Охх, давно меня так не пёрло... Второй день уже не отпускает. Поле для творчества - пахать-неперепахать...
Нужно думать мозгом и делать то, что должно быть сделано.

С...!!!
То, что я иногда говорю, что мне не хватает экшна и адреналина в жизни - это я просто туплю, можно даже давать мне за это в дычу, чтоб память прочищало. Ибо один Бог знает какого всплеска адреналина мне стоила сегодня одна-единственная смска /цитирую/: "ОГРАБИЛИ КВАРТИРУ".
Твою дивизию... Веселые картинки радужных перспектив вихрем пронеслись у меня перед глазами. И только потом, когда мне сообщили, что взломали замок на Светлоярской, шок медленно сошёл на нет.
Вот ведь ирония судьбы. В той квартире и ценного-то ничего нет. Ну, кроме, может быть, ложек серебряных, так ведь и тех не взяли! Всё перевернули правда...
Плюс ко всему вышеперечисленному могу только добавить, что домой вернулась вот буквально только что. Милицию, вызванную часа в четыре дня дождались только к без четверти двенадцати ночи...
Да... Хоть от утренних впечатлений меня до сих пор трясёт, злорадная нотка в нервном смехе присутствует.

Ибо нефиг.

[322x484]
Общеизвестно, насколько сложно поднять себя утром на следующий же день после Дня святого Патрика. Однако мне это со скрипом, но удалось – лучшим аргументом была моя двойка за контрольный тест по химии, которую надо было переписать. Пришлось ради этой великой цели вставать по будильнику и ехать в школу к десяти – и это ещё и в полноправный день каникул! Теоретически, переписывать этот тест должен бы был весь класс за крайне малым исключением, однако такой же, как я, сознательностью сегодня отличилась одна только Аня, а Валя только заглянула на огонёк, ибо в школе была по поводу географии. Я надеялась, что нам просто дадут другие варианты теста и либо мне повезёт и вопросов, ответы на которые я точно знаю или могу подглядеть, будет больше, нежели в прошлый раз, либо метод научного тыка со второй попытки меня не подведёт, либо и то и другое; однако химичка решила спрашивать нас с Аней устно – пришлось топтаться у доски, отвечать, пока не попадётся вопрос, ответа на который ты не знаешь, возвращаться за парту искать его в тетради и учебнике, вызубривать, опять идти отвечать, и так несколько раз. При всём при этом химичка не только отвлекалась на остальных несчастных, что-то писавших или отвечавших, но и периодически выходила, а потом и вовсе затеяла беседу с зашедшей в гости нашей классной, так что мне ещё и приходилось ждать, уже запомнив требуемое от меня и уже начиная его забывать, пока она вспомнит о нашем существовании и соблаговолит меня выслушать. Наконец, потратив на всю вышеописанную бадягу чуть больше часа (при надежде минут на сорок), мы с Аней отмучились, получив свои законные тройки в четверти, и я вернулась домой, где пообедала, немного пострадала ерундой, а потом снова покинула его гостеприимные стены. Путь лежал недалеко – в Крылатское, в кинотеатр «Матрица», на Чернильное сердце. Благодаря подсказке какой-то доброй встречной тёти я вышла из метро на правильную сторону, взяла билет и, поскольку до половины четвёртого было ещё достаточно времени, спустилась в появившийся этажом ниже кинотеатра книжный. Там уже было Метро 2034 (хотя, полагаю, к этому времени оно уже есть везде), но стоило полтыщи, засим я ограничилась тем, что попускала слюни и решила, что куплю где-нибудь в другом месте, подешевле. Пока я обходила остальные отделы, время и скороталось, и я, посидев ещё немного наверху, за пару минут отправилась в свой уютный маленький зал и вольготно расположилась в середине пятого ряда, откуда никто меня не согнал все последующие два часа.
Для тех, кто ещё не в курсе: Чернильное сердце – довольно-таки увлекательная и в меру трогательная сказка с оригинальным сюжетом, без лишнего пафоса, идеально подходящая для того, чтобы понравиться и детям, и взрослым (вторым, как мне кажется, даже больше). Мои ожидания того, что её хорошо снимут, вполне оправдались: неослабевающий динамизм, отличная музыка, красивые пейзажи, впечатляющие компьютерные спецэффекты, выполненные с отменным качеством, аппетитный юмор, ненавязчивая, но очевидная мораль – всё налицо, ни к чему не придерёшься. Пол Беттани (Пыльнорук), как и полагается, - красавчик тот ещё (ради него одного я бы без зазрения совести и какое-нибудь дерьмище несусветное посмотрела) и определённо талантливый актёр; злодеи, как и полагается, колоритны и харизматичны; живность, как и полагается, кавайна. Добавьте к этому несколько весьма удачных параллелей с классикой кинофэнтези (самые заметные – с Властелином колец в финале) – и мы получим продукт, претендующий если не на то, чтобы также стать классикой, то уж точно на то, чтобы быть достойным просмотра. Проще говоря – всем заинтересовавшимся рекомендую заценить!
Заодно из рекламы перед сеансом я узнала, что вторую и заключительную часть Обитаемого острова следует ждать с 25 апреля, так что надо будет сходить (но сперва – Тарас Бульба и, может, ещё что-нибудь). Завтра же я надеюсь с утра пораньше выбраться в Манеж на стартовавшую сегодня выставку «Подарки Экспо 2009» или ещё куда-нибудь, следите за новостями)

[455x600]
С парада в честь Дня святого Патрика я сегодня (точнее, уже вчера, учитывая то, что начинаю писать сей пост уже заполночь) вернулась ровнёхонько в пять часов и за полчаса успела, не раздеваясь, наскоро пообедать и написать предыдущий пост до момента начала движения парада, после чего, отвязав зелёную косынку от рукава, снова выскочила из квартиры на свет Божий. Ибо праздник праздником, а полноценную культурную программу на каникулах ещё никто не отменял! Короче говоря, я снова, почитывая комиксы, ехала на Театральную, в РАМТ, где вчера смотрела Белую версию спектакля «Инь и Ян» (с рецензией можете ознакомиться двумя постами ниже), а сегодня – его же Чёрную, «мистическую», версию. Приехала не рано и не поздно, а как раз для того, чтобы сдать манатки в гардероб, окинуть взором сувениры и с первым звонком подняться к себе на балкон, на всё то же крайнее место во втором ряду правого крыла. Но если вчера, в преддверии выходного, был небывалый аншлаг, то сегодня, накануне буднего дня, народу было уже поменьше, так что после второго звонка мне удалось пересесть в самую серёдку первого ряда середины балкона и остаться там на оба отделения.
Ввиду предыдущей рецензии я могу уже не излагать сущность спектакля, а остановиться исключительно на сравнении обеих версий и вынести свой вердикт прежде аргументов: Чёрная версия мне понравилась больше. Актёрская игра не изменилась, оставаясь всё такой же качественной, зато мне показались значительно более удачными музыкальное (отдельное спасибо за сокращение партий гонга) и световое оформление, перемещение элементов декораций, номера с пластикой (более зрелищный, нежели вчера, поединок в восточном стиле и довольно-таки порадовавший танец со свистящей в воздухе катаной). Да и сама по себе Чёрная версия как-то серьёзнее Белой – меньше иронии, заставляющей публику привычно хохотать, как над самыми смешными шутками, больше напряжения, драматизма; а также, пожалуй, Чёрная ещё и «глубже» в философском плане, насколько можно вообще говорить о философии у Акунина: несмотря на весь сопутствующий пафос, развязка этой версии более символична и злободневна, на мой взгляд. Таким образом, если кто-то не согласен смотреть, как я, постановки обоих версий одного и того же произведения, советую выбрать Чёрную – удовольствия, думаю, получите больше.
После двух часов спектакля я нагло пролезла в гардероб без очереди (благо публика там достаточно интеллигентная, чтобы не устраивать базара по пустякам) и поторопилась домой, дабы дописать до победного конца предыдущий пост, выложить его, а теперь вот ещё и отстреляться с вышеизложенной небольшой рецензией (должны же и я, и вы отдыхать хоть иногда от огромных лытдыбров). Теперь я быстренько пропалю ленты – и на боковую, ибо вставать завтра рано: тащиться в школу переписывать свою двойку за ненавистный контрольный тест по химии. А поскольку надолго это мероприятие растянуться не должно, после него я надеюсь порадовать себя любимую просмотром Чернильного сердца, а затем – и вас любимых рецензией на сей фильм. На этом анонсе и вторично прощаюсь, на сей раз с пожеланиями доброй ночи всем, кто по тем или иным причинам ещё не спит.)

