В колонках играет - джазовые щеточкиНастроение сейчас - напряженно-апатичное,раздраженно-пофигистичное и отсутствующие.фака.фака.осень.муторно и мутно.мерзопакостно холодно,но не по-зимнему,а бесцветно и вяло.пробивает гавнопоэзию.опять же.фака.чего-то хочется.зимы,наверно.и пряников.или тех вкусных конфет.совсем из раннегг детства.подущечки коричневого цвета,но не гладкие,а покрытые какой-то волшебно-фееричной пудрой...
рельсы.
не мы растем анемонами японскими,
мы только курим с жаждою слова;
не мы появляемся некими Бродскими,
что в ночь умирая, рождаются снова.
и где-то в Таиланде, осколке от рая,
нас помянут тихим шелестом птицы,
и там, где на карте читаешь «Потайа»,
нам никогда не удастся проститься...
ты не приходил, не звонил, не стучал
в открытые двери, разбитые окна,
ты забывал, уходил и молчал,
внезапно встречая, роняя лишь : «кто ты?»
ты не вернешься зимою и летом,
ты не пришел для того, чтоб уйти:
мы просто случайно текилою где-то
разлились на темном трамвайном пути.
но не пересеклись в перспективе рельсовой,
как Лобачевский когда-то предсказывал,
лучше б родился он адмиралом Нельсоном
и сказки о море детишкам рассказывал.
а раньше, бывало, не спали мы двое,
в стареющем мире пустынных постелей
молчали о многом, что больше, чем «кроме»,
о том, что так сильно и разно хотели.
о новом.
мои глаза птицами склеваны-
не смотри на меня дольше положенного:
там Лиловой бесцветность малевана,
всё из отсутствия признаков сложено.
ты чужой и понятный до нежности,
запакован в иллюзию ясности.
а вокруг вместо лиц- промежности,
предоставленные общей гласности.
из осколков времени сотканный,
раб шизойдного самосознания.
память-хлам и обрывки с фотками
без клавиши "Del" для ненужного знания.
плавят жизнями одиночество,
лижут взглядами с вожделением,
в книге пишут имя и отчество.
приговор:"псих.в отделение."