Затянись мною в последний раз,
Ткни меня мордой в стекло,
Дави меня, туши мою страсть.
Буду дымить назло.
Боль на фильтре грязным бурым пятном -
Все, что мне от тебя останется.
Урна - мой будущий дом,
И вряд ли мне там понравится.
Серым пеплом осыпятся вниз
Те мечты, что не сбудутся никогда.
Меня вряд ли раскурят на бис.
Шанс, если и есть, то один из ста.
Тебе травиться никотином моим,
Тебе кашлять моими смолами.
Выдыхай скорей мой последний дым
И закрывай окно, а то холодно.

Выдыхай скорей мою душу наружу, ей тесно,
В твоих легких так мало места.
Выдыхай скорей мою душу наружу, ей тесно,
В твоих легких так мало места.
Но если честно, во всем виноват я сам.

Наша лестница в небо оказалась расшатанной стремянкой,
Годной лишь на то, чтобы достать с антресоли банку.
Но я готов был и по ней карабкаться к облакам
Назло запретам и закрытым изнутри замкам.
Порой казалось цель близка, скоро доползу.
Я с собой тебя звал, но ты оставалась внизу.
Поднимала глаза, просила вернуться назад,
А я не слезал, все твердил тебе про небеса.
Думал, что сам могу решать за двоих людей.
Думал, что нам станет лучше от моих идей.
И цепляясь за надежду, как за одежду репей,
Становился дальше от тебя еще на ступень.
Но лестница в небо оказалась расшатанной стремянкой,
Годной лишь на то, чтоб достать с антресоли банку.
Возьму подмышку, отнесу в кладовку - пусть пылится.
Прости за все и, ради Бога, перестань мне сниться.

Выдыхай скорей мою душу наружу, ей тесно,
В твоих легких так мало места.
Выдыхай скорей мою душу наружу, ей тесно,
В твоих легких так мало места.
Но если честно, во всем виноват я сам.
(с) Noize MC.

Теперь, когда ее легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом
облачном небе, в этом холодном весеннем ветре, и на моих коленях лежит
тяжелый, как силикатный кирпич, том Бунина, я иногда отрываю взгляд от
страницы и смотрю на стену, где висит ее случайно сохранившийся снимок.
Она была намного моложе меня; судьба свела нас случайно, и я не
считал, что ее привязанность ко мне вызвана моими достоинствами; скорее,
я был для нее, если воспользоваться термином из физиологии, просто
раздражителем, вызывавшим рефлексы и реакции, которые остались бы
неизменными, будь на моем месте физик-фундаменталист в академической
ермолке, продажный депутат или любой другой, готовый оценить ее смуглую
южную прелесть и смягчить ей тяжесть существования вдали от древней
родины, в голодной северной стране, где она по недоразумению родилась.
Когда она прятала голову у меня на груди, я медленно проводил пальцами
по ее шее и представлял себе другую ладонь на том же нежном изгибе -
тонкопалую и бледную, с маленьким черепом на кольце, или
непристойно-волосатую, в синих якорях и датах, так же медленно
сползающую вниз - и чувствовал, что эта перемена совсем не затронула бы
ее души.
Я никогда не называл ее полным именем - слово "Вероника" для меня
было ботаническим термином и вызывало в памяти удушливо пахнущие белые
цветы с оставшейся далеко в детстве южной клумбы. Я обходился последним
слогом, что было ей безразлично; чутья к музыке речи у нее не было
совсем, а о своей тезке-богине, безголовой и крылатой, она даже не
знала.
Мои друзья невзлюбили ее сразу. Возможно, они догадывались, что
великодушие, с которым они - пусть даже на несколько минут - принимали
ее в свой круг, оставалось просто незамеченным. Но требовать от Ники
иного было бы так же глупо, как ожидать от идущего по асфальту пешехода
чувства признательности к когда-то проложившим дорогу рабочим; для нее
окружающие были чем-то вроде говорящих шкафов, которые по непостижимым
причинам появлялись рядом с ней и по таким же непостижимым причинам
исчезали. Ника не интересовалась чужими чувствами, но инстинктивно
угадывала отношение к себе - и, когда ко мне приходили, она чаще всего
вставала и шла на кухню. Внешне мои знакомые не были с ней грубы, но не
скрывали пренебрежения, когда ее не было рядом; никто из них,
разумеется, не считал ее ровней.
- Что ж твоя Ника, на меня и глядеть не хочет? - спрашивал меня
один из них с усмешечкой. Ему не приходило в голову, что именно так оно
и есть; со странной наивностью он полагал, что в глубине никиной души
ему отведена целая галерея.
- Ты совершенно не умеешь их дрессировать, - говорил другой в
приступе пьяной задушевности, - у меня она шелковой была бы через
неделю.
Я знал, что он отлично разбирается в предмете, потому что жена
дрессирует его уже четвертый год, но меньше всего в жизни мне хотелось
стать чьим-то воспитателем.
Не то, чтобы Ника была равнодушна к удобствам - она с
патологическим постоянством оказывалась в том самом кресле, куда мне
хотелось сесть, - но предметы существовали для нее только пока она ими
пользовалась, а потом исчезали. Наверное, поэтому у нее не было
практически ничего своего; я иногда думал, что именно такой тип и
пытались вывести коммунисты древности, не имея понятия, как будет
выглядеть результат их усилий. С чужими чувствами она не считалась, но
не из-за скверного склада характера, а оттого, что часто не догадывалась
о существовании этих чувств. Когда она случайно разбила старинную
сахарницу кузнецовского фарфора, стоявшую на шкафу, и я через час после
этого неожиданно для себя дал ей пощечину, Ника просто не поняла, за что
ее ударили - она выскочила вон, и, когда я пришел извиняться, молча
отвернулась к стене. Для Ники сахарница была просто усеченным конусом из
блестящего материала, набитым бумажками; для меня - чем-то вроде
копилки, где хранились собранные за всю жизнь доказательства реальности
бытия: страничка из давно не существующей записной книжки с телефоном,
по которому я так и не позвонил; билет в "Иллюзион" с неоторванным
контролем; маленькая фотография и несколько незаполненных аптечных
рецептов. Мне было стыдно перед Никой, а извиняться было глупо; я не
знал, что делать, и оттого говорил витиевато и путано:
- Ника, не сердись. Хлам имеет над человеком странную власть.
Выкинуть какие-нибудь треснувшие очки означает признать, что целый мир,
увиденный сквозь них, навсегда остался за спиной, или, наооборот и то же
самое, оказался впереди, в царстве надвигающегося небытия... Ника, если
б ты меня понимала... Обломки прошлого становятся подобием якорей,
привязывающих душу к уже не существующему, из чего видно, что нет и
того, что обычно Читать далее...