[364x486]
Написав давеча рецензию, я уползла спать, и всю ночь мне снилась куча всякой ерунды; помню только последний сон, в котором я купила маленького белого котёнка и назвала его Артемисом, и только потом вспомнила, что у меня ведь дома ещё и собака есть. Проснулась рано, валялась долго, потом встала, позавтракала бутербродом с арахисовым маслом (оно оказалось съедобной, а главное – весьма питательной вещью) и начала собираться: прихватила билет в театр и торбу со сменкой на случай, если придётся ехать в РАМТ сразу с парада, намертво прикрутила крышку фотоаппарата, вечно норовящую открыться и отрубить его, и повязала на рукав куртки зелёную косынку, некогда спижженную с работы (да-да, мне очень стыдно), о существовании которой я в прошлом году благополучно забыла и которую поэтому давеча вечером загодя извлекла из шкафа и положила на стол. Сочтя засим свой вид вполне праздничным, я покинула дом родной и неспешно поехала на Арбатскую, намереваясь подъехать к началу торжеств, анонсированному на час дня; в районе Кунцевской мне позвонила Маруся, которая уже была там (мы так заранее и не договорились встретиться, ибо она до последнего не знала, поедет ли на игры или пойдёт на парад), и я ничтоже сумняшеся подумала, что нам удастся случайно столкнуться в толпе. Когда я поднялась на поверхность на Арбатской и двинулась в сторону Ирландского посольства, Калининский был уже перекрыт, и я хотела было поторопиться, но так много народу помимо меня тоже шагало в этом направлении, что я решила, что не опаздываю. Какой-то парнишка у самого начала маршрута по Новому Арбату спросил меня, как пройти к началу мероприятия; я дала ему отмашку, и сзади раздался возглас его товарища:
- Ну я ж тебе говорил!.. – Очевидно, ребята сначала пошли не в ту сторону.
С тех пор они постоянно попадались мне на глаза – очевидно, как и все, кто впервые оказывается на параде (сама была такой же), они хотели оказаться везде и увидеть всё сразу. Я же, обогнав практически весь поток, неспешно тёкший к посольству, и преодолев металлодетекторы, прошла весь Новый Арбат, любуясь собравшимися за ментовскими кордонами людьми, готовящимися встречать парад – их становилось всё меньше по мере моего отдаления от Арбатской. По дороге мне постоянно попадались, в отличие от прошлого года, когда ничего подобного нигде невозможно было купить, продавцы флажков, значков, магнитов и прочей патриковской атрибутики по вполне божеской цене (я приобрела себе позитивный оранжевый флажок с тремя трилистниками и белый значок с трилистником на торбу, который умудрился уцелеть до конца праздника); также кое-где надувались и продавались скучные серые воздушные шарики с символикой пива Giness (на мой взгляд, уж лучше бы наполняли эти шарики не гелием, а самим Гинессом). Уже на финишной прямой я увидела, что по Калининскому стартовали сопровождающие парад колонны. Сойдя с тротуара, я потопала по обочине, поближе к проспекту, чтобы вовремя успевать расталкивать немногочисленных конкурентов-папарацци и фотографировать эти колонны: первыми проехали породистые тачки с флагами «Адреналин Раш» и некоторые с аэрографией, потом прошли гордые владельцы ирландских пшеничных терьеров, ирландских волкодавов, ирландских сеттеров и ирландских же (что неудивительно) красных терьеров, за ними – русский народный ансамбль с баяном и хором бабушек, какие-то дети и прочая, и прочая. Человеческая же масса продолжала стоять, пребывая при этом в небывалой скученности, однако из-за ментов и народных дружинников невозможно было прорваться ни в начало, ни в середину этой массы; впрочем, ментовские собаки оказались более дружелюбными, что доказала одна из овчарок, охотно ластящаяся к какому-то дядьке, пожелавшему через заборчик её погладить. Наконец, я дошла до самого посольства, где кордон обрывался, и там присоединилась к хвосту парада; первыми встреченными мною знакомыми лицами были ворон Лунь и его хозяин, а о последующих я, с вашего позволения, говорить уже не буду, иначе придётся перечислить половину парада (только Марусю, по закону подлости, я так и не встретила). Можно было, конечно, по периметру толпы пройти вперёд, насколько позволит плотность населения проспекта, однако я рассудила, что в прошлый раз я уже ходила в самых первых рядах, так что теперь можно будет для разнообразия пройти и в самых последних – и осталась там, возле грузовика с большим надувным бокалом Гинесса. Вскоре впереди раздался какой-то шум, и наш арьергард, сомкнув ряды, так что стало тесно, как в гардеробе после концерта, с криком «Урррааа!» ломанулся… мелкими шажочками на расстояние пары метров, после чего снова встал.
- Поздравляю, товарищи: мы далеко продвинулись! – Провозгласил кто-то.
- Даёшь пятилетку за три года, - подхватил другой, подтвердив мои вечные ассоциации парада святого Патрика с Первомайским парадом минувшей эпохи.
Спустя ещё некоторое время Читать далее...

[430x430]
Сегодня с утра, как и планировалось, мы с мамой наконец-то выпинали папу съездить в Метро. По закону подлости, стоило нам к нему подъехать, как машина накрылась, и мы, совместными усилиями затолкав её на парковочное место, отправились за покупками. По традиции попускав слюни над коллекцией игрушечных драконов и убедившись, что в музыкальном отделе не появилось ничего нового и интересного, я под шумок угнала у родителей тележку и отправилась на поиски чего-нибудь съедобного. Дважды обойдя все отделы, окромя мясного и рыбного, я убедилась, что овощные паштеты, видимо, пропали из Метро напрочь, не успев как следует появиться, также не было тофу и тхины, но вместо последней я взяла хумус (ибо говорят, что одна фигня). Помимо этого я затарилась доброй дюжиной упаковок соевого йогурта, шоколадного и ванильного (в прошлый раз я попробовала шоколадный, и мне весьма понравилось), очередной авоськой репы, а в качестве новинок в рационе – две маленькие упаковки соевого молока с клубничным соком и маленькую баночку арахисового масла (два горячих французских багета уже подразумеваются сами собой). Когда оставшееся в тележке свободное место заполнили родители, мы встали в очередь и, пока дошли до кассы, успели уговорить одну горячую булочку с чесночным маслом; как только все продукты прошли кассу, я тут же схватила один из багетов и открыла один из соевых напитков (вполне вкусная оказалась вещь) и продолжила обедать. С покупками мы вывалились на улицу, и мы с мамой взяли те, которым необходим был холодильник, с собой, а папу оставили с остальными продуктами и с машиной ловить кого-нибудь, кто согласится отбуксировать его до дома, сами же решили вернуться домой своим ходом. Погодка за пределами парковки – сильный холодный ветер, бросающий в морду горсти колючего снега, так что идёшь почти всё время с закрытыми глазами – не особо располагала к тому, чтобы с сумками переться до ближайшей автобусной остановки, но мы таки добрались до неё и сели в маршрутку. Думали, что придётся ехать до Кунцевской и потом ещё ехать на метро до Молодёги и от Молодёги на маршрутке, но, проезжая по тем местам, где я часто бываю за железнодорожной линией, попросили остановить на перекрёстке, перешли через мост и пошли до дома пешком – оттуда было уже недалеко. По дороге мы заглянули в Пятёрочку и зашли в аптеку, где купили бабушке подарок на её завтрашний день рождения – новый тонометр, а когда наконец-то пришли домой, практически в то же время и папа подъехал. Не успела я пострадать ерундой как следует, как пора было отправляться в театр, благо недалеко – во второй раз (после Тани) в РАМТ, до коего от метро два шага, на спектакль по уже не единственной, зато по именно для этого театра написанной пьесе Акунина Инь и Ян, а точнее – по её Белой, «рациональной» версии. Обойдя буфет и сувениры без всякого желания что-либо есть и на что-либо тратиться, я стоя дочитала не дочитанные в метро комиксы и с первым звонком вскарабкалась к себе на балкон. Место моё было с самого краю второго ряда, как раз с расчётом на то, чтобы была возможность капитуляции; со вторым звонком я нагло переместилась в середину первого ряда, но он, место за местом, постепенно заполнился весь, за ним и второй, так что в итоге я нашла прибежище в середине третьего, откуда (надо будет запомнить на будущее), видно и слышно было очень даже хорошо. Однако после первого отделения опоздавшая зрительница подоспела и по это место, и пришлось мне возвращаться к себе, откуда мне тоже пришлось кого-то согнать и откуда сцены не было видно вообще. В течение антракта у меня ещё теплилась надежда на первый ряд этого крыла, где можно было бы хотя бы перегнуться через бордюр, но она умирала медленно и мучительно по мере того, как заполнялось всё крыло, даже третий ряд; когда свет погас, положение стало отчаянным, я готова была сесть на ступеньках в проходе поближе к серёдке, кабы не администраторша, но вот она ушла, и я устроилась на её стуле на верхних ступеньках, откуда видно и слышно тоже было сносно. Мне, конечно, стоило учесть, когда я покупала билет, что популярнее Акунина у обывателя, желающего прослыть читающим человеком, только Донцова, однако я не учла и теперь лицезрела редкостный аншлаг, когда в партере вес проходы были заняты стульями, были забиты не только бельэтаж и балкон, но и балкон второго яруса, причём забиты преимущественно молодёжью, а не классической театральной публикой в лице бабушек-бронтозавров старой интеллигенции, которые вполне могут уйти в антракте, оставив тебе местечко. Ну да хватит лирики – за державу, конечно, обидно (ибо на той же вышеупомянутой Тане свободных мест было пруд пруди), но мне ещё завтра, на Чёрной версии, сидеть на том же боковом месте, а сегодня писать рецензию на уже увиденное.
Для нечитавших (вдруг есть такие) поясню: Инь и Ян – псевдоисторический детектив (хотя что ещё можно Читать далее...

