Это цитата сообщения BowHunter Оригинальное сообщение
Безумие и гениальность
Ван Гог считал себя одержимым бесом. У Гофмана была мания преследования и галлюцинации. Гоббс боялся оставаться в темной комнате, там ему мерещились привидения. Гончаров был ипохондриком, Врубель и Хармс лечились в психиатрических клиниках, Достоевский страдал эпилепсией и болезненной страстью к азартным играм, у Мандельштама был тяжелый невроз и попытки суицида.
К гениальным безумцам относят Моцарта, Шумана, Бетховена и Генделя. У Анны Ахматовой была агарофобия – боязнь открытых пространств, Маяковский панически боялся инфекций, поэтому повсюду носил с собою мыльницу.
Это цитата сообщения немного_иронии Оригинальное сообщение
•Moleskine art
Для чего нужен молескин?Когда нечего делать в метро, когда ждешь кого-то в кафе невольно что-то черкаешь на белых страницах блокнота. Порой, можно начеркать что-то действительно интересное. Рассматривая рисунки, интересно представлять кем является человек, где он находился в тот момент, о чем думал, когда рисовал...
Вокруг сада шла живая изгородь из орешника, за нею начинались поля и луга, где паслись коровы и овцы. Посреди сада цвел розовый куст, под ним сидела улитка. Она была богата внутренним содержанием — она содержала самое себя.
— Постойте, придет и мое время! — сказала она. — Я дам миру кое-что поважнее этих роз, орехов или молока, что дают коровы и овцы!
— Я многого ожидаю от вас! — сказал розовый куст. — Позвольте же узнать, когда это будет?
— Время терпит! Это вы вот все торопитесь! А торопливость ослабляет впечатление!
На другой год улитка лежала чуть ли не на том же месте, на солнышке, под розовым кустом, снова покрытым бутонами. Бутоны распускались, розы цвели, отцветали, а куст выпускал все новые и новые.
Улитка наполовину выползла из раковины, вытянула рожки и опять подобрала их.
— Все то же да то же! Ни шагу вперед! Розовый куст остается при своих розах, ни на волос не подвинулся вперед!
Лето прошло, настала осень, розовый куст цвел и благоухал, пока не выпал снег. Стало сыро, холодно, розовый куст пригнулся к земле, улитка уползла в землю.
Опять настала весна, снова зацвели розы, выползла и улитка.
— Теперь вы уж стары! — сказала она розовому кусту. — Пора бы вам и честь знать! Вы дали миру все, что могли дать; много ли — это вопрос, которым мне некогда заниматься. А что вы ровно ничего не сделали для своего внутреннего развития — это ясно! Иначе из вас вышло бы кое-что другое. Что вы скажете в свое оправдание? Вы скоро ведь обратитесь в сухой хворост! Понимаете вы, что я говорю?
— Вы меня пугаете! — сказал розовый куст. — Я никогда об этом не думал!
— Да, да, вы, кажется, мало затрудняли себя думаньем! А вы пробовали когда-нибудь заняться этим вопросом, дать себе отчет: почему, собственно, вы цветете и как это происходит, почему так, а не иначе?
— Нет! — сказал розовый куст. — Я радовался жизни и цвел — не мог иначе! Солнце так грело, воздух так освежал меня, я пил живую росу и обильный дождь, я дышал, я жил! Силы поднимались в меня из земли, вливались из воздуха, я жил полною жизнью, счастье охватывало меня, и я цвел, — в этом была моя жизнь, мое счастье, я не мог иначе!
— Да, вы таки жили не тужили, нечего сказать!
— Да! Мне было дано так много! — сказал розовый куст. — Но вам дано еще больше! Вы одна из глубокомыслящих высокоодаренных натур!.. Вы должны удивить мир!
— Была охота! — сказала улитка. — Я знать не знаю вашего мира! Какое мне до него дело? Мне довольно самой себя!
— Да, но мне кажется, что все мы обязаны делиться с миром лучшим, что есть в нас!.. Я мог дать миру только розы!.. Но вы? Вам дано так много! А что вы дали миру? Что вы дадите ему?
— Что я дала? Что дам? Плюю я на него. Никуда он не годится! И дела мне нет до него! Снабжайте его розами — вам только на это и хватит! Пусть себе орешник дает ему орехи, коровы и овцы — молоко, у них своя публика! Моя же — во мне самой! Я замкнусь в себе самой и — баста! Мне нет дела до мира!