когда ничего не имеешь - не страшно. а когда что-то появляется, свое, такое близкое и дорогое, становится страшно... наверно терять страшнее всего, особенно когда так долго искал и вот, кажется, нашел... бац - и нету! жуткое чувство...

Это эпилог фильма ДУХ ВРЕМЕНИ Брюса Стерлинга.
Управление обществом через страх и разделение совершенно лишило человека чувства власти над реальностью. И этот процесс шел многие столетия и даже тысячелетия: патриотизм, национальность, богатство, классы и любая другая придуманная форма разделения людей служила созданию подконтрольного человечества, послушного воле горстки людей. "Разделяй и властвуй" - вот их девиз. И пока люди будут ощущать себя лишь частью, не замечая целого, они будут отдавать себя в полное рабство. Те, кто за занавесом, знают это и они также знают, что как только люди узнают правду о своем месте в этом мире и правду о силе, данной каждому человеку изменить мир, весь призрачный Дух Времени, за счет которого они живут, рассыплется как карточный домик.
Вся система, в которой мы живем, вдалбливает нам, что мы бессильны, что мы слабы, что обществом управляет зло и преступность - все это брехня! Мы сильны, прекрасны и удивительны! Нет никаких причин, чтобы не понять, кто мы есть и куда мы идем, и нет никаких причин, чтобы человек не владел своей силой. Мы необычайно сильные существа!
Я думаю, что провел первые 30 лет своей жизни, пытаясь стать чем-то, я хотел добиться успеха в теннисе, в школе, в институте... И на что бы я ни посмотрел с этой точки зрения, мне всегда чего-то не хватало: "Вот, если бы я добился успеха в чем-то..." Я понял, что играл не в ту игру, потому что игра то заключалась в том, чтобы понять, КТО Я УЖЕ ЕСТЬ.
Наша культура приучает нас обращать внимание на разницу. Вот вы смотрите на человека - и это тут же включается: светлее, тупее, старше, моложе, богаче, беднее... Различия - это наша система измерений, мы их классифицируем и раскладываем по полочкам и мы видим других ОТДЕЛЬНО ОТ СЕБЯ. Мы видим только то, что различно. Одно из самых ярких переживаний - быть с другим человеком и вдруг увидеть, что он в чем-то похож на тебя, он ничем не отличается. И ты понимаешь, что, в сущности, и ты, и я - одно. ДРУГИХ - НЕТ, ВСЕ - ОДНО!
Я не родился Ричардом Альбертом - я родился человеком, а уже потом научился быть тем, кто я есть: плохим, хорошим, благополучным или нет. Всему этому я научился по ходу жизни.
"Когда власть любви превзойдет любовь к власти, настанет мир на земле" (Джими Хендрикс)
Все, что работало раньше, все, что разжигало безумные страсти: расовые, сексуальные, религиозные, больше не работает! Появляется новое сознание, которое воспринимает Землю как единый организм, и мы понимаем - ОРГАНИЗМ, КОТОРЫЙ ВЕДЕТ ВОЙНУ САМ С СОБОЙ, ОБРЕЧЕН.