[420x400]
Первый день последней недели самой длинной третьей четверти перед долгожданными каникулами начался с контрольной по алгебре, продолжился двумя геморными тестами по инглишу, чуть было не ознаменовался ещё и контрой по русскому и закончился известием, что у меня едва ли не единственная пятёрка за прошлонедельную контру по истории. Вторник был халявен, и так как на истории мы строчили конспект всю пару без перерыва, нас пораньше отпустили, и мы успели поесть до звонка с урока. Впереди была двадцатиминутная обеденная перемена, и мы с Марусей и Настей пошли гулять по окрестностям – Маросейке, Покровке и переулкам; я не одевала куртки и ботинок и шла в кофте и в туфлях, но на ходу и особливо по той стороне улицы, где припекало весеннее солнышко, было тепло, даже жарко. И это солнышко, вкупе с капелью и голубым небом, весьма порадовало; на литру мы не опоздали, и на ней я ещё и хорошо выспалась и высохла (ибо ноги промокли). Ночью снился бред: как будто я – в своей старой школе, и туда пришёл новый учитель не то ОБЖ, не то труда, а я откуда-то знаю, что он – опасный маньяк. И вот он, не внушающий никаких подозрений у окружающих полноватый улыбчивый дяденька, здоровается с нами, пожимает руки, только каким-то странным методом, в котором надо ладонь зажать в кулак и сцепиться мизинцами; я не палилась, что о нём что-то знаю, и приветствовала его едва ли не дружелюбнее всех остальных. Потом я некоторое время думала, что с ним делать, так, как будто администрации в школе вовсе не было; проходя мимо его кабинета, я увидела, что там сидят Костя и Паравоз, и почему-то решила, что в моём присутствии ничего страшного случиться не должно. Поэтому я вошла в этот кабинет под каким-то предлогом и начала о чём-то трепаться то с самим учителем, то с пацанами, а пацаны при этом начинают коситься на меня, мягко говоря, с удивлением – на том и проснулась. Среда была памятна самостоятельной по геометрии (двойкой больше – двойкой меньше…), тестом по инглишу (совсем элементарным), тестом по экологии и тем, что меня завербовали модерить сообщество Пиар_котами, кое рекомендую всем обладателям и любителям кошек. Ночью опять снился Костя (уже достал), ток на сей раз с Ушастой – мы втроём сидели за столиком в какой-то кафешке, и я всё думала, куда бы мне сыбаццо, чтобы им не мешать, и, наконец, ничего лучше не придумав, сыбалась в туалет и проснулась. Четверг начался с соцопроса на философии про взаимоотношения в классе, в котором одна половина моих ответов была «мне всё равно», а другая половина – «это зависит от каждой конкретной ситуации», и тестом по философии же. Исторички не было, и всю пару истории мы смотрели в библиотеке полтора фильма про Петра I и выполняли по нему задания (мне, как ближайшему к нему человеку, доверили находить общий язык с видаком). Потом в буфете было принято решение пробить латынь, и мы с Настей и Аней вернулись в пустую аудиторию, по дороге встретив правовика и наплетя ему, будто мы вернулись за моей кофтой (я её действительно там оставляла, только нарочно). Вольготно там расположившись, мы блаженно страдали ерундой, пока не услышали приближающиеся шаги и медленно поворачивающуюся ручку… мы бросились делать вид, будто ищем потерянный Анин кошелёк – а это оказалась зашедшая зачем-то Юлька, которая ручку медленно вертела, чтоб нам сыкотней было. Решив, что погулять на улице будет безопаснее, мы покинули кабинет и, пройдя мимо Юли (уже другой), пробивавшей латынь на подоконнике, зашли в туалет, откуда услышали, как та здоровается с историчкой. Когда гроза миновала, мы вышли, и Настя пошла прямиком на улицу, а мы с Аней сперва взяли куртки в гардеробе; завернув за угол, мы решали, куда пойти, чтобы не под окнами кабинета латинистки. Настя вспомнила, что неподалёку был недостроенный дом – и он там оказался: живописно возвышавшийся над домиками исторического центра столицы зелёный бетонный скелет с зияющими проёмами вместо окон, и только какой-то дядечка, видно рабочий с соседних строек, на одном из этажей делал зарядку. Подумав и решив, что он не сторож какой-нибудь и ничего нам не сделает, мы пролезли в огромную дыру в решётчатом заборе и по слякоти через замусоренный двор дошли до небольшого косогора, преодолев который, мы оказались прямиком перед входом в подвал. Вблизи дом был ещё круче; девчонки пофоткали его на мобилы, у меня же фотика с собой не было, но я спрыгнула в подвал оглядеться – там не было ничего живописного, а уходившие вбок коридоры, ничем, естественно, не освещавшиеся, были слишком тёмными, чтобы имело смысл туда лезть. Жертвовать зарядкой мобил для освещения никто не захотел, и, когда Аня тоже полюбовалась подвалом, мы развернули лыжи, решив вернуться в другой раз уже с фотиком и фонарём; на обратном пути я, естественно, наебнулась в самую грязь, угваздав пальто и руки, которые худо-бедно удалось протереть салфеткой. Читать далее...

КАК НАПИСАТЬ ФЭНТЕЗИ
очень, очень краткий курс

ГЛАВА 1. Сюжет
Самое главное, с чего надо начать, это сюжет. НИ в коем случае нельзя начинать произведение, не зная, чем оно закончится! Цэ закон! Необходимо знать заранее, хто, когда, зачем, кого и в какие дыры. Иначе можно прийти в тупик и, тупо глядя на экран (в тетрадь), повторять: «Ё-моё, шо ж я наделал-то?». Все уверения авторов, шо, мол, они сами не знали, чем у них дело закончится – ПИЗ*ЁЖ! Можно записать где-то отдельно (если память дырявая) все ключевые моменты, встречи, разговоры, смерти и т.д. и т.п. Шоб потом не упустить. А то нехорошо получится: читаешь 100-ую стр., и их там пятеро, перелистнул на следующую и хопа! - их уже четыре. Хде одного про*бали, спрашивается? А х*й его знает! Нам таких казусов не надо! Но сюжет – не единственная вещь, которую надо предусмотреть.
Так же необходимо набросать карту. Хде, собственно, дела и происходят. Горы, реки, леса, болота, равнины, моря и океаны, города, замки и т.д. и т.п. и как тока захочется.
Но не менее важны ГЕРОИ рассказа (повести, романа, ну хто на шо горазд)!
Читать дальше!

Странники:
Авиус - Рохирим
Феникс - Black-and-Red_Phoenix
Мор - Мор_Мерридук
Хайд - Блудный_попугай

