Листая чистые страницы,
Без строк.
В слезах закрытые глазницы,
Ведь мог…
Немного холода на пальцах,
Смотрел.
Как все хотел ты в жизнь играться,
Взлетел.
Пытался ты сыграть героя,
Почти.
И сердце выдать за живое,
Молчи!
А жизнь раскрылась словно книжка,
Летал,
И снова ты простой мальчишка,
Упал…
Что нужно было для дыханья,
Забыл.
И руки в липкое желанье,
Пустил…
К ублюдку не придут на тризну,
Долги.
Ты с ним, а вовсе и не с жизнью,
Враги…

Пустой. Удар… там глухо,
Постой! Просвет,…но сердце сухо…
Молчи, на небе тёмном тихо,
Кричи, и прыгай в пропасть лихо…
Забудь, ведь снова не прощают,
Уснуть, так солнце не встречают…
Играть, и начинать сначала,
Бежать, чтобы душа летала…
Держать, и отпускать печали,
Прощать, так сердце отдавали…
Ты знал, но снова не ответил,
Ты пал, там, где навеки ветер…

Чёрное или белое, ты выводил чернилам,
Твой чистый листок, оставался сухим,
Свет лунный пал ниц к невзрачным могилам,
А ты всё писал, речь, к «слепым и глухим».

К всем тем кто считает все чувства из серы,
К всем тем кто забыл своё жжёное счастье,
Рука вся в мозолях, а сердце из веры,
Своей перебить ты хотел это, мастью.

Тебя не услышать, не вникнутся в строки,
Так часто тебе, кто сзади твердил,
Ведь люди не любят свои же пороки,
Не надо терпенья, не трать больше сил.

Но кровь обливает писателя сердце,
И каждое слово, в листе выводя,
Старался найти ключ к читателя дверце,
Тогда ты не знал, что ключи у тебя.

Горячим стеклом по холодному,
Черчу я себе некролог,
Застелют дорогу полотнами,
И розы рассыплют у ног.

По мрачным картинам, пристанищам,
Я медленно делаю шаг,
Я проклят был даже товарищем,
А в спины мне дышит лишь враг.

Изранен я сильно притворщиком,
Который меня невзлюбил,
Вокруг меня лишь заговорщики,
Я каждого лично убил.

Босыми ногами в агонии
Чуть-чуть лишь осталось пройти,
Враги и об этом не поняли,
Осталось расплату найти...

Немного хромающий ритм, но в целом мне нра.


Смотри мне в глаза…в пустые глазницы,
И что ты там видишь, мой друг,
Там нет пустоты, в них есть только птицы,
Но тихо смотри, не спугни зверей вдруг.

Не воронов видишь, а ярких жар-птиц,
Мой друг, посмотри, видишь, правда?
Они так прекрасны, похожи на жриц…
Мой друг, посмотри, видишь завтра?

Ведь, правда, прекрасны, они вдалеке?
И взгляд их внушает, есть солнце,
А видишь…в тени, вооон в том уголке?
Не трогай, не смей, то оконце…

Но руки прижались к глухому стеклу,
И окна скорей распахнули,
И тени, как змеи всползли по полу,
Скорее к оконцу прильнули…

Рукой, закрывешь пустые глазницы,
Ты что-то боишься мой друг?!
Нет больше там света, не светят там птицы.
Но тихо смотри, не спугни темень вдруг…

з.ы. стишок, но извините, тема старая и истерзанная поколениями до немажа.




Обрезки, пыль и провода,
Обрывки нитей, перья, паутина.
Из глаз текут не слёзы, а вода.
В глазах твоих, не жизнь, а лишь картина.

Ты кукла, что умеет в сказке жить,
Ты просто кукла, кукла на шарнирах,
Ты только воды жизни можешь пить,
А жизнь твоя построена на вирах.

Но и у куклы тоже есть душа,
Её совсем, совсем никто не видит,
И жизнь проводит кукла не дыша.
Боится, кто-нибудь опять обидит.

Играя с леской, из которой ток,
Ты обрываешь её очень смело,
Ведь в этой жизни- куклы, нету счастья строк,
Берись самостоятельно за дело.

