Голг стоял у края пропасти, говоря:
- почему бы вам не спуститься, хотя бы на время, Ваше высочество?
Рилиан вдыхал пряный запах, чувствовал, как горячий воздух проникает в его тело и душу.
- Мой отец плавал на Край Света. Его сыну пристало спуститься на Дно мира.
Он шагнул в пропасть, и стал медленно опускаться, поддреживаемый горячим воздухом. Скалы вокруг сверкали весми цветами радуги, склоны были покрыты агатовми, рубиновыми и изумрудными цветами. Кое-где попадались маленькие дома, построенные словно из стекла, лепившиеся к выступам скал. Рилиан увидел гнездо, в котором жило семейство феникосв. Он никогда прежде не видел этих птиц, хотя легенды о них достигли и Надземья. Рилиан мог разглядеть сияющих ящерок, снующих по огненной реке. Они были словно сотканы из струек огня, а глаза их были сверкающими рубинами.
- Принц Наземья! - услышал он вдруг голос в голове.
- Кто ты? Я слушаю! - ответил он.
- Я правлю этой страной уже сотни лет.
- Ты саламандра? - с благоговением поинтересовался Рилиан.
- Возможно, - усмехнулся невидимый собеседник. - Но какая разница моим подданым?
Рилиан помолчал, обдумывая его слова.
- Значит, и наземцам все равно, кто ими правит?
Мимо проплывали заросли рубиновых цветов. задумчивый светло-голубой дракончик отщипывал по одному и медленно пережевывал их. Наверно, ему было все равно.
Голос ответил:
- Что случится, если ты останешься в Бисме навсегда, а твой спутник назовется твоим наместником? Что случится, если Король Питер вдруг вернется из глубины времен?
На второй вопрос было легче ответить:
- Он не станет править Нарнией. Но он будет подсказывать мне, как быть королем.
- Вот-вот, - если б у Голоса была голова, он бы кивнул. - Смотри, принц, на страну, в которой тебе не суждено побывать, и запоминай. Я - тень правителей Бисма, как и Верховный Король будет твоей тенью. Кто знает, вдруг именно ты будешь первым, кто объединит два наших мира. Смотри же, узнай то, чего, возможно, еще не знают под небом.
Рилиан смотрел во все глаза. Он почувствовал, как Саламандр, или кто бы он ни был, вложил в его голову знание. У Огненной реки была тень, Сухая река. когда-то в ней горел огонь, но никто не знает почему он погас. Единственная на весь Бисм школа была там, саламандры учили их быть огнем, а не тенью. Годами сотря на Сухую реку, каждый из жителей Бисма искал свой смысл жизни, чтобы не погасить горящий в нем огонь.
Рилиан услышал Песнь Взросления:
"Ты тень ушедших поколений,
Ты свет грядущих за тобой,
Звено из сотен тысяч звеньев,
Сумей же стать самим собой."

- Нарнию ждут трудные годы, - добавил напоследок Саламандр. - Твой отец на пороге Страны Аслана, некому учить тебя мудрости. Помни о своих тенях, и помни о своих Отражениях, о своих потомках.
- Теперь я понимаю, почему я провел в плену много лет. Ради возможности побывать в Бисме, - с благодарностью сказал Рилиан.
- Побывать? - удивился голос. - Еще никто из наземцев не бывал в Бисме.
-Но как же... - изумленно начал говорить Рилиан, когда вдруг обнаружил себя стоящим у края пропасти. Его друзья обсуждали дорогу наверх.
- Боюсь, нам и впрямь надо идти, - принц глубоко вздохнул. - Но
половину своего сердца я оставляю в Бисме...
Он с тосокй смотрел на превращающуюся в щель бездну, и думал о том, что увидел.
- Помни! - услышал он далекий шепот, - Нарнийцам будет не все равно, кто их король, только если ты этого достоин.
Щель сомкнулась. Горячий, дурманящий запах исчез. Пора было возвращаться в мир, в котором светит солнце.

будет писаться дальше.


