Его хитро прищуренные глаза смотрели на нас с подозрением, длинные усы топорщились, а пальцы нервно теребили осколок стекла. Я откинулся в пластиковом стуле и сложил руки на груди.
- У нас есть весёлая проблема.
Молочник усмехнулся и покосился на притихших мимов.
- Предлагаю заключить временное перемирие и объединить усилия.
Молочник неопределённо пошевелил ладонью.
- Их можно взрывать.
Молочник заинтересованно вскинул брови.
- Говорят, если взорвать клоуна, то из него вылетят конфетти.
Молочник вопросительно дёрнул подбородком. Крыса и мимы переглянулись. Аллигатор Виталик робко поднял лапу.
- Простите, я вас правильно понял? Вы сказали: «Конфетти»? Из клоунов?
- Ну, кровь, кишки, органы там разные. Иногда конфетти.
- А вы в этом абсолютно уверены?
- Ну...
Молочник устало закатил глаза, достал из корзины бутылку и запустил её в ближайшую палатку со сладостями. Мгновение спустя раздался оглушительный взрыв. Нас обдало жаром и на стол с неприятным звуком упала окровавленная нога в нелепом ботинке и остатками полосатых штанов.
- Ну, я же сказал, иногда.
Крыса, которая почему-то очутилась под столом, показала свою остроносую морду и, оглядевшись, дёрнула ушами:
- Кажется, мы привлекли внимание.
Я тоже огляделся. Ярмарку окутало зловещее молчание. Каждое разрисованное лицо было обращено в нашу сторону. Я поёжился.
- Думаю, нам пора, как бы...
Виталик внезапно вскочил и, с криком: «Спасайтесь! Ради бога-крокодила, спасайтесь!», бросился прочь. Мы поспешили за ним. За нашими спинами нарастал яростный вой и тяжёлый топот множества ног. Клоуны бросились в погоню.

На следующий день, дорогой дневник, мы встали пораньше, чтобы отправиться на поиски новых союзников. Мимы, оказавшиеся вполне неплохими хоть и склонными к обморокам ребятами, неблагоразумно решили присоединиться к нам. Конечно, наша маленькая грозная компания была способна внушить страх, трепет и обмоченные штаны, однако противопоставить что-то размалёванной армии клоунов она не могла. Пока не могла.
В первую очередь следовало разведать обстановку и отыскать остатки моей прежней армии. План был хорош, хотя придерживаться его было затруднительно, так как повсюду мы натыкались на Развесёлые представления, устраиваемые вездесущими Клоунами. Так, побывав на ярмарке, поглазев на глотателей огня, похлопав дрессированным собачкам, мы в конце концов сели ужинать в прикучемусорном кафе, где и встретили, наконец, первого человека, чья физиономия не была обезображена ярко красным носом и нарисованной улыбкой.
По странному стечению обстоятелств это оказался Злобный Молочник.

Общение с Виталиком подарило мне множество незабываемых минут и массу необычных впечатлений. Гигантский альбинос-аллигатор, уминающий за обе щеки козинаки и рассказывающий в подробностях о том, как именно он пожирал Злобных Клоунов — прекрасный образчик Абсолютного Абсурда, которым переполнена моя Свалка.
Этот факт и ещё невероятно острые зубы, сподвигли меня на мысль заполучить Виталика в союзники. В том, что грядёт Вторая Война за Свалку — сомневаться не приходилось, а герои Первой войны давно канули в лету(а возможно ещё и в нечто более материальное), так что надежды на них не было.
Я предпринял несколько безуспешных попыток намекнуть Виталику на сотрудничество, но он лишь недоумённо таращился на меня и чесал затылок, явно не понимая, к чему я клоню.
Выручила меня Крыса, которую Виталик, похоже, не сильно пугал.
- Слушай, беленький, нам эти клоуны тоже поперёк глотки встали. Может нам объединиться и вломить им вместе?
Виталик подскочил и оскалился так жизнерадостно, что пришедшие в себя мимы снова повалились на пол.
- С радостью!
Вот как у неё так получается? Одно слово — Крыса.

Полчаса спустя мы сидели за столом и попивали чай с козинаками двухгодичной давности, которые я нашёл в шкафу. Благодаря преклонному возрасту, они скорее напоминали обмазанный мёдом булыжник, что, впрочем, не помешало Виталику с явным удовольствием дробить их своими челюстями. Нам оставалось только в немом восхищении наблюдать за этим удивительным процессом. Впрочем, у мимов нашлось несколько бутербродов с невидимой, но очень вкусной, колбасой, так что голодными мы не остались.
 Между тем, дорогой дневник, Виталик рассказал нам свою трагическую историю, обильно сдобренную крупными, с грецкий орех, слезами и горестными вздохами. Впрочем, ничего особенного в истории не было. Некий олигарх решил завести себе аквариум с аллигаторчиками, которые наскучили ему примерно через месяц, после чего были безжалостно спущены в крайне дорогой и чрезвычайно платиновый унитаз. Выжил только Виталик, обитавший все эти годы в канализации. Став слишком большим для узких канализационных ходов, он решил выбраться на поверхность, где и провёл последние полтора года.
Данная бесхитростная история была самым безжалостным образом растянута на два часа рыданий и всхлипываний. Мы терпеливо выслушали его (быть терпеливыми нам помогали устрашающие зубы, теснившиеся в огромной аллигаторской пасти), сочувственно покивали, после чего я рискнул поинтересоваться о его взаимоотношениях с оккупировавшими свалку клоунами. Реакция Виталика была неожиданно бурной:
- Эти раскрашенные уроды! - мимы мелко задрожали, - они мне житья не давали, сволочи! Стоило мне попасться им на глаза, как они тут же начинали швыряться в меня всякой гадостью и вопить о том, что из меня вышли бы неплохие сапоги! Представляете?! Сапоги! Из меня!!!!
- Да, белые сапоги на Свалке – тот ещё бред, - согласился я.
Виталик посмотрел на меня с осуждением. Я попытался спрятаться под столом. Аллигатор вздохнул и мечтательно посмотрел в окно.
- В общем, уроды они, эти клоуны, - задумавшись на секунду, он подытожил, - Хотя на вкус – ничего так.
Мимы поочерёдно свалились в обморок.

