Я пишу тебе, град Петров, всё, что не смогла сказать, всё, что почувствовала тогда, всё, что отозвалось в сердце моём.
  Мы  давно знакомы с тобой, я видела тебя во сне, все те неясные образы, призрачные улицы, таинственные комнаты, что  так часто снились мне. Ты город моей души, моя воплотившаяся фантазия. А может быть это я всего лишь твоя фантазия, ещё один мираж из мелких брызг дождя? Я слишком хорошо чувствую тебя, будто старого друга, в котором начинаешь находить отражение себя. Ты очень сильный город, Каменьград. В тебе чувствуется надменный холод и горделивое  величие, ведь именно таким ты хочешь казаться. Но я чувствую и то, что ты прячешь от всех, твою грустную нежность, твой страх, твоё тепло. Стоит лишь встать на мосту над Невой, поймать порыв ветра и окажется, что этот неистовый ветер, несущий запах далёкого моря, такой тёплый и нежный. Он прекрасен в своём буйстве стихии, в своих порывах, в своей естественности. Это ветер-волк, он грозен и ласков с тем, кому доверяет, кого любит. Я до сих пор помню его крепкие объятия.. А твоя вечная подруга Нева прониклась ко мне особенной любовью, названая сестра моя. Я слышу её взволнованный шёпот, чувствую прикосновения волн, ложащихся к моим ногам. Всем сердцем полюбила я тебя, сестра, закованный в гранит символ свободы.
  Я запомню медвяный  запах  аллей в  Петергофе, звенящие струи фонтанов, шелест листвы в царскосельском парке, я запомню... Я сохраню в сердце твоё отражение, Каменьград, навсегда сохраню. Я не скажу того, что ты так хочешь услышать, да и зачем слова, ведь ты и так знаешь, что я .. .
  Знаешь, Петербург, а ведь я обманула себя... Мой след всё же остался, а я не люблю оставлять о себе памяти, особенно тем, кто мне дорог. На дне Невы лежат осколки сердолика, того самого, что ты возненавидел. За что? За то, что он прекрасен? Не бойся, не затмить ему тебя, не бойся, милый.
  Я вернусь, обязательно вернусь, город вечной осени, тревожных ночей и невидимых звёзд. Я буду с тобой, всякий раз, когда  буду всматриваться в огонь янтаря. А ты смотри на звёзды, теперь ты знаешь, как они прекрасны.
                                                                                                                                                                                                                                                Искренне Твоя    N

Проза

Ангел Исакия.
-Целовать Ваше небо до смерти,
Сторожить за страну и героев...
Крыльев прах подворотни укроят,
Пока сфера купол вертит.
- И не знать ни тоски, ни забвенья! -
Смотрит каменный ангел на чудо:
Чей-то взгляд в реке солнце будит
И плачет от вдохновенья.
Мы выбрали небо погостом,
Мы выбрали небо раем.
Нева в сердце ангелов тает,
Рисуя каменный остров

Настроение сейчас - Мечтаю о белой ночи

Белую ночь неужели смогу я дождаться,
сквозь безнадежность чернющих,тоскливых ночей,
переживу одиночество , чтоб повидаться
с белою ночью у края весенних дождей.
Что бы брести переулками сонными снова
перебирая шагами
булыжную твердь...
Город возлюбленных ,нам ли с тобою прошаться?
Город влюбленных, в ограде пустых площадей,
снюсь ли тебе в твоих снах
под порошею,
снюсь ли на набережных
с ходом воды?
Странная власть у тебя,
мое прошлое,
все возвращать на круги,
а меня оставлять в стороне...

* * *

Сколько горя, сколько черной боли
приняла я в городе Петровом.
Греемся на пепелище старом,
плачемся на пепелище новом.
С нежностью и тайною оглядкой,
чужестранка в этом мире сиром,
узнаю потемкинские пятки
у атлантов, гениев, кумиров...
Но когда у Ксении Блаженной,
у ее часовни жду рассвета:
- Жено, о блаженнейшая жено,
сколько счастья было, сколько света!

1981

ЕЛЕНА ИГНАТОВА.

Это стихотворение написал когда-то мой папа.

Великий град Санкт-Петербург!
Как Петр Великий завещал,
Все флаги в гости к нам придут
Твой день рожденья отмечать.

Краса и гордость в сей державы!
И льется песня над Невой -
Трехвековая песня славы
Про подвиг твой трехвековой.

Великих мастеров к творенью
Ты неустанно вдохновлял
И поражения в сраженьях
Ты никогда не испытал!

Санкт-Петербург! Какое счастье
С тобою рядом быть и жить!
И чувствовать себя причастным.
и быть достойным. И любить.