- Дайте мне в руки меч! – хрипел умирающий воин. – Дайте! Я поползу за вами, пожалуйста!
Его товарищи отворачивались, шли дальше. Меч лежал рядом, но сломанным пальцам не удержать ... Он мечтал погибнуть, как герой. Не довелось, не судьба – скажут они. Они, бывшие товарищи, бывшие друзья. Не они бывшие, он стал бывшим. Или павшим? Какая разница... Отряд ушел, никто не захотел пачкать меч в крови своего же воина. Триен. Так его звали. Звали? У него нет шансов. Никто не назовет его больше по имени, осталось лишь говорить о себе в прошлом.
Враги идут. Грудью он чуял топот копыт, земля тряслась, а тревожная песня рога была дикой и гнетущей. Триен считал последние мнгновения своей жизни и свободы своего края. Завтра Кисории больше не будет, но ему не суждено увидеть это. Он хотел отдать жизнь и предотвратить это. Но теперь ему лишь оставалось умереть.
Триен очнулся от прикосновения к раненому боку и застонал.
- Господин! - крикнул молодой воин, стоявший на коленях рядом с раненым. – Здесь кисориец!
Воевода подъехал и презрительно посморел на раненого.
- Думаю, он умирает, - сообщил молодой.
Воеводу это не потревожило.
- Да что ты с ним возишься, падаль же! Прикончи и дело с концом.
Он тронул поводья, но воин остановил его:
- Господин, он знает, что умирает. Но у нас есть венда...
Триен невольно приподнял голову. Распрощаться с белым светом, заметить призрак смерти, круживший над полем и наткнуться на отряд с вендой! Да судьба просто смеется над ним!
Он понял это еще более отчетливо, когда воевода, соскочив с коня, схватил Триена за кольчугу и процедил сквозь зубы:
- Покажешь, куда ушел твой отряд – останешься жить.
Конечно, скажи ему кто такое даже два дня назад, он гордо отказался бы. Но переход от надежды к отчаянию, осознание собственной беспомощности и неожиданное предложение на пороге смерти смутили дух Триена. Он несолько мгновений медлил с ответом, вновь и вновь взвешивая свое решение. Выбор был, выбор всегда есть, это ему еще отец говорил. Тогда, когда ушел воевать, оставив мать с тремя маленькими детьми. Сестры погибли от холода в первую зиму, а мать от горя через несколько лун. Отец вернулся с войны, защитив Кисорию. Напрасно.
- Я согласен, - глухо выдавил Триен.
Молодой воин кликнул слуг, и они уложили раненого на выложенную сеном повозку. Триену думалось, что лечить его будут сразу же, разбираясь в ранах, он понимал, что долго не протянет. Но отряд сразу же тронулся в путь. Триен то проваливался в беспамятсво, то мысленно переносился в детство, и его обжигал жар погребального костра сестер и матери. В краткие минуты просветления он понимал, что началась лихорадка, и жажда мучала раскаленными иглами в горле.
- Сюон! – окликнул возница того воина, что говорил с воеводой.
Сюон немедленно подъехал, и всмотрелся в лицо пленника.
-Привал! – объявил он.
Триен глотнул из предложенной фляги, и попытался привстать, но тут же упал назад, на горько пахнущее сено.
Сюон откинул полог крытой повозки, ползущей за отрядом. Триен слышал когда-то, что у их врагов принято венд сажать на цепь, но все равно вздрогнул, увидив тощую оборванную девченку. Несмотря на ошейник и лохмотья, воин говорил с вендой почтительно, и, как почудилось Триену, с долей страха.