А обернувшись, расплылся в бритвенно-острой улыбке:
- Ой, здрасте!
Мужественно поёжившись, я решительно, хоть и несколько нервно, кивнул в ответ. Раз эдак десять… В секунду. Когда мне, наконец, удалось совладать с трясущейся головой, я поинтересовался:
- А ты кто?
Странно, мой голос звучал так, будто какой-то садист-инквизитор, с радостным воодушевлением сжал клещами мои яйца. Аллигатор смущённо потупился:
- Виталий Петрович я. Можно просто Виталик.
Мы с крысой переглянулись. Это был какой-то неправильный аллигатор. Виталик! Ну кто даёт аллигаторам такие имена?
- А скажи, э-э, Виталик, что ты делаешь у меня на чердаке?
- Так это ваш дом? – Виталик застенчиво ковырнул когтем половицу. Половица треснула пополам, - простите, пожалуйста – я не знал. Я думал тут никто не живёт. Тогда я уйду, не волнуйтесь, только вещи соберу. Я тут немного пообжился… Эх, видать не судьба…
Казалось, что Виталик вот-вот расплачется. Мне даже захотелось утешить бедного убийцу-альбиноса, способного в мгновение ока перекусить меня пополам. Пришлось жестоко подавить в себе это желание. К тому же Крыса меня уже опередила. Она стояла рядом с Виталиком и ободряюще похлопывала его по лапе. Аллигатор смущённо улыбнулся.
В этот момент мимы, обойдя Виталика вдоль стены, на негнущихся ногах прошли мимо меня и совершенно беззвучно вывалились в чердачное окно. Я почесал затылок. Ну вот что мне теперь с этим зубастым монстром делать? Вздохнув, я махнул рукой.
- Ладно, пошли вниз – выпьем чаю, а там посмотрим. Ты пьёшь чай?
Аллигатор радостно кивнул и чуть не сбил Крысу с ног:
 - С козинаками!

Настроение сейчас - Зубастое

 

Дорогой дневник. Наконец-то мы закончили с уборкой, покончили с пылью и прикончили слизней. Осталось разобраться только с тварью на чердаке. Вооружившись своим ружьем и парой обнаруженных под кроватью гранат – я отважно пригрозил одному из мимов и отправил его в разведку на чердак.
Весьма натурально изобразив панический ужас, мим скрылся на крыше. Прошло около пяти минут, прежде чем… мы решили подождать еще минут десять, по истечении которых крыса весьма благоразумно отправила на чердак второго мима.
Когда прошло еще полчаса – у нас с крысой возник небольшой спор по поводу того, кто должен лезть на крышу следующим. Как это ни удивительно, дорогой дневник, но оказалось, что следующим должен лезть я. Я так и не понял, почему я принял Крысиные аргументы. Может быть потому, что в конце каждого предложения она лягала меня по ногам, с каждым ударом поднимаясь всё выше и выше.
Заглянув во тьму чердака, я с удивлением обнаружил там огромного белого аллигатора, чья туша едва помещалась в отнюдь не тесном чердачном помещении. Мне сразу стало понятно, куда подевались мимы – аллигатор выглядел чрезвычайно сытым и довольным. Я уже хотел было подать образине на десерт смачный выстрел в спину, когда вдруг услышал:
- И вот, значит, ползу я по канализации…
Нет, не может быть! Аллигаторы ведь не говорят, дорогой дневник! Точно не говорят! Животные вообще разговаривать не умеют!
- Ну, что там происходит? – поинтересовалась снизу Крыса.
Я честно признался ей, что на чердаке сидит белый аллигатор и рассказывает кому-то историю про канализацию.
- Что за бред – животные разговаривать не умеют! – Крыса проворно поднялась ко мне и удивленно присвистнула, после чего указала куда-то вглубь чердака. Я пригляделся и с удивлением обнаружил живых и здоровых мимов, чьи напудренные физиономии бледнели в дальнем углу чердака. На каждой физиономии застыла сведённая ужасом нервная улыбка.
- А он на меня со своим топором, как бросится!
Аллигатор увлеченно взмахнул лапами, демонстрируя, как некто бросается на него с топором. При этом он очень натурально оскалился, продемонстрировав мимам полный комплект бритвенно острых зубов. Мимы начали сползать на пол.
Решив прекратить это безобразие, я решительно (приготовившись тут же спрыгнуть и убежать), но при этом крайне тактично кашлянул. Аллигатор обернулся.
 

 

Настроение сейчас - Невыдумывательно-убирательное

Более-менее разобравшись в ситуации, мы с Крысой, прежде чем разработать план дальнейших действий, решили сперва убраться в моей хибаре, которая за два прошедших года изменилась хоть и не сильно, но в крайне неприятную сторону. Многие ценные вещи были украдены, в туалете поселилось семейство слизней, на чердаке урчал и тяжело топал какой-то крупный зверь и повсюду была пыль, пыль, пыль. Решив оставить зверюгу на потом, мы занялись жилыми комнатами. Крыса, решившая временно поселиться у меня – отправилась воевать со слизнями. Мимы, которых мы отпустили на все четыре стороны решили почему-то остаться и принялись помогать мне, ловко орудуя воображаемыми мётлами, совками, тряпками и пылесосом. Как ни странно – пыли после их действий становилось на порядок меньше. Полезные ребята.

Настроение сейчас - Воображаемое

 

Я в четвертый раз включил воображаемую лампу. Мимы зажмурились.
- Говорите!
Мимы послушно изобразили молчаливую беседу друг с другом. Я достал из духовки воображаемую раскаленную кочергу и начал тыкать ею в мимов:
- Хватит изображать глухонемых идиотов! Быстро отвечайте, откуда на моей Свалке взялось столько клоунов?!!!
Мимы сперва изобразили вопли ужаса и боли, а затем стали быстро-быстро шевелить губами, бровями и ладонями рук. Я долго прислушивался, пытаясь понять, что они такое говорят, даже поковырялся пальцем в ухе, однако так ничего и не услышал. Я уже хотел снова ткнуть в мимов кочергой, но тут вмешалась Крыса:
- Говорят, клоуны на свалке уже пару лет как.
- Ты их понимаешь?
Крыса пожала плечами. Я почесал воображаемой раскаленной кочергой затылок (один из мимов при виде этого зрелища вытаращил глаза и упал в обморок).
- Ничего не понимаю. Только вчера их тут…
Мой взгляд упал на газету, которую, вероятно, мимы читали перед нашим приходом. Как ни странно, газета была вовсе не воображаемой. И, судя по дате, с момента нашего с Крысой подрыва Портала прошло около двух лет (плюс-минус месяц – свежие газеты ко мне на Свалку никогда не попадали)
Осознав сей удивительный факт, рассказав о нём Крысе и приведя её после этого в чувство (стаканом воды и двумя звонкими пощёчинами), я снова обратил своё внимание на мимов. Включив рубильник воображаемого электрического стула, я принялся допытываться, каким образом клоуны смогли захватить Свалку, кто их предводитель и почему никто из обитателей Свалки не дал захватчикам достойного отпора.
После того, как мимы перестали дёргаться в конвульсиях, я, при помощи Крысы, выяснил, что клоуны ввели всех в заблуждение своими трюками, шутками, шариками и милыми, но бесполезными игрушками, так что никто и не заметил, как клоуны вскоре начали вовсю командовать на Свалке. Возглавляет этих размалёванных захватчиков некий мегаклоун Дон Макдональдс, а главные его помощники - генералы…
Тут Крыса замолчала и, посмотрев на меня вытаращенными от ужаса глазами, произнесла два слова, от которых я чуть не грохнулся на пол:
- Дымочка и Подписям!
 

