Ты хотел бы быть со мной птицей крылатой?
На изгибе волны подниматься во сне?
Белой чайкой кружить в небе чем-то пернатом
может, пеной побыть на закатной воде?

Не хотелось бы быть ощущением ветра?
Среброоким шаманом в горах Катманду?
Не хотелось бы плыть, и подзуживать, где-то
потерявшую сушу, свою какаду?

Может просто в Европу, другую страну?
И писать длинным слогом,
бродившим все лето,
как прекрасно вино во французском саду?

Убежать, улететь и уплыть отовсюду
быть собой и быть мной
и дышать на ветру...
А потом просто жить и плести бересту.

Но я слышу твое неуклонное "ну..
это было б возможно...
на другом берегу".

Я не хочу больше лукавить.
Мои бесплодные попытки написать что-то, что может прочесть и прочуствовать и я и ты- являются самой неверной затеей. Пистаь для других, без интереса, с хорошо шлифованными фразами- лишь расставлять галочки в ийкратках и точки в ё. Словно природный вихрь кудрей мы зализываем лаком и приглаживаем пятерней перед выходом, волнуясь так, что холодеют ладони и противно сглатывается комок.
Нет, это все не то, не о том и не для нас.
Знаешь, почему-то напоминает наши первые письма друг другу, когда мы подробно, с каким-то маниакалным желанием разбирали привычки, особенности, приятности или ошибки общения. И как тогда мы говорили о своей близости и о том, что... никто никому ничего не должен. :) Не надо дарить подарок на 23 февраля или 8 марта, он по-настоящему ценен, лишь когда его дарят просто так, от себя. Потому что захотелось.
Не надо думать, что если я начинаю писать так, словно ты меня не слышишь- это письма не для тебя или тексты под строгим секретом. Совсем и вовсе нет.
Это просто другая сторона откровенности, когда позволяешь поверить в себя и в то, что можешь расчитывать в своей жизни на нашу взаимность. Ты знаешь, мне было сложно и долго, но уже сейчас мне порой кажется, что это маленькое существо уверенности все чаще захожит внутрь, обживая запутанные пространства моей души.
И сейчас, пока я пишу- я улыбаюсь, потому что знаю, что читая, твоя легкая довольная улыбка непременно заберется на правый уголок губ.
Я сегодня вспоминала с чего у нас все начиналось.
Кухня. Ты сам сказал, что для нас это собое место, место, где мы сидели не отрывая мысленных рук друг от друга, не отводя глаз. Описать это все равно что пересказать картину. Иногда говорят, что чтобы увидеть невидимое стоит закрыть глаза и открыть внутренние веки. Мне кажется, что если бы рядом оказался такой чудной человек тогда, он бы увидел своершенно необыкновенные картины, как два совсем разных, даже по фактуре цвета, сливаются, переплетаются и узнают друг друга так, словно открывают собственный локальный смысл. Про смыслс, мне кажется, говорить слишком громко, но что-то они явно открывали неведомое, неохваченное ранее, неузнаное.
Ты прав, что сидеть нам с тобой напротив- словно творить особый вид заклинания, подобному тем часам времени, что переворачивал гостеприимный хозяин Кофейни где-то в Тихом городе Макса, и позволял прожить еще одну вечность. Мы отключаемся от внешнего, остаемся во внутреннем. Наши веки распахнуты и не только те, которые пушистятся ресницами.
Дотронуться до тебя в тот момент значит коснуться обнаженным нервом незащищенного. Коснуться значит продолжить движении мысли, цвет красок души, сработать многократным резонатором. Эхом.
Сидеть нам с тобой на кухне, глядеть в глаза и дарить радость порхающих прикосновений- значит любить друг друга. Общаться. Всепроникающе и чувственно.

Все это я лишь хотела написать для одной-единственной цели: напомнить... знаешь, когда мы говорим- пусть и не живую, так будто мы сидим друг на против друга, я могу с уверенностью говорить о маленьком конкретном счастье, рождающемся в тот момент.

