, что он мог там оставаться наедине с бесконечностью и своими мыслями. Когда он оставался один между небом и морем, он входил в странное для него состояние: ему казалось, что вечность, неизменная и бесконечная, не только окружает его, но он сам становится ее частью. Он не помнил своего рождения, но когда он делал усилия вспомнить о первых днях своей жизни, то почему-то ему на память приходили совершенно незнакомые картины, где он тоже летал, но он не был чайкой, а был соколом. И это его смущало. Там не было моря, но были степи и острова деревьев, и были зайцы и другие птицы, за которыми он охотился. Приходили еще и другие воспоминания, которые смущали его более всего. В них он видел себя странной птицей с большими кожистыми крыльями. Таких, как он, там было много, но рыбы хватало всем. Он даже помнил странные растения и не менее странных животных, которых сейчас нигде нет на земле. Он помнил еще многое, но так и не мог вспомнить, когда он родился.
Полеты для него были больше чем полеты в пространстве, он летал, чтобы соприкоснуться с вечностью. В нем было знание, что когда он будет готов, вечность войдет в него и он станет единым с нею. Но для этого необходимо было, чтобы его стремление к полетам не угасало.
Однажды, когда он возвращался из очередного полета, он встретил чайку, которая была так же одинока, как и он. Она не спеша летела над колы хающимися волнами моря, всматриваясь в его глубины. Клик замедлил свой стремительный полет и, почти касаясь ее крыла, заскользил рядом.
— Как тебя зовут и почему ты одна без своей стаи? — спросил он.
— Мое имя Крил, а моя стая прогнала меня, по тому что я однажды сказала им, что они не лучше, чем все другие птицы на свете.
— Но ты совершенно права! Хотя все птицы говорят, что они самые лучшие, в действительности лучших не существует. Если бы это было так, то для многих из нас не было бы никакой надежды на будущее.
С этого дня Клик улетал далеко в море не один, рядом его сопровождала Крил. Правда, она вначале быстро уставала и не могла летать так быстро, как Клик, но он всегда был рядом и, когда это было необходимо, они садились на бирюзовую волну и, отдохнув, летели дальше.
— Я так далеко никогда прежде не залетала, — сказала однажды Крил. — А ты не скажешь мне, для чего мы летаем туда? Мне хорошо с тобой , но я хочу понять, что ты называешь вечностью и что ты в ней ищешь?
— Я не могу выразить в словах ни мое восприятие бесконечности, ни восприятие вечности. Я чувствую их не умом, а сердцем. И, кроме того, они всегда разные. И что бы я ни сказал сегодня о них, завтра это будет уже неправдой. Вечность -она такая же, как и мы, чайки. Разве ты не заметила, что мы всегда разные? Даже тогда, когда кажемся себе совершенно неизменными.
— Я не думала об этом прежде, но раз ты говоришь об этом, то, вероятно, это так и есть.
Прошло много недель. Клик и Крил всегда были вместе. Иногда они целыми днями пропадали вдали от берега и всегда возвращались оттуда голодными, но счастливыми. Клик осознавал, что только теперь, когда рядом с ним была его Крил, он почувствовал всю полноту жизни. Он был заполнен и радостью полета , и радостью своего чувства к Крил. Иногда ему казалось, что он состоит из одной радости, которая простирается даже за его пределы. Но в этой радости была и небольшая печаль. Он понимал, что для Крил эти полеты при носят радость только потому, что рядом есть он, Клик. Но его не покидала уверенность, что придет время, когда Крил осознает то, что испытывает он во время этих постоянных путешествий навстречу неизведанному. Когда он однажды рассказал ей о своих воспоминаниях, Крил забеспокоилась и попросила его больше об этом не рассказывать никому, потому что тогда его сочтут сумасшедшим. Опасения Крил о его психическом здоровье зародили в нем сомнения в том, были ли это действительно воспоминания или просто его фантазии, и он стал себя останавливать, когда что-то в нем вновь влекло его к попыткам осознать начало своей жизни. А однажды Крил предложила создать свою семью.
— У нас будут дети, которые вырастут такими же умными и быстрыми, как ты, — говорила Крил.
Клик согласился с ней, добавив: "И такие же красивые, как ты...".
У них было гнездо и появилось множество забот. Крил была настоящей хозяйкой, и Клик отдавал очень много времени, чтобы у них все было в порядке. Когда появились птенцы, то забот еще прибавилось и он уже не мог так далеко улетать, как прежде.
Случайно Клик узнал, что неподалеку от их гнезда по вечерам собираются чайки и что-то оживленно обсуждают. И однажды, когда он пролетал мимо, они позвали его, и Клик, решив задержаться на минутку, присоединился к ним. К его

Каждая мысль, которую вы посылаете - это незатухающее колебание.
Она распространяется, заставляя колебаться каждую частицу Вселенной,
и если ваши мысли благородны, святы и убедительны, они вызывают вибрацию
в сознании каждого близкого вам по духу человека.
[393x131]

[198x287]
[337x252]
[288x216]
[449x173]