Так странно, мне двадцать,
Как будто бы целую вечность,
Как будто привык целоваться
Со всеми людьми при встрече.
Как будто привык, так страшно,
Как будто тебе шестнадцать,
И ты совсем ненакрашенный
Смотришь на взрослых женщин,
Хочешь казаться старше.
А кажешься глупым и маленьким,
Унылым таким, одиноким.
Что в двадцать, что в пятьдесят.
И знаешь, тебя простят,
Мне хочется в это верить.

Ведь мне по-прежнему двадцать,
Сегодня и через год.

Итак, незаметно, но верно подкрался новый год. Вообще время как-то чудовищно быстро летит, я даже не успеваю отрывать календарные листки. К слову о календарях.
Я-таки сменила 2008 на 2011.
Так что предлагаю сделать символом наступающего года быстроту мысли, новизну идей и свежесть взглядов.
Пусть вся заторможено-сомнамбулическая будничная жизнь останется где-то позади, а все неудачи прошлого года под новым углом зрения превратятся в преимущества.
С новым годом!
Ис.

Все мы жертвы цивилизации
Плачем над дешевыми акциями,
Над курсом валют и денег,
И ждем пока наши дети,
Вырастут как сорняк.
Социальная депривация,
Социальные сети,
Система социальной помощи,
Вся социальная дурь
Строится штабелями,
До тех пор пока мы с вами
Спим как Красавица Спящая
В урбанизированной чаще.

Я которые сутки смотрю на пустые улицы,
Устал уже хмуриться,
Солнца не видно – прелести мегаполиса,
Кажется, что до северного полюса
Рукой подать, а на самом деле
Просто зима пришла,
Задули метели,
Ударили холода,
Лужи покрылись инеем,
В этой мрачной комнате мысли стынут,
Как стынет грязь на обочинах,
И хорошее настроение
Дает червоточину.

Ты знаешь, что глупости – лекарство от скуки?
И если на них нет сил, то я умываю руки.

Идем вдоль дороги, ближе к проезжей части - мальчик.
Мимо едет машина, из окна высовывается мужик и орет: "Покажи сиськи!".
Мальчик удивленно: "У меня же их нет".

У меня спрашивает подруга, какой день недели 25. Я, не задумываясь, отвечаю: "Посмотри в словаре".
Прихожу в больницу, достаю пакет со сменкой и долго не могу понять, зачем там лежат мои танцевальные туфли. Прелесть одинаковых пакетов.

Шли с Сашей к метро Тульская, почти у самого входа она останавливается и начинает ругаться матом. Ни я, ни она так и не заметили, что она так и не сняла бахилы.

Я знаю что выход – это все тот же вход,
Если по кругу из года в год
Двигаться в одном направлении.
Пока вся жизнь в тебе не умрет,
Не предастся забвению.

Каждое утро вокруг тебя люди
Куда-то спешат, куда-то опаздывают.
Их злые лица
Похожи на птиц,
Что на столичных помойках питаются падалью.
Чужие люди,
Которых ты видел раз,
Мерещатся в пустой комнате,
Не уходят с глаз,
И в ушах на одной ноте
Играет странная музыка,
Как будто сходишь с ума
Или уже сошел.
Безумные будни,
Когда спишь на ходу и не ждешь,
Не веришь, что будет
Однажды неодинаково,
Так тошно все это, что хочется плакать,
Как будто невольная слабость
Похожа на кнопку стоп.

Я знаю, что трата времени,
Когда под одним углом зрения
Смотришь на разные вещи.

Сегодня в метро я хотела войти в вагон поезда, который уже собирался закрывать двери. Передо мной как раз заходила девушка и я, ускорив шаг, влетаю в вагон и… врезаюсь в эту девушку, которая внезапно остановилась прямо на моем пути. а потом! она развернулась и пошла прямо на меня, вытолкнула из вагона и ушла! Мне пришлось быстро ее обежать и все-таки зайти внутрь, пока двери не закрылись...