Вестник из прошлого

Феникс любовалась закатом - зрелищем, которое она любила не меньше, нежели пляску огня. Глухой стук ударов копыт по пыльной дороге заглушал разговоры Мора и Фаундера, свежий сумеречный ветерок приносил запах Хайдова табака, сознание постепенно очищалось от угнетающих мыслей, и хотелось скакать так вечно, навстречу неизвестности, полностью доверясь своему коню. Впереди - ещё ночь, потом - ещё день и ещё ночь, и ещё... так много и так мало до битвы, которая, как всё больше и больше с каждым пройденным километром казалось Феникс, будет немало значить в её жизни...
Фаундер насторожился. Он чувствовал ментальную напряженность прямо рядом с собой. Друид понимал, что беседа происходит между волчицей и Хайдом, но вмешиваться не стал.
Авиус приметил поляну, на которой неплохо можно было устроить ночлег.
- Феникс, стой! - Прокричал он и указал на поляну. Въехав на неё, он заметил, что это очень популярная стоянка. Коня он привязывать не стал, а лишь развел костёр и начал готовить ужин.
- Стою, - послушно откликнулась Феникс, улыбнувшись и поворотив коня на поляну. Усевшись возле костра, она продолжала переводить взгляд с пляшущего пламени на последние золотые лучи закатного солнца, окрасившие верхушки деревьев, так что те казались зажжёнными свечами.
- Прекрасный день, - прошептала она еле слышно, рассеянно почёсывая за ушами своего огромного пса.
Хайд и Эра, закончив свою беседу, развалились у костра и отдыхали. Хайд выглядел уставшим и угнетенным. Что-то из того, что рассказал ему волчица, давило на него со всех сторон... Он прислонил голову к камню, а рукой мерно почесывал за ухом волчице, отчего та по-щенячьи млела, а сам будто проваливался в бездну сна.
Полуэльф спешился и со смехом в глазах посмотрел на Хайда:
- А наш ценитель волков уже спит без задних… хи… лап.
Он сел на траву рядом с костром и с явным удовольствием вытянул ноги:
- Не знаю, как вы, а я спать совершенно не хочу. Сил столько, что хватит еще на неделю беспрерывной погони. Так что сегодня я стою на часах.
Авиус не сомкнул глаз этой ночью, охраняя лагерь. Кони служили отличной охраной, ибо они чувствовали приближение опасности задолго до её появления. Волчица и пес Феникс тоже не спали, а лежали рядом со Странником, навострив уши. Он чесал животных за ушами в благодарность за помощь в дежурстве. Меч лежал обнаженный рядом с правой рукой. Гравировка покоилась, равно как и медальон – значит, существенной опасности рядом не было.
Авиус любил тишину и ночь. Он любил их за то, что они давали возможность мысли раскрываться полностью. Ночью не беспокоят дневные заботы...
Авиус достал кисет, забил трубку и с наслаждением выпускал дым в ночной воздух...
Мор бродил где-то вокруг, так что лагерь был защищен всесторонне.
- И я не хочу, - призналась Феникс в ответ на слова Мора, - но надо. Толкнёшь меня ближе к рассвету, я тебя сменю...- поев и выпив, она до хруста потянулась и свернулась калачиком на траве, спиной к костру. Вскоре она провалилась в сон, и хотя никто её, чего и следовало ожидать, не толкнул, за час-другой до рассвета её всё равно разбудила холодная утренняя роса. Разлепив глаза, она увидела Мора, шатавшегося тенью между деревьями, и Авиуса, курившего у костра. Усевшись и протянув ладони к теплу огня, она полушёпотом спросила:
- Не спится?.. Редко бывает, чтобы кто-то просыпался раньше меня...
- Я могу спать и на ходу. Все равно Орфей все делает за меня. - Мор вышел из-за деревьев с вязанкой хвороста. Бросив это все в костер, он принялся готовить завтрак. - Позавтракаем и выдвигаемся. Не нравится мне здешний лес. Слишком тихий. Птицы и те не поют. Зверей тоже нету. Белки и той не нашел. Не нравится мне это....
- Доброе утро, - улыбнулся в ответ Авиус и пнул сапогом лежащего рядом Фаундера, - Просыпайся, выспишься еще на пуховых простынях, - шутя разбудил он брата.
- Достал, каждый раз говорю себе не ложиться спать поблизости от места твоего дежурства, так нет! - Недовольно бурчал друид и ответил на пинок хорошей затрещиной.
- Наконец-то готовит кто-то кроме меня, - потирая замерзшие руки и облизываясь, сказал Авиус.
- Значит, хорошего коня я тебе достала? - Улыбнулась Феникс Мору, косясь на задушевные взаимоотношения двух братьев, и примерилась было носком сапога к боку сладко сопящего Хайда, но встретила взгляд его белой волчицы и передумала, вместо этого подставив плошку под Морово варево. - Лес действительно странный, - подтвердила она, навернув первую ложку, - не терпится поскорее выехать обратно на дорогу...
Фаундер встал и, делая вид, что ищет свой мешок с вещами, который он использовал в качестве подушки, от души пнул Авиуса под зад. Авиус вскочил вдогонку убегающему Фаундеру, кинув ему в спину его же вещмешок. Догнав его, Авиус повалил его на землю, дав пару раз по животу. Потом Фаундер Читать далее...

На улице пахнет весной. Впрочем это отнюдь не мешает снегу преспокойно укрывать землю и дальше. Грязный, подтаявший, он упорно не желает сдавать позиции...
А тем временем на дворе уже всеми нами безмерно любимый святой Патрик. Он держит в руке кружку эля, у него на шляпе клевер с четырьмя лепестками и, идя по улице, он радостно приплясывает в такт весёлому мотивчику, крутящемуся у него в голове. И глядя на него тоже хочется улыбнуться, эдак мечтательно, и в голове заиграет тот же мотивчик, и захочется пуститься в пляс, прыгать и скакать без ладу, весело размахивая туго набитой учебниками и тетрадками сумкой. Потому, что весна. Потому, что солнце вдруг выглянуло из туманной завесы облаков и брызнуло золотом на тротуар, на деревья, на снег, медленно, но верно уступающий его напору. И ветер теперь уже не ледяной и пронизывающий, а свежий и бодрящий, и смахивающий сонливость и утреннюю мигрень, растрёпывающий волосы, обещающий скорую весну.

С праздником, господа.

[600x400]

вернулись те времена, когда я спала по два-три-четыре часа в сутки (впрочем, бывало, что и не спала вовсе). Конкретно сегодня - два с половиной.
Странное дикое, хоть и знакомое для меня ощущение на протяжении всего дня.
Горд собой безмерно.

О грустном: дома жрать нечего. Картошка. М-м-м... Надоела, зараза... Мыши, судя по вялым звукам из-под пола, тоже голодают. Хе. Однако надо питать организм... Наловить, чтоль, грызунов на фарш?..

Давеча вечером, после написания предыдущей рецензии, я легла спать в районе двух часов ночи, снилась мне только какая-то ерунда, а утром я встала по будильнику, позавтракала, да и выпинала себя на свет Божий. Доехав до метро, я сунулась было в театральную кассу в надежде купить билетов на Юго-запад на апрель, но они все уже были раскуплены; постояв ещё немного у афиши, ибо времени ещё было слишком мало, я к двенадцати часам подъехала на Арбатскую – именно на эти время и место сговорились мы с Денисом (Асенции и Марусенции я тоже слала эти координаты, но они так и не откликнулись, посему снова мы с ним остались вдвоём). Он уже ждал меня на улице; мы двинулись в направлении Художественного, и когда Денис остановился у тамошней театральной кассы посмотреть стоимость билетов на Красавицу и Чудовище, я выкроила паузу вручить ему то, что дожидалось своего часа с далёкого 23-го февраля. Это были три разные кипрские монеты того времени, когда я, классе во втором, летала с родителями на Кипр, которые я откопала в закромах (у меня ещё где-то есть арабские и румынские монеты 70-х, но их я пока не нашла), и прикольный магнит с бульдогом (с мопсом не нашлось, ну да бульдоги тоже кавайны) – Денису, очевидно, понравилось, особливо монеты, из которых двух у него раньше не было. Мне же был вручен целый мешок подарков на так же давно прошедшее 8 марта – мне, Ушастой (я их ей передам) и Ане (их передаст ей Ушастая, когда я передам их Ушастой). Со своими я решила ознакомиться незамедлительно, и в своей подарочной сумочке я обнаружила следующее: шоколадку, оказавшуюся впоследствии весьма вкусной (не помню, когда в последний раз до этого я сжирала всю плитку шоколада целиком за один присест и чтобы у меня после этого не ныли зубы); симпатичные металлические часы-брелок с будильником (что весьма актуально при моей привычке просыпать второй урок по субботам); маленькую книжечку Окуджавы (обожаю маленькие книжечки, ибо они очень импонируют моему эстетству, и обожаю Окуджаву, чем Денис воспользовался уже во второй раз); чертовски клёвого синего керамического дракона, восседающего на черепе и монетах, из рок-магазинчика Дяди Бори, что на ЧП (он будет отличной парой моему зелёному дракону из той же серии и из того же магазина – кажется, это начало новой коллекции); и три некрашеные металлические фигурки из подземного перехода на Лубянке – смертушку, солдата с пикой и маринада (все они у меня уже были, ну да повторки в коллекции никогда мне не мешали – если не ставить их рядом друг с другом, впечатление от качества не уменьшается, а впечатление от количества только увеличивается). С этой сумкой, с которой мне потом пришлось таскаться весь наш маршрут, я и ввалилась с Денисом в кинотеатр; мы купили билеты по 80 рублей на сеанс на 12.20 на Тайну Чингис Хаана и расположились за одним из столиков, поскольку пришли довольно-таки рано. Однако и когда зрителей уже пригласили в большой зал, мы продолжали сидеть и трепаться, рассматривая кипрские монеты (я только тогда узнала, что за мужик изображён на одной из них), пока сидевший возле нас мужик не намекнул нам, что наш разговор может кому-нибудь помешать. Мы переместились в зал, заняли наиболее приглянувшиеся места в серёдке, и спустя некоторое время свет погас, нам показали немного рекламы, и начался фильм. Читать рецензию! Выйдя из кинотеатра, я поинтересовалась у Дениса, не таскала ли я его ещё в зоопарк, и, убедившись, что ещё не таскала, решила, что мы прогуляемся туда пешком. Для осуществления этой цели мы вышли на Новый Арбат, и Денис даже прежде, чем я, предложил зайти в Дом книги, до которого было рукой подать. Так и поступили; сперва, как обычно, посмотрели солдатиков, шахматы и прочие сувениры, потом пошли в отдел нумизматики, где Денис, как обычно, прилип к витринам, ну да и я заодно. Однако с первого раза он ничего не выбрал, и мы поднялись на второй этаж, где я собиралась поискать Метро 2034 и сборники марвеловских комиксов. Убедившись, что среди новинок нет ни того, ни другого, я проглядела полки отдела фантастики и фэнтези, при этом следя, чтобы Денис не отстал, а он постоянно норовил зависнуть, листая какую-нибудь книжку, так что приходилось мне зависать тоже и пинать его, чтобы не остаться в книжном ночевать. В итоге на полках искомых книг не оказалось, с чем я смирилась сразу же, а вот Денис не успокоился, и стоило мне отвернуться, как он уже приставал к одной продавщице с вопросом о сборниках комиксов; бабушка его не поняла и послала в отдел зарубежной литературы, и он чуть было не потащил меня туда, благо безуспешно. Однако он не успокоился и на этом и, опять-таки по моему недосмотру, забил запрос «комиксы» в поисковик по ассортименту – тот ничего не нашёл; Денис вбил «Marvel» - была найдена только дорогущая энциклопедия про эту компанию; для окончательного успокоения совести Денис вбил «Метро» - было найдено только 2033-е в двух изданиях. Только после этого мне удалось увести его из книжного, и мы снова спустились в отдел нумизматики, где вскоре начали копаться, как некогда на ВДНХ, в ячейках с монетами по 70 рублей каждая; Денис выбрал несколько штук, купил ещё одну из более дорогих, всё это ему положили в конверт, конверт – в пакетик, и мы наконец-то выбрались на свежий воздух. Немного вернувшись назад по Новому Арбату, мы свернули на Поварскую, где вскоре прошли мимо посольства Кипра, подняв тему о том, чтобы зайти и стыбрить ещё монет, и посольство Норвегии; потом на противоположной стороне дороги показалось ещё одно посольство, чей флаг висел так, что было не разглядеть, какой он страны. Мне было пофиг на этот флаг, а Денис предположил, что он афганский, и ему надо было проверить свою догадку; в итоге он рванул через дорогу, мне пришлось рвануть за ним, а посольство оказалось действительно Афганистана. Также Денис успел сфотографировать меня с новым памятником красавцу Бунину, а спустя несколько метров после посольства Афганистана мы набрели на «дом Ростовых», у которого давеча наш экскурсионный автобус не смог паркануться, зашли во двор, и я сфотографировала третий памятник Толстому (самый, на мой вкус, симпатичный из всех). И вот мы вышли на Садовое, и, хоть меня и настиг приступ топографического кретинизма, выбранное мною направление оказалось верным – вскоре мы увидели на противоположной стороне шоссе вход в детский зоопарк и направились туда. Я надеялась, что мы пройдёмся через обе территории, остановившись только возле лошадей, но не рассчитала того, что если я бываю там настолько часто, что знаю наизусть всё и вся, да и Ушастая моими силами уже привыкла к прогулкам по зоопарку, то Денис давно там не был, так что наша экскурсия оказалась куда обширней. В детском зоопарке мы тщательно осмотрели морских свинок, кур, овцу, пожилого волка, гусей; когда мы оттуда вышли, мне удалось благополучно провести Дениса мимо обезьянника, но мимо террариума провести не удалось – вопреки моим предупреждениям, что там всегда толпа, душно и неинтересно, он затащил меня туда. После террариума мы подошли к лошадям, вернее, к лошади: там был один только саврасый, единственный конь, оставшийся с тех времён, когда я приходила туда года три назад – седой, беззубый, с болячками на ногах, порванными ушами и потёртыми губами. Он, как обычно немного нервно, позволил мне себя погладить и прислониться к своей морде лицом, попытался облизать мне руки, попробовал на вкус Дениса, который нас сфотографировал, а потом переключился на других посетителей, и я попрощалась с ним и пошла дальше. Дальше были верблюды, которых посетители кормили всякой гадостью, поэтому со мной они не особо захотели общаться, предпочитая попрошайничать; а там и Денис, давно нывший, что умирает от голода, смог приобрести стаканчик попкорна. Проходя мимо горных козлов и баранов, я хотела оставить их без внимания, но они сами направились ко мне, так что мне пришлось перелезать к ним через бордюр, чтобы поздороваться; перелез и Денис, и теперь мне пришлось буквально методом применения физической силы препятствовать ему (не всегда успешно) кормить бедных парнокопытных попкорном. Физические силы были неравны, так что мне пришлось вылезти из-за бордюра, едва не оставив там в снегу один сапог, и Дениса вытащить оттуда, дабы животных более риску не подвергать. Потом мы прошли мимо белого медведя, явно впавшего в депрессию по поводу стаявшего снега, мимо уток, которых Денис тоже порывался накормить попкорном, и отправились на первую территорию, где я на свою голову предложила Денису зайти в «Ночной мир» - там мне пришлось периодически удерживать его от намерения подолбить по стеклу тех клеток, в которых не было видно обещанных грызунов, чтобы они (это от долбёжки-то) появились. Впрочем, там я наконец-то впервые увидела кинкажу, а также узнала, что там наконец-то открыли дверь выхода, так что нам не пришлось возвращаться через весь павильон, чтобы выйти. Читать дальше!
[660x383]