Этим хмурым утром философия Платона никак не укладывалась у Питера в голове. Он в третий раз перечитал особенно занудный абзац, но вместо строк об устройстве государства перед его глазами крутились обрывки надписи из Асланового Кургана. Уже не в первый раз Питер пожалел, что на рассмотрел их получше. Кто ж мог знать, что тот короткий визит в Нарнию будет для них последним! Столько не успел сделать, узнать, спросить, запомнить... Аслан сказал, что они слишком выросли, но только Сью, как казалось ее братьям, действительно стала взрослой. Старше даже тети Полли, старше мамы, такой, какими они никогда не станут.
- Не веди себя как ребенок, Питер, - порой презрительно цедила сквозь зубы его сестра, крутясь перед зеркалом. Он никогда не отвечал ей, зная, что слова не помогут.
Питер встряхнул головой, пытаясь снова уловить суть третей главы. Слова казались тягучими, как растопившийся на солнце мед. Из полудремы его вывела просьба миссис Макриди:
- Питер, дорогой, не сходил бы ты за почтой?
Почта была недалеко, и Питер, с радостью закрыв надоевшего Платона и захватив на кухне пирожок с повидлом, отправился в деревню. День был пасмурный, но не холодный, в Нарнии такая погода начиналась только осенью, здесь же август уже потерял дыхание лета. Скоро, через несколько дней, Питеру предстояло сдавать вступительные экзамены. Родители удивились его выбору, Сьюзен по привычке скривила губы, и только дядя Дигори понимающе улыбнулся своему юному другу.
- Ты прочитаешь много книг, дружок, и, возможно, станешь важным и умным профессором, - сказал Дигори Керк Питеру в первый день лета. – Я помогу тебе, чем смогу. Но ты никогда не поймешь...
- Чего? – невольно переходя на шепот, спросил Питер.
- А ничего, - беспечно ответил профессор. – раздела «магия» не найдешь ни одной серьезной книге, Лес-между-мирами не обозначен ни на одной карте. И почему-то нигде не указан способ обнаружить новый проход между Англией и Нарнией.
Он крутил педали, вспоминая с улыбкой то далекое теперь время, когда они приезжали погостить к профессору, а миссис Маккриди представлялась им этакой ведьмой в юбке. Теперь грозная экономка намного приветливей относилась к Питеру, любимец профессора, он приезжал в гости чаще остальных. Вот и этим летом, когда родители уехали в Америку, Питер отправился сюда готовиться к экзаменам. Жаль, что Лу и Эд уехали к этому противному Юстэсу. А Сьюзен... Питер вздохнул. Он не понимал свой сестры, скучал о ней прежней – веселой и задумчивой, блистающей на нарнийских праздниках, ласковой к животным и к людям.
До ближайшей деревни было минут двадцать езды, и Питер любил это время, не принадлежащее никому, кроме него. Он не смог бы долго быть один, но порой искал одиночества, чтоб привести в порядом мысли. Возможно, эта привычка осталась со времен Нарнии, где одиночество было единственой роскошью, не доступной Верховному королю. Певенси часто задумывались над тем, какой след в их жизни оставили триннадцать лет, проведенных в Нарнии. Они выросли, многому научились, многое поняли. На щеке у Питера был шрам, полученный в битве с великанами. Проход через платяной шкаф стер его, как стер и годы, проведенные ими в Нарнии. Но в плохую погоду Питер порой потирал щеку, ноющую особой памятью, болью, которой не было в этом мире.
Вчера дядя Дигори застал его за упражнениями в фехтовании.
- Ты отлично владеешь мечом! – удивился профессор.
Питер лишь покачал головой.
- Всему этому я научился здесь, в Англии. Я помню, как должен выглядеть прием, но не могу повторить его. Мое тело – тело подростка, ребенка.
- А душа взрослого, короля? – тихо спросил Дигори.
Питер промолчал.

На почте уставшая женщина протянула ему пачку писем, и среди них мелькнул размашистый почерк Люси. Он улыбнулся, представив себе пространные жалобы на двоюродного брата, несколько слов в конце, приписанные Эдмундом (брат терпеть не мог писать письма), и обязательно что-то оптимистичное. В этом вся Люси, ее веру в лучшее поколебать неозможно.
Но письмо оказалось совсем о другом...

Вечером, затопив в гостиной камин, Питер протянул профессору письмо сестры.
- Ты не видел мое пенсне? А, вот оно!
Водрузив пенсне на нос, профессор погрузился в чтение, но с первых же строк притянул Питера к себе, и так и читал, приобняв его за плечи. Несколько минут они молчали. Профессор пытался представить себе корбль, и дракона Юстеса, пресную воду Последнего моря и другие чудеса, описанные Люси. Питер думал о том, что и младшие больше не вернутся в Нарнию.
-Завидуешь сестре? – прервал молчание профессор.
-Люси? Конечно! – ответил Питер. – Она умеет плакать. А я уже разучился.
Профессор кашлянул.
- Вообще-то я говорил о Сьюзен. Многое бы ты отдал, чтоб стать равнодушным к Нарнии?
Питер задумался.
- Мне кажется, если б я забыл о Нарнии, я потерял бы часть себя. Аслан подарил мне возможность прожить две жизни, и черной неблагодарностью было бы выбросить одну из них.
- Ты считаешь это подарком? – приподнял бровь профессор. – Разве ты не был бы счастлив Читать далее...