В колонках играет - Depeche mode

Сегодня не писал совсем стихи,
Сегодня и надежду не искал,
Движения бессмысленны, тихИ,
И дым по жизни трубам не пускал.
Сегодня в моём доме нет ключа.
Сегодня в моём доме совсем мрачно,
И до стучатся, до меня крича,
Не кто не сможет, это однозначно.
И только взгляды, взгляды на окно,
Где он со мной играл давно, когда-то,
И рисовал со мной причудливо панно,
Теперь оно совсем, совсем помято.
И клонит меня в сон, уже весь день,
А в моём доме не горит и свечка,
Вставать и действовать совсем мне лень.
Течёт теченьем жизни моей речка.
И зазвенит будильник, не спеша,
Но жаль меня уже он не разбудит
Всю жизнь мою, иду, иду вешА.
Когда же, наконец, путь жизни будет.

Мы отрываем ангелам крылья,
Мы заставляем подумать о мести,
Из жизни растём словно былья.
Все в куче растём, но не вместе.
И солнце в ладони сжимаем,
Ведь такова наша пеня.
Мы жизни у них отнимаем.
И прячемся рядом, как тени.
И их каземат, нам свобода.
И пусть мы решёткой закрыты,
Мы продолжатели старого рода,
Туннели к сердцам нами рыты.
Срываем последние нимбы,
И небо, сжигая последним.
Напишем о прошлом мы ямбы,
И наш мир поставим передним.

Самые страшные ноты судьбы нарисует мне ветер,
Глянцевым счастьем пройдётся горе у глаз,
Знаю, когда-то я его уже встретил,
Тусклый и грязный к сердцу проделанный лаз.


Знаю, когда-то сам показал я дорогу,
Знаю, когда-то сам помогал я копать,
Только от этого не было нужного проку,
Ведь не хотел я в надежды, бездонно упасть.

Я не хотел, что бы всё это вдруг повторилось,
Каплей упало на светлого счастья чело,
Горе с проблемой тогда сговорилось,
В жизни разбилось моей, то стекло.

Помню отчётливо прошлые, старые годы,
Помню… всё это ещё впереди.
Каждые звуки разрезаны поодаль,
Кто-то кричал мне: «Постой! Погоди!»…

Мы извиненья принимаем,
Простить забыв,
Грехи мы наши отпускаем,
Во лжи укрыв.

И бог прочтёт нам проведенье,
Не указав дорог,
Но будут жаждать все прощенья,
Все, сбившись с ног.

Мы хитрецов всех призираем,
И хитрость скрыв.
О подвигах мы воспеваем,
Теченьем плыв.

Смеёмся над любовью, честью,
Убив сердца,
Мы мир построили на мести,
Не скрыв лица.

В колонках играет - Крематорий - Мусорный ветер

Кома.


По мрачным бульварам, сырым площадям,
По коме мы жизни, шагаем,
Мы руки подвергли ударам, цепям,
Мы снова себя унижаем.

А все, потому что мы ждали тот дождь,
Который за кому продали,
И друг наш надеется, ты не умрёшь.
Мы нити судьбы размотали.

Качели прибрежного счастье скрипят,
Мы руки изранили сильно,
Всегда отличались от прочих ребят,
Ведь было в реале нам пыльно.

Теперь мы идём, а в глазах чернота,
И нет больше счастья нам дома,
А детство ведь было, сплошна пестрота.
Будь проклята, чёртова кома.

з.ы. эт значит, особо сильно не критиковать *улмыльнулся*

Лёжа на большом диване, с пачкой сигарет,
Натянувши с головою тёмно-синий плед,
Опустив лицо в подушку, там прожёг дыру,
Тихо шепчешь сказке в ушко: «Ведь себе я вру…»

В тишине ночной, встречаешь ты один, рассвет,
Снова взглядом провожаешь, дым от сигарет,
И закрыв рукой глазницы, что всегда пусты,
Тихо шепчет сказки в ушко: «Разведи мосты…»

Хочешь снова прыгнуть в пропасть, утра не встречать,
Пусть судьба поставит в жизни у тебя печать,
«Ты отпущен», снова, снова, не дойдёт письмо,
На тебе теперь по жизни, чёрное клеймо.

Не плачь, к чему мгновенье?!
Так лучше счастье растянуть,
К плечу любимого прильнуть
Чем растворится в неведенье.