 

Настроение сейчас - Мимичное

 

Дорогой дневник, я наконец-то добрался до своей хибары. Пришлось, правда, прорубаться сквозь ряды назойливых клоунов, но Крыса очень ловко лупила их по ногам обломком трубы и клоуны быстро отваливались. Мне даже не пришлось воспользоваться ружьем. Впрочем, это было бы непростительной глупостью – клоунов было слишком много. Клоуны были везде! Клоуны копались в мусоре, клоуны спали в ржавеющих канализационных трубах, клоуны продавали всё, что представляло для них хоть какую-то ценность (а ценность представляли в основном попкорн, вата, воздушные шарики и всевозможные уродливые игрушки)

Как ни странно, игрушки были хоть и уродливыми, но, тем не менее, привлекательными. Мы с крысой даже прикупили парочку.

 

Распахнув дверь в свое жилище я с удивлением обнаружил расположившихся на кухне двух мимов, режущихся в дурака… Воображаемыми картами. Мимы посотрели на меня с жалостливо-удивленным выражением лица (точнее, выражением, нарисованным на лице) и вопросительно развели руками.

Сперва я даже не нашелся, что ответить, а затем пожал плечами и обвел стволом ружья окружающую обстановку:

- Это мой дом! – затем указал в сторону выхода, - пошли вон!

Мимы понуро склонили головы и побрели к выходу, однако натолкнулись в дверном проеме на воображаемый барьер и в испуге зашлепали по нему ладонями. Я собирался уже помочь преодолеть им этот барьер, как вдруг крыса ткнула меня лапой в ногу:

- Могут пригодиться – развяжем им языки.

Крыса была права. Раз уж мы наткнулись на этих ребят – не помешало бы их допросить. Заодно проясним ситуацию. Я постучал их по плечам и, добившись внимания, связал их воображаемой веревкой и усадил на воображаемые стулья. Направив им в лица воображаемую лампу, я приступил к допросу.

 

 

Настроение сейчас - Вневременное

Ну, что ж, дорогой дневник. Вот я снова пишу в тебя свои спутанные мысли. Крыса сидит рядом, обхватив лапами голову и хрипло ругается. Произошло что-то странное. Сегодня (сегодня ли?) утром мы обложили портал динамитом, подожгли фитиль и укрылись за ближайшей кучей мусора. А потом…
Потом произошел взрыв, а за ним… За ним еще один взрыв. Точнее очень громкий «ч-ч-ч-чпок!», что-то сверкнуло и мы отрубились. Как только я снова смог разобраться кто я такой, что здесь делаю, и почему меня бьет по лицу метровая крыса в шахтерской каске – я заорал, вскочил на ноги и попытался оценить обстановку.
Обстановка меня не оценила. В радиусе пятидесяти метров всё было как обычно, но затем… Затем начиналось что-то странное. Нет, там тоже была моя Свалка, но какая-то подозрительная. Чего стоили нелепые конструкции на вершине каждой мусорной кучи и посыпанные конфетти дорожки, вдоль которых на веревочках трепыхались гигантские воздушные шары. Повсюду тут и там торчали киоски, торгующие попкорном и сладкой ватой, в которых восседали румяные, улыбающиеся, веселые… КЛОУНЫ!!!!
Что произошло?! Дорогой дневник, мне только предстоит в этом разобраться.

Настроение сейчас - дырочное

После испытанного стресса мы с Крысой решили отправиться ко мне домой – перекусить тем, что завалялось у меня в холодильнике и осталось после Машиного налета. Да, да, я помню, что Маша не копалась в моем холодильнике, а просто стояла возле дома. Поэтому во мне еще теплилась надежда, что в холодильнике что-то осталось. В крайнем случае можно будет подстрелить пару крыс по дороге. Хотя Крыса сказала, что каннибализмом не увлекается и тут же запустила обломком трубы в пробегающую мимо кошку. Ну, пирог с кошатиной – тоже деликатес. По своему. Наполеон с нами не пошел – по его словам отправился штурмовать русские укрепления. Флаг ему в руки.

Нам повезло. По пути мы столкнулись с выводком уткозайцев – жертв генетических экспериментов, которых ученые выбросили, посчитав сдохшими. Однако уткозайцы выжили и расплодились. Мясо у них преотменное, так что ужин должен получиться на славу. Мы настреляли с десяток жалких на вид, но вкусных существ и собирались было отправиться дальше, как вдруг услышали неподалеку чьи-то голоса. Переглянувшись, мы с Крысой, помня о недавней неприятной встрече, под прикрытием горы ржавых автомобилей приблизились к источнику звука.
Как ни странно, это оказались вовсе не клоуны. Несколько человек в военной форме, возглавляемые небритым типом в полковничьих погонах, рыскали по округе, стараясь дышать ртом и не наступать в особо подозрительные кучки. Среди вояк затерялся невысокий, щуплый очкарик, прижимающий к груди видавший виды ноутбук. Позади вояк среди куч мусора возвышалась какая-то поставленная на попа хреновина, напоминающая кольцо со странными символами. Внутри кольца, как это ни забавно, плескалась вода. Почесав затылок, я вспомнил, что уже видел прежде эту гадость, но воды в ней раньше не было.