[423x393]
Сегодня опосля экскурсии я вполне успела осуществить все запланированные дела насущные и, как обычно, в пять уже покидала родные стены, впервые направляясь в самый нижний конец красной ветки, на Юго-западную, в театр, соответственно, на Юго-западе. Район, в котором я оказалась, поднявшись на поверхность из подземки, оказался классической периферией с уходящими до обоих горизонтов рядами одинаковых панельных высоток, заставленными маршрутками до аэропорта и кладбища обочинами и непременным рынком, а также палатками с шавермой, чебуреками да беляшами через каждые три шага. Шагать же пришлось вдоль проспекта Вернадского в указанном прохожей тётей направлении до издалека заметного ориентира – красивого храма, напротив которого и располагалось гораздо менее приметное здание театра. В его маленькой площади, что выражалось в тесных коридоре и гардеробе, я нашла сходство с любимой Покровкой; раздевшись же, приобретя программку и добравшись до буфета, я нашла и различие. Буфет этот был помещением подвальным и место занимал относительно приличное, а главное, порадовал полумраком (точнее, совершенной темнотой, нарушаемой лампочками над некоторыми столиками), прохладой и заботой о моём вегетарианском желудке: меню предложило мне некое фруктовое ассорти. Оно оказалось большим бокалом с нарезанными яблоками, грушами, апельсинами, киви, а также виноградинами и зачем-то семечками граната, которые хрустели на зубах; сначала я села за столик без лампочки, так что не видела, что ем, и не могла читать программку, но потом освободился освещённый, и первый звонок застал меня там – за изучением программки и скоростным поглощением фруктов. Ко второму я вошла в зал, и вот вам второе сходство с Покровкой: зал этот – такой же маленький, и рядов шесть, и мой – как раз последний. Вот только возвышение между рядами на Юго-западе было куда значительней, так что место моё было в прямом смысле под потолком, и я со счёту сбилась, сколько раз за время спектакля я приложилась об него головой; зато видно и слышно с этой галёрки было превосходно, а сии обстоятельства значительно ценнее стоимости билета в 180 рублей – я уж не говорю обо всём остальном (вернее, говорю, причём по порядку). Как и на Покровке, долго не могли рассадить зрителей, которых было больше, чем мест, пока люди не заполнили все лестницы и проходы; оттого немного задержались, а потом ещё и режиссёр, Валерий Белякович, минут пятнадцать толкал речь; но вот, наконец, спектакль начался.
«На дне» - пьеса тяжёлая. Не в смысле плохой читабельности языка, а в смысле всех тех вопросов, которыми она неизбежно нагружает вдумчивого читателя. А ещё в смысле сложности для воплощения – нужно большое мастерство, чтобы не пронести постановку сквозь зрителя, едва задев, и чтобы не запугать его мрачностью и безысходностью. И вот вам последнее сходство с Покровкой: вопреки всем моим опасениям, мастерства, выражающегося для меня в предельной искренности, питомцам Юго-запада хватило с лихвой – но это, конечно, было уже совсем другое, отличное от Арцибашевского, но от того не менее ценное мастерство. Постановщики с текстом Горького были вольны: написанные им для своих героев реплики герои эти произносят далеко не в указанное им время и далеко не в установленной им последовательности, плюс в текст добавилось немало «отсебятины», в частности – культурных Горьковских «сволочей» щедро разбавили более доходчивыми «сукиными сынами», дабы лучше передать атмосферу социального «дна». Этот факт для спектакля, лишённого весомых достоинств, стал бы не просто минусом – он уничтожил бы его в моих глазах, но не оправдать данную постановку невозможно: ибо как иначе позволить таланту Задохина (праздновавшему сегодня юбилей – «полтос») продемонстрировать себя на сцене во всей своей полноте, кроме как приписать его персонажу, Актёру, дополнительных слов побольше, выведя его в самые что ни на есть первостепенные герои? Ведь с таким талантом (я сейчас, уж извините, повторю свою любимую из пафосных банальностей) надо играть Гамлета и прочих холериков с вселенской скорбью во взглядах, и никак не меньше. Но и другие актёры при этом не отставали: чертовски убедительны и (теперь вам придётся простить мне дешёвую рифму) восхитительны были и Барон (Бакалов), и Сатин (Афанасьев), и Клещ (Ванин), и все остальные запоминаются раз и навсегда. За колоритность и надрывность большинства можно простить меньшинство в лице Луки (Белякович, но уже другой), явившегося не простым русским старцем, а средних лет упитанным добряком; впрочем, «народных» выражений, столь присущих Страннику, ему практически не оставили, а всю необходимую философию он высказал настолько душевно, насколько оно полагается. Следует заметить, что при вольности с текстом создатели спектакля свято чтят действие, да и составляющие антуража сочетались между собой как нельзя более гармонично: великолепная музыка, инфернальный Читать далее...