- Мама, а куда летят птицы?
- Не знаю, сынок, - устало ответила Большая Ящерица. Ей хотелось тихо полежать на нагретых солнцем камнях, а не отвечать на вопросы сына.
- Я думаю, они летят искать Страну Солнца, - размечтался малыш. – Но не находят, потому что у Солнца нет страны, только вечный путь по кругу.
- Желтохвостик, пожалуйста! – взмолилась мать. – Я только задремала. Ты можешь помолчать хоть пять минут?
Сын даже не слушал маму. Он думал о Солнце и жалел его, догадываясь, как оно устает все время кружить по небу.
- Если б у меня были крылья, - мечтательно протянул он, - я бы обязательно полетел искать Солнце. Я пригласил бы его к нам в гости, чтоб оно могло отдохнуть.
- Солнце – это большой огненый шар, -послышался с соднего камня голос Ящерки, старшей сестры Желтохвостика. – Ты не можешь найти его дом, и не можешь позвать его в гости. А если солнце вдруг погаснет, мы все сразу же замерзнем.
- Ты говоришь слишком скучно, - тихо сказал ее брат. – мне неинтресно жить в мире, где у Солнца нет дома.
Наверно, Ящерка нашла бы, что ответить, но тут недалеко от них сел на траву Воробей. Желтохвостик сразу же скользнул к нему.
- Здравствуйте!, - почтительно произнес он.
- Доброго вечера, - важно ответил Воробей. Он был маленькой птицей и слегка заважничал, когда нему так вежливо обратились.
- Скажите, а вы когда-нибудь искали страну Солнца? – спросил у Воробья Желтохвостик.
Тот засмеялся:
- Конечно, нет!
- Тогда куда вы летаете? – удивился малыш.
- Куда? По делам. Червячков ищем. Гнезда строим. Птенцов выращиваем, - пояснил Воробей.
- А вы не собираете весной пух? Не пьете капли росы с верхушек деревьев? Не летаете наперегонки с облаками? Не...
-У нас нет времени на глупости! – отрезал Воробей и улетел. Наверно, по очень важным делам.
Желтохвостик загрустил:
- Если птицы не летают за Солнцем, и не собирают пух, тогда зачем им вообще крылья?

18. Поединок Лютиэн и Саурона
Лютиэн:

Что мне решетки и замки, если
Жив любимый?
Что мне тяжелые шаги
Властелина Тьмы?
Пусть
Он выйдет из ворот своей тюрьмы!
Мне больше нечего терять, если
Мертв любимый.
Я променяла б целый мир
На один лишь день.
Пусть
Моя судьба решится здесь, теперь...
Саурон
Знай же -
Здесь любая тварь передо мной склонится ниц.
Здесь мое могущество не ведает границ.

Лютиэн:

Ты боишься выйти из границ тюрьмы!
Знай же -
Там звенят весенние ветра,
Там росою полнится трава,
И предрассветный соловей
Поет о том...
Саурон
...что потеряете вы все, что вам дано!

Лютиэн:

Мне больше нечего терять, когда
любимый не со мной.
Саурон:
Но песню сотворения уже не изменить!
Слишком далеко и слишком страшно вьется нить!

Лютиэн:

Мне нити судеб не видны, но у ворот твоей тюрьмы
Прошу – отдай мне то, что мне принадлежит.
Саурон:
Силой в этом мире обладает только тот...
Силой обладает только тот…

Лютиэн –

...кто умеет верным быть и ждет,
Когда любовь, как луч весны,
Развеет тягостные сны...
Саурон:
Но квенди – лишь прислуга ими проклятых господ!
Квэнди - лишь прислуга для господ!
Игры в свет и тьму таким как вы не по плечу,
Игры в свет и тьму - не по плечу!..