ВЯЧЕСЛАВ ПАЦУЛЬДА

Вчера была война

Был этот день торжественен и ярок,
И синева густа и глубока.
Литые кони триумфальных арок
Копытами взбивали облака.

Как будто солнце было заказное
На этот день. И музыка плыла.
Весь город цвел. Пылал в звенящем зное,
До облаков вздымая купола.

Он весь в цветах. Он весь в знаменах. В громе
Военных маршей. Гулок и глазаст,
Он ничего сейчас не знает, кроме
Той радости, которой не отдаст.

Гремели танки мостовой торцовой,
В движении стремительно легки.
Во всю длину на площади Дворцовой
Равняли строй гвардейские полки.

Так вот оно, прошедшее все беды,
Ни перед чем не падавшее ниц,
Суровое величие Победы.
Мельканье касок, загорелых лиц

И потных плеч. Тяжелых плеч солдата.
Колонна за колонной. Без конца.
И ни души знакомой. А когда-то
Я здесь служил. Знал каждого бойца.

Но не ищи. Но сколько б ни искал,
Здесь не найдешь. Напрасная работа.
Друзья остались у гангутских скал.
Под Марьином. В синявинских болотах.

Под Красным Бором спят друзья мои.
Под Нарвою. Под Выборгом. И в пущах
Курляндии. Окончены бои.
И мертвые спокойны за живущих.

И грустно мне. Но мысль моя чиста.
Как будто вновь я шел. от боя к бою.
В дыму сражений грозные места
Сегодня развернулись предо мною...

МИХАИЛ ДУДИН

Издание: Вторая ударная в битве за Ленинград. Лениздат, 1983.

Ленинградский салют

Как это было? - если спросят,
То я отвечу -
Было так:
Взвилась ракет цветная россыпь
И разорвала долгий мрак.

И вмиг на площади Дворцовой
Январский кончился мороз,
И жены, матери и вдовы
Впервые не скрывали слез.

И голубым огнем, и красным
Была Нева озарена,
И становилась неопасной
Опять любая сторона!

И мальчуган, в войну рожденный,
Впервые видевший салют,
Кричал по-детски восхищенно:
"Победа!
Гитлеру - капут!"

Я утверждать сегодня смею,
Что в этот день, в тот давний год,
Был весь медалями усеян
Мой ленинградский небосвод!

1970

ПОЛИНА КАГАНОВА

* * *

Я тебе о важном рассказал –
ты мне не ответила, увы!
И, сбежав на Питерский вокзал,
я уехал в сторону Невы.
И бродил по невским берегам,
наглотавшись всякой чепухи,
и к твоим немыслимым ногам
мысленно бросал свои стихи.

А потом подумал: Боже мой!
Почему я здесь, а не в Москве?
И клубился сумрак голубой,
обнимая город на Неве,
были дали зыбки и чисты,
купола летели в высоту,
и стояли стройные мосты,
словно часовые на посту.

АНДРЕЙ БАРАНОВ.

Полноэкранный режим

В бесконечной цепочке старинных
Проходных колодцев – дворов,
Весь в каналах, как лезвия, длинных,
Здравствуй, город дождей и ветров!

Рассечённый на части невою,
Спишь, когда все разводят мосты,
И под северным небом с водою
Спят и замки твои, и кресты…

Это – питер, это – питер!
Ветер с балтики гонит крутые валы по неве…
Это – питер, это – питер!
Твои ветры с дождём почему-то так нравятся мне…

От панельных хрущоб на гражданке
До центральных фасадов дворцов
Дождь и ветер летят спозаранку,
Пробуждая весь город от снов…

На крутом петропавловки шпиле
В небе ангел летит золотой…
Он давно не мечтает о штиле,
Он привык уже к ветру с водой!..

Над васильевским и петроградской
Снова ветер-разбойник свистит…
Но даже чайки его не боятся,
Как и ангел, что в небе летит…

Держат троицкий мост опоры,
Бьются волны в их серый гранит,
И огромнейший северный город
К непогодам привыкший стоит…

Это – питер, это – питер!
Ветер с балтики гонит крутые валы по неве…
Говорите, что хотите!
Только питерский ветер с дождём очень нравится мне!

(к сожалению, не нашла кто автор)

"ГОРОД НА НЕВЕ

Преклонённые ангелы со светильниками окружают византийский купол Исаакия. Три золотых гранёных шпиля перекликаются через Неву и Мойку. Львы, грифоны и сфинксы там и здесь — оберегают сокровища или дремлют. Скачет шестёрка Победы над лукавою аркою Росси. Сотни портиков, тысячи колонн, вздыбленные лошади, упирающиеся быки...

Какое счастье, что здесь ничего уже нельзя построить! — ни кондитерского небоскрёба втиснуть в Невский, ни пятиэтажную коробку сляпать у канала Грибоедова. Ни один архитектор, самый чиновный и бездарный, употребив всё влияние, не получит участка под застройку ближе Чёрной Речки или Охты.