[270x359]
[298x398]
В понедельник я еле встала утром – череда коротких и бессмысленных снов никак не хотела отпускать, я то просыпалась, то засыпала опять. Наконец, я выпинала себя из-под одеяла и, не откладывая в долгий ящик, дотопала пешком до метро и доехала до парка Победы. Там всё было залито талой водой от снегопада, туманно, безлюдно, звенящая тишина лишь изредка нарушалась шёпотом ветра в ушах – вполне подходящая погода, чтобы помесить слякоть по аллеям и на одном из газонов поваляться на чистом снегу, а потом вернуться домой стирать хаир и страдать ерундой (позже выяснилось, что в то же самое время по тем же самым местам гуляли обе Даши, Ушастая и Фреда, и мы не пересеклись). Во вторник нас теоретически должны были поздравлять с прошедшим восьмомартом пацаны, но они сэкономили даже больше, чем я ожидала (думала, всучат по тюльпанчику), ничего нам не подарив. На литературе же писали сочинение по Преступлению и Наказанию, и меня так пропёрло, что я еле остановилась, исписав своим мелким почерком почти три страницы. В среду выяснилось, что контрольный тест по химии на бум Лазаря я написала на два, а так же был написан тест по экологии, выявивший, что мне, при всей моей посильной заботе об окружающей среде, нужно в два раза больше площади для жизни, чем следует иметь каждому человеку для того, чтобы люди не изгадили всю планету. С физры я, конечно же, ушла и днём выкроила время прогуляться до почты и до книжного (в частности в надежде найти свежевышедшее Метро 2034 незадорого). Четверг ознаменовался пробным ЕГЭ по истории (не так он страшен, как его малюют) и очередным трояком по латыни (уже кажется четвёртый подряд, что не радует), пятница – тем, что я узнала о своём трояке за пробный ЕГЭ по алгебре (так что с ним тоже всё не так уж страшно), и тем, что я две перемены питалась, за неимением чего-либо съедобного в буфете, морковкой, наконец-то принесённой мне Настей (она давно мне обещала за то, что я написала ей топик по инглишу, а она за него четыре получила). Ночью же я просмотрела во сне целый бредовый фильм – правда, как обычно, конец я помню значительно лучше, нежели начало, однако сюжет там был примерно таковой: жил-был один мужик, алкоголик и тунеядец, и вдруг однажды превратился в волка и кого-то там загрыз. А потом и вовсе открыл у себя способность управлять электричеством силой мысли и взял да и обесточил не то целый город, не то вообще весь мир – мне запомнился только кадр, в котором весьма живописно испускают дух компьютеры Пентагона, а повскакивавшие из-за них господа в костюмах пялятся на панораму за окном, медленно, дом за домом, погружающуюся во мрак. Далее этот зловредный дядечка выступил со своими требованиями с трибуны перед Белым домом (который в Вашингтоне), а человечество, видимо, выполнить их было не в состоянии, и, чтобы оно не начало освещаться буржуйками, откуда-то появился борец со злом в лице старушенции, у которой не то дочка, не то внучка была тоже оборотнем. Эта бабулька и повела нашего мужика-электроника улицами, подозрительно смахивающими на мой родной район, пока не привела к самому обычному газону на обочине шоссе – обычному во всём, кроме того, что там на травке блаженно дрых крупный брутальный вервольф явно мужского пола. Бабка с мужичком сныкались в кустах, и вскоре появился ещё один вервольф, более изящный, явно женского пола – видимо, вышеупомянутая родственница бабки. Трогательно укрыв спящего сородича откуда-то взявшимся пледом, она устало улеглась рядышком – и тут мне в глаз что-то попало, а когда я закончила его тереть, вервольфы уже целовались, так и не приняв своего человеческого обличья, а фоном играла какая-то славная песня на русском – жаль, я не запомнила слов. Неизвестно, как эта семейная сцена должна была подействовать на мужика, но факт, что она не подействовала, и бабка прибегла к последнему, крайнему средству: налила ему водки. Наверное, это был самый драматический момент сего фантастического блокбастера: зритель должен был до конца надеяться, что мужик встанет на путь истинный, начнёт применять свои силы во благо и станет очередным супергероем, но обломался. Потому что мужик выпил водки и снова превратился в самого обычного алкоголика и тунеядца. Человечество спасено простой старушкой от энергетической катастрофы, а мораль сей басни такова: пить надо меньше. Happy end. Я проснулась от sms-ы Асенции, ещё немного повалялась, вспоминая в дремоте увиденное, поняла, что проспала не только физру, но и ОБЖ, сперва хотела пробить эту субботу вообще, но потом вспомнила, что у нас сегодня экскурсия, на которую я уже сдала 120 рублей. Пришлось в срочном порядке выдёргивать себя из-под одеяла и ехать в школу на одну физику, на которой меня много Читать далее...

Myst V (Мист 5) - поразительная игра. Графика бесподобна. Я потерялся...
Но моя убогая смекалка трусливо сдаёт позиции. Остатки серого вещества вытекают из ушей. Восстановлению не подлежит.

Жили-были на Руси-матушке семья Ростовых, семья Болконских и одинокий хрен Пьер Безухов. Одинокий, потому что у него батя помер.
В семье Ростовых Коля любил Соню, а Наташа и Петя пока ещё никого не любили потому что были мелкие.
В семье Болконских был злой батя который потом тоже помер. И была Маша которая никого не любила потому что была умная. И был Андрей который женился вроде как не по любви.
И Пьер Безухов женился вроде как не по любви тоже.
Потом жена Андрея померла, а Пьеру Безухову на свою жену стало похрен, потому что он стал масон.
А Наташа выросла и стала любить Андрея, а он её. А Петя всё ещё был мелкий.
А потом началась война с Наполеоном, и Коля с Андреем на неё уехали.
А Пьер Безухов помотался-помотался как говно в проруби и поехал просто посмотреть на войну.
Соня всё ещё любила Колю, а Наташа забила на Андрея и стала любить какого-то нехорошего хрена, родственника кинутой жены Пьера Безухова.
Наташа хотела с этим хреном сбежать, но Соня её кинула и обломала ей весь кайф, а этот хрен кинул Наташу, потому что он её не любил.
А Коля тем временем забил на Соню и начал любить Машу, а Маша его, потому что её злой батя как раз тогда и помер и она стала уже не такая умная.
А Андрей узнал что Наташа хотела бежать с хреном и хотел хрена убить, но потом их обоих французы чуть не убили, и Андрей хрена простил.
А пока Андрей помирал, на него наткнулась Наташа и снова начала его любить, но он всё равно помер, и Наташа с Машей начали дружить.
А Пьер Безухов тем временем допрыгался - попал в плен к французам и начал дружить с Платоном Каратаевым, но Платона Каратаева всё равно убили французы.
И Петя тем временем перестал быть мелким и тоже уехал на войну, и его там тоже быстро убили французы.
А потом война кончилась, и Коля с Пьером вернулись. И Коля поженился на Маше, а Пьер на Наташе, потому что он давно её любил, а жена его к тому времени уже померла.
Happy end.)
(с) Black-and-Red_Phoenix, из аськи. Орфография и пунктуация автора

Странники:
Авиус - Рохирим
Феникс - Black-and-Red_Phoenix
Мор - Мор_Мерридук
Хайд - Блудный_попугай

Кто первым доскачет до горизонта?..