Тем временем очкарик закончил возиться с ноутбуком и подошел к полковнику:
- Похоже, здесь произошла какая-то глобальная экологическая катастрофа. Причем совсем недавно. Возможно, кто-то остался в живых, но передвижение без средств защиты здесь может быть опасным.
Он продолжал в таком же духе еще минут двадцать и все это время полковник с умным видом кивал, мужественно тер щетину на подбородке и периодически сплевывал.
Когда очкарик закончил, полковник похлопал его по плечу, похвалил за отлично проделанную работу и приказал бойцам подыскать место для лагеря. Бойцы осмотрелись, прикинули, в какой стороне можно найти зелененький лесок, уютную полянку и чистую воду, но вскоре прекратили это бесполезное занятие и начали разбивать лагерь там же, где стояли.
Эти ребята не вызывали у меня особого доверия, но Крысе они, похоже понравились. Не взирая на мои возражения, она вылезла из нашего укрытия и, помахав бойцам лапой, что-то радостно пискнула. Кажется, это было «Привет придурки».
Солдаты, как им и положено, тут же взяли Крысу на прицел. Крыса подпрыгнула от неожиданности и пискнула еще раз. Насколько я понял – это было «Ой, мать!». После чего попыталась снова скрыться за машинами. Однако в этот момент очкарик замахал руками и встал между ней и солдатами. Насколько я понял из его воплей, он убеждал бойцов опустить оружие и не стрелять в аборигена. Крыса прекратила пятиться и, опершись на обломок трубы, стала заинтересованно слушать. В конце концов полковник приказал бойцам опустить оружие. Крыса трижды хлопнула в ладоши и показала очкарику зубы: «Круто выдал, очкастый!».

«Крутой» очкарик приблизился к Крысе. Потыкав кнопки в ноутбуке, он почесал репу и выдал что-то вроде:
- Пи-ип пип пи-пи-пи-пипип.
Крыса вытаращилась на него и вопросительно пискнула. Очкарик пожал плечами.
- Странно, вроде язык пипурианских рыс, и на вид пипурианская рыса
Крыса возмущенно пискнула: «Сам ты пипурианская рыса!»
- Может, диалект не тот?
Крыса насмешливо пискнула: «Может мозг сгнил?».
- Может ее интеллект недостаточно развит для высокого диалекта?
Крыса задумчиво взвесила обломок трубы на ладони: «А железом по зубам?». В этот момент, решив, что конфликт с вооруженными до зубов солдафонами моей Свалке совсем не нужен, я решил вмешаться и вышел из своего укрытия. Солдатики повторили свой трюк с автоматами и резво взяли меня на прицел. Я примирительно поднял руки и солдаты, немного подумав, опустили оружие. Встав рядом с Крысой, я вопросительно посмотрел на очкарика, ожидая от него новых забавных звуков. Очкарик посмотрел на мои летные очки, на шарф, прикинул, на кого из известных ему уродцев я могу быть похож, сделал озабоченное лицо, потыкал кнопки в ноутбуке и выдал:
- Щелк, цок, цок, цок-щелк, чпок, щелк, чпок, чпок.
Я какое-то время тупо таращился на него, а затем пожал плечами и пощелкал в ответ языком, поплямкал губами, поцокал и поцыкал.
Очкарик поправил очки, снова сверился с ноутбуком и озадачено хмыкнул. Затем постучал по кнопкам и поинтересовался:
- Чпок, цок, цык, щелк, чпок, щелк, цык-цок?
Я, почувствовав себя внезапно самым нормальным из присутствующих, выдал целую тираду из пощелкиваний и поцокиваний. У очкарика глаза Читать далее...

Настроение сейчас - Пупырчатое

Клоуны приблизились и тот, что пониже, мерзким, писклявым голосом весело прокричал:
- Почтеннейшая публика, не пожалейте рублика! Шутками подкованы, к вам явились Клоуны!
Он дрыгнул ногами и дернул шнур стартера. Бензопила завизжала, рассекая воздух многочисленными лезвиями. Тот клоун, что повыше, обвел нас, стоящих на вершине мусорной кучи, мрачным взглядом и произнес:
- Нехорошо покидать представление, не досмотрев его до конца.
Направив на нас ствол пулемета, он добавил:
- Вы ведь так и не увидели нас – веселых Дымочку и, - он кивнул на своего напарника, - Подписяма.
Странно, дорогой дневник, но в его угрюмом голосе не было и намека на веселость. Я мрачно пялился на клоунов поверх стволов ружья и раздумывал, какую часть тела клоуну отстрелить, чтобы он не смог потом мне ответить. Мне совсем не улыбалось попасть под пулеметную очередь. Тем временем Крыса, прячась за ржавыми консервными банками и старыми покрышками, начала приближаться к клоунам, надеясь обойти их с тыла. Наполеон же, пребывая в своем собственном мире, поправил на голове бумажную треуголку и радостно возвестил:
- Ми, великий Бонапарт объявляем сих паяцев нашими подданными и жалуем им честь лобызать мои сиятельные ноги по три раза в неделю! – он выставил вперед свою ногу, обутую в разноцветный тапочек с помпоном, - можете приступать!
Клоуны переглянулись и оскалились, демонстрируя гнилые, но чрезвычайно острые зубы. Думаю, им ничего не стоило бы откусить Наполеоновскую ногу вместе с тапком. Однако Наполеон, не понимающий, чем рискует, продолжал балансировать на одной ноге, протягивая вторую в сторону клоунов.
- Ню, паяц, бистро, бистро!
Дымочка поднял пулемет и направил его на Наполеона. Я поспешно отодвинулся от великого и безумного императора всея Франции. Мало ли, вдруг у Дымочки рука дрогнет и очередь из пулемета, вместо того, чтобы сделать много-много дырочек в Наполеоне, сделает из меня много-много маленьких, желтых лоскутков.
Клоун уже собрался было нажать гашетку, когда вдруг подкравшаяся к нему сзади Крыса, с героическим воплем подпрыгнула и со всего размаху саданула клоуна обломком трубы по темечку. Клоун жалобно ойкнул и стал заваливаться набок. Заметив это, Подписям пропищал что-то нецензурное, но маловразумительное и, замахнувшись бензопилой, резко развернулся, намереваясь сделать из Крысы крысиное филе. При этом он сделал одну, но очень большую ошибку. Он выставил в мою сторону прекрасную мишень для выстрела, а именно – свою необъятных размеров задницу. Чем я моментально и воспользовался, выстрелив сразу из обоих стволов. Дробь с чавкающим звуком вошла в жирную, трясущуюся плоть.
Подписям резко выпрямился, вытаращил свои заплывшие жиром глазки и заорал настолько пронзительно, что стоявшую перед ним Крысу буквально снесло звуковой волной в сторону ближайшей горы гнилой одежды, а Наполеон, все еще стоящий на одной ноге, потерял равновесие и плюхнулся лицом в кучку чего-то неприятного и, судя по всему, дурно пахнущего.
Но, как выяснилось, праздновать победу было еще рано. Дымочка, неожиданно прекративший заваливаться, вдруг резко выпрямился, поднял ствол пулемета и с явно недобрыми намерениями направил его в нашу сторону. Я бросился на землю, стараясь не оказаться лицом в той же куче, в которой уже нашел свой приют Наполеон. Благодаря этому первый залп прошел у нас над головами, но Дымочка быстро сориентировался, взял чуть ниже и уже собирался дать второй залп, как вдруг его в темечко ударила неизвестно откуда прилетевшая бутылка из под молока. Дымочка покачнулся во второй раз, но, похоже, его черепушка, привыкшая к подобным неприятностям, могла выдержать и не такие удары судьбы. Клоун быстро пришел в себя и, зарычав от злости, огляделся в поисках обидчика.
И он нашел его! Из-за ближайшей кучи мусора вышел мой нестарый, и недобрый враг – Злобный Молочник. В одной руке он держал проволочную корзину с молочными бутылками, а в другой, уже занесенной для броска, еще одну бутылку – на этот раз с тлеющим тряпичным фитилем. Я, знающий, какие сюрпризы таятся в бутылках Молочника, даже немного посочувствовал бедолаге Дымочке. Но только немного.
С воплем: «Ненавижу клоунов!», Злобный Молочник метко швырнул бутылку Дымочке под ноги. Оказавшись внезапно в луже пламени, Дымочка завопил ничуть не хуже своего напарника, совершил невероятный по свой неуклюжести прыжок и, приземлившись в нескольких метрах от огня, принялся кататься по земле, пытаясь сбить пламя, охватившее его широченные полосатые штаны.
Это ему удалось, но Злобный Молочник, не теряя даром времени, уже готовил к броску следующую бутылку. Я также успел подняться с земли (точнее с кучи мусора) и перезарядить ружье. Да и Крыса, выбравшись из кучи одежды, подобрала обломок трубы и теперь только ждала удобного момента, чтобы нанести еще один удар по темечку клоуна.
Видя, что ситуация складывается не в его пользу, Дымочка схватил своего напарника за шиворот и необычайно быстро поскакал прочь, успев бросить Читать далее...

