У меня в компьютере есть очень разные документы - о пресловутых "вещдоках" я уже, кажется, рассказывала. В одном из таких "вещдоков" случайно обнаружила кусочки unpublished о человеке, который умел очень много значить. А сегодня уже вроде бы новый год наступил по всем стандартам - и христианским, и еврейским, и старославянским, и каким-то-там-еще. Воспоминания в строчках и вправду чего-то стоят.

В общем, целого мира мало, и пока либо я, либо он.
Разучилась намедни плакать - незабытый сказочный сон.
И пару неотвеченных – вызовов, смс.
Я тебя не просила,
Ты в мою голову сам влез.

У моей мамы что не дочка – то единственный экземпляр:
Ментально заморочена,
Собою выдрессирована,
Выдрочена,
Умеющая держать удар.
У моей мамы что не девочка – то по шуму, как чертова дюжина,
Взгляд сканерный
И вечно о чем-то думающий.
При манерах, но не умеющая прислуживать,
Никогда не повинующаяся и пререкающаяся.
У моей мамы что не дочка – то вечный teens,
Только без прыщей и самооценочек в стиле queens.
Абсолютно неласковая,
«Ненормальная»,
В наше время нормальность – понятие аномальное.

Ты пойми, во мне рваных рифм на двухтомник, на диптих, триптих,
На целую ночь стриптиза,- так, наверное, сказала бы Лиза.
Ты пойми, что всё, что кроме – лирика сплошняком
И старый джаз, который слушается тайком.

Ты пойми, что не в моих правилах у кого-то чего-то просить,
Я не беру у своих мальчиков на такси
И не целую кого попало. Это мой крест.
I'm not for everybody - I'm for the rest.

Послушай, я уверена, что ты сразу поймешь при встрече,
Что я не буду напрашиваться к тебе домой ни в один вечер.
И не буду специально оставаться на ночь,
Чтоб театрально в четыре утром убегать прочь.
Послушай, мальчик, ты сразу поймешь однажды,
Что если я приеду к тебе около часу ночи,
То всё, что кроме меня для тебя
В миг станет катастрофически неважным.
И ненужным.
И ты поймешь, что никакой уже не получится дружбы.
(22 апреля 2008 г.)