Хожу по комнатам и рассеянно перебираю предметы. Это теперь называется уборкой. Когда усталость- именно это... Хмурюсь, тихонько хнычу и всячески напоминаю дранную облезлую кошку зимой. Что поделать, когда усталость крепко угнездится в глазах, движениях и даже мыслях= все приобретает резковатый оттенок маски sharp. Я хожу и... да нет, это называется колобродить. А ты тем временем молчишь, потому что тоже устал, а когда молчишь, значит точно устал. И наблюдаешь внимательными и в то же время отстраненными глазами- просто фиксируешь. А я чувствуя взгляд теряюсь и еще сильнее ухожу в свою усталость, неспособность и беспомощность. И потом вдруг настанет момент, когда что-то снова упадет и я снова расстроюсь еще больше и опущусь на пол рядом и тихонько заплачу. А ты подойдешь... подойдешь, сядешь рядом на пол- все молча и тихо будешь длышать в ухо. И обнимать. Греть. Ничего не говоря, просто невесомо целуя...
Я знаю, я мечтаю... мечтаю так отчаянно и серьезно, что саму себя пугаюсь... Какая разница как бы оно было, если эжтих бы в таких предложениях больше чем слов?

Лучше молча вычернктуь эти страницы несуществующей жизни и поставить если не точку, то тире, говорят, его ставят как раз чтобы опустить слово "это".

Конечно, все вокруг и ты тоже правы.

Конечно.

Ко-не-ч-но.

Продам сердце. В полцены. Доставляет неудобства и бьется.
Безнадежно влюбленное.

- Я наверное спать..

- Грустно.. Впрочем, я тоже убитая..День выдался тот еще... Расскажи мне сказку на ночь? Или просто дай руку? Я ее обниму и буду спать...

- На самом краю земли есть синее-синее озеро. И одна маленькая звездочка перед тем как ложится спать, обязательно ныряла в озеро и тогда ее лучики, уставшие за длинную-длинную ночь, становились снова пушистыми и белыми как у ромашки... Но однажды озеро вдруг высохло и вместо синей-синей воды была какая-то грязная лужа... Целую неделю Звездочка не умывалась, пока Луна не заметила это. И тогда Луна узнала о беде Звездочки, позвала мокрую-мокрую тучку и та наплакала новое озеро... Только оно стало теперь горьким и соленым как слезы. И когда Звездочка искупалась в озере, она почувствовала, как ее лучики стали длинные и острые как колючки... А мама Луна грустно улыбнулась и сказала Звездочке: "Просто ты стала взрослой Звездой"...

Тихим шепотом, завороженно блестя восхищенными глазами:
- А я тоже звездочка?-.*

- И очень красивая звездочка...спи, любимая...

- Сплю,- улыбаясь-...Это такая чудесная сказка...Рассказывай их мне почаще? С ними так легко улыбаться...А я колючая или пушистая звездочка?

- Когда как...потому что ты живая, а не сказочная... Часто не могу, у меня редко рождаются такие сказки... Фсе, лапа...- сказал он ее целуя- Давай спатки... И не вертись..

- Не буду- она обняла его руку и закрыла глаза,- ну хотя бы иногда рассказывай: )...Потрясающая сказка...-добавила она, нежно поцеловав.

Он тихонько мурлыкнул в ее ушко и снова невесомо коснулся губами, засыпая.

[показать]

Иногда схожу с ума. Просто хочу бросить всё и вся. Уйти, сбежать, изсчезнуть. Не потому, что не счастлива. А потому, что боюсь услышать прохладный тон и вежливость на месте недавних тихих прочувствованных слов. Потому, что мне уже чудится... что уже сейчас я так мало значу. Перестаю значит.
Может быть, 26 мая мы все же расстались? А я этого не заметила...Не захотела заметить.
Или дело во мне.
Не знаю.
Не зна-ю.

Только от холода уже порой сводит тихое сердце...

Если вдруг взрывная волна
Оборвёт наши сны, зачеркнёт наши планы
Что, если я не успею сказать
Тебе о самом главном... (С)

Бегут нестройно. Я это просто я и никто больше.
Мне не хватает воздуха, поэтому я никому не скажу, что и здесь я буду дышать.
Писать то, что не говорю даже тебе. Сказала бы. Но ты это не только ты... А я это всего лишь я.
Уже есть два дневника, в которых есть так много меня, но не вся. Один для всех, другой ни для кого.
Этот? Возможно и не нужен. Но я это только я...
Возможно, это первый шаг в сторону гремлина от тебя. Но мне сложно жить, сознавая, что есть так много "но" после "люблю".

Мгновения вечности постоянны и неостановимы. Это процесс.