И улитка заползла в свою раковину и закрылась там.
— Как это грустно! — сказал розовый куст. — А я так вот и хотел бы, да не могу замкнуться в самом себе; у меня все просится наружу, я должен цвести! Розы мои опадают и разносятся по ветру, но я видел, как одну из них положила в молитвенник мать семейства, другую приютила у себя на груди прелестная молодая девушка, третью целовали улыбающиеся губки ребенка!.. И я был так счастлив! Вот мои воспоминания, в них — моя жизнь!
И розовый куст цвел и благоухал,
надо обладать истинным талантом, чтобы умудриться за один день обидеть чуть ли не всех, кого любишь и ценишь. легко и непринужденно. так выглядит - а на самом деле все очень серьезно.
я влюблена в кафедру зарубежной литературы мпгу - окончательно и бесповоротно.
Это цитата сообщения Обрученная_с_северным_ветром Оригинальное сообщение
вместо статьи)
Своя ли, чужая,
Наполненная, пустая,
Все зависит от норм морали,
А нервы уже – крепче стали,
В печах мартеновских их закаляли…
Неясный апрель на дворе
К бесенятам в ад посылает капели,
Ему – но не мне –
По нраву глухая тоска метелей…
А, не шло бы оно все к японской матери:
И сигареты на завтрак,
И кофе чернее черного, разлитый по скатерти…
В этом сумбурном мире
Жизнь каждого катится к смерти,
Хотите – верьте мне на слово,
Хотите – не верьте…
Безумный художник
На асфальте заснеженном стихи кровью чертит.
И за спиной все кости ему перемывают:
Говорят, что черти
Давно его одолевают.
Он кричит на весь двор:
«Не могу жить по-старому!»,
Так сильно, что родители
В страхе прикрывают уши детям,
Как по мне, так он в Кащенко едет,
Малым-по-малому.
21 апреля 2009
Немодные истины Михаила Куфаева
В 1888 г. знаменитый своей замечательной хваткой в книжном деле, удачливый и напористый предприниматель А.В.Суворин задумал переиздать самую крамольную по тем временам русскую книгу - "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищева, которая после первого выхода в свет в 1790 г. ни разу не переиздавалась. Лондонское издание, предпринятое Герценом, до России практически не дошло, так что российский читатель сочинения Радищева не читал, хотя и слышал о нем.
Главная трудность состояла в том, что от почти полностью уничтоженного первого тиража сохранилось всего несколько экземпляров, да и те основательно поврежденные, а Суворину, который замахнулся на роскошное факсимильное издание, нужен был идеальный образец. И такой образец нашелся. Крупный московский букинист А.Астапов сообщил Суворину, что экземпляр "Путешествия" исключительной сохранности имеется в коллекции известного книжника П.Щапова, который над ним чахнет, как Кощей над златом, и немудрено, ибо даже приблизительную стоимость этого уникального экземпляра определить крайне сложно. И все же Щапова удалось уговорить: дрожащими руками он передал Суворину драгоценную книгу через Астапова. На два месяца, под его личную ответственность и гарантии.
Прошло два месяца. О щаповском экземпляре из столицы ни слуху ни духу. Встревоженный Астапов отправляется в Петербург к Суворину, и тут выясняется, что случилось несчастье. Несколько наборщиков, работавших над новым изданием, разобрали образец по листам, чтобы ускорить процесс. Естественно, листы оказались загрязненными, порванными, а какие-то просто исчезли. Книга погибла.
В ужасе Суворин дал объявления в газеты по всей России о том, что готов приобрести неповрежденный экземпляр "Путешествия" за любые деньги, а Астапов вернулся в первопрестольную и заплетающимся языком сообщил Щапову, что случилось. Об ответе коллекционера можно только догадываться.
Как ни странно, Суворину удалось за очень большие деньги найти еще один хороший экземпляр "Путешествия" и вернуть его коллекционеру. Но было поздно - далеко еще не старый Щапов слег и умер. Потрясение оказалось слишком сильным. Со смертью книги завершился жизненный путь книжника П.Щапова.