Билл Хикс заканчивал свои выступления так.
Жизнь - это как катание на аттракционе. Пока вы там, вы думаете, что это реально. Такова сила нашего воображения. Вас подбрасывает вверх и вниз, вас бросает в дрожь, яркие цвета, музыка громкая, вам весело пока, некоторые кружатся на этой карусели уже долго и задаются вопросом "Это реально? Или это просто аттракцион?" Кто-то опомнился, вернулся на землю и они говорят: "Не волнуйтесь! Не бойтесь! Это просто аттракцион!" И мы убиваем их...
"Заткните его! Я слишком много вложил в этот аттракцион! Застрелите его! Как же мои проблемы и страхи, как мой банковский счет, как моя семья? Вот моя реальность!"
А это просто аттракцион, а мы убиваем тех, кто говорит нам об этом - замечали? И мы позволяем демонам творить мерзости, но не это главное. Это всего лишь аттракцион и мы можем все изменить, как только захотим. ЭТО НАШ ВЫБОР! Нет усилий, нет борьбы, нет работы, нет денег, нет сбережений! ЭТО ПРОСТО ВЫБОР, КОТОРЫЙ МЫ ДЕЛАЕМ ПРЯМО СЕЙЧАС, ВЫБОР МЕЖДУ СТРАХОМ И ЛЮБОВЬЮ...

те, кто вчера рассылал по аське сообщение о смерти Л. Якубовича. Неужели люди настолько опустились, что желают смерти кому-то? Интересно, что вместо сердца у того, кто все это начал... Люди, ЯКУБОВИЧ НЕ УМЕР! Проверяйте информацию прежде чем что-то кому-то пересылать...

Ведущий радио "Маяк" Геннадий Бачинский погиб в автокатастрофе

Ведущий радио "Маяк" Геннадий Бачинский погиб в автокатастрофе в Подмосковье. Автоавария произошла около 16:00 мск в городе Калязин. По предварительным данным ИТАР-ТАСС, журналист, находившийся за рулем автомашины "Фольксваген Гольф", ехавший в сторону Сергиево-Посада, попытался обогнать грузовик и выехал на полосу встречного движения, где столкнулся с грузопассажирским автомобилем Фольксваген. От полученных травм Бачинский скончался на месте. Во второй машине 3 человека получили ранения.

Бачинский родился 1 сентября 1971 года, в Алтайском крае. Геннадий Бачинский окончил Санкт-Петербургский Государственный Электротехнический Университет. В конце апреля прошлого года Геннадий получил премию Радиомания в номинации "Лучшее утреннее шоу". Его творчество давно вышло за рамки радиоэфира. Помимо радиопередач по утрам, он также успевал вести телепроекты и сниматься в кино. На "Маяке" он проработал около полугода. У Геннадия Бачинского остались вдова и двое детей.

всех вас с наступившим годом! и не лезьте в мышеловку за халявным сыром =)

Давай приколемся - пройдем по бордюру крыши,
Будем говорить друг другу голосом потише,
О том, что будем делать, как придем домой,
Я буду под тобой или ты подо мной.
Давай приколемся, как будто светофора нет,
Пойдем вперед под колеса на красный свет
Или поедем на автобусе куда-нибудь,
А денег на билет у нас с тобой как будто бы и нет.
Или нажремся водки и пойдем к твоим родителям
Или к моим, и подтвердим что ты беременна.
Давай в аптеке купим сотню презервативов,
И подарим им – всем некрасивым.
Давай приколемся, как будто потеряем память
И что друг друга не понимаем и впервые видим.
А вечером в кино на самый дерьмовый фильм.
Да к черту оно все пошло! К черту этот мир!
Давай крикнем в окно то, что мы думаем об этих людях.
Давай рядом проснемся, а вставать не будем.
Давай угоним тачку и подарим ее школьникам, - давай приколемся!

Давай приколемся как будто мы умерли вдвоем в один день,
Напишем на стене кровью какую-нибудь хрень.
Давай не будем говорить друг с другом,
Ты прогонишь моего друга, а я твою подругу.
Давай приколемся хотя бы как-нибудь, хотя бы пять минут и люди не поймут,
Да к черту пусть идут, я не держу их тут, мне плевать, что обо мне подумают,
А иначе в дурдом упрячут, смирительную рубаху напялят и никак иначе.
А пока люди воюют и делают детей, давай приколемся, эй эй!