Чуждое нам — и наше самое славное великолепие! Такое наслаждение бродить теперь по этим проспектам! Но стиснув зубы, проклиная, гния в пасмурных болотах, строили русские эту красоту. Косточки наших предков слежались, сплавились, окаменели в дворцы — желтоватые, бурые, шоколадные, зелёные.

Страшно подумать: так и наши нескладные гиблые жизни, все взрывы нашего несогласия, стоны расстрелянных и слезы жён — всё это тоже забудется начисто? Всё это тоже даст такую законченную вечную красоту?.. "

А.И. Солженицын "Крохотки" (1958-1960)

текст
Отсюда

Иду по городу, не узнавая улиц,
Как будто я не здесь гуляла раньше -
Сто лет назад, от солнца в окнах щурясь,
Вдыхая ветер с Балтики летящий.

Наверно, наша бабушка в блокаду,
Бредя за хлебом старым переулком,
Вот также ничего не узнавала
В завалах серых битой штукатурки.

Прекрасный город, вольный и просторный,
Застывший сон истории трагичной,
Как время новое рукою власти вздорной
Так изуродовало облик твой привычный..

Твои дома - печальные солдаты,
Не ждущие расстрельного рассвета,
Облезлых стен старинные бушлаты
Зияют дырами пустых стеклопакетов.

В твоих прудах отравленного зелья
Кричат тревожно горестные утки.
В твоих садах заложники-деревья
Протягивают жуткие обрубки.

И я иду, бессильно задыхаясь,
Глотая с пылью рвущуюся горечь..
Мой Бог, прошу, спаси то, что осталось,
Закрой от глаз чужих твой дивный город!

Когда из крепости стреляет в полдень пушка -
Трясутся стекла пузырей-убожеств,
Я верю, снимут "бронзовую" чушку
С любимой Академии Художеств...

alert-dog
апрель 2008

Среди огней ночного Петербурга,
по бесконечной скатерти дорог,
вперегонки играя с собственною тенью,
к тебе спешу, когда я одинок.

Еще не распахнул свои объятья
над мрачною Невой дворцовый мост,
уже мне не пошлют свои проклятья
пол сотни красных сторожей дорог.

В твоем окне недельная усталость.
Твой дом и все вокруг желает тишины.
Ее я не нарушу, только малость
побуду около, уйду от суеты.

Вокруг дома и пыльные подмостки,
которые венчают двери в рай.
Закрыты души на замки и кнопки.
В эфире города отборнейшая брань.

Как много лишнего всего и привозного!
Заполонен вокзал и корчатся в углах
мои давно немолодые горожане
в обшарпанных вонючих чердаках.


И я пою, что б не срывать слова и гнев на кулаках.
И я пою, что б не остаться в дураках.
И я пою, про что не напишу в письме,
пою про то, о чем молчу тебе.

Среди огней ночного Петербурга,
по бесконечной скатерти дорог,
вперегонки играя с собственною тенью,
к тебе спешу, когда я одинок.

(Сурганова Светлана)

* * *

Жизнь изменяется.

Такая штука.

Мое Автово было без виадука...

Без ограждений и без перехода

Без такого скопленья народа

Без магазинов сетей не русских

Но были ларьки и дорожкой узкой

По доскам над грязью шагали ноги

Каждая пара своей дорогой.

Так... Остановка - купить сигареты.

Может пивка, если было лето.

Напротив метро (Переходим Стачек)

Гудело с десяток мест злачных...

Недешево... Было ли до ресторанов?

Полташка в неделю не жгла карманов...

Просто ходил и своей парой

Мимо...
Просмотр был всегда даром...

Ведь окна были еще прозрачны

На столиках - телки и всякая всячина...

Гуляла братва... Время тёрок и стрелок...

И с перестрелками и без перестрелок...

Я не был в теме...
Прошелся краем...

На рынке убогом у самых трамваев

Несеверный люд продавал продукты

Крупу, консервы, овощи-фрукты...

Денег хватало наесться без риска

Пельменями или лапшой быстрой...

Братишка работал в хлебном киоске

Теплый батон приносил без спроса...

Удачей было поесть хот-дога,

Не разориться... Но стоил много...

Булка с сосиской...
Не спорить о вкусах!!!

Смешно.
Это было на первом курсе...

Вечер рождал у общаг движуху

Может, с друзьями...
Иль с кем - под рУку...

Ходили-бродили совсем без идеи

Направо - на площадь:

Сидеть на скамейках...

Нарвать сирени...

Скатиться с горок...

Бороться с другом...

Для разговоров...

Налево - к цирку или до танка...