С точки зрения выдающегося теоретика книговедения и историка книги М. Н. Куфаева (1888-1948), история Щапова убедительно подтверждает существование у человека некоего психофизиологического механизма, объясняющего феномен библиофильства.
Его знаменитая книга так и называется "Библиофилия и библиомания (Психофизиология библиофильства)". Это исследование увидело свет в 1927 г. в количестве 500 экз., "из которых 25 экз. именных на особой бумаге", и сразу же стало редкостью. Поэтому осуществленное в 1980 г. репродукционное издание книги Куфаева тиражом всего-навсего 5 тыс. экз. в полном смысле слова ознаменовало ее второе рождение. С тех пор труд Куфаева не переиздавался.
Свою главную задачу автор видит в том, чтобы дать "определенную общую характеристику и научное объяснение того любопытного явления, которое называется библиофильством, равно как удовлетворительное выяснение происхождения типов книголюбов и книжных собирателей".
Искушенный знаток и ценитель книги, с одной стороны, и глубокий педантичный исследователь - с другой, Куфаев приводит в своей книге множество поразительных историй о драматических переплетениях людских биографий и книжных судеб.
Его сочинение пронизано стремлением понять, что сделало книгу столь важным, фундаментальным элементом человеческого бытия, культуры, самой истории человечества.
"Она вызывает большую привязанность, чем сама любовь; она обманчивее мечты и блистательнее зари", - поражается арабский мыслитель 14-го в. "Любовь к книгам делает жизнь сносною для некоторого числа порядочных людей", - это Анатоль Франс. Еще один арабский автор 19-го в.: "Я стал одинок, но со мной говорят умершие, и книги рассказывают мне про их мудрость, скрытую от меня раньше". "На книге каждое пятно - немой свидетель о заслуге", - восклицает Некрасов. "Все, кроме книги", - гласила лаконичная надпись на стене в кабинете Лескова, который приходил в ярость, когда у него просили что-то почитать.
На протяжении веков люди собирали личные библиотеки. Одни ценили первые или прижизненные издания, других привлекали роскошный переплет, специальная бумага, искусные иллюстрации, третьи теряли самообладание, когда речь заходила о раритетах. Чтобы заполучить желанный экземпляр, библиофилы нередко шли на преступления, вплоть до воровства, подлогов и даже убийства.
Куфаев приводит яркие примеры. Так, в погоне за конкретными изданиями итальянский священник Тиниус из Позерны не останавливался перед убийствами собратьев-коллекционеров. Некий Аймон в 16-м в., чтобы иметь возможность похищать книги, дважды менял вероисповедание. В середине 19-го в. на работу в Петербургскую Публичную библиотеку был приглашен ученый немец доктор Алоизий Пихлер. Через некоторое время он был уличен в краже нескольких тысяч экземпляров книг,
Это цитата сообщения storie_angelo_rosso Оригинальное сообщение
ТАМАРА ДЕ ЛЕМПИЦКА
[510x699]Auto-Portrait (Tamara in the Green Bugatti) (1925)
A thing of beauty is a joy for ever:
Its loveliness increases; it will never
Pass into nothingness; but still will keep
A bower quiet for us, and a sleep
Full of sweet dreams, and health, and quiet breathing.
(John Keats. Endymion)
Прекрасное пленяет навсегда.
К нему не остываешь. Никогда
Не впасть ему в ничтожество. Все снова
Нас будет влечь к испытанному крову
С готовым ложем и здоровым сном.