Я еду в метро на станции Профсоюзная, как обычно прислонившись к двери, лицом к выходу.
Незадолго до станции с сиденья встает женщина, подходит ко мне и спрашивает:
- Вы выходите?
- Нет, - отвечаю я в недоумении.
Поезд начинает тормозить, женщина дергает меня за рукав и снова повторяет свой вопрос. Я в еще большем недоумении, абсолютно не понимая, что происходит, снова отвечаю нет.
Поезд останавливается, и тут женщина возмущенно отпихивает меня в сторону, при этом я все еще(!) совершенно не понимаю, в чем дело, пока пассажиры вокруг меня не начинают хохотать.
Я смекаю: «Женщина, выход напротив», - вежливо замечаю я. Она сконфуженно извиняется и выбегает из вагона.

я в последнее время я обращаю внимание на занятные вещи, происходящие вокруг меня. почему бы не собрать их воедино? быть может, я когда-нибудь разберусь с вопросом, кто из нас все-таки странен.

меня часто обвиняют в отсутствии логики, при том, что я в принципе и пытаюсь ее использовать в большинстве случаев. преимущественно она бессильна.

у меня и моего знакомого одинаковая ксерокопия центильных таблиц по соотношению роста и массы тела, которая кончается на 180 см. мой знакомый спрашивает у меня: а какое соотношение у моего больного, если его рост 183 см?

я смотрю в свою таблицу, качаю головой и посылаю его к черту.

знаете, что я думаю? что этот дневник беспробудно уныл и мертв.
и поэтому, если его кто-то еще читает, то могу сказать, что я сменю тут все.

Я выхожу из дома, входная дверь хлопает за моей спиной. Пасмурно, порыв ветра взметает с асфальта ворох опавших листьев и бросает мне в лицо, я отворачиваюсь, поднимаю воротник и быстрым шагом иду дальше. Под ногами блестят лужи, в свете фонарей они похожи на зеркала, я наступаю в одну, летят брызги. Они черные, странно, я думал, они будут светиться. Сотвори я этот мир, они бы светились. Я кивнул головой, да, они бы светились, светились бы как звезды, которых отсюда даже с телескопом не разглядеть через весь этот смог, гарь, дождевые тучи, через осень, черт возьми. Я стираю испарину со лба в надежде, что это отгонит мысли. От мыслей в последнее время нет никакого спасения.
Фонарь над моей головой мигнул и погас, я пожал плечами. Придорожные кусты шелестели еще не облетевшей листвой.
Я знаю, что если спускаться по улице вниз, до самого перекрестка, то увижу дом с красной крышей. Он теперь совсем осыпался и обветшал, я даже не помню, когда в последний раз там кто-то жил, и уж точно, это был не я. Я закрываю лицо шарфом и ускоряю шаг, до остановки остается совсем немного.
Я останавливаюсь, дышу на окоченевшие пальцы. Пустынная улица тянется вдоль барочных домов, по фасаду увитых лепниной. Кое-где в окнах еще горит свет. Так странно, я вспомнил дом с красной крышей, а ведь его же снесли пару лет назад. Как я мог забыть?
Вот и перекресток, красным горит светофор, машин нет, на месте дома – заросший полынью пустырь. Он так мрачен и несуразен, что с трудом верится, что я сейчас в Вене, иду по улице, где родился Штраусс, и сочиняю небылицы про свое загадочное прошлое.
Вы же знаете, как это бывает, когда возвращаешься в место, которое считаешь давно потерянным, давно забытым? Оно не сулит ничего нового, даже воспоминания кажутся стертыми, мутными, как будто их и не было никогда, как будто ты их на пути и выдумал, чтобы оживить то, что десять лет как умерло. Это так глупо, что я начинаю представлять свою жизнь как череду глупых историй, потом улыбаюсь. Главное, чтобы вся жизнь на каком-то этапе не превратилась в одну большую и глупую историю, как этот дом на перекрестке.
Я слышу шорох шин, подъезжает автобус, я киваю водителю, сажусь у окна. На этой остановке я единственный пассажир.
Мы едем долго, я успеваю задремать, мне снится женщина, которую я встретил прошлой осенью в Неаполе, у нее черные волосы и она чем-то похожа на цыганку. Мы сидим с ней в кафе за одним столиком, пьем шампанское, она смеется, говорит мне что-то, я не понимаю, и мы смеемся уже вместе. Вокруг так весело и светло, что я едва не пропускаю свою остановку.
Отель в ночи сверкает огнями, но швейцара у входа нет, я поднимаюсь по ступенькам и вхожу в холл.
На парадном крыльце, лапками вверх, валяется дохлый голубь.