Проснувшись, Авиус подошел к умывальнику и ополоснул лицо холодной водой. Проведя рукой по густой бороде, он пришел к выводу, что пора бы побриться. Достав из мешка принадлежности для бритья, Авиус развел мыльный раствор и, насвистывая какую-то песенку, стал методично очищать заросшее лицо.
После полуночи усталость всё же взяла своё, и Феникс провалилась в крепкий сон без сновидений, но поутру её сон стал более чутким, и, услышав шум воды, она открыла глаза и обернулась к источнику звука. Немного понаблюдав и понадеявшись, что её собеседник не порежется от неожиданности, она заявила, обращаясь к Авиусу:
- Между прочим, с растительностью на физиономии тебе больше идёт. Доброе утро, кстати! Как спалось?..
Сквозь нервный неуверенный сон Хайд слышал неразборчивый говор и шум воды. Сознание по-своему трактовало ему это. Он видел реку... Ту самую разлившуюся вширь речушку возле своего дома. И ту поваленную ураганом иву, под которой было венчание... Он подходит все ближе, но дом становится с каждым шагом все дальше и дальше... дальше... Шаг... Еще один. Ноги будто прилипали к земле, вязли в ней...
- Нееет! - Хайд подскочил в холодном поту и резким движением выхватил меч из ножен, лежавших в голове скамьи. Он судорожно мотал головой в поисках чего-то одному ему известного. Поняв, что это был всего лишь кошмар, Хайд положил меч на ноги и тупо уставился в пол.
- Эй, дружище, полегче, - встревоженно обернулась к Хайду Феникс, - что, дурной сон приснился? В снах правды нет, это всего лишь наваждения. Пойди умойся, я всегда так делаю, когда хочу забыть дурной сон... или расскажи, если это не секрет, тогда тоже проще забыть будет, - посоветовала она.
- Надоела борода, - ответил Авиус. - Хайд, ты в порядке? - поинтересовался Странник, смывая остатки мыльного раствора с лица. Сев за стол, он решил перекусить перед дорогой. Проснувшийся Фаундер быстро умылся и ушел к лошадям.
- С бородой, на мой вкус, брутальнее, - с улыбкой возразила Феникс и тоже переместилась за стол, быстро разлив вина по трём кружкам: - Хайд, присоединяйся! У тебя лицо человека, увидевшего призрака, а нашему брату грех унывать,- заявила она.
- Да... Да, секунду... я пойду... воздухом подышу... чтоб отпустило... - Хайд вышел и, усевшись на поваленный ствол дерева, забил трубку и закурил. «Я помню, милая Илорин... Я помню... И когда-нибудь я обязательно отыщу способ все вернуть... И тогда мы вновь пойдем навстречу восходу вместе»…
Хайд тоскливо взглянул на небо и, затушив трубку, вернулся в дом и, молча сев за стол, залпом осушил кружку вина и пошел собирать скромный скарб со скамьи и грузить лошадь.
Фаундер разговаривал с Ралдахаром, в то время как Авиус спустился к лошадям, ждавшим их внизу. Закрепив вещевой мешок за седлом и щит по левую ногу у седла, Странник обратил внимание на взволнованного Хайда.
- Все наладится, - произнес он, не расспрашивая его ни о чем, положив руку на плечо. Закончив сборы, Авиус сел под дерево и закурил.
Был весенний теплый день, который не предвещал ничего плохого. Но погода не совсем соответствует действительности, особенно когда речь идет о Странниках, чья жизнь - сплошная борьба и странствия. Глядя на Хайда, Мора и Феникс, Авиус понимал, что их отряд вновь пополнился. Теперь и на них легло это бремя - бремя Странствий между мирами и обязанность хранить мир в Винфолте и, соответственно, во всех остальных мирах. Пока Авиус размышлял, сидя с трубкой в руках под деревом, к нему незаметно подошел Фаундер.
- Путь свободен. Ралдахар сказал, что дракон очень поспешно улетел к Полю, - садясь рядом, сообщил друид своему брату с ноткой тревоги в голосе.
- Нам предстоит непростая битва... - выдохнул Авиус в ответ.
Феникс, выпив и подкрепившись, также спустилась к лошадям, потрепала по густой гриве своего Блэйза, огляделась вокруг. Хайд седлал коня и навьючивал на него свои пожитки, Авиус, уже управившийся с этой работой, курил под деревом, Фаундер беседовал то с Ралдахаром, то со своим братом, её пёс грыз какую-то кость, оставшуюся после вечерней трапезы, погода стояла солнечная и тёплая. Подойдя к корыту с водой, она щедро плеснула себе в лицо несколько горстей, намочив и волосы и рубашку, и заставила себя забыть все давешние перипетии с драконом и с магической бурей, как забывают плохие сны. И не верилось, что когда они снова отправятся в путь, их могут подстерегать впереди ещё более опасные испытания…
- Пора отправляться, - задрав голову и глядя на густую листву древних деревьев, сказал Фаундер. Поднявшись, он мигом оседлал коня и ждал, когда остальные последуют его примеру. Тело друида наполняла энергия Тимфальского леса, которая струилась по его венам, придавая силы и уверенность. Этого заряда ему должно хватить надолго.
- Пора, - сорвалось с губ воина. Сняв кожаные перчатки с Читать далее...

[296x555]
Начну с того, что поздравлю всех читающих это представительниц прекрасного пола, включая себя любимую, с праздником и пожелаю, кому чего надо))
Давеча после написания рецензии я легла спать во втором часу ночи, и приснился мне следующего содержания бред. Плохо помню начало, но факт в том, что в какой-то большой компании двое моих друзей, которых я (впрочем, как обычно) в реале не знаю, поссорились и не на шутку собрались… подраться на дуэли. Для этих целей притащили их и меня в какое-то специально отведённое для этого место, где были какая-то избушка, площадка для сражающихся и места для зрителей, и неожиданно бросили на произвол судьбы. Откуда-то я была знакома с правилами предстоящей «игры»: кто-то из родственников или друзей дерущихся должен сидеть в первом ряду, чтобы «выйти» за ними – подобрать, если они будут ранены или убиты. А поскольку все остальные наши товарищи благополучно удрали, я понимала, что исполнять эту обязанность по отношению к обоим повздорившим, которые тоже куда-то делись (наверное, готовиться, хотя они и так выглядели как только что сбежавшие со съёмок Властелина колец), предстоит мне. Засим я, преисполненная самых мрачных дум по поводу грядущего, сидела на каком-то столе в стороне от зрительских скамей, краем глаза поглядывая на площадку для дуэлей и прислушиваясь к голосу комментатора, объявляющего сражающихся, чтобы не пропустить момент, когда мне придётся пересесть на первый ряд. В самом начале мероприятия я увидела, как какая-то девушка уговаривает толстого кучерявого парня не драться, «не устраивать трагедию», называя его Геной; я вспомнила Несчастливцева и, нагнувшись к кому-то из зрителей, с усмешкой заметила, что, наверное, все трагики – Геннадии. Затем время побежало вперёд, поединок за поединком; я видела даже девушек, которые проходили мимо меня со шпагами и мечами и сражались друг с другом на площадке. Наконец, только когда уже опустились сумерки, настала очередь моих друзей, и прежде, чем они появились на площадке, я переместилась на первую лавку, усевшись рядом с какой-то девушкой, кидавшей на меня сочувственные взгляды. И вдруг с потемневшего неба медленно упала одна снежинка, другая, при том, что только что был солнечный летний день; задрав голову, я радовалась начинающемуся снегопаду как никогда, потому что откуда-то знала, что это отменяет запланированный поединок. Чем гуще шёл снег, тем ниже я прогибалась назад, и сидящая рядом девушка было поддержала меня, думая, видимо, что я падаю, но я попросила её убрать руку и плавно опустилась головой на землю позади лавки – других лавок там почему-то уже не оказалось. Однако тем же макаром подняться обратно без посторонней помощи я не смогла и, полностью соскочив с лавки, встала и снова села на место. К этому моменту всё вокруг уже было засыпано снегом и окончательно стемнело, но благодаря снегу было светло; из избушки вышел… Дед Мороз, но что он говорил и делал потом, я уже не помню – начала просыпаться и проснулась в итоге в районе восьми утра, и так больше после этого и не заснула. Повалялась, встала, подарила маме купленную тогда, в день катания на коньках, свинью из тигрового камня, подождала, пока приедет папа и подарит нам с мамой и бабушкой по букету жёлтых гладиолусов, да и вывалилась на свет Божий. По привычке пешкодралом топая до метро, я раздумывала, как распорядиться со своим подарком на международный женский – тысячей рублей: к шатаниям по паркам и прочим природным зонам погода не располагала, интересных выставок не намечалось, а в кино не шло ничего интересного, кроме Миллионера из трущоб в Октябре на три часа, на которого надо было поспешить и наверняка потратить бешеные деньги, а мне было очень жабно. В итоге, дотопав, я приняла спонтанное решение сунуться в театральную кассу и посмотреть, нет ли на сегодня каких хороших спектаклей, желательно недорогих и недалеко; этот маневр завершился успешно – был приобретён билет в театр Российской Армии, в малый зал, на некую Соловьиную ночь (по названию я предполагала, что это нечто вроде Шекспира или Лопе де Вега), на шесть часов. Это было моим подарком себе за счёт родительского подарка мне номер один, а за подарком номер два я отправилась в уже разведанную местность – на Киевскую, в Европарк, а там – до Хитзоны уже на автопилоте. Сперва моё внимание на сувенирной полке привлекли прозрачные коробочки новой крашеной Конфры (Confrontation), и в первую очередь симпатичные белые волчки (aka волфены) – кабы они продавались по одному, я бы не устояла, но наборы были больно уж дорогими. Затем я приметила искомые ДнДшные бустеры, ассортимент которых радовал глаз отменной полнотой, так что я смогла выбрать самый желанный из них, Night Below (Ночь в подземелье) – точнее, самый увесистый из имевшихся там бустеров этой достославной серии. Пройдясь для проформы и по книжным полкам (не столь давно свой участок Читать далее...

