[466x608]
Black out на ногтях и я загадываю желание на Midnight Poison.
Собственный мир переворачивается за минуты, секунды. Мгновение - и ты пропал.
Память услужливо подсовывает что-то сладко-фальшивое, ненастоящее и пронзительное.
Противно.. Нет, скорее жалко смотреть на собственные руки. Искусанные ногти.
Мелкие ранки, потому что перчатки я ношу только в кармане.
Твори как знаешь, твои проблемы.
Наверное, я жутко продажный человек настроения.
Не важно...
I was born in this junk yard
And it was the prettiest little thing to me" (c)
Pagoda - Happy song
Ты звонишь мне, когда сам того захочешь, то по нескольку раз в день, то пропадаешь на неделю. Ты рассказываешь мне о своих похождениях, а я внимательно слушаю. Боже, как я люблю слушать про эти машины и футбол, в которых я ничего не смыслю! Я делюсь с Тобой последней пачкой сигарет, последней шоколадкой, последним метром. И каждый вечер провожаю Тебя до остановки. Я обнимаю Тебя взглядом, я целую Тебя дыханием, я люблю Тебя огромным небом. И я могу рассчитывать на долгий взгляд и мимолётное прикосновение. Я развожу Тебя на секс, и иногда у меня это получается. Ты говоришь, что я предсказуема, глупа и неинтересна. Каждые три дня Ты посылаешь меня нахуй, зная, что на следующий день я не забуду, но прощу. Ты говоришь, что ненавидишь меня, что Тебе плевать на мои переживания... Ты почти ни в чём не согласен со мной, а наши ежедневные ссоры давно стали нормой.
Но знаешь... За это я Тебя и люблю.
«100 романов, которые, по мнению коллектива редакции «НГ - Ex libris», потрясли литературный мир и оказали влияние на всю культуру»
1. Франсуа Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль» (1532–1553).
Феерия душевного здоровья, грубых и добрых шуток, пародия пародий, каталог всего. Сколько столетий прошло, а ничего не изменилось.
2. Мигель де Сервантес Сааведра. «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (1605–1615).
Пародия, пережившая на много веков пародируемые произведения. Комический персонаж, ставший трагическим и нарицательным.
3. Даниель Дефо. «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля кроме него погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим» (1719).
Предельно точное воплощение в художественной форме идей гуманизма эпохи Возрождения. Беллетризованное доказательство того, что отдельно взятая личность имеет самостоятельную ценность.
4. Джонатан Свифт. «Путешествия Лемюэла Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей» (1726).
Жизнеописание человека, столкнувшегося с невероятными формами разумной жизни – лилипутами, великанами, разумными лошадьми – и нашедшего не только общий с ними язык, но и много общих черт со своими соплеменниками.
5. Аббат Прево. «История кавалера де Грие и Манон Леско» (1731).
На самом деле «Манон...» – это повесть, вставная глава в многотомный роман «Записки знатного человека, удалившегося от света». Но именно эта вставная глава и стала шедевром любовного романа, поразившим не столько современников, сколько потомков, шедевром, затмившим все остальное, написанное Прево.
6. Иоганн Вольфганг Гёте. «Страдания молодого Вертера»(1774).
Говорят, в XVIII веке молодые люди кончали жизнь самоубийством, прочтя этот роман. И сегодня история ранимого человека, не способного отстоять свое «я» пред лицом враждебной действительности, никого не оставляет равнодушным.
7. Лоренс Стерн. «Жизнь и убеждения Тристрама Шенди» (1759—1767).
Обаятельная игра в ничто и в никогда. Тонкий постмодернизм, веселая и легкая борьба остроумного и рискованного. Весь текст – на грани, отсюда, из мнений джентльмена Шенди, возник не только Саша Соколов, не только Битов, но даже и Сигизмунд Кржижановский, увы, рассказчик, а не романист.
8. Шодерло де Лакло. «Опасные связи» (1782).