Лютиэн:

Пусть рухнут в бездну тьма и свет,
Любовь – единственный обет!
Саурон:
Я волен сделать с вами все, что захочу!!!

Лютиэн:

Знай, любовь дает мне жажду жить, -
Знай, - и даст мне силы умереть,
И даже там, в краю теней,
Я у того, кто всех сильней,
Возьму обратно то, что мне принадлежит.
Саурон:
Но игры в свет и тьму?!..

Лютиэн:

Знай - любовь умеет долго ждать,
Знай, любовь умеет побеждать,
Пусть рухнут в бездну тьма и свет,
Она - единственный обет,
Она - закон для тех, кто ей принадлежит!
Саурон
:
Но страшно вьется нить!..

Лютиэн:

Знай - теперь она тебя сильней.
Знай - ничто не властно перед ней!
Она растопит чары льда
И словно вешняя вода
Разрушит стены и сорвет замки с дверей!


Берен: (из-за завесы)

Пусть
звенят ветра, как сталь оков.
В путь меня вела моя любовь.
И стоит горестей и бед,
Любых сражений и побед
Одна единственная битва - за любовь.

завеса падает. За ней лежит Финрод и стоят его соратники-мертвецы.
Над Финродом - Галадриэль:

17. Истина
Финрод (в темноте, более мертвый, чем живой)

Летящая стрела
Сверкала опереньем...
Чья грудь ее ждала?
Кто ведал направленье?
Чья легкая рука
ее сквозь облака
могла направить к цели?
Что стрелок шепнуть успел,
когда он взял прицел,
и тетива запела?
Ты над отчаяньем взлетишь, звеня,
Стрелой разгонишь сумрак, Истина.
Переступаю твой порог в краю теней,
Но ты сильнее смерти и судьбы сильней!

Забыв свой дом и род,
Забыв про свой покой,
Я слышал голос твой
За каменной грядой,
Здесь, заброшенный в снега,
для каждого - слуга,
путем, что был неведом,
Я шел к тебе одной,
Чтобы узнать о том,
Каким горят огнем
Глаза Идущих Следом!
Загадки птичих стай
Мне отданы в наследство.
Но главная из тайн -
Секрет людского сердца.



В нем стучит слепая Смерть,
ее не одолеть,
и с ней не примириться,
Но, в один слепящий миг
лишь тот его постиг,
кто перед ним склонился!

В пыли сияет золотая взвесь,
Горят закатом корабли небес,
Горят во мраке грани проклятых камней,
Но есть огонь, что светит ярче и сильней.

Не закрывай дверей, бери меня,
Пока тебя я знаю, Истина!
Исполнив замысел, не зная о цене,
Благодарю за то, что ты открылась мне!

демо версия

16. Плен
Эльфы:

От зачарованных оков
Холод
Жжет, как лед,
Страшит, как мрак...
Как опускается на щит
Молот,
Нас дробит
Враг...

(прислужники таскают пленников по одному)
Саурон:

Кто из них признается в ничтожности своей?
Кто них сломается под тяжестью цепей?
Много знаю пленников, но не было стальных.
Очередь последняя - у первого из них...

Эльфы:

Хранил надежду наш народ
В горе
В дни, когда сквозь лед
Мы шли за клятвою, с бедой споря,
Сквозь снег,
Вперед...
Но дважды нам не перейти
Море
Ни вплавь, ни вброд...


Саурон:

Смутную тревогу мне внушает тот герой,
Что на песнях Силы вздумал меряться со мной.
Думаю, что мало будет толку с остальных -
Но умрет последним первый воин среди них!

Эльфы:

Как беспощадная стрела в горло
Рвет слог, рвет нить...

Финрод:

Когда-то был я королем гордым,
Кем теперь слыть
Когда останусь в пустоте черной?..


Саурон:

Много ль надо храбрости, чтоб встретить смертный час?
С каждым из соратников умрет он много раз.
Будет каждой смерти он свидетель и вина -
Такова для дерзости достойная цена!