(Пер. Б. Пастернака)
Его время года — осень. Кремовый, рыжий, темно-коричневый . Дерево без листьев четче и честнее. Врезаясь в пространство. Дерево в ветре. Нервы — тоже дерево. Внутри человека даже в разгар лета — осеннее дерево. Изломанность веток у дерева снаружи, у человека — внутри. Ветви — трещины в небе и камне. Нервы — трещины в теле. Но и контур человека очерчен ими, и по ним в человека втекает мир. И дерево стоит гордо — не гордое собой, его стояние и есть гордость. Смерть скорее поддерживает, чем хватает. Она печальна сама и удивлена, что за нее цепляются протяженными руками. И у смерти — его лицо. «Все живущее уже мертво» — потому что несет смерть в себе. Все живущее нервно — и потому еще живо. Человек разнообразен, калейдоскопичен, слагаясь из пятен — в том числе и трупно-синего цвета. Не переходы тонов, а контрасты. Горячие пятна. Даже зеленый горяч, потому что это тело. Не мрамор и не глянец. Пятна — от поцелуев и ударов. Побывал в огне и обуглился. Лежал в пещере мертвым три дня, а потом сам сказал себе: встань и иди. Люди не только без одежды — без кожи. Открытые для мира — и для боли (но закрытое и определенное — тюрьма, пусть и добровольная для кого-то) . Тело, кричащее каждым квадратным сантиметром. Изломанное, скрученное внутри себя, с деревянно вывернутыми руками. Поедающее себя. Человек — пробоина. Вокруг него даже фон теряет цвет и начинает дробиться на вихри. На одном из автопортретов рот и пупок белые — человек пуст, за ним сквозит фон. Но лицо и руки живут этими пятнами, а одежда столь неважна и пуста, что ее часто незачем прорисовывать детально — есть она, того и достаточно. И у дома — окна, его глаза, карниз, вывески, а стена — не более чем воздух. Окна Крумау — тела в пустоте. И у танцовщицы самое сгущенное — глаза, остальное тело едва есть. Одежда с зубцами, зубами, ранящими краями-пилами . Она кристаллизуется, захватывает. Сбросить ее, попробовать быть вместе в одном луче света — оказаться на острове постели. Простыня — горная страна с множеством острых камней. Вокруг — волны. Самое обожженное — пальцы. Не мягкие, не могущие ласкать, каменные, негнущиеся. Воспаленные, разломанные собственными суставами. Пытающиеся хотя бы отделиться друг от друга. Узлы краски. Обугленные — может быть, потому, что коснувшиеся? Ласка — другим, взглядом, внимательным и осторожным. Он подчеркивает в теле углы. Даже его акварель, его вода — состоит из углов. Вода, перемолотая колесом мельницы. Но угол — это движение, разнообразие движения. Гордость — угол. Острые девушки, у которых нет ничего, кроме собственной жесткости. Между тревогой и желанием. Натянутая худоба. Ее взгляд — глубоко изнутри. Из колодца. Из норы, из которой она не хочет выходить. И хочет выйти, выходит — выставляя локти, а не груди, защищая от взгляда грудь и забывая о том, что ниже. Она не стремится понравиться, свободная от оценки чужого взгляда. И несвободная в своем натяжении, напряжении. Так начинается человек, открывающий и открывающийся. Смущенность и ломкая хрупкость. Согласившийся, утративший гордость — округляется. Демонстративность новой игры — потом эту новизну можно сохранить, но немногим это удается. Вызывающее — потому что неуверенное. Удивление собой — возникающей любовью (ее не находят, а обнаруживают себя в ней), появившимся телом. Переход от печали к любопытству — или к отвращению. Острый кошачий крик. Не фатальная женщина, а переменчивый друг. Не соблазнительность, а тревога. Эти девушки — тоже он сам, в новой и новой попытке открытости, обретения уверенности, понимания, свободы. Может быть, он пытался занять тонкости там, где ее больше, чем у мужчины. Растрепанность — спущенные чулки, сбившаяся юбка. Но не распущенность — а мгновение, честное, не желающее приукрашиваться. Сохраняющее частичность и неопределенность. Эротика — открытая, по-человечески нервная, не стесняющаяся саму себя. Та, что гибнет с обретением уверенности, потерей тревоги, появлением маски всезнания на лице и гладкости на коже. Впрочем, это гибель (не смерть) и человека тоже. Обучение в академии живописи он использовал не столько для рисования моделей на классический манер, сколько для секса с этими моделями. Утверждая, что только так может по-настоящему почувствовать их. Действительно — до ожога и исчезновения кожи. Ладонь — обнимающая или касающаяся, а иначе — зачем ее рисовать? Дом тоже с углами — значит, с характером, хотя надо ждать несколько сотен лет, пока этот характер сформируется. Так постепенно надстраиваются этажи. Так птица видит город, где она не останется. Неустойчивость. Дома даже не наклонены, а взрывают сами себя. Маленькие старые города не нуждаются в людях и сами смотрят окнами. И они становятся все тоньше, становятся плоскими, а за ними — пустота. Комната без двери и окна. Черное солнце подсолнуха, солнце затмения — и протуберанцы вокруг него. Рождение его не слишком интересовало, гораздо более — пребывание. Портрет не человека в обществе, а его нервов и мгновенных состояний. Его случайного. Агрессия? Нет, гордая нервность, сжигающая
я теперь знаю, что я...