Настроение сейчас - Клоунское

Когда шатер скрылся из виду, мы с Крысой поставили возмущающегося Наполеона на землю и попытались восстановить дыхание. Судя по звукам, представление в цирке было в самом разгаре. Кто-то истошно вопил, кто-то рычал, кто-то бил кого-то погремушкой по усатой морде. В целом, там и без нас было весело.
Пока мы отдыхали, Наполеон взобрался на соседнюю кучу мусора и, встав в свою любимую позу, стал обозревать окрестности. Время от времени простирал руку и отдавал приказы невидимым войскам.
- Пехота – вперед! Конница – на прорыв! Артиллерия – пли!
Когда ему надоело перечислять обычные войска – он стал придумывать свои собственные.
- Каскадеры-камикадзе – подорвать редут! Наездники на лилипутах – затоптать Гулливера! Третий взвод пятнистых слонопотамов – трубите атаку!
Мы грелись в лучах зеленоватого от многочисленных испарений солнца и вполуха прислушивались к галиматье Наполеона. Внезапно он от абстрактного врага перешел к вполне конкретному.
- Третья дивизия ниндзя-конквистадоров-мушкетеров-мутантов – атаковать клоуна с бензопилой! Пятый ботанический легион – блокировать наступление клоуна с пулеметом!
Мы с Крысой переглянулись. Клоуны имели прямое отношение к цирку, а значит, представляли определенную угрозу. Решив проверить свои опасения, мы быстро поднялись по склону мусорной кучи и взглянули туда, куда направлял свои войска Наполеон.
То, что мы увидели, повергло нас в уныние. Со стороны цирка к нам приближалось два здоровенных амбала, лишь отдаленно напоминающих обычных цирковых клоунов. Скорее это были клоуны из ада, (Иззада – самая мерзкая часть Cвалки) или, говоря языком некоторых недоразвитых обитателей Свалки – Аццкие Клованы. Они были одеты в дурацкие разноцветные жилетки и широченные штаны, а на ногах у них красовались здоровенные ботинки. Разукрашенные лица имели странный, желтовато-серый цвет, рыжие волосы торчали в разные стороны, а носы были скорее не красными, а желтовато-лиловыми. Вдобавок их огромные рты были распахнуты в широкой, гнилозубой улыбке. Тот, что покрупнее, держал в руках огромный шестиствольный пулемет, а тот, что пониже и потолще – бензопилу с привязанным к ней ржавым обрезом.
Крыса оскалилась, зашипела и выдернула из ближайшего скопления металлолома обломок трубы. Я прекрасно ее понимал и поэтому уже заряжал ружье. Похоже, обещанные Дымочка и Подписям все-таки вышли на арену.

Настроение сейчас - Акробатическое

На манеж выбежали акробаты. Четверо высоких, подтянутых молодых людей, одна милая, но редкозубая девушка и, как ни странно, какой-то розовощекий толстячок, на котором обтягивающий цирковой костюм смотрелся, как презерватив на куске сала. Маша, едва завидев его, сказал «Ах», прижала руки к груди и вся аж зарделась от смущения.
Циркачи в ответ сказали «Хоп!» и быстренько выстроились в пирамиду, в основании которой стоял толстяк, на нем четверо акробатов, а сверху девушка. Зрители покивали и пару раз хлопнули в ладоши (Маша при этом еще и что-то радостно промычала). Акробаты сказали «Хоп» еще раз и снова построились в пирамиду, но теперь уже в обратном порядке. Толстяк оказался сверху, а дрожащая и бледная от натуги девушка – в основании. На этот раз аплодисменты звучали более энергично.

Потом акробаты полезли под купол цирка и принялись исполнять трюки на канатах, качелях и кольцах. Причем делали все это без страховки. Время от времени кто-нибудь срывался и летел с воплем вниз, где втыкался головой в усыпанную опилками землю манежа. Смельчака неизменно награждали бурными овациями. Акробат вытаскивал голову из опилок, выплевывал пару зубов и, поклонившись, снова взбирался под купол. Как ни странно, но единственным, кто ни разу не упал, был толстяк, удивительно ловко прыгающий по канатам и перекладинам. Хотя, дорогой дневник, я многое бы отдал за то, чтобы снова увидеть вытаращенные глаза уцепившейся стопами за качели девушки, держащей за руки повисшего на ней толстяка.

