ну вот и все. чемодан уложен
слова прощания мечутся на языке.
еще пара воспоминаний не упакована, но это позже...
и когда же я научусь путешествовать налегке?!

пойми меня правильно, милый я просто устала.
сто раз обещала себе, что все это брошу, что больше так не могу...
"але. свободные полчаса? метро, в центре зала?
конечно приду. скоро буду. уже бегу."

не так уж многого мне было надо.
чтоб кто-то кормил меня сладким или дарил цветы.
говорил, что я красивая, или когда плохо оказывался рядом.
мне, правда, жаль, что это будешь не ты.

прячу прощальный поцелуй у тебя на шее.
знаю, ты не придешь меня провожать и даже не обернешься вслед.
сегодня в полночь мой поезд отправляется в будущее.
и у меня есть только один билет.

опять ты за старое. забудь уже, наконец, и смирись.
о чем ты грустишь, дурочка? видишь, он всем доволен.
если некому позвонить - позвони в Green Peace.
они приедут, усыпят тебя, и отправят в зоопарк, размножаться в неволе.

будешь жить в своем тесном вольере счастливо и хорошо.
чем меньше вокруг людей, тем меньше фальши.
а станет одиноко, заведешь дневник и будешь писать на полях карандашом:
"если Бог умер, зачем, спрашивается, мне продолжать жить дальше?"

и, пожалуйста, не будь такой наивной, не рассказывай никому ни о чем,
как бы вечера тебя молчанием не утомили.
проболтаешься, и главный ветеринар быстро поставит тебя на учет
с диагнозом: "редкий вид. патологическая склонность к моногамии".

будут делать тебе уколы, исключат все сладкое из меню.
может даже переведут в больничное крыло, внутри как саван белое.
и начнешь каждый день думать: "скоро пойду на поправку и обязательно ему изменю".
и надеяться, что он для тебя то же самое сделает.

а когда надоест смотреть каждый день на прохожих сквозь железный забор,
что-то надломится внутри, и ты начнешь беспокойно по клетке метаться.
сердце не выдержит. все вздохнут и скажут: "что поделаешь, естественный отбор.
такие особи должны выбраковываться из популяции".

Мой рыжий кот плясал фокстрот
С луной две ночи напролет.
И вот, устав, мой дикий зверь
Скребет когтистой лапой в дверь.
Замерз и голоден. Он вновь
Уют торгует за любовь.
Оставив гордость на войне
Он на колени вспрыгнет мне
И, щуря зелень хитрых глаз,
Урчанья включит контрабас...

Я все прощу - и боль обид,
И ожиданья глупый стыд.
Ведь, на любовь обречена,
Я сердцем воину верна.

Спи сладко и не знай забот,
Мой нежный кот,
Мой дон Кихот.

как жить такому
маленькому существу
в огромном мире?..

снежно-белый кот
ко мне тихо крадется
на мягких лапах.

горячий кофе
и дыхание спящих...
одна в темноте...

мягкие лучи
нежно-желтого солнца
на белой коже...

И меж лопаток пух, откуда
растут, должно быть, крылья
у юных ангелов
из почек.

И тонкий черный локон, что с кокетством
прикалывает ночь в прическу
со всею щедростью
маскарада.

И синих глаз изгиб невольный,
и соболиной брови нежней,
чем лук амура
в полете.

Таким изящным и небрежным вместе
быть может только это
дитя седой породы
и севера...

"Почему люди не летают? - подумала однажды Маруся, - Нет, правда, почему люди не летают как птицы? Это надо исправить!"
Пришла Маруся домой, распотрошила любимую подушку, да сделала себе крылья из ее перьев.
"Теперь я как ворона, - подумала Маруся. - Или как ангел (что почти одно и то же)". И полезла на крышу.
Взобралась на трубу, перепачкалась вся - ужас! - но ради такого дела ничего не жалко.
Стояла, значит, Маруся на трубе... уже почти, можно сказать, взлетела, да посмотрела вниз. Высота-то какая! Ужас!
Маруся высоту вообще не очень любила, а тут и вовсе страх ее пробрал.
"Не,-думает, - я еще пожить на свете хочу".
Постояла минутку, подумала и обратно полезла...
"Эх - рассуждала после Маруся. - Почему люди не летают? - Потому что не хотят. Вот!"...

Хмурая осень -
на серой ветке листок
остался один...

Сплетенье улиц.
Тугой удав асфальта.
Не выбраться мне...

Прутья толще стволов, туго заперта дверца,
Мыслей пафосно-глупые снегири.
Что-то давит, и давит, и давит на сердце,
И горящим углем копошится внутри.

И так трудно бежать по изломанным строчкам,
И томится душа чем-то смутно-живым,
Потому что опять человек с молоточком
Постучал в мою дверь и растаял как дым...

Лето исчезло,
лишь оставив в памяти
запах ванили...

Оставляю вам
притихший ночной город,
погружаясь в сны...

Снова свой голос
обрела душа в хокку.
Но проще молчать...

Ненависть уйдет...
И она тихо скажет -
Налить тебе чай?

Бурлящий поток
поднимается со дна.
Закипит чайник.

В клетчатый плед я
уютно закутаюсь.
Одиночество...

В прозрачную берега нить
Бьют брызгами слезы прибоя...
Как странно, наверное, жить
Волнующе-вольной волною.

Быть ветра невольной рабой,
Лелеять в утробе кораллы,
И знать, что умрешь молодой,
Наивно разбившись о скалы...

Если в ясной тиши под кленами
Полнолунье прожжет покой,
Ты глаза его просоленые
От беды заслони рукой.


Если струями простудеными
Подкрадется к нему тоска,
Ты ладонями изможденными
Поцелуй его у виска.

Если сердце взорвалось топотом,
И опять его голос пуст,
Ты согрей ему губы шепотом
Своих мягких как тени уст.

Пусть их лица стянуло масками,
Ваш же дух не таким рожден.
И я знаю, жизнь будет ласковой,
Вас укрыв проливным дождем...