я нарежу тебя мелкими кусочками
так же, как и ты мою душу.
продам на чёрном рынке на опыты
всю. по частям. оставлю на память
только руки.
я тебе не говорила, что мне нравятся твои руки?
и всё. больше мне от тебя
ничего не нужно.
(с)

О.. это будет плагиат всех вас, всех их, всех кого не знаю и видеть не могу. плагиат всех. но что самое главное - меня там не будет

... я буду любить тебя, пока не устану.
а потом я продам тебя по кусочкам,
как свою любовь когда-то,
потому что ты не хотел взять всю.
да. и буду уверена, что права

наверное, когда нечего сказать, можно смело ставить смайл. и тебя поймут. потому что им тоже часто нечего сказать. и они тоже часто ставят смайлы. а если не знаешь, какой смайл ставить - грустный или весёлый. можно сказать ага. или угу. и тебя опять все поймут. потому часто бывает, что не знаешь грустный или весёлый ставить смайл.

Так странно...
за два дня заставить себя привязаться к человеку, чуть не влюбиться
а потом за один вечер заставить себя забыть.
странно.
[541x400]

все мои телефоны безбожно шипят
но самое обидное - я научилась вовремя поддакивать
так, что многие не замечают,
что я их не слышу.
обидно.
ибо я хотела услышать
кого-то

когда пишу много... чувствую себя пустой... или просто перестаю быть всего лишь собой. и в меня помещается весь мир.

Он смеялся.
А когда он смеялся, она была совсем слаба и не могла ему противиться. И не понятно, что являлось причиной. Может, из-за его смеха она слабела. А может ему просто смешно было смотреть на неё слабую.
- не смейся, пожалуйста. – она никогда не картавила это слово. Оно было высшим словом из всех возможных и в её речи никогда не заменялось на упрощённые аналоги.
- почему? Мне казалось, тебе нравится, как я смеюсь.
- тебе казалось
А на самом деле ей и вправду нравилось. Она казалось себе лучше, когда слышала его смех ей казалось, что всё плохое в ней испаряется, когда он смеётся. Она пыталась поймать пар, как кошка, потому что она не умела быть хорошей.
-хорошо, не буду
И она снова ощутила себя обычной и земной и с дурацкими проблемами и заморочками. И такой… неживой. А ей хотелось жить. Жить его вымышленной жизнью.
-знаешь, мне нравится твой голос.
Он молчал. Чувствовал подвох
-такой… странный. Необычный. Ни одно красивое описание в голову не приходит.
Он внимательно смотрел на неё. Но не в глаза. Потому что даже вымышленный человек боится пустых глаз.
-и знаешь… так странно… не могу жить, когда ты не смеёшься.
Она ожидала ответа. смеха А он молча улыбнулся.


и не надейтесь... продолжение следует...

Иногда я смеюсь
Иногда даже искренно.

Научите меня делать кукол вуду.
Тогда вы все умрёте. Красиво. Счастливо. Обещаю.
[450x670]

типа эпиграфа
Маленькие червячки букв
Изъедали бумагу
Разъедали кислотой
А она всё писала
И не могла остановится.
Она разводила червячков
В банках. А потом -
Выпускала на бумагу
И они рисовали
чернильными телами
разные глупости


- я тебя люблю
- ага. И я тебя.
- но я тебя придумала. Откуда ты знаешь, что и вправду любишь меня?
- я не знаю. Но надеюсь на это всем своим придуманным сердцем

Однажды, когда они сидели на стене и думали, кто спрыгнет раньше, он спросил её:
-какой я?
Она задумалась. Раньше ей никогда не приходило в голову размышлять о том, каков он, её Тень. Он просто был. И это означало для неё гораздо больше, чем любые прилагательные великого и могучего.
-ты… - она попыталась мыслить вслух, но и это не получилось. – ты как белый шоколад. Вроде я тебя не люблю, а вроде и не могу без тебя. И вроде правильнее было бы любить горький, это красивее… Но ты белые и если бы ты был не шоколадом, я бы сказала, что пушистый. Но шоколад не должен быть пушистым, иначе он невкусный. А ты вкусный. Как сало.
А он никогда не думал. Ему было нечем. Ибо она не смогла придумать, что у него в голове. И тогда он спросил:
-а какая ты?
-я? Как рыба на асфальте. Все думают, я умираю. И могут даже поднять-пожалеть. А на самом деле я просто смеюсь над ними. Тихо так, беззвучно. А они не понимают.

