А че писать-то надо? Цитаты? Ну ладно, напишу цитаты из моей любимой книги "Азазель" Б. Акунина
Не получится...Найти не могу эти цитаты. Ладно вот вам первая глава "Алмазной колесницы 2 часть" того же Б.Акунина
ЯПОНИЯ. 1878 ГОД
Борис АКУНИН
Полет бабочки
Бабочка омурасаки собралась перелететь с цветка на цветок. Осторожно
развернула лазоревые, с белыми крапинками крылышки, поднялась в воздух
- самую малость, но тут как нарочно налетел стремительный ветер,
подхватил невесомое создание, подкинул высоко-высоко в небо и уж
больше не выпустил, в считанные минуты вынес с холмов на равнину, в
которой раскинулся город; покрутил пленницу над черепичными крышами
туземных кварталов, погонял зигзагами над регулярной геометрией
Сеттльмента, а потом швырнул в сторону моря, да и обессилел, стих.
Вновь обретя свободу, омурасаки спустилась было к зеленой, похожей на
луг поверхности, но вовремя разглядела обман и успела вспорхнуть прежде,
чем до нее долетели прозрачные брызги. Немножко ничего интересного в
этом зрелище не нашла и повернула назад, в сторону пирса. полетала над
заливом, где на якоре стояли красивые парусники и некрасивые пароходы,
Там внимание бабочки привлекла толпа встречающих, сверху похожая на
цветущую поляну: яркие пятна чепцов, шляпок, букетов. Омурасаки
покружила с минуту, выбирая объект попривлекательней, и выбрала - села
на гвоздику в бутоньерке худощавого господина, который смотрел на мир
через синие очки.
Гвоздика была сочного алого цвета, совсем недавно срезанная, мысли у
очкастого струились ровным аквамарином, так что омурасаки стала
устраиваться поосновательней: сложила крылышки, расправила, опять
сложила.
"...Хорошо бы оказался дельный работник, а не вертопрах", - думал
владелец гвоздики, не заметив, что его лацкан сделался еще импозантней,
чем прежде. Имя у щеголя было длинное, переливчатое: Всеволод
Витальевич Доронин. Он занимал должность консула Российской империи в
городе-порте Йокогама, темные же очки носил не из любви к
таинственности (которой ему на службе и без того хватало), а по причине
хронического конъюнктивита.
Всеволод Витальевич пришел на пирс по делу - встретить нового
дипломатического сотрудника (имя: Эраст Петрович Фандорин; чин:
титулярный советник). Особых надежд на то, что новенький окажется
дельным работником, у Доронина, впрочем, не было. Он читал копию
формулярного списка Фандорина и остался решительно всем недоволен: и
тем, что мальчишка в двадцать два года уже чиновник 9-го класса (знать,
чей-нибудь протеже), и что службу начинал в полиции (фи!), и что потом
был прикомандирован к Третьему отделению (за какие такие заслуги?), и
что прямо с Сан-Стефанских переговоров загремел в захудалое посольство
(не иначе на чем-то погорел).
Доронин уже восьмой месяц сидел без помощника, потому что вице-
консула Вебера многоумное петербургское начальство услало в Ханькоу -
будто бы временно, но похоже, что очень и очень надолго. Всеми текущими
делами Всеволод Витальевич теперь занимался сам: встречал и провожал
русские корабли, опекал списанных на берег моряков, хоронил умерших,
разбирал матросские потасовки. А между тем его, человека стратегического
ума, японского старожила, назначили в Йокогаму вовсе не для ерунды и
мелочевки. Сейчас решалось, где пребывать Японии, а вместе с нею и всему
Дальнему Востоку - под крылом двуглавого орла или под когтистой лапой
британского льва?
В кармане сюртука у консула лежал свернутый номер "Джапан газетт", а
там жирным шрифтом телеграмма агентства Рейтер: "Царский посол граф
Шувалов покинул Лондон. Война между Великобританией и Россией
вероятна как никогда". Скверные дела. Еле-еле несчастных турок одолели,
где ж нам с британцами воевать? Нашему бы теляти да волка забодати.
Пошумим, конечно, железками побрякаем, да и стушуемся... Шустры
альбионцы, весь мир под себя подмять хотят. Ох, профукаем им Дальний
Восток, как уже профукали Ближний вкупе с Персией и Афганистаном.
Омурасаки тревожно дернула крылышками, ощутив, как мысли
Всеволода Витальевича наливаются нехорошим багрянцем, но тут консул
приподнялся на цыпочках и уставился на пассажира в белом тропическом
костюме и ослепительном колониальном шлеме. Фандорин или не
Фандорин? Ну-ка, лебедь белый, спустись поближе, дай на тебя посмотреть.
От государственных дум консул вернулся к обыденным, и бабочка сразу
успокоилась.
Сколько времени, сколько чернил потрачено ради очевиднейшей вещи,
думал Всеволод Витальевич. Ведь ясно, что без помощника никакой
стратегической работой он заниматься не может - руки не доходят. Нерв
дальневосточной политики сосредоточен не в Токио, где сидит его
превосходительство господин посланник, а здесь. Йокогама - главный порт
Дальневосточья. Здесь замышляются все британские маневры, отсюда
ведутся хитроумные подкопы. Ведь яснее ясного, а сколько тянули!
Ладно, лучше поздно, чем
Читать далее...