
Саймон Ифф, мистик, был самым необщительным членом Хемлок-клуба. Но все
прощалось человеку его способностей и невероятного обаяния, которое он
излучал, даже когда молча сидел на излюбленном месте у окна. Если кому-то
удавалось разговорить его, это было настоящим триумфом. Как-то раз
рождественским вечером издатель "Смарагдовой скрижали" сообщил ему, что
клубный комитет изобрел немедленно вступившее в силу новое правило, согласно
которому старейший из присутствующих членов клуба должен под угрозой штрафа
рассказать какую-нибудь историю. Это была гениальная ложь, взывавшая к
чувству юмора Саймона Иффа.
- Какую еще историю? - буркнул он.
- Расскажите, когда вы в первый раз воспользовались своей способностью
распознавать природу людей.
Лицо мистика потемнело.
- Вот и поэтическая справедливость. Придется вам расплатиться за то,
что дерзнули изобретать новые правила. История эта гнусная и страшная; огни
героизма, горящие в ней, призваны сделать тьму еще отвратительней. Но вы
должны ее выслушать, и по одной лишь причине: поскольку в результате моего
вмешательства нашему клубу, а, стало быть, и всей вселенной, которая вокруг
него вертится, удалось избежать неминуемой катастрофы.
I
Шлюп Его Величества "Грейхаунд" разбился в Бискайском заливе в апреле
1804 года. На борту находились депеши, адресованные сэру Артуру
Уэлсли*. Капитан
Фортескью, отвечавший за их сохранность, и сержант военно-морского флота по
имени Гласс спаслись при кораблекрушении. Их выбросило на сушу на северном
побережье Испании. До конечной цели оставались долгие дни пути. К счастью,
они повстречали дружелюбно настроенных повстанцев, и те всячески им помогли.
Но удача изменила им, когда они уже были буквально в двух шагах от цели.
Произошло сражение, и
Массена*, отступая,
расположился так, что они оказались отрезанными от позиций сэра Артура.
Узнав об этом, они поспешили в сторону гор, в надежде, что пересекут их, и,
спустившись по противоположному склону, обогнут фланги французской армии. К
несчастью, когда они переходили первую гряду, их заметили, и в погоню было
отправлено подразделение пехоты.
Заметив это, испанский проводник немедля сбежал. Теперь их не только
преследовали, но к тому же они сбились с пути. Им было известно примерное
расположение британских позиций, и оставались два часа форы; в противном
случае, они были бы обречены.
Они достигли вершины второй гряды как раз в тот момент, когда их
преследователи, вытянувшись длинной цепью, перебрались через первую; начав
спуск, необычайно крутой - лишь узкая тропинка для мулов посреди гигантского
нагромождения скал, - англичане добрались до хижины, и тут тропа
закончилась. Фортескью узнал это место, - накануне о нем говорил проводник;
это было жилище отчаянного разбойника, за голову которого назначили высокую
цену и французы, и англичане. Впрочем, выбора не было, и они вошли. Случай
им благоприятствовал: разбойника не оказалось дома, оставался лишь спящий
часовой. Фортескью пронзил его саблей, прежде чем тот успел схватить ружье.
Англичане остались в хижине. Удастся ли здесь обороняться? Видимо, да,
но не более двух часов: в случае длительной осады противник пришлет
подкрепление. Вопросом жизни и смерти было отыскать выход в долину.
Хижина прилепилась к краю скалы; виднелась тропа, ведущая вниз, но,
казалось, выход на нее отрезан. Глассу пришла в голову мысль, что должен
быть проход через погреб. Он проворно обыскал хижину, разыскивая потайную
дверь. Спустился по лестнице, и тут поиски увенчались успехом: он оказался в
большом подвале, наполовину заполненном бочонками с порохом. Маленькая
дверца вела на тропинку внизу.
- Скорее! - крикнул Фортескью.
- Нас поймают, - отвечал Гласс. - Давайте, я останусь здесь. Задержу
их, а вы сможете уйти.
Офицер нашел предложение разумным, его главной целью было доставить
депеши. Он пожал Глассу руку и пустился в путь.
Сержант военно-морского флота знал, что у него остается меньше часа, но
он разработал план. Не медля, он скрутил длинный фитиль от бочонка с пороха
к окну хижины, выходившему на скалу; потом разделся, снял одежду с мертвого
сторожа и надел на мертвеца свою форму. Затем отыскал веревку и повесил труп
в дверном проеме.
Он надел лучшее платье разбойника; и, решив скрыть признаки
мужественности, закутался в широкую мантилью. Он был гладколицым симпатичным
пареньком, и, укрытый шалью, вполне мог сойти за испанскую девушку - до
пояса.
Он занял позицию у окна возле двери, так что нижняя часть его тела не
была видна, и стал дожидаться
Читать далее...