Затем работники вынесли на арену батут и акробаты стали прыгать на нем и исполнять всяческие трюки. Толстяк тоже попытался прыгнуть, но после первого же прыжка ткань батута треснула и толстяк с грохотом шмякнулся на земляной пол арены. Шатер вздрогнул и зрители слегка подскочили на своих местах. Только Маша, похоже, даже не заметила сотрясения земли. Вместо этого она каким-то странным, долгим взглядом посмотрела на толстяка, после чего поднялась со своего места (со своих шести мест) и, всплеснув руками, взвопила:
- Пухлик бобо!
После чего ринулась на помощь бедолаге. При этом она чуть не задавила мужика в полосатом костюме и пару мамаш с детьми.
«Пухлик», едва заметив приближающийся к нему ледокол «Маша» мгновенно оклемался, прокричал что-то нецензурное и отчаянно замахал на Машу руками. Однако та и не подумала остановиться. Бубня что-то про «Милого, маленького поросерушку», она бросилась грудью на окружающий арену бордюр и, стала геройски через него переваливаться.
Видя, что положение становится отчаянным, толстяк заорал и, резко развернувшись, вместе с опоясывающим его батутом бросился за кулисы. Следом за ним, подминая под себя оставшихся участников представления, бросилась Маша. Я не знаю, дорогой дневник, какие там чувства проснулись в заплывшем жиром Машином сердце, но в ее инстинкте всегда преследовать убегающую добычу я нисколько не сомневался.
За кулисами минут десять слышался грохот, крики и громоподобный Машин голос. Затем, когда все стихло, на арену вывалился Федя Крюгер, отряхивающий шляпу. Устало оглядев зрителей, он постучал себя металлическим когтем по подбородку.
- Невероятно захватывающее сегодня представление, не правда ли?
- Да! – дружно ответил зал. Детишки захлопали в ладошки, мамаши улыбнулись, старики и старушки потрясли клюками, байкер завалил чувиху под скамейку, Крыса растрогано смахнула платком слезу, я пожал плечами. Мужик в полосатом костюме почему-то насторожился.
- Сколько крови, увечий, внезапных смертей!
- Да!
Детишки плотоядно оскалились, мамаши погладили детишек, старики и старушки дружно закивали, байкер, судя по звукам, предался пороку, мы с Крысой настороженно переглянулись, а мужик начал пробираться к выходу.
- Тогда, в заключение нашего представления, приветствуйте Адольфа Кровавого и его дрессированных хищников!
Детишки обрадовано подпрыгнули, мамаши одернули детишек, старики обняли старушек, байкер… продолжил свое дело, мы с Крысой подхватили Наполеона под руки и поднялись со своих мест, чтобы уйти от греха подальше. Мужика в шатре уже не было. Кто-то из зала догадался спросить удаляющегося Федю:
- А как же решетки?
Федя только удивленно поднял брови:
- Какие решетки?
Из-за кулис раздалось рычание. Мы с Крысой стремглав бросились к выходу, где нас уже ждал мужик в полосатом костюме. Затянувшись сигаретой, он дружелюбно на нас взглянул и ухмыльнулся:
- Сволочи они все-таки. Дымочку и Подписяма так и не показали.
Прежде чем я успел ответить, из шатра послышался первый вопль. Мужик выплюнул окурок и трусцой побежал прочь. Мы последовали его примеру.

Настроение сейчас - Чудесатое

Следующим номером стал потрепанный фокусник в черном фраке и с прилизанными волосами. Его тоненькие усики топорщились как у таракана. Помахав зрителям цилиндром, он взмахнул рукой и из-за кулис, сверкая навсегда приклеенной к лицу улыбкой вышла миловидная помощница в купальнике. Перед собой она толкала украшенную блестками тележку, на которой были разложены всевозможные фокуснические инструменты.
Первым делом фокусник достал из-за пазухи пару голубей и эффектно подбросил их под купол цирка. Одуревшие от запаха фокусничьих подмышек голуби жалобно заорали, камнем упали на манеж и начали биться в конвульсиях. Один быстро оклемался и предпринял попытку к бегству, а второй вскоре затих и задрал лапки кверху. Мамаши тут же начали объяснять карапузам, что голубь просто уснул, однако их неуклюжую попытку защитить дитятю от суровой правды жизни пресек мужик в полосатом костюме.
- Подохла птичка!
Дитяти заревели, мамаши грозно посмотрели на мужика, который лично мне начинал нравиться.

Тем временем фокусник, превратив трость в букет, колоду карт в мыльные пузыри, веревку в две веревки, а собственный ботинок в утку, приступил к следующему фокусу. Водрузив на стол помятый цилиндр, он достал из него пару совокупляющихся кроликов, трясущегося от страха ежа, дохлую кошку, руль от велосипеда, новый ботинок для себя, кружку пива, кучку свежего дерьма, пачку стодолларовых банкнот и напоследок бомжа с бутылкой наперевес. Когда овации стихли, а бомж с долларами и прочими сокровищами исчез за кулисами, фокусник под барабанную дробь запустил руку в цилиндр по локоть и, попыхтев пару минут, достал из него… самого себя за волосы. Весь цирк аплодировал ему стоя.

Когда зрители немного успокоились, дети перестали скакать, Маша свистеть, крыса размахивать стаканом с попкорном, а Наполеон нести бред и попукивать, на арену снова вышла улыбающаяся ассистентка, толкающая перед собой большую корзину на колесиках и стойку с мечами. Похоже, настало время классического фокуса – пронзенная ассистентка. Зрители, большинство из которых давно знали секрет этого фокуса, приуныли и с кислой миной стали наблюдать за тем, как улыбающаяся ассистентка залезает в корзину, как фокусник демонстрирует остроту мечей и как ловко один за другим втыкает их в корзину. Он успел воткнуть пять мечей и собирался воткнуть шестой, когда заметил что-то странное, капающее со дна корзины. Странное было красным, жидким и сильно напоминало кровь. Фокусник вытаращил глаза и, приоткрыв крышку, заглянул внутрь. Около минуты он молча таращился, затем судорожно сглотнул, прикрыл крышку, трижды перекрестился и принялся активно толкать корзину за кулисы. Зрители оживились. Похоже, фокус оказался не таким уж и скучным.