Финрод (оборачиваясь к Берену):

Цена, чтобы стоять у трона Дня,
Не ведая скорбей и расставаний…
Прошу тебя, пусти вперед меня –
Свидетеля чужих обетований.


Берен:

Наверное, был проклят мой удел.
Прости, что я о том не ведал прежде…

Финрод:

Не в том беда, что ты был слишком смел,
А в том беда, что ты лишен надежды.

(идет к Саурону. Завеса.)

демо версия

15. Второй дуэт феанорингов
(С одной стороны выходят феанорки, с другой – Лютиэн)
Феаноринги, оба:

Тингола дочь, послушай – терять нам нечего.
Ты за своей судьбою бредешь доверчиво.
Вспомни о том, кем ты рождена на этот свет!
Род Феанора или гордец без имени – дай ответ!

Лютиен:

Нет, любовь двоим принадлежит,
Нет, никто не волен ей владеть,
Она слепит сияньем дня -
Моя любовь сильней меня!
И я иду за тем, что мне принадлежит.
Пусть не долг, а сердце все решит.
В путь меня ведет моя судьба,
Промчались годы, словно час,
Но я проснулась лишь сейчас,
И отвоюю то, что мне принадлежит!

Феаноринги (продолжают петь без Лютиэн):

Клятва дана, и над нами нависла тень ее.
Что различаешь ты в темноте? – Падение!
Все ли равно, какими войдем мы в летопись?
Крепче и крепче в сердце холодном ненависть!
В этой земле мы знали одни лишения,
Так почему достается другому мщение?..
Чтобы о том, кто отважней нас, летела весть –
Крепче и крепче в сердце холодном ненависть!
Финрод, отныне – ты наш заклятый враг.
Будь же ты проклят, стоя у черных врат!
Проклят за то, что слово держал сильнее нас –
Крепче и крепче в сердце холодном ненависть!


Тингол:

Я слышу, как дрожит земля,
(Феаноринги: - Отныне ты – заклятый враг…) Ловлю теней неверный шепот...
(Феаноринги: - Погибнешь ты у черных врат…) Печальна участь короля,
Печальна участь короля,
Что вызвал бедствия и ропот!
(Феаноринги: - Отныне ты – заклятый враг!)

Мелиан:

Твой трон не сможет устоять,
(Феаноринги: - Твой трон не сможет устоять!) Когда исполнится проклятье.
(Феаноринги: - Падет во тьму твоя земля!) Печальна участь короля,
Печальна участь короля,
Что гибнет от руки собратьев.
(Феаноринги:- Отныне ты – заклятый враг!) Мой король, о что ты натворил?
(Феаноринги:- Погибнешь ты у черных врат! Мой король, о что ты натворил?
(Феаноринги:- Падет во тьму твоя земля! Мой король, о что ты натворил?
(Феаноринги:- Твой трон не сможет устоять!

демо версия

14. Поединок Финрода с Сауроном
Саурон:

Как посмел нарушить ты предел чужих границ,
Где любая тварь передо мной склонится ниц?
Впрочем, хоть по виду ты безродный менестрель -
Чую кровь захватчика из западных земель.
Истинно, что Арда потеряла свой покой:
Сталь звенит о сталь и кровь течет по ней рекой!
Братские объятья будут лживы с этих пор:
В мир вошло проклятие, чье имя - Феанор!..

Финрод:

Не все допето,
И довольно предсказаний!
Даны обеты –
В них было много слов.
Без оправданий
Пред тобой стою в оправе
Западных ветров...
Яд лжи суров,
Но в мире нет отравы
Большей, чем любовь!
От черных скал
До дальних берегов,
Где пики льдов
Встают в балладах славой
Гибели в ответ,
Где страха нет,
А смерть сковали травы
Зеленью оков...

Плющом увился арбалет,
Сменили струны - тетиву,
Убелит хмель кровавый след, -
Проклятье сменит песни звук,
сменит песни звук...

Саурон:

Жалкое подобье первых замыслов Творца,
Что ты можешь сделать для желанного конца?
Песню Сотворения уже не изменить:
Слишком далеко и слишком страшно вьется нить.
Вижу: потеряете вы все, что вам дано!
Бремя горькой памяти - по силам ли оно?