..."когда ты смеешься, то похожа на лягушонка Кермита"
... "грязное животное!!!"
..."вот по (имярек) сразу видно, что она личность, и при том нестандартная"
..."слишком маленькая, чтобы читать Сёрена Кьеркегора"
..."анормальная"
..."пофигист"
..."потому что ты глупенькая!"
... "ты красивая!!!" ( "-но я хочу быть умной, а не красивой!!!" "-увы!!!")
... "думайте конкретнее!!! не пытайтесь найти ответы на вопросы, на которые нет ответов!"
... безалаберная и несамостоятельная
... сниму 44 фильма
...художник от слова "худо"
...у меня истеричная рыжая Муза
...и когда я смотрю на нее, то думаю, что я - шизофреник
...Поэт, хоть не пишу стихов
...эгоцентрична сверх меры
...кажется, не знаю самого главного - где мое место в жизни и чего я от нее хочу
Реальность опять меня жестоко наебала.
Курение - это эквивалент присущего человеку свойства разрушать порядок первозданного мира
Жан-Поль Сартр
Это цитата сообщения немного_иронии Оригинальное сообщение
•Olly Moss
а сам Олли - довольно известная личность.
Это цитата сообщения Allois Оригинальное сообщение
Художник Zdzislaw Beksinski
Здислав Бексински (Zdzislaw Beksinski) (24 февраля 1929 - 22 февраля 2005) - известный польский художник и фотограф.
Художник: Zdzislaw Beksinski
часть 3
часть 1 часть 2
[показать]
АРТ АРТель
+ 5.07Mb / фрыхх...
Это цитата сообщения affinity4you Оригинальное сообщение
Художница Cinquain
Американская художница, антагонист, как она сама себя обозначила. Рисует портреты углем.
Это цитата сообщения M0ndschein Оригинальное сообщение
Joanna Chrobak
Родилась в 1968 г. в г. Познань (Польша). В 1989 - 1994 обучалась в Академии Изобразительных Искусств Кракова, в 1995 - 1998 обучалась фотографии. Ее работы выставлялись в различных галереях Польши, Италии, Австрии и Голландии.
[549x660]ЕЩЕ>>>>>>>>>>
Это цитата сообщения Anton_Pic Оригинальное сообщение
Marianne Faithfull
[570x594]
Марианна Фэйтфул (Marianne Faithfull, род. 29 декабря 1946 года в Хэпмстеде около Лондона) — британская певица, музыкант и актриса.
Фэйтфул стала известна ещё в 1960-х годах в Европе и США как поп-певица. Начала музыкальную карьеру в 1964 году с песней «As Tears Go By» группы Rolling Stones. Были выпущены успешные синглы, среди которых «This Little Bird», «Summer Night» и «Sister Morphine». Появилась в шоу «The Rolling Stones Rock and Roll Circus» (1968, видеофильм вышел в 1996 году).
В жёлтой прессе прославилась интимными отношениями с участниками группы Rolling Stones, в частности с Миком Джаггером, и пристратием к наркотикам.
В 1979 году, после примерно десятилетнего перерыва, возобновила музыкальную деятельность, выпустив альбом «Broken English». Её голос стал (и остаётся по сей день) более грубым и мрачным. Это было началом освобождения от наркотической зависимости и началом новой карьеры в музыке, театре и кино. Полностью избавиться от героиновой зависимости ей удалось только в 1987 году. Следующим поворотным моментом в музыкальной карьере стал альбом «Strange Weather» (1987).
Как актриса она снималась во многих фильмах (см. фильмографию на IMDB.com). Примечательно то, что в фильме 1967 года «I’ll Never Forget What’s 'is Name» с Марианной Фэйтфул впервые было употреблено в фильме слово «fuck».
В 1990-х годах работала с молодыми музыкантами и коллектива, среди которых Pulp и Metallica (песня «The Memory Remains»). В 2004 году вышел альбом «Before the Poison», над котором она работала с такими музыкантами как Ник Кейв и PJ Harvey.
Retrospective
+++