Валяться в снегу...

Пасоваться банкой...

Залезть на памятник - сделать фотку...

Бегать по парку...
Почти без водки!!!

Утром учиться - трамвайной парой,

Чему научился?

Не помню - старый.

(С)
НИКОЛАЙ НИФАНТОВ.

СПАС-НА-КРОВИ

Теперь скажу: тяжеловесный Спас
поставлен на крови царя и террориста -
сюжет трагический. Но отчего ребристый,
лазоревый, глазурный, в завитках,
собор сверкает весело для глаз?
О, Александр больной, о, нищий Гриневицкий!

Две горсти праха спорят до сих пор:
- Тиран, душитель, если б знал ты тяжесть...
- Дурак, мальчишка, если б знал ты тяжесть...
Но общая их повенчала тяжесть -
оплывший цветом, лакомый собор.

Ай, молодцы художники России,
отпраздновали, счистили, замыли,
любая кровь - фундамент для искусств.
И молодцы сапожники России,
собор под склад сначала запустили,
потом взорвать хотели, да забыли...
И он стоит теперь, смертельно-пуст,
неясный символ, странное творенье -
храм Светлого Христова Воскресенья.

1976

(с)
ЕЛЕНА ИГНАТОВА

* * *

Я на улицу выйду. Смердит.
Пот рабочий стекает с трамваев,
важный гость на "Аврору" спешит,
черным бесом метнется, пролает.
Светлоглазый ребенок со мной
(тихий шаг в институтские парки),
пламя прелести кроткой земной
на лице его светит неярко.

Повторяй же: "В провалах, в крови -
словно ласточек гнезда слюною -
силой неутолимой любви
материнской - скреплен надо мною
свод небес". Этот город прими,
заповедник советской России:
жесть и известь, секретных НИИ
низколобых - подъезды пустые.

Начиналась застройка с тюрьмы
и с дворца, где не видно хозяев,
у реки, над которою мы,
как бескрылые птицы, играем.

1974
(с)
ЕЛЕНА ИГНАТОВА.

Темной лентой – дома,
Спящих окон глаза,
На мосту у Фонтанки
Визжат тормоза.
Ветер гонит нещадно
Седую метель,
Залепляя парадной
Старинную дверь.
Чтобы спрятать под снегом,
Сберечь, сохранить
От бездумного взгляда
Истории нить.

Сколько трепетных рук,
Сколько мыслей живых
Прикасалось к литью
Этих ручек дверных..
..Как когда-то весной
Гордый мальчик – поэт
Хлопал дверью, в хмельной
Убегая рассвет..
И тончайшие пальцы
Под лютню дождя
Оставляли звонок,
Никого не дождясь..

Как зимой бесконечной
В глухой «воронок»
Не пускал этот «вырванный
С мясом звонок».
Как в неистовый голод,
В холодную тьму
Дверь скрипела от слез,
Проклиная войну...
.....И мне снится опять,
Что убили ТЕПЕРЬ
Петербургской парадной
Старинную дверь.
=26.03.08=

alert_dog

Когда я вижу цифру девятьсот семнадцать
Всё стынет в сердце и, я знаю, неспроста.
Я вижу лица этих петроградцев.
И город в черно-бело-красные цвета.

Нет, не иначе. Здесь нельзя иначе.
И ветер злой, и лица, и дома.
Все стало так неоднозначно.
Россия стала так обречена.

Обрывки фраз и слов, и мыслей
Разносит снег сквозь улиц лабиринт
И строчки цифр, и листочки писем,
И наш давно осточертевший миф.

И каждый по себе и сам себе икона.
Народ, освобожденный от себя.
Но этот год, он давит, словно кома,
Нас не отпустит, лоб собой клеймя.

23,03,06
моё

* * *

Город черен и точён белой ночью.
Город, я в тебе горю червленой точкой.
Как по вражеской земле, пугаясь шага,
мимо каменной гряды - по оврагу.

Пусто. Чисто. И газоны не дышат,
лучник бронзовый прищурился в нише,
ветер носит запах конского пота.
Зверь ощерен. Камень голоден. Охота.

Жаден жертвенник на Марсовом поле,
кони бронзовые бродят на воле,
в небе бьется пузырем птичья стая,
ходит алая вода под мостами.

Город, город, обезумел, ярится:
в новостройках чудеса реализма -
кто с отбойным молотком, кто с винтовкой,
баба с каменным снопом в изготовку.

Мокрым мрамором в траве - чьи-то пятки...
Город - выследил. Бегу без оглядки,
скрежет двери в темноте -
ох, не вскрикнуть!
Затаиться. Отдышаться. Привыкнуть.

Запах бедности,
недавней побелки...

1973
(с)
ЕЛЕНА ИГНАТОВА.