На закрывающий глаза маленький город опустилась ночь, и лишь свет полной, кровавого цвета, луны освещал равномерные ряды улиц. Давно поникли краски дня, унесенные еще налетом смуглого вечера. Город спал праведным сном.
00:30
В одном из спальных районов, между полночью и часом ночи, медленно просела старая калитка кладбища, легким скрипом провозглашая начало беспокойной ночи. Сторож, укутавшись потеплее в шаль, посмотрел в окно, но ничего не заметив вновь стал потягивать черный кофе. Жар от жестяной кружки обжигал руки, предстояла бессонная ночь, а настроение уже в самом ее начале было невеселым. Помниться в прошлом месяце навестили местные владения парочка идиотов. Все в черных одеждах, на шеях колючая проволока. Не то чтобы сторож был злым, просто четыре погромленных оградки и два надгробия вывели его из себя. Вот и наградил он их солью в место мысленных сосредоточений. Тяжелый вздох растворил комнатную тишину.
00:35
Снова раздался этот злорадный скрип, но уже ближе к домику. Сторож, не долго думая, взял на перевес ружье и выглянул за дверь. Ночную тишину оттеснял разве что ветер. Никого вокруг не встретив, он снова вернулся в сторожку, откуда стал пристальнее смотреть во двор кладбища. Нет, ну что за работа, тут будь ты хоть трижды здоровым, умом тронешься. Красная луна освещала окрестности, но все же видимости от этого почти не прибавлялось.
00:30
Койка прогнулась под конвульсиями больного, на что сразу же среагировал датчик на его запястье. Прошло целых шесть ударов сердца, прежде чем в палату ворвались врачи. Больной спал. Но конвульсии продолжали сотрясать его тело. Вкололи успокоительное. Наверное, медсестра забыла перед сном дать лекарства, нужно будет с утра выговорить за халатность, все-таки не поликлиника, а психиатрическая клиника. Больному вроде бы полегчало.
00:35
Снова начались конвульсии, больной так же без сознания. Температура в норме, дыхание в норме, пульс чуть выше нормы. Уволить эту медсестру. Вколоть еще успокоительного? Нет, возможна передозировка. Все попытки разбудить окончились неудачей. Попробовали затащить под душ, так же спит. Положили опять на кровать, снова судороги.
Пьяная улыбка освещала скрытое капюшоном лицо, оставляя лишь возможность догадываться об ее обладателе. Локон белокурых волос, выпав, из-под темной материи, так же мысленно дорисовал эту картину, но в страхе быть замеченным потемнел, и рассыпался прахом. Низкая фигура, скрытая в темные одежды, вот уже полчаса стояла на освещенной светом фар, проезжающих мимо машин, дороге. Казалось никакой страх не заставит этого придурка сойти с трассы, но послышавшийся вдали вой сирен, все-таки заставил его двигаться.
Дернув плечом, будто стряхнув многовековую пыль, он, чуть прихрамывая, направился в сторону сирен. Так же неуместная усмешка сопровождала его прямиком до двух уазиков, коих вызвали неравнодушные к спокойствию водители. Двери одной из машин отворились и на встречу юному, а по фигуре это был, скорее всего, мальчик лет четырнадцати, правонарушителю вывалился чуть поддатый служитель закона.
— Ну что, проедим до отделения? — уверенным голосом заверил, а не спросил парня служивый.
— Nempe [конечно, лат.], — раздался веселый голос подростка, явно издевающегося над властями.
— Ты еще скажи иностранец, — сплюнул на землю второй, вышедший из соседнего уазика, мент, — понаехало уродов.
— Cuique proprius attributus error est.... [Каждый человек имеет какой-либо недостаток, лат.], — усмехнулся паренек, по-детски взмахнув рукой в сторону говорившего, — Puta tu – stultitia [Например ты – глупость, лат.]
— Блин, да мы с этим придурком совсем изведемся, он похоже обкурился, что даже русский забыл, — встрял первый мент, — в отделение его, там пройдемся пару раз по ребрам – протрезвеет.
— Cave, quid dicas, quando et cui! [Смотри, что говоришь, когда, и кому, лат.], —
возмутился маленький преступник, шагнув при этом навстречу служителям закона.
Не долго думая два опера дружно подскочили к парнишке и выкрутив руки потащили к машине, но не пройдя и двух метров упали замертво. Увидев, что с напарниками что-то случилось, из машин высыпались оставшиеся четверо человек. И выхватив оружие, направили его на подростка.
— Стоять уродец! Руки за голову, лечь на землю! — проорал, видимо самый трезвый из них.
— Nempe… nempe… — прошептал мальчик и откинул капюшон.
Ночную темноту прорезали четыре вспышки выстрелов, отчеканив тяжелым звуком влажный воздух. И хромающей походкой паренек переступил через мертвые тела стражей порядка.
— De lingua stulta veniunt incommoda multa [Глупый язык доставляет много неприятностей, лат.] — улыбнулся на прощанье телам мальчик и направился дальше по трассе, накрыв белокурую голову капюшоном.
Пройдя километра четыре, он вышел на улицу, граничащую с высоким домом, иронией судьбы, выкрашенном в желтый цвет. Что ж, улыбнулся про себя незнакомец, чувство юмора люди до сих пор не потеряли. Дверь, как назло, оказалась закрытой, поэтому нерадивому взломщику пришлось
Читать далее...