Жениться нужно было на той, изящной, без косметики, без каблуков. Теперь ты понял, дубина? Вон как она выглядит, через двадцать лет. А Кирюха уехал в Америку, уехал и был таков, а у Андрея машина, впрочем, машины у кого теперь только нет. Мальчики растолстели, девочки вышли замуж, девочки демонстрируют кольца и вырезы модных кофт. Кто-то родил тогда еще, а ведь кто-то еще тогда уже надеялся, что бездетен. Особенно из мужиков.
Половина родили девочек, половина не ладят с соседями, половина ушли в религию, хорошо хоть, не все в одну. Но даже и захотели бы, все равно не дружили бы семьями, мы ж не можем выбрать одну на всех - ладно школу, а то страну. В переодетых мадоннах пойди узнай девочек в белых фартуках. Какого черта ты тогда не женился на той, изящной? Какая была синица в руках! Стой теперь, рот разевай на чужой каравай, простая задача для школьника. А не ходил бы ты в школьниках – ходил бы в дворниках.
Бывший очкастый мальчик, ты лучше взбирайся в горы, или проветривай темя в автомобиле длинном, но не пересекайся с теми, кто помнит тебя летящего по школьному коридору цвета убитой глины. Тебя не позвали в кино в воскресенье, натравили собаку в субботу, в среду скинули без разрешенья в очень холодный сугроб, и ты бежишь, отплевываясь от собственного сопенья, откашливая терпение с жалобной рвотой взахлёб.
И прошло уже столько времени, ты осилил науку нежности, ты осилил науку странности и немного науку старости, а в том коридоре по-прежнему ты бежишь как дурак от горести, освещая дорогу пламенем оглушительной детской ярости. А тебя приглашают, радушные, не помня, что переброшены обиды горючие самые через твое плечо - и они ведь правы, послушай, они, да и та, хорошенькая, что вышла в итоге замуж за кого-то еще.
Половина родили мальчиков, половина гуляют за полночь, половина жалуется на горе: статистика теплых тел. И никто не может тебе помочь, потому что тебе уже не помочь, ты же умер в том коридоре, умер, пока летел. И сегодняшнее хотение, и сегодняшние сплетения согревают тебя настоящего, он-то вполне живой. А вот если бы та, хорошенькая, без каблуков, изящная, стала твоей тогда еще - была бы теперь вдовой.
А теперь и она не вдова никак, и тебе хорошо, ты давно не враг ни своих друзей, ни чужих собак, и не прячешь дневник на своем столе и не плачешь с утра "доколе". Только носишь под майкой товарный знак, как глубокий ожог, как командный флаг, как зрачок в глазу, как шрам на скуле, как сердечко, испачканное в золе, как татуировку "возьмем Рейхстаг", как коронный удар для дворовых драк: «я когда-то учился в школе». (с) lj_neivid


[400x344]
чтобы любить - не важен разный цвет ваших религий и расположение домов в противоположных концах земли,
чтобы любить - надо просто друг у друга быть.
(с)
птица-джаз
Они сказали, что так будет лучше… Это был мой последний день, а мне не позволили Его увидеть. Неужели наличие белых халатов на их телах, даёт им возможность распоряжаться моими жалкими, безвозвратно уходящими за спину, часами. Ну откуда им известно, как для меня и Его будет лучше. Врачебные предрассудки.
Я осталась одна в больничной палате. Раньше я видела в фильмах, как умирают люди. Это вызывало жалость, сочувствие, и иногда даже слезы (при хорошей игре актеров). Но сейчас не было ничего того, что я наблюдала на экране. Ком в горле, боль, сок на тумбочке, что купила вчера мама. Мне не нужно ничего. Обидно не то, что Бог выбрал именно меня, а то, что я не увижу Его и не смогу попросить прощения за тот вечер, когда я обиделась на то, что Он не позвонил. Как сейчас это не важно, точно также как и не важны витамины в соке. Мама…
Клыками в шею вцепилась жалость к себе. Я – добыча.
Начала вспоминать, как мама гладила меня и плакала, когда я болела ангиной, как она покупала за последние деньги подарки на Новый Год, как мы ели виноград на балконе утром… Мне захотелось ее поцеловать и сказать, чтобы она не сердилась, что я не виновата, ни в чем не виновата…
Кому я передам эстафету, в чьем теле буду жить, и буду ли..? Задавать вопросы было крайне нелепо – ответов не будет, как и меня через пару-тройку часов.
Тут же я увидела нас с Ним в прошлой зиме, идущими против ветра, и тогда Он сказал, что не предаст и будет всегда рядом. Мне было очень противно наблюдать за собой, так как я врала Ему. Он ничего не знал, а я уже знала. Не хотелось верить в то, с чем нужно было смириться. Мне до конца хотелось видеть Его шрам на левой руке, гладить бороду, застегивать верхнюю пуговицу на рубашке, будить утром…
Ночью, на последнем дыхании, когда я уже не могла разобрать, чьи лица склонились над моей постелью, а перед глазами все плыло, я поняла, что, на самом деле, врачи меня обманули. Ему было разрешено меня увидеть . Он сам не захотел. Испугался. Но было уже поздно и невозможно что-либо изменить…
(с)ReVinska9
И прбывает с нами Вера, Надежда и Любовь.
Но Любовь из них больше.
(с) к/ф Адмиралъ