[294x258]
Октябрь порывом ветра

Срывает с меня вуаль,
Я прячу лицо от света,
Закутываюсь в шаль.

Так зябко мне, мерзнут руки,
Деревьев унылый сонм
Роняет листву от скуки,
Вгоняя прохожих в сон.

И солнце, бросая блики,
Танцует в окне моем.
Так, холодны и безлики,
С тобою мы и живем.

Это небо серое, серее знакомых глаз,
И даже незнакомых,
Подпирает, как будто каркас,
Космоса аэродромы.
Дождь не кончается,
И даже, если кончается,

Отогреть замерзшие пальцы
В мокрых перчатках не выйдет.

Это закон мироздания,
Что если рушатся здания,
Ты останешься жив,
Но если готовое платье
Променять на ручной пошив,
То костюм на последние деньги будет погано сшит.

Так осень, наряд багряный
Сбросив перед тобой,
Заманит тебя в туманы
И обольет водой.

мое безумство сводит меня с ума.

Пасмурно, холодает.
Улица за окном
Таинственная, пустая,
Будто дверной проем
В какое-то зазеркалье.
Я выхожу во двор,
Думаю, что в Швейцарии,
Где-то за цепью гор
Сверкают на солнце озера,
Пахнет лавандой и медом.
Тихо, совсем неслышно
Тянутся поезда,
Издали еле видно. Куда они едут, домой?

Где домики с красными крышами
Совсем не похожи на мой.

А здесь только мрачные дворники
Сметают осенние листья,
Как осень сметает жизни
И прячет их до весны.

Ты газету вчерашнюю мнешь,
По привычке зажав в руке.
Не сложить тебе журавля,
Не заставить его лететь.

И на солнце теперь пятно,
Не от цикла звездной активности,
От космического корабля,
Человеческой деструктивности.

Здесь сыро и пасмурно,
Через окна не льется свет,
Восходы запаздывают,
Отопления нет.

Все как-то скомкано, как-то потеряно,
Я даже не знаю, стоит ли верить,
Что осень закончится, черные листья
Ветром умчит, закружит прямо под ноги.
Словно часы, что по-прежнему дороги,
Будто улыбки.
Людей, что когда-то ты знал.

Дождь перестанет.
И площадь вокзальная
Будет забросана сигаретами,
Сюда не идут за билетами,
Потому что осень – поезд в один конец.

Когда недостаточно слов,
Приходится просто смириться:
Любого из двух ослов
Нельзя превратить в ослицу.

Я знаю, ты слушаешь,
я знаю, ты будешь слушать,
Но мир наш не станет лучше,
Из-за пары каких-то слов.
Из-за пары каких-то фраз,
Которые не то, что нас,
Даже воздух не потревожат.
Но кому молчанье дороже,
А я не умею молчать,
Как ты не умеешь слушать,
Глаза широко раскрыв,
Но плотно задраив уши.

Чиркнув по небу, скатилась звезда,
Темное море, зеленая мгла
Стелется понизу, черные волны
Горят изнутри, таинственно, мрачно,
На пляже безлюдно, и воздух прозрачен,
Море спокойно, спокоен и я,
В космосе скучно планета Земля
Тащится по знакомой орбите.