Считать загадкою игру,
Считать, считать и ошибиться,
Так лучше правда растворится.
Чем тихо, молча умереть.

А я считаю снова звёзды,
Мне кажется, конец настанет,
Но смерть мне тихо улыбнётся,
В игре моей меня обманет.

Обманет, что же, не в первое,
Бывали разные начала,
И разум шепчет: «Что такое?!».
«Смерть лишь со мной тогда играла…»

захотелось выложить...



Коробочка жизни.

Милая шутка,
До боли смешная,
Глупая пьеса,
Да слёз. Заводная,
Кукла, игрушка,
На ящики смеха,
Музыка акта,
Сплошная потеха,
Звуки органа,
В ящике крови,
Сыгранно реквием,
Будь наготове!
В коробочке с радостью,
Боль тихо бьётся,
Новая кукла уже не смеётся,
Старый мажор в продолжительном акте,
Помнит актёр, ящик смеха в антракте.
Медленно, медленно прячутся тени,
Коробочка с болью,
Не даст на спасенье,
Милая кукла играет в игрушки,
Сыгранно реквием,
Сердце на мушке.

з.ы. немного резкая концовка


«И почему меня забыли?!
Ведь эта была правда?!
Когда-то и меня любили…»

Когда-то…вспомни времена,
От пыли на ладонях снова язвы,
Сгнило, на сердце пелена.
И ржавым лезвием порезал пальцы.

Сгнило…неправда... скажись ты.
И снова эти разговоры…
В руках мои мечты сжатЫ….
Твои слова, для меня воры…

Они воруют мою честь,
Мои надежды, мою память…
И этих слов твоих не счесть…
Но знаю, ты не хочешь ранить…

Ах, если б знал, что всё прошло,
Действительно меня забыла,
То сердце больше не любило,
И сгнило, сгнило, умерло!
И мир на части не рвало!
Ведь всё прошло, скажи, прошло?!

Включая музыку, прикусывая губы,
Ты просыпаешься с утра,
Окно открыто, в сердце ступор.
В руках наган, и жизнь – игра.

И на лице твоём улыбка,
Сказать точнее хитрый смех,
Ты знаешь, пуля бьёт нас шибко,
Ты знаешь, пуля не для всех.

В руках наган, в кармане сигареты,
И горький дым глотаешь ты всегда,
А где-то тот о ком ещё не спето,
И для кого взрывали города!

Ну что сказать, ты убиваешь быстро
И ложью боль, пытаясь заглушить,
К виску наган подносишь…выстрел!
Но только пулей душу не убить…

Написал три дня назад, сейчас подредактировал.
З.ы. рифма оч. простая, и вообще эт просто стишок ^^





Туман,
Стояла тишина,
И возле белого рояля.
Сидела женщина, княжна…


Давно её забыло время,
А счастье улетало в никуда.
Всё потому что у рояля,
Сидела женщина – беда.

Вокруг неё не пели птицы,
И пролетали дни, года,
И люди этой же станицы,
О ней не знали никогда.

Уже опять на небе звёзды,
И в отражении луны.
Не видно больше ни рояля,
Не этой женщины – княжны.

Холодный снег ложился коврами у ног.
А по нему кровавый оставляя след,
Они ползли, забыв слова: «Я одинок».
Сводя желанья и мольбы на нет.

Они умели в стужу выживать,
Ползли по раскаленным камням ада,
Они умели душу продавать,
Но жаль тому, кому души не надо.

Замки висели только лишь у них в душе,
И каждый пал в пути, ища свою дорогу.
Но грязный миф разрушился уже,
О том, что где-то рай, идти немного.

Они умели правду забывать,
И называли всё своими именами.
Они умели душу продавать.
Но только жаль, что все они лишь были нами

Без горького сахара в чае,
Без дыма потухших сигар,
Сидишь, протянув руки к раю.
Сидишь, словно в сердце пожар.

Песочные строил ты замки,
Песочные знал берега,
И жизнь выходила за рамки.
Как в марте выходит река.

Корицей запахло у входа,
Корицей, сайрамом, вином.
И в рай сердца нету прохода.
Ты строил несчастья лишь дом.

Сидишь, опустив руки к аду,
Сидишь, закрывая глаза.
И только лишь небу так надо.
Сигару потушит слеза