Следующий фокус маэстро показывал с бледным лицом, каменной улыбкой и подергивающимся глазом. Это оказалось глотание шпаг и огня. Зрители с интересом наблюдали, как фокусник глотает одну за другой восемь шпаг и все ждали, когда же он распорет себе живот. Как ни странно, все прошло благополучно, и живой фокусник даже удостоился жидких аплодисментов после удачного завершения номера. Однако затем настала очередь глотания огня. Тут у фокусника с первых же минут все пошло наперекосяк. Сперва он обжег себе лицо, пытаясь загасить ртом факел, потом подпалил свой фрак, затем и вовсе облился керосином из бутылки, после чего объявил номер завершенным. Однако зрители и не думали его так просто отпускать с арены. Пока большинство отвлекало артиста бурными овациями – байкер подкрался к фокуснику сзади и услужливо ткнул в него тлеющей сигаретой.

Когда вопящего фокусника потушили и отволокли за кулисы, Федя Крюгер объявил следующий номер программы.

Настроение сейчас - Конное

… И представление началось!

Первым на арену даже не вышел, а скорее выкатился бочкообразный субъект под два метра ростом и в полтонны весом, соперничать в габаритах с которым могла разве что Маша. Как выяснилось минутой позже – этот парень был искусным наездником, мастером конной акробатики и вообще милым парнем. Я ничуть не удивился, когда Федя объявил, что сейчас будет смертельный номер. Правда, я не совсем понял, для кого он будет смертельным, однако когда на манеж вывели бледную от страха лошадь – от моих сомнений не осталось и следа. Бедная лошадка.

Судя по всему, толстяку было не привыкать расправляться подобным образом с лошадьми. Когда два дюжих качка подвели к нему перепуганное животное – он шумно вздохнул, выпустил газы и, обмакнув лоб платком, разложи у ног коняги стремянку, на которую и начал медленно взбираться. Зрители затаили дыхание. Барабанщик в оркестре начал отбивать дробь. Само по себе восхождение этой туши на поскрипывающую стремянку могло стать гвоздем программы.

Лошадь затрясло.

Жирдяй преодолел целых три ступеньки, прежде чем натужно, со свистом, дыша и непрестанно утирая льющий градом пот, остановился передохнуть. У зрителей вырвался вздох восхищения и раздались жидкие аплодисменты. Толстяк обрадовано вскинул руку, благодарно помахал зрителям и, желая покрасоваться, начал поднимать ногу, чтобы поставить ее на следующую ступеньку. Зрители замерли в восхищении, барабанщик что есть силы замолотил по натянутой коже барабана. Глаза толстяка вытаращились, язык вывалился изо рта, но он все равно упорно поднимал ногу, стараясь дотянуться до следующей ступеньки. И когда его стопа, наконец, коснулась вожделенной опоры, по залу буквально прокатилась толпа восхищения. Даже байкер на заднем ряду оторвался от своего чрезвычайно интересного занятия и удивленно присвистнул.

Лошадь жалобно заржала и попыталась вырваться из цепких рук качков.

Тем временем толстяк уже не дышал, а просто сипел, издавая звуки, напоминающие скрежет ногтей по школьной доске. Его бледное лицо покрылось пятнами, однако он нашел в себе силы, чтобы поднять руку и помахать поклонникам. Это оказалось последней каплей для его изможденного организма. Внезапно издав протяжный хрип, толстяк схватился за сердце и, покачнувшись, медленно, как в замедленной съемке, свалился со стремянки.

Лошадь, не выдержав перенесенного потрясения, упала в обморок.

Зал взорвался аплодисментами. Да, такого раньше еще не бывало. Двойной смертельный номер! Федя галантно раскланивался, пока участников представления уволакивали за кулисы. Толстяк конвульсивно подергивался и почему-то требовал доктора, но на его стоны никто не обращал внимания. Когда манеж оказался очищен, Федя объявил следующий номер программы.

Настроение сейчас - Резинотянутельное

- Дамы и господа!
Крыса и небритый мужик приосанились.
- Мальчики и девочки!
Маша и Наполеон захлопали в ладоши.
- Дедушки и бабушки!
Старички беззубо захихикали и пустили слюни.
- Милые детки и их расчудесные родители!
Карапузы громко зачавкали, пожирая мороженное, сахарную вату и нечто неопределенное, но явно аппетитное, «милые мамаши» отвесили своим чадам по подзатыльнику.
- И прочая почтенная публика!
Студенты пьяно загоготали, байкер полез своей подруге под косуху.
- Встречайте! Единственный и неповторимый!
Это был все тот же мерзкий голос, в котором угадывались истерические интонации личности, напрочь лишенной чувства юмора.
- Великий и ужасный!
Обладателем голоса был некий мелкий человечек (у меня постоянно возникало непреодолимое желание сказать «человечишка»), с буйной шевелюрой, набеленным лицом и нарисованной улыбкой. Стоило мне завидеть его сведенную улыбкой физиономию, как у меня жутко зачесались костяшки пальцев.
- Федя Крюгер!
Какого?!!! На сцену, истерически хохоча, выскочил самый мерзкий тип, которого мне когда-либо приходилось встречать. У типа было неопределенного цвета лицо, все в шрамах, ожогах и сочащихся нарывах. Дополняли картину рваный свитер в красную и черную полоску, старая фетровая шляпа и перчатка с когтями. 
- Здравствуйте, почтенная публика! – громогласно возвестил он, - мы начинаем наше представление!
Дети и старики заплакали.
 

Настроение сейчас - Манежное

Это и в самом деле оказался цирк, дорогой дневник. На свободном от мусорных куч пятачке стоял здоровый цирковой шатер и несколько фургончиков для артистов. Странно, что они забыли на моей Свалке?

Шатер выглядел достаточно подозрительно и, можно сказать, зловеще. Ну, какой идиот придумал выкрашивать цирковой шатер в черно-красные тона? А оскаленные рожи клоунов на плакатах улыбались ну очень уж оскалено. Как акулы косяку рыб. Мда. Не вызывала симпатии и старая мерзкая билетерша в окошке кассы. Она чем-то напоминала жабу. Может оттенком кожи, а может раздувающимся под подбородком «зобом». Машу она пропустила беспрепятственно – видимо посчитала ее участником представления, а вот меня остановила глухим, неприятным кваканьем.
- Кву-да прешь. Плква-ти! – он сурово потыкала лапой (в смысле рукой, конечно, это у нее рука такая, точно рука, никаких сомнений) в нарисованную под окошком цену билета, - Кви-дишь?
Я тихонько икнул и покорно достал деньги. Пока я рассчитывался, билетерша следила за мной большими, влажными глазами, а затем перевела взгляд на ползающую по стойке кассы муху. Через секунду муха исчезла, а старуха удовлетворенно причмокнула и облизнулась. Я хрипло втянул воздух и икнул чуть громче. Получив билет, я отошел от кассы и, недолго думая, поспешно зарядил ружье. Вздохнув и набравшись таким образом храбрости я решительно шагнул в шатер.