и не надейтесь... продолжение седует...

Часть 1
Сочиняю потихоньку
Себя. Подгружаю.
«Обновить страницу»
Ага_да. И меня заодно.
Я буду хорошей…
Пока не убью кого-нибудь

Часть 2
Сочиняю потихоньку
Вас. Ибо какие-то вы
Ненастоящие. Я реалистичней
Придумываю,
Чем вы есть
И я так хорошая...
Ибо пока никого не убила.
(с)

А кто-то играл на фортепиано
И тихий звук
(звук, о котором она так давно мечтала)
Струился сквозь неё,
Застревая где-то в районе спины.
Как раз там, где когда-то застряли ножы
Оставленные на память
Друзьями.
(с)

А они были золотыми и белыми…
А они кружились в её голове
Иногда вылетали через пустые глазницы…
И тогда затухали в ночи…
Не выдержав смыкающегося мрака
И тьмы.
Они привыкли к собственному свету,
Отражающемуся от стенок её черепа.

И вся она светилась изнутри их светом
Потому что ёе свет потух уже давно.
(с)

О, если бы ты был настоящим,
стала бы тебе подругой,
шептала бы нежно ночами
юго, мой юго, юго...

Я ручная, не бросай...

Блин. Вот и всё моё состояние. Просто блин.

Ага... я сейчас дойду до того момента, когда начнусочинять. Вас, блин. Я сейчас придумаю такое, будто рядом со мной люди есть. И я этих людей, как ни странно, люблю. Ага_да. Чёрт. Такая тень, наверное. а ведь я могу. и сочиню. и мне же будет плохо/хуже. Ага_да

Брежу. или бредю. нет, скорее все же брежу.

по-тихоньку. я придумываю себе кого-то. да... голоса в голове и любовь до гроба. а ведь и не надо просить убить меня. сама могу.
[425x319]

Мне вот интересно, если я вдруг умру... ты узнаешь об этом?

Принимаются заявки на влюблённость.
Вы предлагаете кандидатуры - я влюбляюсь.
Желательно предлагать хороших людей или старых знакомых.
Если не сложно - продублируйте это сообщение в своём дневнике
с моим номером ICQ или e-meilом
Заранее спасибо