Вся суматоха – мне пох. С тобой мне хорошо, без тебя плохо,
Мы живем как крысы лабораторные, подчиняясь чьим то устоям, законам.
Давай приколемся – мне этого не хватало, серость дней достала, забав мало,
Давай приколемся сидим ничего не делая, займемся делом, займемся делом!

Давай приколемся, найдем иголку в стоге сена,
в теплой ванне перережем свои вены.
Матами распишем всю кремлевскую стену,
Давай приколемся и станет море по колено!
Давай приколемся возьмем баян и ускоримся,
Откинемся на спину, пеленой сна укроемся,
Давай приколемся в порнухе снимемся,
Давай приколемся, давай приколемся!

Как Бони и Клайд будем грабить банки,
Зимой сядем на велик, летом на санки.
Давай приколемся, проведем ночь на кладбище,
Засадим поле коноплей и там устроим пастбище
Создадим друг друга восковые фигуры,
Я откликнусь на дурака, а ты на дуру.
Посвятим друг другу повести,
Давай приколемся, давай приколемся!

Давай подруга всю в доме перебьем посуду,
И пусть соседи по площадке слышат нашу ругань,
Потом друг другу громко скажем, что расстаемся,
Или давай поженимся и сразу разведемся.
Давай накуримся прямо на крыльце отдела,
Заботясь лишь о том, чтобы фольга не прогорела,
И на ментов потом посмотрим крайне удивленно,
Мол мы не знали, что это противозаконно.
Давай приколемся в рулетку русскую сыграем,
Ну так чтоб ни один, а шесть патронов в барабане,
Давай приколемся, на осечку понадеемся,
Вдруг повезет и мы с тобою все же не застрелимся.
Давай представим, что у нас есть крылья,
И что мы сможем полететь, если поверим сильно,
А взлетной полосой пусть станет крыша небоскреба,
И пусть о нас напишут, в статье про пару долбоебов,
Взявшихся за руки, чтобы вместе разбиться,
С ума сошедших и себя вообразивших птицами,
Наши с тобой портреты будут во всех газетах,
Мы станем знаменитыми, жаль что посмертно,
Журналисты решат, что мы с тобой адепты какой-нибудь нелепой секты,
По хую на это, просто давай приколемся,
Весь мир один большой прикол,
Где дураки смеются над делами дураков.
Давай приколемся!!

Ты взлетал выше звезд и упал в океан...

хорватия обыгрывает англию 2:0...

Настроение сейчас - ...

Научите летать и не падать
Тая в утреннем небе звездой
Обрушаться шальным снегопадом
Превращая весь город в седой

Научите смеяться так звонко
Как весной по асфальту ручьи
Забираться тихонько под ворот
И ласкать нежно кудри твои

Научите не плакать в подушку
Чьи-то слезы мешая с дождем
И в лесу долго слушать кукушку
Веря в то, что еще поживем.

В колонках играет - психея - весна

Сегодня слушая музыку, поймал себя на мысли, что песня Психеи "Весна" у меня практически стала саундтреком этого времени года. Сразу перед глазами грязный снег, слякоть, проносящиеся машины, хмурые лица людей и стучащие трамваи. А у вас есть такие песни? Которые четко ассоциируются с каким-нибудь временем года или может месяцем?

В колонках играет - neversmile - самый верный враг

вчера я наконец-то увидел ангела. никогда бы не подумал, что ангелы любят бананы и носят джинсы, как у меня. хотя важно ли это? наверное, нет

Это цитата сообщения Алёнушка_Лето Оригинальное сообщение

что хочешь...

Стою на грани... в бесконечность...
Психоделического мира вечность...
Меня затягивает... глубже, ниже...
И мне не выбраться без помощи, пойми же...
Любовь под LSD и алкоголем?..
А просто трахаться себе мы не позволим!
Ну что вы, мы совсем другие! Да!
Нужна лишь ложка, вата и вода...
Черту реальности стирая...
Живьём и изнутри сгнивая...
По лезвию ножа идти...
Где нет обратного пути...
Хотя он есть... но мы его не видим...
И всех и вся мы тихо ненавидим...
Когда перестают сверкать цвета...
Когда заканчивается кислота...
Когда дорожки радости пустынны
Мы дома для родных чисты, невинны...
Мы ложь вдыхаем вместе с дымом сальве...
Эй, там! Постойте кто-нибудь на палеве...
Свобода мыслей, расширение сознаний...
По краю мозга в бесполезности скитаний...
я задаю себе вопрос... смотрю в окно...
"Что будет дальше?" Я не знаю. всё равно...
На улице играют дети и весна...
Семь граммов, знаю... дальше ти-ши-на.