Финрод:

Где нет забвенья,
Там по камню вьются руны,
И струны лиры
Молчат о власти лет.
За мною юность
Незапятнанного мира
Встала, как рассвет!
Забвенья нет,
А память стала силой,
Что хранит от бед, -
Она жива,
И взгляд не замутнен,
А морок и наветы
Сгинули, как сон, -
Таков закон,
Пока нетленным светом
Полон небосклон...

По зову памяти былой
О днях до солнца и луны
Я поднимаю голос мой,
Чтоб силы сделались равны...
сделались равны...

Саурон:

Силой в этом мире обладает только тот,
Кто оковы рабства без сомнения порвет.
Квенди - лишь прислуга ими проклятых господ,
Жалкая пародия на подлинный народ!
Игры в свет и тьму таким, как вы, не по плечу!
Я же волен сделать с вами все, что захочу...

Финрод:

Мой выбор сделан
И судьба во власти Эру.
И свет и тени –
Дары в его руках!
Но я не верю
В бесконечные потери...

Саурон:

В тебе я вижу страх –
Страх, что поселяется лишь в трусах и рабах!
Истине суровой вы не смотрите в лицо;
Истина же в том, что вы виновны пред Творцом!..

Финрод:

Пусть!
Но большая вина –
На том, кто в черный час
Не пряча глаз
Учил гордыне нас!..

Саурон:

То было сделано, чтоб вас освободить!
Силою, мне данной, я могу вас изменить...

Финрод:

Можешь лишь убить!

Саурон:

Тобою сказаны опасные слова!
Все, что было связано, порвется, - но сперва...

Финрод:

Сперва ответь:
Чем так ласкает черный трон
Твои глаза, о Саурон?
Как будто мертвый блеск корон
Спасет того, кто не рожден...

Саурон:

Того, кто воплощен, -
А не в плену небытия...
И коли свет так защищен –
Тьма победит - и с Тьмою - я!

13. Саурон с прислужниками
Прислужники:

Повелитель мглы и муки!
Ваши преданные слуги
Жаждут вас спасти от скуки
В этот поздний час.

Саурон (поет с закрытыми глазами):

Не могу не удивиться,
Что пуста моя темница.
Не с кем в ней повеселиться
В этот поздний час!


Прислужники:

Повелитель тьмы и тени!
Припадаем на колени.
Где взять узников для плена
В этот поздний час?
Мы бы сами в тюрьмы сели
Ради вашего веселья,
Мы бы даже поседели,
Будь на то приказ!

Саурон:

Что мне толку с вашей муки?
От нее крепчает скука.
Вы и так - рабы и слуги.
Убирайтесь с глаз!


Прислужники:

Повелитель, на границе
Что-то странное творится!
Неопознанные лица
Вторглись в ваш предел.

Саурон (открывая глаза):

Упс! Нечаянная радость
На ночь глядя мне досталась...
Хоть бы эльфы затесались -
То-то развлекусь я!

демо версия

10. Второй дуэт Мелиан и Тингола
Мелиан:

Одним движением руки
Ты на себя навлек напасти.
Мы все заложники судьбы -
Своей заложники судьбы -
Никто из нас над ней не властен!

Теперь ни чары, ни клинки
Не защитят твои владенья!
Мы все заложники судьбы,
Своей заложники судьбы -
Она не знает сожаленья!
Мой король, о как тщеславен ты!
Мой король, о как тщеславен ты!
Мой король, о как тщеславен ты.

Припомнил ты не в добрый час
Проклятый камень Феанора:
Его судьба теперь на нас,
Его судьба теперь на нас,
И принесет немало горя!

Я слышу - рвется связь времен,
Я слышу - мир пришел в движенье!
Я вижу черный цвет знамен,
Я вижу черный цвет знамен -
Ты проиграл свое сраженье!
Мой король, каким ты был слепым!
Мой король, каким ты был слепым,
Мой король, каким ты был слепым.

Тингол:

Сильней сражений и клинков
Меня волнует дочь родная.
Крепка отцовская любовь,
Крепка отцовская любовь,
А дочерей не выбирают...