[406x400]
Вчера, рано вернувшись со школы и не затягивая со страданием ерундой, я так и не нашла подходящих фильмов и выставок и решила отправиться куда глаза глядят. Глаза глядели в свежий журнальчик комиксов, пока я ехала в вагоне метро до Арбатской, а потом поглядели налево, и я пошла по широкому, скользкому и многолюдному Гоголевскому бульвару. Там какие-то двое с гитарой на лавке исполняли «Давай вернёмся» Чайфов, а я открыла для себя тамошний памятник Шолохову, восседающему в наполненной снегом лодке, небольшой вернисаж и деревянный дворик. Бульвар довёл меня до храма Христа Спасителя, откуда я свернула на Остоженку и пилила по ней до самой станции Парк Культуры. Затоварившись там в Теремке традиционным блином со сгущёнкой, я завершила марш-бросок, по мосту дотопав до Горькопарка, а оттуда, попускав слюни на каток, - до Октябрьской, а потом уже вернулась домой. Ночью приснилась куча коротких снов, один бредовее другого, и в последнем перед пробуждением я ходила по натянутому канату на уроке ОБЖ, в то время как остальные представляли свои презентации со всякими графиками и таблицами. А проснулась я в половине десятого, чтобы успеть сделать уроки на вторник и прочие общественно полезные дела и выйти из дому пораньше. Погода, конечно, не располагала к неспешным прогулкам: если тепло в начале осени называют бабьим летом, то нынешние холод и снег в начале весны следовало бы назвать бабьей зимой; впрочем, всё лучше, чем сидеть дома, и засим я пешком дотопала до метро и поехала – куда? в театр, конечно. А именно – на Пушкинскую, в МХАТ имени Горького, туда, куда я однажды уже пыталась сходить на Лес, но была замена, и я в итоге, насколько могут помнить внимательные читатели, посмотрела с первого ряда Уличного охотника, который мне весьма понравился. Времени было навалом, и в долгом переходе, соединившем несколько станций метро и Тверской пассаж, я сначала присмотрела в витрине каменную свинью, но она при ближайшем рассмотрении оказалась слишком топорной, а потом прикупила уже в свою коллекцию маленькую керамическую собачку – белого скотча, стоящего на передних лапах (и ради этого в подтверждение своей легендарной упёртости простояла в очереди минут двадцать). Далее последовало несколько шагов по Тверскому – и МХАТ открыл передо мной свои двери во второй раз, и уж со второй-то попытки я поняла по афишам, что попала-таки на Лес и ни на что другое. Успев в гардеробе поучаствовать в опросе общественного мнения, проводимому младшими сотрудниками театра с планшетами (они напомнили мне мою журналистскую молодость), я поднялась в буфет, где ничего, кроме чипсов со сметаной и луком, съедобного не оказалось. Пришлось поедать эту гадость (и как некоторые могут есть её почти каждый день?), изучая программку; за этим занятием застал меня первый звонок, второй же прозвучал тогда, когда я уже отыскала в зале своё боковое место в предпоследнем ряду партера, вполне претендующее на звание «жопы мира», но не торопилась его занимать. Не торопилась потому, что впереди было предостаточно свободных мест, и я пересела поближе к сцене почти на десять рядов, как только бабка-надзирательница, самозабвенно прогонявшая желающих переместиться в партер обратно на балконы, отвернулась от меня. Там, на вполне удобном с точки зрения лицезрения (простите за тавтологию) происходящего на подмостках месте, я и осталась – и вот что увидела.
После этого увиденного всем ещё не читавшим «Лес» можно будет его не читать: за почти четыре (!) часа действия со сцены прозвучал практически весь текст лучшей, на мой взгляд, из пьес Островского. Да-да, вы не ослышались: вопреки школьной программе я считаю «Грозу» самым неудачным творением мастера, а «Лес» - достойным обязательного всеобщего ознакомления самым вдумчивым методом. И ладно бы если просто прозвучал – художественным чтением владеют в совершенстве и актёры Малого, который никогда меня особенно не вдохновлял, – так нет же, пьеса сыграна отменно, то есть с тем юмором, той самоотдачей и тем вкусом к классике, которые вполне соответствуют пресловутой золотой пропорции. Не шедевр, но смотрится с неослабевающими интересом и удовольствием – во многом благодаря исполнителям главных ролей. Доронина, в свои (кажется) 75, и как кокетничающая и поющая Гурмыжская, и как худрук, несомненно, заслуживает уважения. Но кто порадовал особенно – так это Клементьев в роли Несчастливцева, тот самый, которого в «Охотнике» я видела в роли алкоголика Сергея и теперь сразу узнала по хриплому голосу. Мало сказать, что этот Несчастливцев был обаятельным, харизматичным и настолько убедительным, что впору самому Клементьеву, взяв пример со своего персонажа, было бы сыграть Гамлета. Главное, что к воплощению таких героев, как Несчастливцев, то есть несущих тонны психологической нагрузки, я всегда отношусь наиболее придирчиво – а здесь мне придраться было не к чему: комический пафос, в Читать далее...

В школе на прошлой неделе, половину которой меня здесь не было, ничего интересного не произошло, а если и произошло, то не запомнилось, посему упоминания на вечную память достоин только день моего возвращения, он же первый день весны, последний – Масленицы и по совместительству Прощёное воскресенье. Я рано проснулась, по радио уловила, что Масленичное шествие пойдёт от Триумфальной площади до Васильевского спуска с двух часов дня, а поскольку и из дома я вышла тоже рано, то перво-наперво отправилась на Арбат: только так можно было закупиться билетами в театры на апрель без пропаливания репертуаров через инет (не считая поездки в Фоменко днём ранее). Сначала я искала театр Щукинки в Спасопесковском переулке, а он в итоге оказался в Большом или каком-то там ещё Николопесковском, потом искала театр Рубена Симонова в Калошном или ещё каком-то, но не нашла; Триумфальная же площадь, по моему разумению, должна была быть там, где и Триумфальная арка, и, пройдя Арбат от Смоленки до Арбатской, я поехала на Парк Победы. Выйдя к арке, я не заметила ни толп народа, ни перекрытого движения по проспекту, не было ни музыки, ни продавцов всякой ерунды, ни блинов – ничего не только у арки, но и в самом парке: жизнь там шла своим чередом, то есть народ гулял сам, и его никто не развлекал. Из этого следовало, что Триумфальная площадь находилась где-то ещё, но поводом отказаться от прогулки сей факт не являлся, и я двинулась вдоль проспекта до самой Бутусовской и дальше, изначально твёрдо намереваясь преодолеть маршрут до Васильевского спуска, где гуляния обещали начаться в пять, самостоятельно. Однако вскоре мне надоело идти там, где я сто раз уже ходила, и при виде моста «Багратион» я зарулила к нему, прошла по нему мимо большей частью закрытых магазинчиков и вышла на противоположной стороне, к Крокусу-Экспо. Сей достославный выставочный центр ничего интересного предложить мне не смог, и, обойдя его, я двинулась куда глаза глядят вдоль Краснопресненской набережной, где за спинами небоскрёбов Москвы-Сити пряталась классическая промзона, закоптившая небо трубами и сделавшая тамошний воздух душным, вонючим и тяжёлым. Потом свернула на улицу 1905 года, по которой и дошла до одноимённой станции метро, вернее, чтобы дойти, надо было преодолеть подземный переход, а я, войдя в него, вышла не на той стороне, где было метро, а на той, куда всегда выхожу, чтобы идти к Урфину. Решив, что это судьба, я, изначально не планировавшая заходить в Урфин, в итоге дошла до него и заглянула посмотреть, какой симпатичный и уютный клуб они там устроили, заняв соседнее помещение; там стало просторнее, но и многолюднее, на порядок шумнее, от внешнего мира окна были теперь полностью завешены плакатами, а продающегося крашеного осталось совсем немного. Можно было от Урфина дойти ещё и до зоопарка, но пятку я уже стоптала, да и хорошего понемножку – и так я уже доказала, что от парка Победы до Урфина можно запросто добраться всего за какие-то пару часов, не прибегая к услугам метрополитена. Затем началась вполне халявная неделя: в понедельник нам сообщили, что русичка и историчка заболели, посему мы отучились только первую пару алгебры, на второй наша группа страдала ерундой, потому что наша англичанка заболела тоже, а потом пошли домой. Во вторник я пришла ко второй паре и не прогадала – русичка продолжала болеть, так что её и не было, на истории мы смотрели какой-то польский фильм про гайдаматчину, а на литре, как обычно, можно было читать и спать. В среду какой-то фильм про реакции мы смотрели на химии, а с физры я ушла, но что наиболее интересно – в ночь со вторника на среду мне приснился прикольный сон. Снилось, будто я, спускаясь вниз на эскалаторе в Трамплине или каком-то торговом комплексе, похожем на него, я увидела на соседнем эскалаторе, тоже идущем вниз, какого-то своего знакомого, которого я в реале не знала, но знала во сне. Мы принялись трепаться, будучи рядом друг с другом, но, доехав вниз, ещё не наговорились и таким же макаром поехали обратно наверх, потом опять вниз. Так бы мы и катались, никому не мешая, но какая-то бабка-уборщица заругалась на нас и согнала с эскалаторов; надо было куда-нибудь податься, и тут мне в голову пришла мысль завести своего знакомого к себе в гости. Мы поднялись на какой-то чердачный этаж, где было пусто и ни души, а потолок был очень низким; я щёлкнула пальцами под этим потолком, и в нём открылся люк, а из люка опустилась лестница. Мы поднялись и оказались в какой-то прихожей, напоминающей прихожую моей реальной квартиры; там какая-то незнакомая мне семья – мама, папа и ребёнок лет десяти, не помню, мальчик или девочка – поспешно и молча одевалась, и мы так же молча и терпеливо подождали, пока они не соберутся и не выйдут через дверь, предоставляя квартиру в наше распоряжение. Сперва мы прошли в маленькую комнату, похожую на мою реальную, где я сняла верхнюю одежду, чтобы не было жарко, и позвонила в свою реальную квартиру, сообщив, будто встретила Дашу Васильеву и мы с ней решили «погулять по Трамплину, Читать далее...