Народу внутри оказалось немного. Основную его массу составляла Маша, занявшая сразу несколько рядов и активно хлопающая в ладоши, не смотря на то, что представление еще не началось. Также там обнаружилось с десяток карапузов в полосатых футболках в сопровождении строгих мамаш в черных платьях под горло, на чьих сведенных судорогой лицах навеки замерло выражение офицера СС на допросе. Еще было несколько сухоньких старичков, группа пьяных студентов, какой-то небритый тип в костюме в полоску и байкер со своей метелкой, занимающиеся чем-то крайне увлекательным в последнем ряду. Откуда все эти типы взялись на Свалке – я понятия не имел.

Оглядевшись, я нашел местечко поукромнее и уже собирался было туда направиться, как вдруг что-то дернуло меня за штанину. От неожиданности я аж подпрыгнул. Однако это оказалась всего лишь моя старая знакомая – Крыса в сопровождении улыбающегося Наполеона. Как же я был рад их видеть, дорогой дневник. В этом странном месте знакомые лица (и морды тоже) были как нельзя кстати. Маша не в счет – ее тупая физиономия могла быть чем угодно, но только не знакомым лицом.

Я радостно поприветствовал старых знакомых. Крыса в ответ оскалила зубы в улыбке, а Наполеон засунул руку под сюртук и гордо произнес:
- Ми, великий Бонапарт есть приветствовать своего верноподданного!
При этом он как-то странно подпрыгнул и, подрыгав в воздухе ногами, встал в первую балетную позицию. Это что-то новенькое.

Вместе мы заняли места в запримеченном мной укромном уголке, который, к слову, находился в непосредственной близости от Маши. А что, вполне даже безопасное место, если, конечно, не считать опасностью саму Машу. Единственный, кроме нас, кто решился на такой геройский поступок – был мужик в полосатом костюме. Устроившись таким образом, мы стали ждать начала представления.

Настроение сейчас - Забавное

Не знаю, что привело Машу Моржову обратно на Свалку (и как она вообще нашла дорогу), но радости ее не было предела. Хорошо еще, что ее радость была в основном направлена на слоника, которого она активно тискала в своих необъятных ручищах, трепала по холке, таскала за хобот и вообще всячески издевалась над ним. Маша радовалась – слоник орал.

Измывалась над животиной эта полоумная гора сала довольно долго. Однако внезапно она замерла, выпустила слоника из рук (тот смачно брякнулся на землю и ойкнул) и громогласно возвестила:
- Мафа хочет куфать!
После чего принюхалась, издала радостный рев, развернулась в сторону моего дома и зашагала прямиком к входной двери. Слоник, избавившись, наконец, от своего мучителя, тихо постанывая, отполз куда-то за мусорные кучи.

Слониковы мучения закончились, а мои, как видно, только начались. Моя входная дверь явно не была рассчитана на кого-то, по габаритам сходного с МегаМашей. И я, почему-то, нисколько не сомневался, что Маша сумеет войти в мой дом даже через запертую дверь. Как не сомневался и в том, что вскоре в моем жилище будет крайне неуютно из-за обрушившейся стены. О том, чтобы остановить Машу, я даже не задумывался. Встать между Машей и Едой – все равно, что броситься под гусеницы танка с бутылкой кефира наперевес. Не зная, что делать, я стоял и беспомощно наблюдал за приближающейся и неотвратимой катастрофой.

Спасение пришло неожиданно. Внезапно откуда-то сзади раздался звук писклявой трубы и чей-то голос сообщил.
- Детишки и взрослые, дедульки и бабульки, мамки и папки!..
Голос был задорным, скрипучим и настолько противным, что я невольно снял с плеча ружье. Он походил на старую-престарую калитку, петли которой не смазывали, по меньшей мере, лет сто.
- …Собирайтесь все на наше представление! Вас ждет смех и веселье, фокусы и трюки, шум и гам!..
Звук шел откуда-то справа. Маша остановилась и заинтересованно обернулась. Мой дом оказался спасен! Теперь я готов был расцеловать невидимого крикуна.
- …Спешите! Спешите! Всего несколько дней в ваших краях…
Маша сделала несколько шагов в направлении голоса. Я аж подпрыгнул от радости.
- Лучший в мире бродячий Цирк! Весь вечер на манеже клоуны Дымочка и Подписям!
- Цирк!!! – Моржова с места взяла в галоп – Мафа любит цирк!
Я, предвкушая презабавнейшее представление, побежал следом.

Настроение сейчас - Испуганное

Поганый слон решил обустроиться рядом с моим домом и вырыл нору в ближайшей куче мусора. Не взирая на мои предупредительные потыкивания вилами в недра норы – он отказался оттуда выходить и только жалобно трубил, пытаясь забиться еще глубже. Пришлось развести перед входом в нору (которая больше напоминала вход в железнодорожный тоннель) костерок в попытке выкурить чертова паразита. Странно, дорогой дневник, вместо того, чтобы выскочить, слон сперва захихикал, потом замычал, затем начал забавно угукать и активно болтать с кем-то, после чего запел арию из какой-то оперы. Интересно, что это был за пакетик с травой, который я кинул в разгорающийся костерок? Думаю, шарф и летные очки снимать не стоит.

Когда костер перегорел, слон высунул из норы голову, посмотрел на меня веселыми, озорными глазками, помахал ушами и забавно хрюкнул. Я решил улучить момент и всадить слону пару пуль в лобешник, но внезапно животина взглянула мне за спину и, задумчиво улыбнувшись, приветственно подняла хобот. Странно, дорогой дневник, я отчетливо услышал донесшуюся из хобота фразу «Здравствуй мамочка!». Однако в тот момент меня гораздо больше беспокоило, кого этот серый мешок какашек мог назвать «Мамочкой». На ум мне приходило только одно существо, идеально подходящее на эту роль. С опаской обернувшись, я едва не закричал от ужаса при виде представшей передо мной картины.
- Свисточек!
Прямо передо мной, возвышаясь подобно горе стояла, дула в свисток и вовсю радовалась жизни ОНА!
- Я Боцман!
МАША!!!!