В колонках играет - горе по небу шагает
Настроение сейчас - отсутствует

Страха не было, это она понимала совершенно ясно. Но в то же время не было и приятного чувства спокойствия. Она казалась себе вирусом, проникающим в ничего не подозревающий организм. Во всём происходящем чувствовался какой-то фарс, какая-то непонятая усмешка и чужеродный юмор.
Коридор вокруг казался нарисованным, и Миа чувствовала себя в нём совершенно посторонней. Откровенно говоря, она и была в нём посторонней. Её никто не приглашал, не звал и не ждал. «Возможно, - думала Миа, - если бы меня здесь ждали, хоть фонарики бы повесили… А то темно как-то…»
Коридор уходил вниз. Иногда Миа видела по бокам разветвления, но идти туда совсем не хотелось. К тому же, когда знаешь, куда идти, сворачивать – глупость. «Хоть и не страшно… но мало ли что, там за углом?» думала она.
В глубине, казалось, кто-то плакал. Плач был совершенно особенный – без всхлипов или завываний. Скорее это были даже ощущения, чем звуки. Девушке казалось, что футболка намокла от слёз и чьё-то холодное тело прижимается к ней. Это было наваждение, она понимала. Потому что майка была сухой, и, несмотря на темноту, никто не мог подойти к ней так близко. Но ей хотелось плакать. То ли вместе с этим существом, то ли вместо…
Не заметно для себя, Миа дошла до гримёрок. Она остановилась, чтобы стряхнуть наваждение и объяснить, хотя бы для себя, что она хочет получить внутри этой комнаты.
* * *
Миа не любила цирк, она поняла это уже давно. Она не любила клоунесс, у которых под слоем грима можно было обнаружить морщинистое немолодое лицо. Не любила она и толстых клоунов с нарисованными носами и большими ботинками. При одном взгляде на них ей становилось безмерно грустно. Ведь не могут же они работать за те гроши, что им платят? Они работают за радость, которую приносят детям, понимала она. Но какие сейчас дети? Единственные шутки, которые приносят им радость, – самые жестокие шутки. Или не самые. Когда кто-то падает и больно ударяется. Когда кого-то подставили. Когда кто-то попал в нелепое положение… Как этому можно радоваться, недоумевала она? И ей становилось ещё жальче этих чёртовых клоунов, которые не могли подобрать себе работу, где она бы не видела их и не жалела…
Поэтому Миа и сама не понимала, что она здесь делает. Но ей хотелось сделать что-нибудь. Снять с себя обузу этой жалости. И почувствовать себя свободной… от чувств. Как сделали уже её подруги и друзья. Ей хотелось неожиданно ворваться в гримёрку и увидеть, что клоуны тоже люди. Увидеть, что они пьют пиво, включают тупые мелодрамы, блокбастеры или футбол… Клоуны должны быть людьми!
С этой мыслью она рывком открыла дверь. Комната казалось ещё бесцветнее, чем коридор. И ещё более нежилой. Из мебели там стоял лишь огромный шкаф, в котором была свалена в кучу вся одежда. Кроме него, в комнате была чугунная раковина. Стен комнаты было не видно, все они тонули в темноте, как в стакане с кока-колой.
Видимо, выступление закончилось недавно, потому что все клоуны стояли в очереди к раковине. Они даже не заметили, что кто-то нарушил их одиночество. Они продолжали молча стоять , не смотря ни друг на друга, ни на Мию.
-Эй…
Никто не ответил.
-Ау-у! Меня кто-нибудь слышит?
Ситуация вдруг напомнила Мии первую сцену из Тома Сойера. Хотя там его вроде по-другому звали… И он не стоял прямо напротив тётушки Полли…
Миа стояла, не двигаясь, минут пять, ждала хоть каких-нибудь действий, но тщетно. За это время несколько человек успели отмыть лицо и, так и не поворачиваясь к Мии, отойти вглубь комнаты.
Девушка устала ждать. Она чувствовала себя просто ужасно, будто только что была поймана с поличным при воровстве в доме лучших друзей. Её хотелось убежать отсюда как можно быстрей, но она не могла. Она чувствовала здесь если не тайну, то какой-то секрет. И она понимала, что если уйдет сейчас, то больше не заставит себя вернуться. Не из-за страха. Из-за всепоглощающего чувства вины.
Миа шла вдоль очереди, рассматривая клоунов. Они были, что называется, «на любой вкус» - с синими носами и большими бантами, на ходулях, мимы, Арлекины, Пьеро… Почему-то вспомнилось…
когда Миа была маленькой, она вместе с мамой ездила в театр. Потом они заехали к маминой сестре, попили чаю… Возвращались домой уже поздно, около одиннадцати. Для маленькой Мии это был самый длинный день. Очень хотелось спать. Девочка почти уснула на заднем сидении такси, но пред сном ей запомнился кадр – тётеньки с ярко разрисованными лицами и в некрасивой оборванной (или просто очень короткой?) одежде стояли возле сверкающих баров и клубов…
«Ну к чему эти глупые воспоминания?!»- сердито подумала Миа.
И широким шагом, уже не останавливаясь, дошла до первого человека в очереди. Он даже не обратил на неё внимания. Выдавив на руку немного жидкого мыла с запахом альпийских Читать далее...

Так и знайте.
[538x373]

Интересно, а сложно быть интересным человеком?
Таким, чтобы тебе посвящали стихи, книги, мысли, посты. ЧТобы твой образ входил в умы людей и оставался там навсегда, до самой их смерти, освещая их жизни одним лишь воспоминанием... Хотела бы я быть... Кем? Пустой вопрос.
Я читала посты, стихи, рассказы, посвящённые таким людям. Когда-нибудь я и сама посвящу целый рассказ человеку, который... которого и нет на самом деле. Я его выдумаю, но он будет не менее реальный, чем те, о которых читала.

Наверное, это всё-таки сложно. Надо оправдывать ожидания необычайности, странности. Надо быть многогранным, чтобы понравится всем. И это не ложь. Это просто жизнь такая. Жизнь для всех. Чтобы осчастливить как можно больше людей, чтобы оставить в их памяти неизгладимый след. Чтобы люди влюбились в вас. Такой человек должен быть спокоен изнути и будто светиться. Это катострофически сложно. Поэому я никогда не буду такой. Поэтому я буду писать о таких людях.