Нравоучительный роман в письмах из жизни куртуазного XVIII века. Порок плетет хитроумные интриги, заставляя восклицать: «О времена! О нравы!» Однако добродетель все-таки торжествует.
9. Маркиз де Сад. «120 дней Содома» (1785).
Первая в истории мировой литературы компьютерная игра с отрезанными частями тел и душ кукольных персонажей, многоуровневая резалка-душилка-сжигалка. Плюс черный-черный юмор в черной-черной комнате черной-черной ночью. Страшно, аж жуть.
10. Ян Потоцкий. «Рукопись, найденная в Сарагосе» (1804).
Лабиринтоподобный роман-шкатулка в новеллах. Читатель попадает из одной истории в другую, не успевая перевести дух, а их всего 66. Удивительные приключения, драматические события и мистика высшей пробы.
11. Мэри Шелли. «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818).
Готическая история, выпустившая на волю целый «выводок» тем и персонажей, впоследствии подхваченных многими и эксплуатируемых до сих пор. Среди них и искусственный человек, и творец, несущий ответственность за свое произведение, и трагически одинокий монстр.
12. Чарльз Мэтьюрин. «Мельмот-скиталец» (1820).
Настоящий готический роман, полный тайн и ужасов. Парафраз на тему Вечного Жида Агасфера и Севильского Обольстителя Дон-Жуана. А также роман искушений, разнообразных и неодолимых.
13. Оноре де Бальзак. «Шагреневая кожа» (1831).
Самый страшный роман Бальзака, первого и лучшего на сегодняшний день автора сериалов. «Шагреневая кожа» – тоже часть его большого сериала, просто кусочек все меньше и меньше,
[показать]Я не ошибусь, если скажу, что эта книга о предчувствии атомной войны. В конце концов, кому как ни японцам писать романы на эту тему?
Книга повествует об отношениях отца и его слабоумного сына. Главные герои полностью отстраняются от общества и переезжают жить в бункер, задуманный как убежище на случай атомной войны. Вскоре они знакомятся со своими соседями, агрессивно настроенными подростками, живущими в полуразрушенной киностудии и называющими себя Свободными Мореплавателями. И те, и другие настроены крайне ассоциально, но и друг друга они недолюбливают. И тем не менее, несмотря на взаимную неприязнь, постепенно соседи сближаются.
Книгу стоит прочитать только потому, что мы этого не знали. У нас совсем другой опыт и много нам просто не понять. Нам не понять отчаяния нации, которая была ближе всех остальных к атомной катастрофе. Нам не понять, почему главный герой назначает себя поверенным деревьев и китов и переезжает жить в бункер. Почему главный герой начинает молиться и умолять о помощи и прощении, но не Бога, а души деревьев и китов. Нам не понять, почему молодежь, обезумев от страха, начинает играть в террористов и требует корабль, только бы убраться с этой проклятой земли. Трудно сказать, прав ли главный герой, спрятавшись в убежище и отгородившись от всего мира. Конечно же, он выживет, но зачем ему такая жизнь, если крутом все мертво? Больше всего этот поступок похож на протест против общества, которое предчувствует надвигающуюсю трагедию, но ничего не предпринимает и продолжает пассивно ждать катастрофу. Но это уже интерпретации, а сама книга написана о предчувствие атомной войны. И написана она великолепно.
Иногда стоит поверить в себя.
Закрыться одеялом с головой и смотреть цветные сны.
Ведь все проще, чем кажется.
Дом в котором я не хотел бы жить
[486x699]
Это дом, в котором я не хотела бы жить. Угадай почему?
рассказ к этой картинке
Игорь Бурдонов
ВЕЛИКИЙ ТАЙНЫЙ ПИСАТЕЛЬ
Настроение сейчас - Радостное
Радость последних двух дней..
P.S. Огромное спасибо моей обожаемой, любимой, самой лучшей и далее по списку ТеткО. Ну ты и так знаешь))