Мелиан:

Но ты не должен был забыть
О том, что выше всех заветов:
Один лишь раз дано любить,
Один лишь раз дано любить
Нам, детям воздуха и света!

Она последует за ним -
Кто ранил сердце ей любовью,
Как в море лодка без ветрил,
Они проклятый Сильмарилл
Омоют собственною кровью!
Мой король! О что ты натворил?
Мой король, о что ты натворил!
Мой король, о что ты натворил!..

демо версия

Первая ария Финрода
(вынимает из-за ворота алый шарф и поет в него)

В час, когда вечерняя тень
Опускает сонную сеть,
Я не вижу каменных стен,
Оттого, что ты еще есть.

Знаю я, что нет пути вспять,
Что застыло сердце во льду,
Знаю я, что встречу беду
Там, где пробуждается память.

Я проклинать не смею выбор твой
Нельзя проклясть и то, что я так создан -
Одной душе служить любви одной,
А лгать себе, похоже, слишком поздно.

Меж мною и тобой граница льдин.
Закат ее багрит кровавым светом.
Не в том беда, что я теперь один -
А в том беда, что песня
не допета...
Между нами даль и вода.
Между нами - сумрака след.
Ты всего лишь крикнула: "Нет",
Навсегда оставив мне "Да".

Ты отныне - символ удач.
Ты отныне - вечный укор.
Если бы не старый раздор,
Все, быть может, было б иначе.

На Западе горят твои крыла.
Ах если бы любовь не знала правил!
Не ты меня кому-то предпочла.
Похоже, это я тебя оставил.

Возможно, между нами нет преград.
Возможно, мы еще увидим лето.
Не в том беда, что мне нельзя назад -
А в том беда, что песня недопета...

4. Приход Берена в Нарготронд
Берен:

Это ли не сказочный Нарготронд,
О котором люди и знать не вправе?
Это ли не тот золоченый трон,
На котором Финрод пресветлый правит?

Эльфы:

Ты миновал границу чар
С той стороны, где ночь и мрак...

Берен:

Скажите, где ваш государь?

Эльфы:

Ответь нам,
друг ты или враг
друг ты или враг?

Берен:

Я должен видеть короля
Я должен видеть короля

Звучит гонг. Появляется Финрод.

5. Дуэт Берена и Финрода
Берен:

Я прошу о помощи, государь.
Моему отцу ты поклялся в дружбе,
И свое кольцо ему отдал в дар,
Чтобы не забыл он о верной службе.

Я прощу о помощи, государь,
Мой отец в бою тебя спас когда-то.
Ты свое кольцо ему отдал в дар,
Чтобы отплатить потом той же платой.

Финрод:

Тебя я узнаю.
Ты сын того героя,
Которому в бою
Обязан я судьбою.


Берен:

Светел и прекрасен ты, государь.
Но сородич твой ядовит, как овод.
Для меня любовь - драгоценный дар,
Для него любовь - это только повод.

Дочь его люблю я превыше сил,
Он же не желает нас видеть вместе.
За нее он требует сильмарилл,
Такова цена королевской чести!

Финрод:

Чего же ты хотел,
Сын младшего народа,
Которому в беде
Обязан я свободой?

Берен:

Я хочу любовь защитить свою,
Я хочу исполнить чужую волю.
Я готов сразиться в любом бою
С Господином Тьмы, властелином боли.

Снаряди отряд, чтобы мне помочь.
Я пойду к Врагу, что сидит на троне.
В каменной пустыне, где правит ночь,
Вырву сильмарилл из его короны.

Финрод:

От рока не спастись...
Как мог об этом знать я?
Погибельная мысль,
Ожившее проклятье!

Берен:

Ты живешь беспечностью, государь,
Счастьем полон век твой, что ныне длится.
Вот твое кольцо, твой бесценный дар -
Ни тебе, ни мне оно не сгодится.

Финрод:

Чистое безумье - твои слова...
Так рука судьбы мне подносит чашу.
Честь моя дороже, чем голова,
Но твоя затея - погибель наша.

Берен:

О, если б ты любил,
Дышал одной любовью,
Злосчастный сильмарилл
Омыл своею кровью!